Раздумья на Сапун-горе глава из повести

Раздумья на Сапун-Горе

Вот и остался позади Симферополь. Ещё час с небольшим и конец путешествию. Впереди ждёт Севастополь. Всё ближе и ближе. Как всегда, неожиданно, слева, под горой, проплыл мужской монастырь. Ещё немного и справа показалась Севастопольская бухта. Вернее её вершина. Местами, возле берега, пришвартованы корабли, ржавые и ободранные. Скорее всего, рыболовецкие сейнеры. Алексей не очень разбирался в квалификации суден. Иногда попадались и вытащенные на берег плавсредства, лежащие на боку, как огромные доисторические монстры. Это кладбище кораблей. Им никогда уже не бороздить просторы моря.
Чем ближе к городу, тем шире становилась бухта. Вот уже и стоянка боевых кораблей. Весь черноморский флот России как на параде и среди них красавец – ракетный крейсер «Москва». Строгие и красивые линии выгодно выделяли его на фоне кораблей другого назначения. И как-то неуместно выглядел номер на его борту – «121». От вида этого номера пропадала всякая экзотика.
Вдали показался вокзал, вернее, его красивый и стройный шпиль. Но Алексей, бывая здесь не первый раз, считал, что для такого красивого города, как Севастополь, и для его громкого имени «города-героя», вокзал был маловат. Но привлекала одна особенность его расположения – он находился буквально рядом с автовокзалом. Очень удобно и для гостей города, и для местных жителей так же.
Этот приезд был для Алексея особенным. В этом году младшая внучка, его любимица, защитила диплом «бакалавра». Захотелось сделать ей подарок и отметить это событие поездкой к морю. А Севастополь – его любовь. Как он мог отказать себе в удовольствии побывать в этом городе ещё раз.
Вот и перрон перестал двигаться навстречу, и они втроём в этот утренний час ступили на его твердь.
Остальные маленькие хлопоты уладились быстро. И вот автобус мчит их к «Дергачам». Благо, давний товарищ всегда предоставлял ему жильё. За окном  автобуса проплывали пейзажи старого Севастополя. Вот слева изваяние матроса Кошки. Этот винничанин, из маленького украинского городка Гайсин, навечно застыл на этой каменистой земле. На душе как-то сразу потеплело от сознания, что и наш земляк-хохол не забыт потомками. Его простое крестьянское лицо, в матросской бескозырке, навечно, сколько просуществует этот прекрасный город у моря, будет смотреть на жителей и гостей, напоминая, что человек жив, пока его помнят потомки.
Справа показался «Малахов курган» - место героической защиты города в той, далёкой, войне девятнадцатого столетия. Место жестоких боёв в ещё такой недавней и, уже для молодого поколения, такой исторической давностью – Великой Отечественной войне. Сейчас это прекрасный мемориальный комплекс, весь поросший зеленью. Алексей, всякий раз попадая сюда, отдыхал душой и телом в тени этого рукотворного парка.
Ещё немного времени и вот конечная остановка «Дергачи». Пустынная каменистая земля, превращённая человеком в цветущий оазис.
Встреча с другом, приветствия, лобзания и всё прочее – всё как обычно. На следующее утро, посвежевший и отдохнувший после поездки, Алексей повёз свою семью на экскурсию.
Ближайшим объектом был, естественно, «Малахов курган». Алексей бывал здесь неоднократно, но внучка впервые. Природа и свежая зелень радовали её, но как-то не вдохновляли. История далёкой, 1855 года, войны была интересной ей, но особого восторга не вызывала. Взгляд её перескакивал с одного экспоната на другой и, тут же, она теряла к нему интерес. Такая же история повторилась и на историческом комплексе – панорама защиты Севастополя в 1854-1855 гг. Да, здесь была богаче экспозиция, да, здесь было намного интересней. Один вид панорамы, созданный умом, талантом и трудолюбием художников-баталистов, вызывали восторг и уважение, а сама панорама, написанная так искусно, а низ её преходящий в натуральные макеты, создавали эффект присутствия на этом героическом сражении.
