Если птица плавает как утка...

1

Главный Наблюдающий Дома Душевного Покоя О Дэ Рэхх медленно плыл по коридору. Настроение у него колебалось между «очень плохим» и «отвратительным». Террафилия вообще вещь неприятная, а уж применять Закон к террафилику – процедура нудная, глупая, а главное – безрезультатная. Тетрис дважды обернулся вокруг звезды – а опекаемый все так же упорно отказывается признать себя тиммерианцем. Главный был почти уверен, что террафилия неизлечима. Он даже не тратил на этого несчастного лекарства (зачем?) и порой был готов отправить больного на планету его мечты. Но объявить о своем бессилии? Внести поправки в Закон? Признать, что Чужие могут изменить тиммерианца?… Немыслимо! Закон существует пятнадцать миллионов лет. Каждый тиммерианин, вернувшийся из другого мира, должен признать себя тиммерианцем и обитателем Тетриса. Только такая мера (во всяком случае, так было объявлено) позволяла удерживать равновесие на Тетрисе с его Свободой Формы. Причем сколько времени уйдет на процесс – не важно. Главное, что вернувшийся признал себя и, значит, чужой мир не изменил его и планета может противостоять влиянию Чужих. Каждый. И террафилик тоже. Исключений не было. Потому-то и приходилось повторять эти удручающие своим однообразием действия.

Миновав шлюз, О Дэ проследовал в Место Принятия Решений. Подруга опекаемого уже ждала его. «Интересно, надолго ее хватит? – мельком подумалось главному. – Неужели только гражданский долг?.. Или…»

Он не успел додумать мысль. Часть стены исчезла и в проеме, сопровождаемый двумя младшими служащими, показался опекаемый. Как всегда, он пребывал в этой ужасной гуманоидной Форме  - длинное туловище, нелепые отростки в разные стороны, отверстия в них… О Дэ никак не мог привыкнуть к ней и всякий раз вздрагивал.

Тяжело ступая по металлокерамическим плитам пола, опекаемый привычно направился на середину Места, где стояло устройство для сидения. Он называл его «креслом». О Дэ опять покоробило: «Все-таки. какой нелепый способ передвижения. Ра-два, раз-два. Шумно, неэффективно, корпус раскачивается. Почему же он не перейдет в Энергетическую Форму. Что же такого есть у Чужих?».

Между тем опекаемый расположил свое туловище в кресле, служащие повисли рядом. Можно было начинать, хотя не хотелось. И так было ясно, чем это закончится.

-Итак, опекаемый, - О Дэ привычно настроился на Единую Волну. Он
старался быть бодрым. – Признаете ли вы себя тиммерианином?

Сидевший шумно выдохнул воздух:

-Как вы мне все надоели! Тысячу первый раз говорю! Я – не ваш! Я –
человек! Максим Ковалев! Черт возьми!

Он стукнул одним из отростков туловища о кресло и повис в воздухе:

-Обитательница Рэйди! – О Дэ решил не проявлять никаких эмоций. –
Кто, по-вашему находится перед нами?

-Доктор, я сто раз вам отвечала, - устало отозвалась Подруга. – Это муж
мой, И Ду Туул…

-Врешь, чертов шар! – опекаемый подскочил в воздухе. – Какой я тебе
муж! Тьфу. видеть вас больше не могу!

Больше всего О Дэ претило говорить одно и то же:

-Опекаемый, вы утверждаете, что вы – землянин. Тогда откуда у вас
способность к левитации, которая для тиммерианцев является врожденной? Вы опять нам ее демонстрируете. У жителей Земли, к которым вы себя причисляете, такой способности нет.

Опекаемый поспешно упал в кресло:

-Ну сколько раз вам повторять – не знаю! Ударило током – и все! Не
знаю! Не помню!

В который раз все повторялось. Настроение испортилось окончательно. Главный знал, что сейчас последует и речь его стала безнадежно-унылой:

-Опекаемый, вы обладаете врожденными способностями тиммерианцев. Вы левитируете и ваш мозг генерирует волны пространственного возмущения. Вас признала ваша Подруга. Мы общаемся с вами на Единой Волне. Этот способ коммуникации доступен только тиммерианцам. Знаете, на Земле есть утверждение: если птица плавает как утка, ныряет как утка, крякает как утка и ее называют уткой – так это и есть утка. Не бойтесь признаться, что вы больны. Сделайте это и мы вам поможем.

