Леший из Ко-выл-ки-но

Оле Черевиченко и Ване Федоткину


Изнурённый  августовским зноем  пассажирский поезд Ташкент – Москва,  преодолев
казахстанское раздолье,  трепетно   упивался комфортом  добродушного российского лета. 
Аромат  дынь постепенно выветривался из купе,  отставая на полустанках  -  где за рубль,
где за пять…    Глотнув  поглубже  навязчивый дух вяленой воблы, через Волгу,  состав
погрузился в шествие деревень,  густо обрамлённых райскими садами.   Неужели она такая  –
есенинская Русь?! …    Вместо берёз,  воспетых поэтом,  за окном упрямо хороводились в богатом
убранстве  -  яблони,   возбуждая обоняние ароматом краснощёких   библейских плодов.   

-   Пирожки, пирожки, сдобные пирожки!  С яблоками, с малиной,  с ежевикой,  пиво,
лимонад,  шоколад!   -   сладко соблазняли  наперебой девичьи голоса,  протискивая вперёд
сверкающие хромом тележки.

-   О-оо,  гюзаль!  Рускый дэвущкя!  Какой же он красывий  –  эти  рускый девущкя!  -
страдальчески вторили  возгласы с акцентом  из соседнего купе,  протягивая щедрые руки
с купюрами.   И не столько за пивом,  сколько страждущие  приобщиться горячими ладонями
к вожделенным формам беззащитных  буфетчиц …   

         И чем настойчивее поезд выстукивал чечётку,  тем устойчивее прояснялось:   
отчего мне соседи доверили в попутчики  своё бесценное кареглазое чадо  с девственным
дипломом  вуза  -  пышногрудую  брюнеточку,  сродни  "очаровательной Оксане с хутора близ Диканьки".   
Глядя на обольстительную румяность дивчины,  невольно докучала  мысль:  куда же запропастился её парубок
с черевичками?! Но, увы,  решительной альтернативы Вакуле,  гораздого "оседлать  самого чёрта", 
пока не нашлось. И назойливые попутчики,  пятками учуяв головокружительный аромат девичьей свободы,   
пытались наперебой приворожить её внимание -  достойными плитками шоколада. 

-   Вот вам и яблочная диета на трое суток!  Ну как тут устоишь…   -  слышался её
серебристый смех,  спровоцированный забавными  прозвищами  местных пристанищ.   
Ой, ну не могу:   К О - В Ы Л - К И - Н О!  Что ни станция, то  Кобылкино!  То Кузьминки,
то Корзинки - сплошь смешинки,  -   не унималась она.   Совсем не то что
наши  -  Уч-кудук, Кара-камыш или  арык-марык …

Внезапно  её озорные маслины кокетливо сошлись на переносице…

       В проёме  купе колосился открытым  взглядом  -  конопатый  "сноп"!   
Да-да, самый настоящий рыжий сноп!  Эту иллюзию умножала  его растрёпанная  копна волос
на макушке,  перехваченная тесьмой.   Моложавый  лесовичок,  облачённый  в холщёвую
расписную рубаху  поверх лёгких портков,  и в плетёнках на босу ногу,  смотрелся
несколько уязвимым перед грядущей осенней сыростью.  Казалось, что он запрыгнул сюда
впопыхах,  приняв фирменный поезд  за савраску  из соседней деревни. Тем более что
особого дорожного скарба с ним не наблюдалось,  кроме  согревающего спину сенника на лямках,
да увесистой авоськи с провиантом в руке.  Купе живописно заискрилось  духом  вожделенной
берёзовой рощи, ароматами трав, полей, мёда, каравая с пылу-жару, запечённого гуся,
и Бог его знает чего-то ещё - магического.  Мы невольно переглянулись!  Почудилось, 
что это заплутавший персонаж  из известной сказки, только без своего вездесущего
спутника  -  конька-горбунка…

