Женькины истории. 27. Заря

  - Торговля, как говорится, двигатель прогресса, только вот чей прогресс она двигает, не известно. Наверное, тех, кто этот лозунг и придумал?- спрашивая себя, рассуждал Женька и был в этом абсолютно уверен, черпая свои убеждения не из газет, а с пустых прилавков магазинов. Итак, день торгового работника в 1987 году пришёлся аккурат на воскресенье 26 июля.

  В городе-герое Туле (СССР) была пятница, 24 июля 1987 года, 17 часов 01 минута.
  Женька покинул здание «Тулгражданпроекта» до понедельника, где он трудился инженером-проектировщиком, и прогулочным шагом, мягко ступая по асфальту, направлялся вниз по проспекту Ленина к своему дому, любуясь колючими шарами плодов каштанов, растущих сплошной стеной по обеим сторонам широкой улицы, которую туляки называют «Тульский Крещатик».
Нарезая, несколько лет круги по родной Туле вместе с Серёгой, Женька невольно познакомился со многими «нужными» женщинами руководителями, в частности с директором продовольственного магазина «Заря» Центрального районного пищевого торга, Ольгой Серовой. Женщиной статной, приятной внешности, с изумительными женскими прелестями. Не далеко от её внешности «ушли» её сослуживицы; весёлый товаровед Людмила Попеску и старший продавец знойная Нина Кутько. Им всем было примерно лет по тридцать пять, может чуть меньше, но их возраст никак не отводил от них мужское внимание, наоборот, глаз так и ложился на их выпуклые части тела. Ложился и, ёрзая, не мог успокоиться от переизбытка чувств. Перейдя улицу Пушкинскую и миновав драматический театр им. Максима Горького, Женька остановился у продуктового магазина «Заря».
- А не зайти ли в магазин и не поздравить ли девчонок с наступающим профессиональным праздником?- осенила его дерзкая мысль-вопрос. Подумано - сделано. Купив в этом же магазине три шоколадки «Алёнка» и открыв дверь служебного входа, Женька, на правах друга, проник в подсобное помещение магазина.
Чем ближе он подходил к кабинету директора, тем насыщеннее ощущался запах салата «оливье», копчёной колбасы, шпротов и ещё каких-то загадочных незнакомых вкусных запахов, которые моментально повлияли на выделение слюны у Женьки во рту, как у собаки доктора Павлова, проводившего свои эксперименты по изучению рефлексов у животных.
 - А вот и я. С наступающим праздником Вас милые девочки,- панибратски проговорил Женька, войдя в кабинет директора, раздавая присутствующим по шоколадке. Оля, Люда и Нина запрыгали, как маленькие девочки, от столь галантного кавалера. Они втроём повисли на Женькиных плечах и, измазав его щёки и губы помадой, усадили за стол. Стол сверкал изобилием съестных сюрпризов так же, как и девчонки. Их губки, груди и ножки кричали красотой и очень хотели, чтобы их скорее съели мужские зубки. Роскошный стол рельефно поднимался и опускался, и опять поднимался холмами всевозможных банок, нарезок, салатов и бутылок с «Посольской водкой», «Рябиновой на коньяке», «Боровинкой». Женька смотрел на это «горе» и ему было так стыдно, что он принёс такие подарки, которыми девчонки кормят магазинного кота по кличке «котлета».
- Женька, у тебя просто нюх на банкет,- иронично, сказала директриса.
- Мы только сели за стол, даже по одной ещё не выпили.
- Может я не во время,- робко произнёс Женька,- зайду потом?
- Да ты что?
- Никуда ты не уйдёшь, пока женщин не поздравишь, как надо.
- А как надо?- спросил Женька, прикидываясь дурачком.
- Сейчас всё узнаешь,- сказала главнокомандующая, и продолжала дальше.
- Наконец-то среди нас появился мужчинка!
- Как мне надоели все эти участковые, ОБХССэсники, пожарные, санэпидемщики, с их прожорливыми желудками, просто тошнит.