Опекаемый резко встал:

-Я – Максим Ковалев! Человек! Вы мне голову не задурите!

Не дожидаясь ответа, он направился к выходу. Все было как всегда. О Дэ
дал знак, чтобы открыли выход.

-Скажите, доктор, он когда-нибудь вспомнит? – вдруг поинтересовалась
Подруга.

-Может быть, может быть, - машинально ответил главный. Глядя на
удаляющегося опекаемого, он подумал, что консилиума все-таки не избежать. Потом, спохватившись, решительно двинулся вслед за Рэйди.


2
Завотделением городской психиатрической больницы №1 Алексей
Семенович Шустриков с озабоченным видом шел по длинному больничному коридору. Настроение у него было неважным. Шустрикова ждал очередной неприятный разговор с женой пациента. Неприятный оттого, что ничего обнадеживающего Алексей Семенович сообщить не мог, а повторять это приходилось каждый день. «И чего повадилась – «Как здоровье, как здоровье?», - вдруг с нескрываемым раздражением подумал зав. – Будто за сутки чудо произойдет».

Потому-то едва увидев могучую фигуру Марины Сергеевны, с трудом втиснувшуюся в хилое коридорное креслице, Алексей Семенович начал замедлять шаги. Но на этот раз обошлось без расспросов. Навстречу Шустрикову поднялись трое.

-Вот, доктор, -торопливо заговорила Марина Сергеевна, - показывая на
двух мужчин непритязательной внешности, с сильно помятыми лицами. – Друзья его – Леша и Толя. Вдруг он на них посмотрит и вспомнит.

По привычке Шустриков сначала зашел в палату один. Пациент – невзрачный мужичок лет сорока – неподвижно сидел на кровати, положив руки на колени и уставившись н тумбочку. В такой позе, не шелохнувшись, он мог просиживать часами. Тогда, глядя на него, Шустриков даже сомневался – а дышит ли он. Впрочем, увидев врача, мужичок живо вскочил на ноги и бросился к нему:

-Ну как, доктор, звонили в обсерваторию?

-Голубчик, голубчик, не надо так волноваться…

-Вы опять за свое! Черт возьми, меня на работе ждут! Вы не
представляете, что значит координация в масштабах Конфедерации. Триста планет, пятьдесят пять рас, шестьсот миллионов особей!

-Голубчик, я абсолютно с вами согласен. Вам действительно давно пора
на работу. Хоть сейчас выписывайтесь – и на завод.

-Какой завод! – в голосе мужичка зазвучали истерические нотки. – Я –
тиммерианин И Ду Туул, начальник сектора координации Главного управления по согласованию Конфедерации трехсот!

-Голубчик вы мой, я не спорю. Но посмотрите на себя. Вот ваш паспорт.
Вот ваш семейный альбом. Вот ваш свадебный альбом. За дверью ваша жена. У вас одна голова, две руки и две ноги. Вы едите, пьете, а не поглощаете энергию. Вы ходите, а не летаете. Вы говорите по-человечески, пользуетесь человеческими понятиями. Ну и… Если птица плавает как утка, ныряет как утка и крякает как утка – так это и есть утка.

-Тысячу первый раз утверждаю! Это тело – только случайная форма!
Мужичок устало опустился на койку и опять уставился на тумбочку.

-Что? – понимающе спросил Алексей Семенович. – Не получается
взглядом ее подвинуть? Полетать также не удалось? И в энергетическую форму не перейти? Сочувствую.

На последнем слове Шустриков распахнул дверь:

-Заходите и скажите ему, кто он…

-Максимушка!… Макс, если зеленые… Кореш, ну ты даешь… - разом
заговорили гости, входя в палату.

-Ну-у, и кто же это? – с чувством превосходства спросил зав.