Всё это вызывало у неё кратковременный интерес, а потом лицо принимало скучающий вид и всё возвращалось на круги своя.
«Господи! Это же надо. Что за поколение? Никакого интереса к истории. Как было в наше время? Самой интересной игрой была игра в войну. В неё играли и пацаны, и девчонки. А как же без них? Санитарки нужны? Нужны. Медсёстры нужны? Нужны. Кто же будет перевязывать раненых, вытаскивать их из поля боя? Играли до самозабвения. Были и проблемы. Они всегда возникали перед началом игры. Кому быть немцами, а кому русскими? Ну, кому хотелось быть фашистом? Доходило до драк. Но, в конце концов, приходили к согласию, что будут просто «наши» и «чужие». И всё равно, разделившись на два отряда, командиры мерялись на «палку». Чья рука окажется верхней - те «наши». И тут уж никаких возражений – всё честно. Фортуна! Эта игра никогда не надоедала. Только иногда, для разнообразия, играли в «Тарзана». Но, в данном случае, только пацаны».
Осмотрев всё детально, и видя усталость и снижение интереса, Алексей решил передохнуть. Лёгкий обед и жизнь опять начала приобретать розовые тона.
- Ну, что, господа экскурсанты, как смотрите на то, что бы посетить «Сапун-гору»? – спросил Алексей, внимательно поглядывая на внучку. Они то с женой бывали там в прежние приезды в Севастополь. Сегодняшний поход по местам боевой славы был организован специально для неё.
То ли вкусный обед, то ли хороший отдых помог, но внучка не стала возражать. Решено – едем на «Сапун-гору». Более получасовое путешествие на автобусе и вот они у цели. «Сапун-гора» встретила их разноголосым говором туристической толпы. Да! Здесь было на что посмотреть. Разнообразная военная техника времён Великой Отечественной войны, сухопутная и морская – рай для мальчишеского любопытства. Но это, наверное, было бы для старшего поколения? А сегодняшнее ходило без суеты и спокойно рассматривало это скопище смертоносного оружия, которым его деды и прадеды громили врага. И от этого становилось как-то обидно, что уходит в историю героизм и патриотизм, что нынешнее молодое поколение без всякого трепета смотрит на то, что для детворы военного времени было свято.
Алексей старался провести внучку к тем экспонатам, которые, по его мнению, были наиболее интересными. «Поколение» ходило, смотрело, но вопросов никаких не задавало. Он всё никак не мог понять, как можно не заинтересоваться и не удивляться всей этой грозной технике? Грозные «САУ», мощные, грациозные танки, знаменитые «Катюши», торпедный катер с многометровой торпедой и много ещё другой боевой техники.
Оживилось «поколение» только тогда, когда подошли к краю площадки и внизу открылась панорама местности, на которой разыгрались много десятилетий назад кровавые события под названием – Штурм «Сапун-горы». Отреставрированные окопы, блиндажи, артиллерийские позиции, пулемётные точки вызвали неподдельный интерес. Алексей с удивлением отметил это для себя.
- Дедушка, а можно туда, поближе?
- Нет проблем, смотри, сколько там любопытствующих.
Крутые, бетонные ступеньки доставили их вниз. Глаза «поколения» оживились, появился живой интерес. Цифровой фотоаппарат, до этого почти не задействованный, делал своё дело. Только и слышалось:
- Дедуля, сними меня здесь, запечатлей на этом фоне, давай пойдём к блиндажу.
Алексей с удивлением и с большим удовольствием выполнял все просьбы. Было обследовано всё, что можно было посмотреть, всё, к чему имелся доступ. Жена, которая не стала опускаться с ними вниз, терпеливо ждала наверху, на смотровой площадке. «Молодое поколение», не зная усталости, носилось по крутым откосам этой легендарной горы. Но, наконец, и «Сивку» укатали крутые горки. Переводя дыхание, внучка выдохнула:
- Всё, дедусь! Больше не могу! Сейчас отдышусь и пойдём наверх, а то бабушка заждалась нас. Смотри, она нам машет.
