Сон Менелая

Менелай - царь Спарты.
Парис – любимый пес, названный иронично, в память о Парисе, герое Троянской войны, похитившим жену Менелая.
Воительница Афродита  - богиня красоты и любви.
Лилейнораменнная Гера, –  супруга Зевса, богиня брака и рожениц.
Беспристрастная Фемида,  другая супруга Зевса и его тетка  - богиня правосудия.
Ора Дике, дочь Фемиды  - богиня справедливости.
Мойра Клото, дочь Фемиды - богиня судьбы, прядущая нить жизни.   
Черновласый Посейдон - бог морей.
Хромоногий  Гефест – бог кузнечного ремесла.
Мыслей исполненный светлых Гермес – бог торговли, ловкости, плутовства, обмана, воровства,  красноречия и гимнастики.
Светлоокая дева Афина – богиня мудрости, знаний ремесел и войны.
Сребролукий Апполлон –  бог света, наук и искусств, бог-врачеватель, предводитель и покровитель  муз.
Смертоносный Арей  – бог войны.
Кроткая Лето – богиня материнской любви и почитания детьми.
Рыжеволосый Ксанф  -  речной бог.

     Тропинка, начинавшаяся в маленькой бухточке,  охраняемой с обеих сторон врезающимися в море скалами, круто поднималась в гору, петляя меж кустов с твердыми колючками и мелкими, жесткими листьями и кое-где прячась в пятнистую тень под невысокими деревцами. Рослый, широкоплечий и, на вид несколько грузный царь Менелай  двигался легко и изящно, на ходу точно поворачиваясь и выставляя то одно, то другое плечо вперед и если нужно пригибаясь, чтобы  ускользнуть от наезжающих на тропинку кустов, и не зацепиться коротким хитоном за колючки. Он дышал учащенно, но, освеженный долгим плаванием шел энергично, не останавливаясь,  наслаждаясь преодолением себя и крутого подьема, не очень-то легкого,  даже для молодого человека.  Впереди, в нескольких шагах от хозяина, постоянно меняя шаг с галопа на рысь и обратно,  летел пес Парис, свесив на бок язык и оборачиваясь, время от времени, чтобы проконтролировать, не отстает ли обожаемый хозяин. Наконец Менелай сделал еще пару шагов по слегка осыпающейся под ногами тропинке и ступил на твердую почву - первую плиту выложенной большими плоским камнями дорожки. 

     Дорожка, сделав петлю, вела к беседке, расположенной на скале, нависающей над тропинкой.  Парис смотрел на хозяина добро и хитровато улыбаясь, будто, зная о намерениях хозяина, проверял, свое знание.  Убедившись, что хозяин, как и ожидалось, направляется к беседке,  Парис устремился вперед, но входить не стал, а аккуратно прилег в тени, сбоку от входа.  Менелай вошел в беседку, увитую дикой виноградной лозой, и посмотрел вниз на знакомые с юности  маленькую бухточку, выступающие  в море скалы, петляющую тропинку.  Снизу, даже при неспокойном море, едва доносился сюда шум прибоя, зато здесь, в тишине, лучше чувствовался переменчивый, освежающий ветерок.  Менелаю на миг показалось, что это не саму бухточку он видит, а воспоминание о ней перед его глазами.  С правой стороны и несколько внизу видна была выступающая в море та самая скала, с узкой площадки которой бесчиленное число раз ныряли Менелай со своим старшим братом Агамемноном и с сыном тучегонителя Зевса, родным братом прекрасной Елены Полидевком. Все они были умелыми ныряльщиками и  соревновались в красоте прыжка и дальности полета, особенно же тогда, когда за ними следили восхищенные сестры, прекрасная Елена и Клитемнестра, а иногда еще и родные дочери Тиндарея, Филоноя и Тимандра. 

     - Как давно это было, подумал Менелай и медленно провел ладонью по лысой голове, которая когда-то была светлокудрой.  Женитьба, рождение дочери, похищение Елены, Троянская война, странствия после войны - целая жизнь прошла с тех пор.  Менелай вспомнил, как Елена любила играть с его кудрями. Она смеясь накручивала их на указательные пальцы и шутливо дергала, когда он навзничь  лежал на изумрудной травке в  саду, рядом со старой оливой.  Голова его была приятно устроена на прикрытых шелковым хитоном нежных и прохладных бедрах Елены.