-Доктор, я вам тысячу раз говорила. Это муж мой. Максим Васильевич
Ковалев. Работает токарем на Механическом.

-Точно. И разряд у него пятый. Рядом со мною пашет.

-Макс, ты чего, не помнишь ничего? Это мы – Леха с Толяном. Ну… пиво
помнишь?

Пациент подскочил на кровати.

-Врешь, туземка! Какой я тебе муж! Я – тиммерианин!

Вдруг он уставился на Леху с Толяном.

-А-а-а… Вы меня сюда привели!

-Ну а как же, если ты домой идти не хотел.

-Ага, отбивался. Глупыми туземцами называл. Кричал, что сейчас за
тобой спасательный корабль прилетит.

Марина Сергеевна всхлипнула:

-Вот, мужики, до чего водка доводит. Допился. Своих не узнает Но ведь
он вспомнит? Правда, доктор?

Алексей Семенович пожал плечами:

-Все возможно.

3
-Ну, ребята, давай! За нас! – пивные кружки звякнули, и Максим сделал
хороший глоток «Особого». На душе у него посветлело. В самом деле, во-первых, пиво и летняя погода были замечательными, во-вторых, вокруг были родные лица Лехи и Толяна, а не морда глубокоуважаемой тещи Зинаиды Павловны, а в третьих, был вечер пятницы, а значит, был культурный отдых в пивном баре. Максима потянуло порассуждать. Ему, кстати, вспомнился вчерашние два часа, потерянный в ДК на сеансе магистра какой-то там магии. Обычно Зинаида Павловна посещала подобные мероприятия вместе с дочерью, но на этот раз ее энтузиазма хватило на уговоры зятя. По ее же настоянию они сели в первых рядах зрительного зала. Едва на сцене возникла фигура в рясе, как теща немедленно впала в ступор и принялась медленно вздымать и опускать руки. Увидев, что вытворяет холеная и надменная «ЗэПэ», Максим развеселился и некоторое время злорадно наблюдал за ней. Потом ему это надоело и два часа он провел, с тоской разглядывая то магистра, то часы, то потолок. Он не уснул только потому, что Марина толкала его в бок и шипела: «Сиди как люди!».

-Эй, Толян, а ты в экстрасенсов веришь? Ну в этих, которые от пьянства
заговаривают, колдунов всяких?

-Так… - Толян пытался что-то сказать. – Всякое бывает...

-Чего там бывает! – Леха был настроен решительно. – Народ дурят,  а
эти бабы и рады. Моя как с сеанса придет, сама не своя, прямо дрожит. Нет! Найду этого экстрасекса и врежу! 

-Леха, не гони коней. А вот если бы Макс сейчас кружку взглядом
подвинул или полетал бы?

-Ага, полетал! С печки на пол. Дармоеды! Пашешь как лошадь, а она все
им. Все им!

Леха схватил кружку и жадно припал к ней. Запахло скандалом. Желая успокоить страсти, Максим поведал собранию про вчерашнее и даже изобразил как теща поднимала руки. Вышло непохоже, но смешно. Собрание изволило ржать и мир со словами – «Ну, еще по одной!» - был восстановлен.

Но, увы, оказалось, что ненадолго. Подлец бармен вдруг сообщил, что заведение закрывается. Пришлось срочно допивать остатки и выбираться на улицу.

К троллейбусной остановке они подошли удачно, – как раз подкатывал четырнадцатый номер. Максим не торопясь распрощался с корешами, и, все так же не торопясь, начал подниматься в салон, держась за поручень. Внезапно его руку что-то кольнуло. Отдернув, он увидел стертое до металла покрытие и моментально понял в чем дело.

-Водила хренов! Убить же током может!

Максим решительно направился к кабине водителя. Вдруг в троллейбус
откуда-то нахлынула толпа. Стало тесно и шумно. Его оттеснили в угол. Он еще пытался что-то сказать, но в общем гуле уже ничего не было слышно.