         Закинув мешок на верхнюю полку, молодой человек радушно представился:
-  Ваня.
-  И кто бы здесь ещё усомнился?!   -   прыснула мне на ухо моя попутчица, прислушиваясь
к запахам. Грохнулась наша диета окончательно!  О боже, как аппетит разыгрался!
  Ваня присел напротив и, глядя в окно,  мечтательно произнёс:
-  Красотища-то  кака у нас!  Сплошь угодья лесны!   Ехай оттудова,  ехай досюдова  -  и  с концов
не выйдешь. Где-то человечество недоедат,  а здесь глушь  берёзова  тебя и насытит, 
и обогрет,  и излечит природно.  Главно,  почитай её добродетель родительску  -  бери,
но в меру свою.  Вот чайку сварганим из трав целебных - на чаге,  вмиг почуете сил прилив. 
Вона сколь её сам скопил, силищи-то!  Главно ведь,  меня не бей,  и я никого не обижу.
Но если же меня тронешь!  У-уу… -   покачал он головой многозначительно...
Вот  и сестрице гостинец  –   мешок травушки целебной везу в Краснодар.  У них там тако добро
откудова?!  Днём с огнём не сыскать, одни поцолнухи,  да степь в колючках.   
А сами-то  издалече путь держите?
Выпытав цель поездки в Москву,  да ещё  и  незамужней девушки,  оживился!
-  Федоткин я.  Выходи за меня, красавица!  Ой приглянулась  ты мне сразу глазищами-то, черноброва! 
А что тебе счастья пытать в столице, душою каменной, коли вот оно здесь, рядом - живое! 
Жить будешь достойно.  И светёлка у меня срублена добротно, и хозяйство в достатке:
козочки, бурёнка и прочая живность.  Не пожалешь.   Мотоцикл с коляской предъявлю. 
Будем вместе ягоду с орехами собирать, грибы вялить, травы целебны сушить, по чагу
в поход сподобимся обоюдно.  А её у нас полно в чаще берёзовой, знай тока - каку выбирать. 
Там, глядь,  и сыты будем, не помрём.  Во всём  без нужды,  -  хвалился он,
разливая поровну содержимое своей бутылки. 
-   За знакомство!  С яблоками здесь изрядно,  наливочку сварганим.  Зимой баньку, глядишь, 
истопим,   -    и, опрокинув содержимое стакана в рот,  крякнул:   Кр-расота! 
У окна сядем дружнёхонько,  снежок пушистый искрится, снегири на ветках, что яблок
в урожайный год! Тут уж и до частушек недалече под балалайку!  На новый год ель украсим 
прям у плетня.  Всё экономия!  И, главно ж,  ёлку-то,  жизни лишать вовсе без надобности…

-  Вот-вот, -  прыснула моя попутчица,  -  всю жизнь мечтала именно о таком благополучии! 
Как раз моя школьная золотая медаль  и диплом   "красный",  за пять лет усилий сгодится. 
Украшение достойное для ёлки  -  белок веселить, да сорок привлекать!  Экономия  кака!  -
подыграла она в конце его диалекту.

      А Ваня рифмовал соловьём и тормозить,  похоже,  не собирался.  Уже во хмелю,
он увяз  по самые болота в поэзию родной глубинки и выбираться назад не спешил, 
тщательно ковыряя в трясине ингредиенты для своих снадобий.
        Я молча сидел напротив,  облокотившись кулаком в подбородок и, буквально, 
"тащился", впитывая неведомый доселе завораживающий диалект.

