Мысли...

Ты хоть как-то понимаешь, что таких людей как ты - нет, их просто быть НЕ МОЖЕТ. Ты – это фантазия Бога, воплощённая в жизнь!

Одиночество – удивительная штука. Это не состояние, это жизнь, которая вдыхает и выдыхает судьбу. А так хотелось, чтобы выплёвывала.
Девочка шла осенним парком теребя платьице и напевая песенку черепахи. Она ещё не знала о том «прекрасном» будущем которое притаилось за вон тем углом её жизни. Подобрав листочек она приняла на ладонь скатившуюся капельку и подумала: «Ух-ты, как слёзка!» и была не далека от истины.
На канализационном люке лежал всё тот же пёс дрожа не от холода, а от страха, что его могут прогнать. А тут так тепло, что даже не хочется идти к бакам искать еду. Да в них всё равно уже три-четыре кошки воюют. Это будет потом, а сейчас нужно согреться.
Октябрь был похож на умирающий февраль: то же грязно-серебристое небо, те же ползуще-падающие капли по крышам, те же унылые деревья с опущенными, но по- осеннему волосатыми руками-ветками и та же грусть, разрушающая даже одиночество.
Неоновая вывеска имела в себе три семёрки над пастью входа и притягивала взгляды потерявшихся прохожих как удав. Манила, заманивала, а потом, наслаждаясь пережёвыванием их денег, совести и человеческого облика, - выплёвывала. У каждого есть право выбора, но не всегда есть этот самый выбор.
Асфальт потел после дневного солнца перекатывая и разъединяя лужицы проезжавшими машинами. Он был ещё тёплым и живым. Издавал горчащий запах подгнивших листьев с немножко притаившейся изморозью. Потемнел. То ли от сумерек, то ли от дождя или от совокупления обоих.
Мысли, как толпа  в метро: все разные, толкаются, сбиваются в кучу а потом бегут в противоположные выходы-входы. Им тоже тесно. Работают локтями, хамством, а времени остановиться и замереть нет. Есть движение, есть «жизнь».
Где же мой маленький островок покоя?