2. Камаз

В один из дней, хозяин отправился к своему, вроде как приятелю, попросить сена для лошадей.
Вроде как приятель работал председателем большого и богатого колхоза.
Раньше он был крупным комсомольским деятелем и дослужился до председателя.
Высокий и крупный, с не очень седой ещё шевелюрой, весельчак и балагур, красавец и любимец женщин, вообще, удачливый по жизни человек, председатель встретил хозяина радушно.

На просьбу выделить машину сена, председатель, сверкая золотой фиксой и остальными зубами, весело сказал, что сена он, к сожалению, выделить не может, но немного позже обязательно поможет, даст хоть три машины соломы со второго укоса.
 
Хозяин тоже улыбался, он не сразу понял смысл сказанного и по инерции поблагодарил. Когда до него дошло, что ему сказали, стал меняться в лице, соображая, как поступить.

Председатель недаром столько лет проработал в комсомоле, он почувствовал, что его шутка, может привести к нежелательным последствиям и перевёл разговор в другое, приятное для хозяина русло.

Он заявил, что давно уже перевёл колхозных лошадей, за их ненадобностью. Но у него на конюшне остался один жеребец, которого жалко пускать на колбасу.

И он готов отдать этого жеребца задаром, если хозяин выполнит два условия. Во-первых, он сам, в присутствии председателя, должен объездить жеребца.
Во-вторых, первого жеребёнка, родившегося от этого жеребца, хозяин подарит председателю.
А чтобы быть уверенным, что жеребёнок будет хорошим, он хотел бы увидеть кобылу, мать будущего подарка.

Хозяин с радостью согласился. Ему не впервой было объезжать неуков, а предложение обменять не родившегося ещё жеребёнка, на реального взрослого жеребца, вообще было из области фантастики.
 Как тут не солласиться?  От сердитости его не осталось и следа. Психологом был председатель!

Он тут же пригласил в кабинет зоотехника и сказал, что завтра приедут забирать Камаза. Камазом звали жеребца. Пожилой зоотехник улыбнулся и молча вышел из кабинета. Засобирался и хозяин.
 
Он ещё раз поблагодарил председателя, аккуратно прикрыл дверь, вприпрыжку сбежал по широкой мраморной лестнице двухэтажного, богато отделанного правления колхоза, прыгнул в машину и помчался домой.

Дома он велел конюху Андрюхе искупать и хорошо почистить Люську, расчесать ей хвост и гриву, а утром подседлать красивым новым кавалерийским седлом.

Ещё будучи в колхозе, он мысленно назначил Люську в невесты Камазу. Она, без сомнения, была самой красивой кобылой в табуне.

Ранним утром, на восходе солнца, когда над землёй ещё стелился негустой серый туман, хозяин поставил ногу в стремя. Люська, сытая и красивая, рванула с места в карьер.

Хозяин дал ей проскакаться и придержал повод. Ехать было довольно далеко, нужно было поберечь силы. Люська перешла на длинную ходкую рысь.

Когда они прибыли в нужный колхоз, солнце было довольно высоко. Спросив у встреченного на окраине села деда, где находится колхозная конюшня, хозяин шагом направил Люську в ближайший переулок. Они не опаздывали, наоборот, приехали немного раньше условленного времени.

В конце переулка был обширный луг, шептала камышом небольшая речка. Часть луга была огорожена деревянными жердями, это была левада, загон для лошадей.
Но лошадей не было, левада заросла жирным лопухом и сорной травой. К леваде примыкала давно беленная известью кирпичная приземистая конюшня.
 
Хозяина встретил древний, опирающийся на суковатую палку, давно небритый конюх. Конюха сразу можно узнать по неспешным движениям, по походке слегка вразвалку, по мудрому, слегка отстранённому взгляду.
 
Узнав причину появления гостей, конюх улыбнулся и открыл ворота. Люська, с хозяином на спине, вошла в заросшую бурьяном леваду и остановилась. Хозяин спешился, привязал длинный повод к воротному столбу.
Конюх внимательно посмотрел на Люську, похлопал её по шее старческой, но крепкой рукой, одобрительно хмыкнул. Потом не менее внимательно посмотрел на хозяина и хмыкнул уже не очень одобрительно, с ухмылкой.

Подъехал председатель на белой, чисто вымытой и блестящей Ниве. Выпростал из машины своё грузное тело, вынул из нагрудного кармана пластмассовую расчёску и поправил начинающие седеть волосы. Радостно улыбнулся и широко раскрыл руки для объятия.

Когда приветствия закончились, придирчиво осмотрел Люську. Остался доволен, широким жестом пригласил в конюшню. Конюх уже открывал ворота. Ржавые петли противно скрипели.

Для чего-то, конюх открыл ворота нараспашку, на всю ширину. Хозяин шагнул внутрь. С яркого солнечного летнего дня, в конюшне было сумрачно, даже темно.
 
В ноздри ударил знакомый резкий конский запах. Воздух в конюшне был несвеж и спёрт, пахло конской мочёй и навозом.