-  А ты чё не пьёшь-то?!  Ой, не по душе мне вся эта молчанка!  Что-то за пазухой затаил, небось?! 
Как щё понимать-то!  Смотри-и,  тока ты меня не тронь,  и я тебя не трону.  Но если же меня зацепишь! 
У-уу!  -   покачал он опять головой…     Вот был случай,  приезжаю я как-то на личном
мотоцикле в село на свадьбу.   Иду себе смирнёхонько,  никого не допекаю…   А тут кум выскакиват!   
По пьяне  -  слово за слово!  У кого длиньше,  у кого короче - плетень-то…  Ну,  тот  как
замахнёц-ца кулачищем-то в сердцах!   А меня-то, понятно дело,  не тычь  -  я тебя не тро…   

Но тут на самом пикантном месте Ваня отвлёкся  на знакомые возгласы:

-   Пирожки, пирожки, сдобные пирожки!  С яблоками ...
И  вскоре,  счастливый, вернулся с очередной  плиткой шоколада.

-  Вот красавица!  Я слов на ветер не бросаю, будешь у меня в шоколаде!  Выходи за меня, и
не сомневайся! – рассмеялся он.  Ты девка, вижу, учёна,  в глазах огонь!  В травах быстро толк
поймёшь  –  приворот, отворот…    Бабы деревенски это дело уважат.   Я чагой  изнутри
поддержку окажу,  от духов злых...
     За окном уже стелился в сонной дымке почерневший лес.   А Ваня неугомонно продолжал:
-  Нигде ведь природы такой не сыскать!  А лес-то, лес-то!  Вы что думаете, он ведь живой,
он дышит! А как берёзы по весне плачут,  видали?!  Соком земля родна истекат! Тока и поспешай
туесок подставлять.   Выпьешь слёз  таких,   силищи троекратно увеличиват.  Главно
только, ты меня не тронь, и я тебя не обижу. Но если меня тронуть…
В  этот момент Ваня сладко зевнул и, откинувшись назад,  умиротворённо  разметался
веснушками по подушке…

    Наутро мы дружно пили чай с чагой на травах силударящих, а меня всё разбирало любопытство: что же это
за народ такой необузданный  в  лесах их водится и на каком  таком мордовском языке мысли излагает?
 
-   Ваня, а язык ваш - родной,  к какой группе относится?
-   Как это к-к какой?!  Знать,  к нашей и относится.
-   Ну, скажем, может какое сходство есть с кем?
В ответ тот  пожал плечами.
-   Хорошо,  -  нашёлся я, -  ты мне слово назови,  любое.
На столе в такт колёс выплясывал Ванин  нож на сучковатой ручке,  и тот выпалил:
-   ПиСак.
-   Ножик,  -   парировал  я.
-   А-аа, ты догадался!
-   Да нет вовсе, это слово созвучно с узбекским –  пиЧак, то есть нож. Тюркская языковая группа.
Одна только буква и разнится. Стало ясно, что без влияния соседей-татар на местный язык   
здесь  явно никак не обошлось…
-   А вера какая у вас коренная?
-   Так это, христиане мы,  -   убедительно ответил тот с характерной  ему скороговоркой,
вытягивая из мешка щедрую охапку душистых трав  –  нам в гостинец.

      Состав уже изогнулся  к Казанскому вокзалу,  и мы стали готовиться к выходу.
-   Ну что, красавица, так и не определилась?  Станется, жалеть ведь потом будешь!
Где ещё такого парня найдёшь?!  Во!  –  согнул он опять демонстративно руку в локте…   
Главно ведь меня первым не тронь  –  и я никого сроду не обижу…

И уже на прощание  я всё же полюбопытствовал:
-   Вань,  но с кумом-то,  который тебя кулаком зацепил,  что всё-таки стряслось в итоге?

-   А-а-а,  это ты про тот случай,  что на свадьбе?!  -  почесал он невинно рыжий
затылок и, приблизившись к моему уху, приглушённо добавил:
Так это,  как его, упал я тогда в беспамятстве!   Далее уж не помню ничего.
Вырубил он меня с первого раза, гад, даже и вякнуть не поспел!...

P.S. Как позже прояснилось, мордовский язык относится к финно-угорской группе. 
Ну а тюркских слов и в славянских языках  –  неисчислимое множество

*Гюзаль, гузаль - красавица (тюркск.)