Наверху, в толпе зевак, не рискнувших опуститься по крутым склонам, бабушка призывно махала им и с довольным видом смотрела на пышущее молодым задором, лицо своей любимицы.
- Дедушка, скажи мне, здесь просто пешком ходить трудно, а как же солдаты, в которых беспрерывно стреляют, как они могли?
- Да, солнышко, здесь воспроизведена только малая часть немецких оборонительных сооружений. А как смогли солдатики наши? Так это трудно сказать. В такие минуты, когда ты, поборов страх или, вернее, задвинул его куда-то, в самый дальний уголок души, и, поднявшись со всеми в атаку, уже не думаешь о гибели. Есть только одно желание – добежать до нужного места, добежать, во что бы то ни стало. И ты уже не обращаешь внимания на падающих рядом убитых, на крики раненых о помощи. Есть только одно желание – добежать. А уже потом, после боя, приходит осознание совершенного. Приходит осознание о безвозвратных потерях тех, с кем недавно ел с одного котелка, о мысли, что ты остался жив. А это непередаваемое ощущение. Сам я не испытывал этого. Не воевал, слава Богу, не пришлось, но из рассказов фронтовиков знаю. Я и сам видел смерти в армии, но то было по глупости, по неосторожности, по халатности. Ну, что, отдышалась? Пойдём наверх – бабушка заждалась.
Поднявшись на площадку, желание продолжать экскурсию пропало.
- Что, закончили, вояки? Двигаемся на выход. По пути ещё зайдём, посмотрим мемориал, – приветливо встретила их бабушка.
Мемориал не очень привлекал отдыхающих. Несколько человек среднего и преклонного возраста медленно ходили от стены к стене, внимательно всматриваясь в фамилии. Имена всех полёгших навечно в эту каменистую землю ровными столбцами украшали стены мемориала. Внучка молча, стоя посредине, поворачивала голову то в одну, то в другую сторону. Губы её медленно шевелились. Алексей, не дождавшись пока она сдвинется с места, медленно подошел к ней, стал рядом. Постояв ещё какое-то время молча, повернула голову к деду. Взгляд её был направлен как будто сквозь него, куда-то вдаль. В глазах её был не то вопрос, не то удивление, а скорее и то и другое.
- Дедуля, и что, это все погибли вот только  при штурме одной этой горы? – спросила она тихим голосом.
Алексей скорее догадался, чем услышал вопрос. Она всё ещё стояла на одном месте, и только губы её беззвучно шевелились.
- Внученька, ты чего? Что с тобой?
- Дед, пойдём отсюда
Жена взяла её за руку, легонько дёрнув вниз. Внучка медленно повернула к ней лицо с полу отсутствующим взглядом. Наконец взгляд её стал осмысленным и она, тряхнув головой, как будто стряхивая с себя наваждение, произнесла:
- Пойдёмте отсюда. На сегодня с меня хватит впечатлений, - и первая пошла к выходу. Алексей с женой поторопились за ней, Невдалеке располагалась небольшая церковь Георгия Победоносца, защитника служащих Отечеству и защитников его. Лина, как истинная христианка, с поклонами крестилась. Алексей, верящий, что над ними есть какая-то высшая власть, но не особенно посещавший храмы, тем не менее, даже не осознавая, положил на себя крест. Наверное, всё-таки, было что-то в этой, пропитанной кровью тысяч людей, земле, если рука сама тянулась для сотворения креста.
Внучка шла молча, не задавая больше вопросов и не интересуясь окружающей действительностью. Вся вошла в себя, закрылась, как моллюск в раковине.
Алексей не мог понять и вникнуть в её состояние. Да разве поймёшь нынешнюю молодёжь? Как можно понять поколение, родившееся в конце восьмидесятых начале девяностых? Поколение, у которого не было никаких приоритетов, никаких нравственных начал, никаких героев для подражания? Поколение, которое видело тотальный грабёж страны, видело, как родители, чтобы выжить, делались «челночниками». Самым примечательным на улицах, базарах, вокзалах того времени, были «кравчучки» и большие клетчатые сумки-баулы. Это поколение видело, что везде нужно было платить: в школах на ремонты, в больницах, в учреждениях за любую справку, в институтах за поступление, за сдачу «хвостов», за сдачу сессий и т. д.