Люська навострила в сторону конюшни уши, приподняла верхнюю губу и принюхалась. До неё тоже долетел лошадиный запах. Но пахло не просто лошадью, пахло жеребцом!

Для лошадей запахи важнее, чем для людей слова. Запахи не врут. Запах не может обмануть. Пахло здоровым, молодым, очень сильным жеребцом.

Люська забеспокоилась и стала перебирать тонкими ногами. Она не была в течке, ей не нужен был жеребец прямо сейчас, но она была кобыла! А пахло жеребцом, сильным и властным господином!

Хозяин со света прищурился и присмотрелся. Обширная, длинная конюшня была пуста. Недалеко от входа виднелось странное сооружение.

Это было что-то вроде просторной клетки из не очень толстых дубовых брёвен. Дверей, либо каких-то других больших отверстий, в клетке не было.

Привыкнув к полумраку, хозяин подошёл к сооружению и заглянул  в щель между брёвен. Там стоял жеребец.
 
Человек, знакомый с лошадьми, даже на большом расстоянии, с первого взгляда отличит жеребца от кобылы. По мощной крутой шее, по крупной голове, по общему строению тела, более грубому, чем у кобылы. Самец есть самец!

Таких громадных лошадей  хозяин раньше никогда вживую не видел. Только на картинках и фотографиях.

Перебрав в уме все известные ему по книгам породы лошадей, хозяин решил, что перед ним Владимирский Тяжеловоз, лошадь, специально выведенная для перевозки тяжёлых грузов.
С появлением на селе тракторов и машин, надобность в таких лошадях отпала, и они стали очень редки.

Жеребец был красив. Он спокойно стоял посреди своей клетки, слегка опустив голову. Серое в яблоках тело бугрилось мышцами и было налито молодой силой.

Длинная, светлая волнистая грива, опускалась до самых колен. Чёлка, почти полностью, прикрывала большие чёрные, слегка навыкате, глаза. Длинный пушистый хвост, доставал до пола. Ноги возле копыт были украшены густыми большими «щётками». Красавец!

Хозяин вынул из кармана заранее припасённую уздечку и двинулся к странному стойлу.
Не найдя никакой, даже самой маленькой дверцы, собрался уже перелезть внутрь загона через верх, по брёвнам.

Он считал жеребца уже своим и радовался, как мальчик, своему новому и нежданному приобретению.
Уже поставив ногу на первое бревно, хозяин остановился, он что-то почувствовал.

Жеребец поднял голову и принюхался. Меньше всего его интересовал хозяин и другие люди, находившиеся в конюшне.

За сотню метров он уловил лёгкий, тонкий и волнующий аромат кобылы. Камаз коротко и вопросительно заржал. Люська ответила.
Что тут началось!

Хозяин отскочил от загородки к дверям конюшни, где стоял улыбающийся председатель.

Внутри клетки бушевал вихрь, торнадо! Серое тело жеребца металось от одной стены к другой, он оглушительно визжал и ржал, бил по брёвнам передними и задними ногами, кусал дерево большими жёлтыми зубами и снова бил копытами!

Строение ходило ходуном, но держалось. И речи не могло быть, чтобы подойти к разъярённому животному, в тонну весом.
 
К хозяину подбежал, чикиляя и опираясь на палку, побледневший конюх. Он просил свести со двора кобылу, а то, не ровен час, жеребец или себя покалечит, или развалит стойло. Оно конечно крепкое, дубовое, сам с сыном делал, но кто его знает, вдруг не выдержит!

Председатель перестал улыбаться и потянул хозяина за рукав к выходу. Тот не сопротивлялся. Он понял, что оседлать вихрь, выше его сил. Это не лошадь, это явление природы! И бороться с природой ему не по силам.

Отвязав от изгороди приседающую Люську, он за повод потянул её со двора. Кобыла охотно двинулась за ним. Ей было явно страшно. Жеребец бушевал, брёвна трещали, конюх спешно закрывал скрипящие широкие ворота.

Под впечатлением увиденного, хозяин долго шёл пешком, ведя Люську в поводу. Та, поначалу принюхивалась и прислушивалась, потом пошла ровно. Даже, время от времени, дёргала повод, пытаясь сорвать на ходу придорожную травку. Хозяин поднялся в седло.

Мимо пропылил в своей Ниве улыбающийся председатель. Он не нарушил своего слова. Хозяин сам не взял подарка.
 
Тот глубоко и грустно вздохнул, поняв, как тонко и умно его провели. Подумал о том, что никогда больше ни о чём не попросит этого председателя.

Подумал о том, что в его хозяйстве, жеребец особенно и не нужен.
Особенно такой огромный. На него сена и овса не напасёшся.

И что делать с жеребятами полутяжеловозами, которые от него могли родиться? Грузы давно трактора возят, под седлом такая лошадь медлительна и неповоротлива, да и кобыл жалко под такую громадину подпускать.
Но красив, сволочь!

Люська ни о чём не думала. О жеребце она уже забыла. Но она точно знала, что дома Андрюха напоит её прохладной водой , даст охапку свежего душистого сена, а если повезёт, то и полведра овса.

Она просила повод и убыстряла шаг.