Подходя к дому, Максим внутренне готовился к скандалу по причине позднего прибытия. Действительно, едва он вошел в квартиру, рты у супруги с тещей немедленно открылись. Но – странное дело – они немедленно закрылись, едва он посмотрел на них. Так и не сказав ничего, женщины ушли спать. Не сказали они ничего и на следующий день. И вообще вели себя так, будто ничего не случилось. Максим удивился было этому, но, поразмыслив, решил, что все дело в сеансе магистра. Раз так, то парень – молоток, и зря он обижался.

А в понедельник, как всегда, в шесть утра зазвонил будильник  - и, как всегда, Максим отправился на свой родной Механический. Как всегда, он вернулся оттуда в семь вечера. И всю неделю все было как всегда, если не считать мелких странных происшествий.

В понедельник же, после обеда, оторвавшись от станка, он мельком глянул на тележку с заготовками. Вдруг та заскрипела – и прокатилась пару метров по цеху. Во вторник он до смерти перепугал какую-то старушку, пройдя по грязи и не оставив следов. Причем ботинки его остались совершенно чистыми. В среду, сам не понимая, что делает, прикосновением руки исцелил от похмелья вахтера Кузьмича. Правда, в четверг Кузьмич потребовал «вертеть машину обратно», поскольку выяснилось, что после исцеления организм вахтера водки употреблять не может.

Пятницу как конец трудовой недели, по традиции, следовало отмечать в баре. Размышляя над всем произошедшим, Максим молча пил, отделываясь односложными замечаниями. Даже полуподпольно принесенная пол-литра не развязала ему язык. «ЧТО ЖЕ ЭТО БЫЛО?» -  соображал он, уставясь на кружку. Внезапно на глазах у всех та поехала по столу. Кореша непонимающе оборвали разговор. В полной тишине ожившая посудина доехала до края стола, – и только тут Максим опомнился и подхватил ее.

Первым молчание нарушил Леха. Смысл его речи сводился к тому, что Максим большой дурак и пусть он прекратит свои дурацкие шуточки. Растерявшись, Максим хотел было все отрицать, но тут наблюдательный Толян с возгласом: «Смотри-ка! Я же говорил!» ткнул в него пальцем. С изумлением  Максим обнаружил, что висит в воздухе.

Вечер оказался испорченным окончательно. Леха, вероятно. вспомнив про супругу и «экстрасекса» начал медленно наливаться краской. Потом он стукнул кулаком по столу и предложил Максиму убираться по-хорошему. Толян попробовал обратить все в шутку, – Леха послал и его. От соседних столиков начали оборачиваться люди, бармен подозрительно посмотрел в их сторону. Стало ясно, что лучше уходить.

Максим брел домой пешком, ничего не понимая и ничего не замечая вокруг. «что же это такое?» - снова и снова спрашивал он себя. Не сразу до него дошло, что его зовут. Недоуменно оглядевшись он увидел большой экскурсионный автобус. Около него на тротуаре толпились какие-то люди и настойчиво махали ему руками. «Максим! Ну сколько можно ждать! Быстрее! Опаздываем!» – доносилось оттуда.

Ошибка была очевидной и, желая ее разъяснить, Максим двинулся к автобусу. Но он не успел ничего сказать. Люди вежливо и торопливо подталкивали его к двери, приговаривая: «Быстрее, быстрее! Только тебя и ждали!». Окончательно сбитый с толку Максим не мог ничего сказать и позволили усадить себя в кресло. Дверь тут же захлопнулась. Автобус дернулся и, набирая скорость, помчался по проспекту.

Только теперь Максим сообразил в чем дело и обрел дар речи:

-Стойте! Куда мы едем?

-Как куда? – ослепительно улыбнулась полная дама в розовом брючном
костюме, по-видимому, руководительница.  – Домой, дорогой И Туул. На Тетрис. Ваш отдых закончен.

- Какой Тетрис?! Да вы что! Пустите меня! Стойте! – Максим уже стоял в проходе.

Руководительница посерьезнела:

- Опять террафилия! Каждый раз с кем-нибудь такое! Успокойтесь, И Туул! Вы заболели, но ничего страшного. Сейчас я вам дам успокаивающего.