Выживал народ – выживало с ним и молодое поколение. Поколение прагматиков и циников. Оно уже было совсем не таким, каким было старшее поколение. Оно стало циничным, жестоким, не верящим ни в какие авторитеты, кроме авторитета силы и денег. Конечно, Алексей боролся с нигилизмом – сначала подростковым, потом с юношеским. Но сколько всё это стоило ему сил и нервов, одному Богу известно? И в большей мере, он добился своего. Внучка не курила, не пила и от наркотиков Бог уберёг, но во всём остальном разговаривать с ней было ой как не просто. Это поколение знало, что, выйдя из стен альма-матер, обязательно столкнётся с безработицей, с неустроенностью жизни. Изначально, если нет богатых папиков, молодёжь обречена на бедность. А бедность, ко всему прочему, что она бедность, она ещё унижает человеческое достоинство. Унизить старшее поколение, перенёсшее революцию, коллективизацию, репрессии, войну, послевоенную разруху можно. Оно привыкшее, жилы рвёт, но тянет. Унизить же поколение «NEXT» - это чревато. И видя на улицах города молодых людей с тупым взглядом, с расширенными зрачками глаз, многих с бутылкой пива и сигаретой в зубах, и, что не привычно для старшего поколения, этим грешили оба пола. Становилось, до боли, обидно – за что же погибли десятки миллионов людей, завоёвывая и потом защищая эту власть? Обидно за народ, которого десятилетиями кормили сказками о всеобщем благоденствии – коммунизме. Всё обещали земной рай и всё просили народ, чтобы он потерпел ещё немножко, ещё чуть-чуть. А сказочный рай уходил всё дальше и дальше, становился всё расплывчатее и призрачнее и, наконец, грянул 1991 год. Огромная страна развалилась в одночасье, оставив после себя удельные княжества-республики, в которых пришли к власти другие люди, но со старыми амбициями и аппетитом к власти, которым раньше не давали возможности добраться до этой власти, до «корыта», под названием «власть». Начался дикий делёж богатств, оставшихся после развала огромной империи. И опять народ стал не жить, а выживать. Опять тяжелее всего стало старикам и молодому поколению. Но старикам платили хоть мизерную, но пенсию, а молодёжь осталась без средств к существованию. И она  стала приспосабливаться к новым условиям. Часть стала торговцами, часть – бездельниками, пьяницами, наркоманами, а некоторая часть стала бандюганами. Осталась и работающая молодёжь, но она, к сожалению, осталась в меньшинстве.
Гремели выстрелы, гремели взрывы, гибли люди – между криминалом начался делёж сфер влияния. На фоне этих событий, о каких принципах могла идти речь? Алексей благодарил судьбу, что его дети и внуки не опустились на «дно», а боролись за человеческий образ жизни и остались на плаву.
И вот теперь, глядя на затуманенный мыслями, взгляд внучки, понял, что её, всё-таки, зацепило за живое. На душе у него посветлело, и он понял, что не всё ещё потеряно, что сплывёт «шелуха» этой сегодняшней неустроенной жизни, уйдут в небытиё времена дележа, времена борьбы за выживание. Но это будут другие времена. Это уже будут времена его правнуков, где порядочность и обязательность будут фигурировать на первом месте. О-хо-хо! Как бы хотелось, чтобы это время пришло побыстрей и чтобы он смог пожить хоть немножко в этом времени, взглянуть хоть одним глазком на ту жизнь.
Ещё долго молодое поколение шло молча, но молодость есть молодость. Исчезло с лица строгое задумчивое выражение, глаза опять засветились светом, и опять возвратился беззаботный, громкий смех. Жизнь продолжалась! Вот только у старшего поколения остался лёгкий осадок грусти. Ну что же – таковы законы жизни.
                Октябрь 2013г.