Рассказы бывалого охотника

               

                Рассказ первый

Мне было двадцать пять, когда после института с дипломом инженера приехал я работать в Ужур, что под Красноярском.
Жили мы в общежитии, и в нашей строительной бригаде было пять парней и одна дивчина – крупная такая, наладчица Наташка.  Классная подобралась команда!  Все праздники отмечали вместе.
И появилась у нас традиция – у кого близился день рождения, тот должен был пойти в тайгу и добыть зайца.  А как найти, выследить и подстрелить – это его проблемы. Если не сумеешь, то иди в соседнюю деревню за шесть километров и покупай гуся.
Может, вы думаете, что в дни рождений мы в основном ели гусей?  А вот и нет.  Было у нас  ружьё и с ним мы ходили на охоту.  Вначале даже спорили, кто из нас придёт с зайцем, а кто с гусем.
Я всегда приносил зайца, а однажды даже лису подстрелил. 
Случилось это так.
Я был тогда ещё холостой, хотя мы в политехническом на последних курсах двадцать пять свадеб сыграли.  Томск – молодёжный студенческий город.  Многие во время учёбы находят свою половинку.  Но я не женился.  Некогда было ходить по танцам, вечерам, влюбляться.   Всё свободное время вкалывал и на общественной работе сгорал.  Да и комплексовал я как-то - всегда считал себя некрасивым, маленьким.  В двадцать семь лет только женился.
Ну, я немного отвлёкся.   А история была такая.
 Увидел  я на охоте лису, выстрелил и перебил ей три лапы.  У меня был дробовик, и стрелял я картечью.  Когда подошёл к ней, она была жива.  Ну, скажу я вам, - это прямо собака, самая настоящая.
Дело было осенью, лиса уже сменила свой мех, и особенно был красив её пушистый хвост.
        Взять её невозможно, а убивать жалко.  Тогда я взял палку и как-то всё-таки привязал эту лису, но нести не мог.   Оставил  и пошёл на ближайшую точку в войсковую часть.  Объяснил, что вот, мол, так и так, подстрелил лису.  Солдаты согласились помочь,  пошли со мной и на палке принесли её. 
         Кто-то из солдат сделал всё, что надо.   В Ужуре  я нашёл скорняка, и  он выделал  лису.  Такой прекрасный был мех, до сих пор помню.
         А куда мне его девать?   Поехал в отпуск домой в Красноярск и отдал шкуру матери.   Но мать у меня женщина простая, ей эта лиса тоже,  вроде  как,  ни к чему.
          В это время приезжает к нам из Киева дядя, мамин брат.  У него было две дочери, немного младше меня.  И я, значит, беру эту лису и говорю:  «Дядя Витя, отвези её своим девчонкам».
          Ну, подарил и подарил, и забыл об этом.   А надо сказать, что  уже тогда я познакомился с девушкой, моей будущей женой, и она была в это время у меня в гостях.
          И вот слушайте, что было дальше.
          Прошло двадцать лет с того случая, и однажды жена Ольга мне высказала: «Вместо того, чтобы мне подарить ту лису ты её своим сёстрам отдал».
          Ну, сказала и сказала.   А меня это так задело.   
          И вот у нас близится двадцатилетний юбилей свадьбы, и  я решил исправить свою прошлую   оплошность и подарить ей лису. 
          Поставил себе цель –  живьём её взять, чтобы ни одной дробины не было в шкуре.  И  взял… почти.
          Произошло непредвиденное.
          Жили мы тогда в Красноярске.  Ехать никуда не надо. Только за город выберешься  и уже тайга кругом.   И я отправился  промышлять.
          Вошёл в лес. В любую погоду он имеет свою прелесть. Зима уверенно гнала осень, засыпая всё вокруг первым снежком. 
          Вычислил я, где лиса может быть, нашёл её след и пошёл по нему.
          Четверть века прошло с той поры, а я как сейчас помню ту охоту.
          След вывел меня сначала на опушку леса, затем в поле и привёл прямо к норе.  Значит, думаю, там рыжая спряталась.  Она хитра, но я ведь тоже не дурак, знаю, что у неё и другие ходы в норе могут быть.  Смотрю, недалеко от норы берёзка одинокая стоит.  Поставил я рюкзак рядом, всё вокруг обошёл, нашёл ещё подозрительное отверстие и убедился, что выходов других больше нет.
          На всякий случай установил у выходов две ловушки, сам их заранее смастерил, затем срубил прямую ветку, метра четыре в длину, получилась жердь хорошая, и стал толкать её в нору.  Она прошла немного, и дальше не идёт.   Мне показалось, что там какой-то затвор. 
         А я  знал хитрости этих животных.   Они делают  сначала горизонтальный проход, затем углубление и снова горизонтальный, но на другом уровне.  Кроты так  делают заторы, лисы.
         Я взял лопату и стал копать.  Земля ещё не промёрзла, и, откопав метра полтора,  я стал дальше жердь проталкивать. А палка метра на три зашла и дальше – никак.  Тогда я на дальнем конце жерди копаю шор – ямку такую.  Беру вторую палку и толкаю её  в этот шор.   Слышу, зарычала.  Значит, где-то рядом.
         А я докопал почти до берёзы и понял, что под ней грунт обвалился.  У берёзы  корни по поверхности земли разрастаются, и там под землёй небольшое убежище образовалось.
         Я задену палкой лису, она рычит, куда-то перемещается, но не выходит.  Что делать? Не валить же мне эту берёзу и не раскапывать убежище.
         Я сильнее стал задевать лису палкой.  Она не выдержала и выскочила из норы, да  прямо в ловушку угодила.  А я палку-то ещё не успел вытащить и чувствую, что она утыкается во что-то мягкое и писк слышен. 
         «Ба!» -  думаю, да она не одна там была, с лисятами. Не оставлять же их сиротами!  Как ни жаль мне было, но выпустил я эту красавицу из ловушки.  Она рычит, того и гляди цапнет за руку.   Извинился я перед ней за её  разрушенное жилище, и, улыбаясь, зашагал по направлению к лесу.
         Так и осталась моя жена без  лисьего воротника к юбилею.