C этими словами она вынула из сумочки какую-то небольшую блестящую трубочку и направила на него.  «Шприц! – Максим похолодел. – Они меня… ПОХИТИЛИ!!!» Он пригнулся: «Сейчас брошусь на эту…» Вдруг дама сжала пальцы на трубке. Максим почувствовал, что свет вокруг гаснет.

-Слышь, Леха! С Максом вроде нехорошо получилось.

-Да ладно. Фиг с ним!

-Не.. Слышь, пойдем, а? Скажем, ну мол, извини, брат, погорячились, с
кем не бывает, и все такое…

-Тебе Макс тридцатник должен, вот и иди.

-Ну ладно тебе. Вдвоем легче.

-Вот зуда, а. Фиг с тобой, пойдем.

-О, смотри-ка, Макс! Чего это с ним?

Максим стоял посреди проспекта и растерянно озирался по сторонам. Вид у
него был такой, словно он не понимает, где он и что с ним. Кореша подошли к нему, и Леха фамильярно взял его за рукав:

-Макс, ты чего, потерялся, что ли? Водки ж мало было!

Внезапно к их крайнему изумлению Макс ударил Леху по руке и
пробормотал:

- Пошли прочь, грязные туземцы! Я – не ваш!

Толян вздрогнул.

-Леха, давай его домой, а то он, кажется, того…

Вдвое они загрузили упирающегося Максима в троллейбус, еле уговорив
кондуктора – «ну, выпил немного лишнего, да все нормально, да мы тихо…»

Троллейбус тихо заколыхался по проспекту. Кореша поставили Максима в угол и переглянулись. Им становилось ясно, что разговора с Мариной Сергеевной не избежать.

4
-Ну, коллеги, давате! За успех! – И Туул втянул в себя очередную порцию
«звездной пыли» и замер, прислушиваясь к ощущениям. Настроение у него поднялось. В самом деле, во-первых, субстанция была замечательной, во-вторых, сияние коллег было всего лишь на ступень ниже уважительного, а в третьих, наконец-то можно было расслабиться, поскольку отпуск уже начался. Ему захотелось упрочить атмосферу дружеского беззаботного веселья.

-Коллеги, я хочу с вами посоветоваться… - наступившее почтительное
молчание приятно грело самолюбие. – Где, по вашему, можно с пользой и интересом провести отпуск?

Предложения посыпались почти тотчас же. Но увы, увы фантазии
сослуживцев не выходили за рамки банальности. И оркестры грибов на Мицеле, и охота в движущихся квази-лесах на Альберии, и вулканы Огненного Берега  - все это было, было. И Туул рассеянно узнавал знакомые названия. «И чего спросил. – досадовал он.  – Ведь знал заранее, что ничего нового не будет, ограниченные же существа». Вдруг он вздрогнул.  «Земля!» - произнес кто-то. Этого места он не знал.

Просканировав помещения в поисках источника, И Туул удивился. «А До Коор… Странно…». А До Коор был замесителем начальника сектора планирования и до сих пор И Туул знал только его имя. Правда, ходили смутные слухи, что А Коор метит на его место и когда-то Рэйди вроде бы встречалась с ним. Но чего не услышишь на Черной Волне. А вот о новинке следовало бы пораспросить.

Когда И Туул возвращался домой, он твердо знал, где проведет отпуск. Недавно вернувшийся с Земли А Коор был переполнен впечатлениями, как приемная посетителями. «Коллега, непременно поезжайте, не пожалеете! Клянусь Космосом, более странного и удивительного места я не видел!».

Да-а, место и в самом деле было интересным. Начиная от обитателей («Непостижимо! Отсутствие Свободы Формы! Всю жизнь в Неизменности!» до ее названия(«Земля, то есть Твердь? А две трети водой залито!». Надо, надо было посмотреть как все это может быть. Да, но… Рэйди! Ведь эта черная дыра своего не упустит! Чтобы она не захотела немедленно отправиться на Землю – сомнительно. Немного поколебавшись, он решил ничего сейчас не сообщать, а просто поставить Подругу перед фактом. Тем более, что они давным-давно отдыхали порознь.

Тетрис сделал пол-оборота вокруг своей оси и И Туул отправился в турфирму «Радостные открытия».