- Я предлагаю покинуть это заведение, и коль у нас есть мужчина, поехать
на моей машине на природу.
- Кто «ЗА»!? Все подняли вверх пухленькие ручки.
- Принято единогласно,- как на партийном собрании, отрапортовала Оля.
- Люда, Нина, Женя собирайте всё самое вкусное в пакеты, а я пошла за машиной,- директорским голосом распорядилась она.
  Женька помогал укладывать продукты в пакеты и, вертясь между Людой и Ниной, искоса поглядывал на них, оценивая, кто из девчонок смазливее, кому первой начать уделять знаки внимания. Но, не определив, решил: "На природе, после второй рюмки, всё встанет на свои места". И вот уже тёмно-вишнёвые «Жигули» пятой модели, под управлением Ольги Серовой, неслись по трассе в сторону юга, переезжая мост через реку Воронку. За мостом сразу свернули налево и, проехав около двухсот метров, остановились в живописном тихом месте возле реки. Скатерть на траве собрали быстро. Три весёлых молодых озорницы смеялись и о чём-то между собой шушукались, периодически поглядывая на Женьку, пока он неподалёку собирал хворост для незапланированного шашлыка.
- Сейчас вы у меня досмеётесь,- колко прошептал Женька.
- Стол готов,- сказали в один голос девчата, можно начинать нас поздравлять.
Все уселись на покрывало. Женька разлил в четыре пластиковых стаканчика «Рябиновую на коньяке» (решено было начать со среднего по крепости напитка) и стоя, произнёс:
- Милые женщины, с праздником вас. Желаю вам всего самого лучшего. Я Вас всех люблю!
- Всех?- переспросила Люда.
- Какая ты Людка не понятливая, сказал всех, значит всех,- вмешалась Оля.
- За любовь!- громко скомандовала Оля и остальные, прокричав эту же реплику, припали губами к стаканчикам.
- После первой не закусывают,- предупредила Оля, отводя Женькину руку от нарезки колбасы, и попросила его налить ещё.
- А мужчины сегодня пьют водку,- сказала Нина и налила ему половину пластикового стаканчика огненной воды. Женька догадался, что они хотят его для чего-то напоить, и принял незамедлительные меры собственной предосторожности. После того как, выпив водки, он взял большой картонный стакан с лимонадом, делая вид, что запивает, применил технический приём: сцедил изо рта водку в стакан с лимонадом. Первый румянец пробежал по щёчкам работниц магазина «Заря» и остановился розовенькими пятнами на пышных грудях, постепенно поднимаясь вверх, путая и развязывая бабские языки. Праздничное веселье набирало ход, и Женька ловил взгляды, своих милых дам по очереди. Каждая из них пыталась, чем-то своим, особенным обаянием привлечь его внимание, дать Женьке шанс проявить себя, как настоящего мужчину. Быть твёрдым, настойчивым в принятии решений, и одновременно быть ласковым и нежным в обращении. Просто, каждая женская натура желала видеть перед собой такого вот кавалергарда: подтянутого, с достойной родословной и манерами царского офицера какой-то зарубежной страны. На что Женька по очереди каждой отвечал скупой взаимностью, в виде поднятия наполненного пластикового стаканчика и, отпив из него небольшой количество спиртного, посылая очередной избраннице воздушный поцелуй.
