Очерк. А что это вы там делаете?..

Возьму на себя смелость утверждать, что и театр, и кино родились из естественного, а порой и греховного любопытства человека. Ему всё время хотелось и хочется «заглянуть» в чужую жизнь, увидеть самые её подробности и мелочи. А особенно то, что скрывается от чужого глаза. И чем тщательнее скрывается, тем сильнее человеку хочется ЭТО увидеть.
Тому даже есть вполне документальное подтверждение: на древних китайских эротических гравюрах присутствие подглядывающего – явление довольно частое. Например, в серии иллюстраций к роману «Цзинь, Пин, Мэй» имеется двенадцать изображений с откровенным подглядыванием. Сюжеты варьируются: юноша подглядывает за своим приятелем; монахи, давшие обет безбрачия, за грешными брачующимися мирянами; слуга за хозяином; слуга мужа за изменой хозяйки и так далее.
На старых гравюрах, иллюстрирующих полные сладостной восточной эротики романы, подглядывают за теми, кто занимается любовью, воистину все. И есть даже любители подглядывать за подглядывающими. Это тоже нашло отражение в китайских романах и в иллюстрациях к ним.
Уже тогда они, видимо, ощущали себя сидящими в некоем зрительном зале на порнофильме (ну, хорошо, пусть на эротическом) и наблюдающими, как за сюжетной линией на экране, так и за соседями слева и справа. Кстати, в основном, в китайской литературе этим занимались женщины.
При всём при этом театр уже существовал. Но сцена создаёт такую массу условностей, что не может заменить реальности жизни, и люди, даже завзятые театралы, продолжают, и не только в Китае, подглядывать за родственниками, соседями и просто случайными возлюбленными, толкая человечество к изобретению кино.
Кстати, подглядывание китайцев не смогло бы к этому привести, несмотря на всю их изобретательность (вспомним порох, компас, бумагу). Потому что они, с их гаремной жизнью, преследовали только личные цели – совершенствуясь в искусстве любви, самовозбуждаясь при созерцании, а иногда и получая при этом удовольствие и даже духовное превосходство над реально совокупляющимися.
Только европейцы увидели в подглядывании коммерческую сторону и стали извлекать из этого материальную выгоду. С появлением фотоаппарата они принялись за изготовление серий открыток, обычно из десяти штук, на которых были последовательно запечатлены моменты развития интимных отношений  между мужчиной и женщиной. По сути, то, что надо было тем, кто подглядывает.
Начинается всё, как правило, вполне невинно. Скажем, учёный-астроном преклонного возраста в мантии, академической шапочке, при бороде и усах изучает в телескоп звёздное небо. В его кабинет приходит и начинает уборку юная особа. Она вытирает пыль, моет пол, принимая различные соблазнительные позы. Наш учёный старичок сначала отрывается одним глазом от своего оптического инструмента, затем наводит его на ничего не подозревающую девицу, затем спускается к ней. Следует стандартный набор незамысловатых ухаживаний явно стесняющегося звездочёта. Служанка поначалу жеманится, но затем сама начинает поощрять седовласого ухажёра. И сериал благополучно завершается кушеткой. 
Каких только сериалов ни напридумывали тогдашние открыточные композиторы (в основном, французы): горничная и солдат (матрос); монах (монахи) и кающаяся (кающиеся); попутчики в отдельном купе железнодорожного вагона; парикмахер по вызову и клиентка; фотограф и его модель в ателье и ещё многое-многое другое, чем богата наша жизнь, из чего, собственно, она и состоит. И, конечно же, многочисленные вариации на тему брака, самой свадьбы и всего, что связано с этим таинством.
И если все другие темы в моей коллекции представлены не полными сериалами, то со свадебной тематикой повезло. И я предлагаю её вашему вниманию.
Развитие сюжета, нарастание внутреннего напряжения, кульминация, законченность – всё свидетельствует, что перед нами законченный фотофильм, предвестник короткометражного фильма, а, по сути, то, что удалось подсмотреть любопытной прислуге.

В качестве иллюстраций использованы открытки из коллекции автора.

Газета Интим-калейдоскоп, № 8 (10), июль-август 1998 г.