-Я хочу посетить Землю? – с порога заявил он.

-Разумеется, уважаемый, - клерк был сама любезность. – Каким образом
вы предпочитаете это сделать – в качестве животного, аборигена или может быть предпочтете стать вершителем судеб?

А Коор что-то говорило о неприятии Энергетической Формы на Земле, но ведь этого просто не могло быть.

-Простите, а в собственной форме?

-Увы, почтеннейший, для этой странной планеты наш Энергетический
Шар не подходит. К сожалению, мы не можем предсказать ответную реакцию ее обитателей. Могут быть массовые беспорядки. Одни станут почитать вас как бога, другие станут ловить вас и исследовать как явление природы, третьи – будут пытаться уничтожить вас. Они вообще свою форму считают венцом эволюции и единственно правильной. Поэтому во время пребывания на Земле лучше пользоваться гуманоидной формой и земным именем. Для вашей же безопасности,  уважаемый.

Узнав о цене визита, И Туул задумался. Даже его высокого жалованья здесь было недостаточно. Пришлось ограничиться медиум-классом, что означало форму простого аборигена. Правда, это позволяло лучше узнать планету.

Компьютер Случая выдал ему его временный облик и имя. «Максим Ковалев? И имена на этой планете странные. Тоже – венец. Примитивные способы общения, потребления, передвижения. И им не подходит Энергетический Шар?».Затем в гипностудии ускоренным методом усвоил необходимый минимум сведений. После чего, поставив подтверждение на документах, с некоторой грустью увидел как уменьшается величина его банковского счета. Полагая, что это все,  он уже собрался уходить, но клерк задержал его.

-Один момент, уважаемый. Еще одна процедура. Я должен предупредить
вас об опасности террафилии. Видите ли, некоторые тиммерианцы…гм… с недостаточно устойчивой психикой поддаются влиянию Земли. Они принимают свою временную гуманоидную форму за настоящую, считают, что они – земляне и не хотят уезжать. Мы полагаем, что это последствия культурного шока, возникающего от чрезмерного увлечения странностями Земли. Поэтому вам, уважаемый, сейчас необходимо подтвердить, что вы согласны, если… Ну, разумеется этого не случится, но все-таки… одним словом, вы согласны, чтобы в случае заболевания вас доставили домой силой.

Слушая это сообщение, И Туул даже слегка развеселился.

-Не беспокойтесь, за свою психику я ручаюсь. После нашего Управления
никакая Земля мне не страшна. Где необходимо подтвердить?

С Рэйди получилось хуже некуда. Глядя на его туристскую форму, Подруга заявила, что он. конечно, может отдыхать где хочет, но потом пусть не надеется, разыгрывая террафилика, скрыться от нее в Доме Душевного Покоя и получить Расторжение! Она этого не допустить!

Тургруппа прибыла на Землю, когда на одной ее половине началась зима, а на другой – лето. И Туула распирало любопытство. С азартом он кинулся в Неизвестное. А Коор не солгал. Жизнь на Земле поражала своим разнообразием. Впечатлений было много. Великие города и древние развалины, толпы жителей и поражавшие своим безлюдьем пустыни и леса, множество прекрасных и печальных мест… Он перепробовал массу местных напитков, услышал немыслимое количество песен аборигенов, узнал, что такое «словить кайф» и каким способом размножаются туземцы. Он питался местными блюдами и дважды чуть не умер. Он видел, как в одном месте земляне клялись не истреблять друг друга, а немного погодя, в другом с ожесточением именно этим и занимались… Порой все увиденное, услышанное, почувствованное сливалось в какой-то невероятный шумный и пестрый поток, проносящийся в сознании, и тогда он с трудом верил, что это – одна планета.

Да, впечатлений было много. Так много, что приходилось устраивать перерывы. Желая познать как можно больше, он раз устроил перерыв по-местному – на берегу океана, «на курорте». Соответствующие бумажки всегда были в карманах его одежды ( «Бумажки! Великий Космос, какая старина!»), а местные туземки оказывались легкодоступными. Землянам нравился такой способ проводить время, ему – нет. «Зачем впитывать солнечную радиацию и соленую воду, а потом оглушать себя под ритмичные удары?» - недоумевал он и отнес «курорт» к Великому Списку Странностей Земли.