- Что-то музыки не хватает,- сказала Оля, вставая с покрывала, и подойдя к машине, включила магнитофон. Из машины громко запела Пугачёва «Всё могут короли» и Оля, пританцовывая, стала приглашать руками всех на танец. И вот уже тесный круг возбуждённо дышал и прыгал, а Женька по очереди ангажировал со своими очаровательными созданиями. Будто невзначай, обнявшись все вместе, они с визгом повалились на покрывало. Женька не успел опомниться, как Оля навалилась на него своей грудью и принялась его целовать в губы. Жаркий поцелуй зрелой женщины не мог оставить равнодушным любого мужчину, даже самого скептичного. И Женька воспылал взаимностью, гладя её руками по круглому созревшему заду. Люда и Нина, пристроившись по бокам Женьки, судорожно направляли свои шустрые вездесущие ручки Женьке под рубашку и под ремень брюк. Шаловливые пальчики лезли и продвигались в мужские интимные местечки, прибавляли к «медицинской процедуре» задора, пытаясь ухватить, обогнав спутницу, за самую верхушку секретного Женькиного предмета. Предмет быстро набирал вес, рост и приобретал твёрдость духа, как того желали пациентки, и ткался мордой головы в ладошки шустрых ручек. А выпившие пациентки пахали Женькин торс, пухлыми шарами грудей, периодически пытаясь стащить руками ему брюки. Женьке стало так смешно и приятно, что он расслабился и всецело отдал своё тело на растерзание этим взбудораженным девицам. На правах старшего офицера Оля, оседлав Женьку сверху и приняв позу наездницы, грузно придавила его коня своим седлом. Женька почувствовал горячий эпицентр седла, как нагретый утюг он, давя, гладил его личное тайное место. Две другие девчонки перешли к голове Женьки и попеременно целовали его губы в засос, приговаривая: "С праздником мой дорогой, с праздником!". Оля, приподнявшись на секунду над Женькой, задрала юбку к верху и, оттянув край трусиков, нащупав упругий корпус коня, ввела его себе внутрь по центру. Невероятное раскалённое влажное голенище валенка  туго наделось на Женькин кожаный сапог. Оля несколько раз прижала Женькины бока своими мясистыми коленями, наслаждаясь проникновением сапога внутрь, и наклонившись к  Женькиному лицу, уложила пахучие груди на щёки своему избраннику. Она скакала аллюром на его животе, и он чувствовал, как кто-то из девчат нежно покручивала и давила ему рукой яички и, обхватив в кольцо своими пальцами его древко, тянула вниз кожаную рубашку, возбуждая ещё больше и Женьку и себя. Наездница неслась, и слёзы счастья или возбуждения ручьём лились Женьке на грудь и лицо. Оля рыдала, и сквозь слёзы, суицидально и предупреждающе приговаривая в шутку или всерьёз следующую фразу:
"Я сейчас умру-у!".
Женька смотрел на её лицо, её глаза, закатившиеся почти до конца зрачков, и вкручивал говяжьи груди Оли, как пятисот ваттные лампочки в свои мужские ладони. Она продолжала ронять солёные слезы экстаза, и прокричав:
- Девки, я кончаю! Она упала на Женьку, облизывая ему лицо, от своих слёз удовольствия. Затем, медленно скатившись с тела Женьки, Оля громко завизжала и лёжа на спине запела:
"Виновата ли я…, виновата ли я…".
Воспользовавшись моментом, что ложа освободилось, Люда повторила процедуру первой наездницы, но только уселась на коня спиной к Женьке. Она сдвинула набок трусики и восьми дюймовый волосатый рубец, мелькнув перед глазами Женьки, мрачной чертой прошёлся по голове коня и затащил её к себе для продолжения праздника. Округлое, завальцованное по краям отверстие фасолевого стручка, покладисто скользило по древку красного флага. Красивая попа женщины, почти «бальзаковского возраста», напоминала огромное сердце, изображаемое схематично художниками по принципу знака карты «черви», которая наседала на пику, в виде Женькиного пениса. Сердце ложилось горизонтально, поднималось вертикально, издавая сочные мокрые звуки, исходившие из раскрытого рубинового фасолевого стручка вперемешку с горловыми звуками женского всхлипа, а иногда и экзальтированного вскрика. Оля, лёжа на боку, рядом с Женькой, с величайшим удовольствием наблюдала общую тенденцию хода событий, потягивая из пластикового стаканчика «Рябиновую на коньяке», делясь ею с Женькой, одновременно вытирая ему со лба пот салфеткой. Нина лежала около Женьки по другую сторону от Оли и, обхватив его член указательным и большим пальцами у самого живота, с замиранием сердца смотрела на сцепление и расцепление телесных механизмов человеческого прелюбодеяния. Прижавшись в очередной раз, попой к Женькиному низу живота, Люда замерла, поёрзала вперёд назад и, выгнув спину, выдохнула весь воздух из лёгких, вытянулась вдоль Женькиных ног своим телом. Женьке так хотелось вылить в Людмилу всё своё содержимое яичек, но впереди ждала Нина. И Женька, еле сдерживая накатывающуюся волну семяизвержения, старался отвлечься от темы, думая о грустно и скучном. И как не странно, но это в какой-то мере помогало. Снявшись с Женькиного якоря, Людмила переползла к Оле. Подружки, обнявшись, и как бы поздравляя друг друга с победой в командном зачёте, налив себе немного «Боровинки», продолжали отмечать праздник торгового работника, целуясь между собой в губы.