                Рассказ второй

Вот сколько лет мы в Красноярске жили, а это было лет двадцать, у меня сохранялось правило – к седьмому ноября приносить домой зайца.
       На зайца я всегда выходил без собак.  Мне только найти его след, и считай, что этот заяц уже мой.  Я знаю все его повадки и хитрости, и не было случая, чтобы я вернулся с охоты пустым. 
       Но однажды…   Сын Костя, было ему тогда лет четырнадцать, уговорил меня взять его на охоту.
       И вот мы с ним идём по лесу.   
       Утро тихое, снежное.  Много молодого ноябрьского снега выпало за ночь.  Весь лес словно лебяжьим пухом покрыт.  Белые ветви елей мягко клонятся к земле под тяжестью снега, придавая им чудесный праздничный и холодный вид.   Чуть морозно, но воздух ещё не зимний.   Красота!
       Почти сразу, как только мы вошли в лес, напали на заячий след: две лапки рядом и две позади, одна за другой.  Заяц вышел на тропу, и какое-то время бежал по ней.
       И мы с Костей пошли по этому следу, идём, пока не таимся.
       Я рассказываю сыну, что по этому следу можно многое узнать.  Например, взрослый или молодой заяц, куда бежал, что делал – кормился ли или перебегал куда-то, быстро бежал или медленно.  И, когда идёшь по этому следу, то уже понимаешь,  в какой момент  заяц тебя заметил и знает, что ты начал его преследовать.
       Идёшь за ним час, полтора.  Начинается момент сближения.  И чем ближе   приближаешься к нему, тем больше он привыкает к тебе и теряет бдительность.
       И когда подходишь ещё ближе, он начинает делать петли.  А петля у него такая:  он бежит, бежит, а затем разворачивается и по своим же следам бежит назад.  Затем делает первую сметку, то есть со своей тропы прыгает на два-три метра в сторону, и пошёл у него уже  другой след.  Таких сметок у него может быть две-три. 
       Ну, вот.  Идём мы с Костей по тайге.  Тайга там проходимая,  идти легко, воздух чистый, свежий.  Снег небольшой сыплет. Идём, разговариваем.
Я показываю сыну - вот первая сметка.  Идём дальше, может ещё полкилометра прошли – вторая сметка.  А вот и третью сметку заяц сделал.
       -  Теперь, - говорю я Косте, - давай будем идти тихо, не разговаривать.
После третьей сметки надо внимательно осмотреть местность и определить, куда вывел нас заяц.  Это может быть ровное место, может распадок или бугорок какой-нибудь, а может кусты где-то рядом.
       Смотрю, неподалёку мелкий кустарник и ёлочки небольшие.  Вот туда, думаю, и мог спрятаться наш заяц. 
       Тихо, почти неслышно мы пошли  в том направлении.
       Лес был удивительно приветлив, снег почти не скрипел.
       Подошли, остановились на некотором расстоянии от кустарника.  Я  на изготове ружьё держу и медленно веду прицелом по кустам. Когда остановил, смотрю, а заяц тут и сидит. Я даже от неожиданности вскрикнул:
        -  Вот он, смотри!
        А он ка-а-к прыгнул из этого места и, заложив назад длинные уши, высокими резкими прыжками перебежал через полянку и скрылся в сосновом молодняке.
        Впервые моя пуля пролетела мимо.
 Трудно в зайца попасть пулей, дробовик надо брать на охоту.  Но я даже рад был, что заяц не дал себя убить.  Не хотелось мне, чтобы сын  был свидетелем убийства, пусть даже зайца.
        Ведь и у бывалого охотника может быть осечка.


2009 г.