Когда же снова на одной половине планеты настало лето, а на другой –
зима, И Туул очутился в большом городе. Отсюда вскоре он должен был отбыть обратно, – отпуск заканчивался. А пока он рассматривал город – его обветшавшие дворцы и замусоренные улицы, его широкую реку и громадные парки. И его общественный транспорт. Почти с умилением он разглядывал аппараты, словно пришедшие сюда из Энциклопедии Древностей Тетриса. Не раз, стремясь почувствовать предков, он ездил в них.

Он знал, насколько опасными могут быть эти несовершенные машины. Потому и не обратил внимание на легкий электрический укол, полученный в одной из них. Туземцы называли ее «троллейбус». Однако вслед за ударом последовали загадочные происшествия.

Неожиданно он остался без утренней чашки чая, к которому привык здесь. Несмотря на все усилия мозга, вода в стакане, на который он смотрел, так и осталась холодной. Пришлось пользоваться примитивным способом аборигенов – зажигать горючий газ. Плачевно закончилась одна из его прогулок по городу. Переходя по одинокой досочке, небрежно брошенной через строительную канаву, он вдруг промахнулся и ступил мимо. Удивительно! Он не смог опереться о воздух и с размаху рухнул в глиняную жижу на дне. Не прозрел слепой, встреченный им в подземном переходе. Хотя раньше для этого ему было достаточно коснуться туземца рукой. В недоумении он трогал и трогал аборигена – неужели пропала Белая Энергия?! В конце концов, слепой, назвав его каким-то местным понятием, сказал, чтобы он вместе со своими руками куда-то пошел, поскольку мешает работать. И Туул хотел было обсудить случившееся с другими членами группы, но вдруг с ужасом обнаружил, что забыл(!) как выходить на Волну.

В последнюю ночь на Земле И Туулу было не до отдыха. Он ничего не понимал. «ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ?» – растерянно спрашивал он себя, уставясь на слабо белеющий потолок. Утром перегруженным мозг отказался работать и отключился.

И Туул очнулся днем. Он не сразу понял, кто он и почему находиться здесь. Ему приснилось, будто он навсегда остался на Земле – без связи, в этой ужасной гуманоидной форме. Он должен был ездить на этом древнем транспорте, выполнять множество нелепых обычаев… Внезапно он осознал, что опаздывает на место сбора группы. Время дернулось и помчалось.

«Межпространственный туннель!» - мелькнуло у него. Но он вспомнил о происшествиях – рисковать было нельзя. «В черную дыру весь город! Надо ехать на дурацких коробках с колесами!»…

Машина проскочила две улицы, вылетела на нужный проспект – и  уткнулась в километровую пробку. Непроизвольно И Туул вспомнил несколько местных слов. Абориген, сидевший за рулем сочувственно хмыкнул.

… Дома медленно ползли мимо. На четвертом И Туул не выдержал. Не глядя сунув водителю какую-то бумажку, из числа считавшихся здесь деньгами, он выскочил наружу. Как ненавидел он сейчас этот способ передвижения, эту форму и эту Землю! Он уже бежал.

Место сбора было за поворотом проспекта. Он повернул и никого не увидел. Не веря глазам, он остановился и быстро оглянулся. Нет, все было правильно. Именно это место и описывалось. Но группы не было! Не понимая, он огляделся еще раз, потом еще.

Два аборигена, показавшиеся из-за угла, неожиданно подошли к нему.

5
-Итак, коллеги, ваше мнение?

-Трудно сказать. Но вряд ли эти прогулки по Земле принесли ему пользу.
Хотелось бы ошибаться, но мы полагаем, что мозговые изменения зашли слишком далеко. Вообще-то, интереснейший случай террафилии. Полное замещение памяти. Он даже утратил связь со своими астральным и эфирным телами. Я даже думаю ввести этот случай как новый синдром.

-То есть исход неблагоприятный?

-Не будем сдаваться. Возможно все. Надо продолжать.

-Ну еще бы. Закон есть Закон.