Женька встал с покрывала, провёл перед глазами разгорячённых зрителей своим возбуждённым до невозможности отроком и, сняв брюки, взял Нину за руку и подвёл к капоту машины. Она легла грудью с согнутыми в локтях руками на капот, а Женька, задрав ей джинсовую юбку, спустил трусики и, с приседанием снизу вверх вошёл в покои заждавшейся царевны. Нервозным голосом Нина проговорила:
- У меня стоит спиралька, так что можешь в меня! Я хочу, чтобы ты в меня слил!
- Хорошо, будет тебе скользкий сувенир к празднику,- уверенно и строго подтвердил Женька.
С каждым Женькиным движением Нина слегка озвучивала своё принятие его порции радости. Она стонала и, вертя задом, старалась глубже наткнуться на его предмет. А за спиной Женьки Оля и Люда подбадривали Нину, говорили про неё: "Самое вкусненькое хочет отцепить, вот пройдоха. Дождалась-таки своего часа!".
Женька массировал ягодицы Нины всеми пальцами обеих рук и, возбуждаясь, придавил её податливое, трепетное тело к  багажнику «Жигулей». Нина, вытянув руки вперёд, стонала и царапала ногтями металлическую поверхность вишнёвой пятёрки. Предчувствуя, что вот-вот наступит кульминация совокупления, Оля и Люда подошли с двух сторон к Женьке и, затаив дыхание, ожидали конца этой эйфории. Женька напрягся всеми мускулами ног и живота. Он придержал поток семенной лавы на мгновение, вытащив свой кистепёрый плавник из глубин Нины. Потом снова его, загнав до упора, открыл путь потокам энергии силы и света. И будто бы скручиваясь по спирали в закрома Нины, ударил поток не энергией силы и света, а поток разума и желания. Женька чуть слышно простонал и замер в положении сзади. Выйдя любовным жезлом из Нины, на Женькин якорь сразу двумя руками навалились Оля и Люда. Они, обмазывали свои ладони и кисти рук липким мужским семенем, которое по инерции продолжало вытекать на головку мужского достоинства, а после нежными движениями втирали его себе на лоб, возле глаз в подбородок и на шею.
- Это лучшее лекарство от старости,- проговорила Оля, да-да подтвердила Люда.
- А я думал, что регулярная любовь, лучшее средство от старости.
- И это тоже,- одобрительно в один голос сказали девчонки, стирая высохшую массу влажными салфетками.
- Так «спиралька», приходи в себя, возьми салфетку, протрись, нам всем пора возвращаться в город,- скомандовала «мама». Нина нехотя потянулась, провела небольшую процедуру, одела спущенные трусики и бодро сказала:
«Я готова!».
- Продукты в багажник, туда же покрывало,- руководила Оля и все дружно выполняли указания.
Прозвучала команда: «По машинам!». И Женька, усевшись, посередине между Людой и Ниной, на заднем сиденье «Жигулей», обнял их за шеи обоими руками.
- Трогай, шеф,- крикнул Женька и, выгребая из-под колёс траву вместе с землёй, пятёрка, выехав с просёлка на трассу, заревела в сторону Тулы.
- Поздравляю Вас мои: «плакса-вакса», «сердце с перцем» и «спиралька-малька» с профессиональным праздником,- сказал Женька. И девчонки громко в ответ закричали: «Спасибо тебе Женька-встанька!».