Прощание славянки

              Утро   медового спаса.  По безлюдным   улочкам Армизонья  пылит    август 1944.  На  северной  околице Ю. Дубровного кучится народ,  но не вкус меда, а  слезы   на губах   у некоторых женщин. Провожают в   армию  еще трех, успевших подрасти за время войны,  пацанов - Сабанина Кима, Сидорова Федора и Романова Ивана. Киму и Федору  по семнадцать, а Ивану   и того  больше – все восемнадцать.
            Повязанная до глаз белым платком Евдокия Сабанина, с красными от слез глазами, с черными от солнца жилистыми руками   старается быть    поближе к       сыну.  А тот, как и двое его товарищей встав на телегу, привязывают к ветвям березы красные  кусочки материи. На память.  Ветер   шевелит  ветви дерева, и вместе с ними раскачиваются  сотня цветных лоскутков, оставленными   на нем  разными  мужчинами за три долгих года войны. 
                Теперь  легко узнать судьбы тех   трех мальчишек.  Сидоров Федор успел дослужиться  до младшего сержанта. Его   убили 13 августа 1945 года в Маньчжурии. Романов Ваня погиб рядовым еще раньше, в марте  1945. Он похоронен  за Вислой.  Имена этих двух  солдат есть  в книге памяти.  Сабанин Кима там нет. Он остался в живых.
               Первым человеком, который пролил немного света   на  судьбу Кима,  оказался герой моего очерка  «В одной эскадрильи служили друзья», житель села  Армизонское  Геннадий Васильевич Кочеров. Оказывается, после тех грустных проводов, Ким  уже на следующий  день, сидел в подводе, которая тарахтела в сторону Макушино.  Понукал жеребца  замвоенкома,  двадцативосьмилетний лейтенант Александр Ажгибесов.
            Офицер уже успел побывать в боях под Сталинградом.  Получил  тяжелые ранения, был комиссован и теперь, с вожжами в руках, сопровождал пятерых мальчишек на учебу в летное училище.   Тем паренькам  было  по семнадцать. Документы на них лежали  в  командирской сумке Ажгибесова. Два армизонца,   Кочеров Геннадий и Кадочников Владимир сидели  поближе друг к другу. Им было о чем поговорить. Володю в то утро пришла провожать к военкомату его невеста. Тарасевич Виталий из села Орлово и Аркадий Снегирев из Снегирево  оживленно спорили о последних новостях с фронта.  Они и в  училище  будут сидеть за одной партой, и даже ходить в гости  станут к  одной и той же  девушке по имени Люба.  За одного из них,  она   впоследствии выйдет замуж.  В середке телеги,  привалившись к  борту, полулежал Ким. На  его губах расплылась  довольная улыбка. Он с детства  мечтал стать боевым летчиком. Зачитывался  книгами  о  летчиках. Нестеров, Чкалов,  Водопьянов, Покрышкин  были  его идеалами.  Для осуществления своей мечты, он во время     прохождения  медицинской комиссии, даже сумел  ловко скрыть от врачей, что правый глаз у него видит значительно хуже  левого. Дефект его  зрения откроется лишь в мае 1945, когда он    успеет пройти курс первоначального обучения  в одной из двух  эскадрилий  летки.  Сабанина  комиссуют как летчика и направят  служить в дальневосточный военный округ. На фотографии, которую мне любезно разрешила отсканировать его племянница из села Прохорово Валентина Алексеевна Курочкина, видно, что во время войны с Японией он служил в тихоокеанском флоте. На его погоне красуются две буквы: ТФ.
продолжение следует http://www.proza.ru/2013/11/26/372 На снимке: Ким Сабанин