     Царь Спарты, благородный Тиндарей, приемный отец Елены и Клитемнестры, дочерей громовержца Зевса, был спасителем Менелая и его брата. Он заменил мальчишкам отца, коварно убитого в родных Микенах,  и кем - Эгисфом, их двоюродным братом, с которым вместе росли, играли и взрослели.  Они прожили под крышей дворца Тиндарея несколько лет, повзрослели,  и всегда здесь относились к ним с приязнью, а сам Тиндарей любил, как родных детей. Особое отношение благородного Тиндарея к мальчишкам, наверное, возникло еще и потому, что события жизни самого Тиндарея, когда он был юношей, были так похожи на судьбу Менелая и Агамемнона.  Гиппоконт, царь Лакедемона, с помощью сыновей прогнал братьев Тиндарея и Икария, которые могли претендовать на царство. Прошли годы и юноши были отмщены: Гиппоконт вместе с сыновьями был убит любимым сыном всевышнего Зевса, великим героем Гераклом. Но еще до убийства Гиппоконта Тиндарей нашел приют у царя Этолии Фестия, а позднее, нашел там и свою счастливую судьбу, женившись на дочери Фестия Леде. 

     Тинд-арей, Тинд-арей,  –  в звучании слышалось имя бога войны, бурного Арея и  колокольчик, тин-тин, побуждающий от мечтаний о славе осмотрительно перейти к действиям, то есть, зовущий к военным походам.  Один из главных виновников и героев Троянской войны, Менелай, не знал тогда, что мощный Арей, при всей его любви к Менелаю, будет помогать в войне, главным образом,  противоположной стороне - троянцам, а не ахейцам.

     Не успел Менелай выйти из беседки, а пес уже поднял голову, удобно лежащую прежде на лапах, навострил уши, поймал взгляд хозяина, тогда только, продолжая вилять хвостом, вскочил и радостно бросился бежать вперед по платановой аллее к дому. Менелай улыбнулся, проводив взглядом счастливого пса, и привычно насладился видом платановой аллеи. Платан – дерево Елены, вспомнил еще раз прекрасную Елену Менелай.  Аллея привела к богатому царскому дому, перед которым находилось подобие фонтана, выложенного плитками белого мрамора,  а из каменной пасти льва, описывая дугу, с говорливым журчаньем падала в резервуар студеная вода подземного источника.  Менелай прошел мимо, на ходу наклонившись и, смочив руку под струей воды и проведя затем прохладной рукой по приятно гладкой голове, смыл испарину. Он вошел в дом, не останавливаясь прошел во внутренний двор и, после недолгих колебаний, вышел через другие двери дома в сад, распорядившись принести себе вина.  Два «лежака» и низкий продолговатый столик стояли в тени очень старого  терпентинного дерева, настолько старого и разросшегося, что оно создавало не мозаичную, а сплошную тень;  туда-то и направился Менелай.  Он взял из рук подошедшего раба неглубокую глиняную чашу для фруктов, с египетским геометрическим орнаментом по внешней стороне, и прошел дальше в сад.  Очень скоро он вернулся под терпентинное дерево с несколькими почти созревшими, но еще твердыми персиками и золоттистым яблоком. Он взял со столика серебряный нож с инкрустированной слоновой костью тяжелой ручкой из эбенового дерева,  и несколькими быстрыми и точными движениями, будто он видел, где находится косточка, нарезал продолговатых, в форме полумесяца, долек персиков, падавших из под ножа прямо внутрь глиняного кувшина с красным вином. Затем он несколько раз крутанул кувшин, держа его за обе ручки, так, что дольки внутри каруселью помчались на перегонки, наезжая друг на друга. Он слегка приподнял кувшин, опустил лицо к его краю и почувствовал, что оба аромата, вина и персиков, ожидаемо хорошо дополняют друг друга, сливаясь в один божественно приятный дух. Он поставил кувшин на столик, дал вину время пропитаться ароматом персиков, сел на лежак и протянул руку по направлению к Парису, который только этого и ждал, мгновенно оказался под рукой хозяина и дал себя  погладить и  потрепать к обоюдному удовольствию.

     Менелай вдруг понял, что все что он делает сегодня происходит как бы в полусне, он рассеян и мало что замечает вокруг, потому  что мысли его все время обращаются к прошлому. Что-то его беспокоит из прошлого, что он хотел бы прояснить для себя, уточнить, определить.  Где-то в глубине своего сознания Менелай, как ему казалось, все понимал про свое прошлое, но сегодня, он почувствовал,  настал  момент  ясно  сформулировать, правильно расставить акценты. Тем более, так уж случилось, что его судьба, пожалуй, в большей степени, чем любого другого ахейского царя,  оказалось связана с событиями, определившими судьбу всей Греции.  Это все опять об Елене, а о ком же еще ! 

     А начиналось все так. Когда Елена превратилась в полураспустившийся бутон, стала такой притягательной, что невозможно было на нее просто смотреть, не испытывая острое желание любого проявления ее внимания, хоть доброго слова, хоть быстрого взгляда, хоть полуулыбки, то благородный и мудрый Тиндарей решил, что пора, да, пора выдавать Елену замуж. Как не жалко было отдавать в чужие руки этот истинный бриллиант,  человеку, который может быть не сможет по-настоящему и оценить, что за дивное, божественное сокровище ему досталось, но, что тут поделаешь.  И Тиндарей пригласил женихов, и сьехались они со всей Греции. Там были:  великий царь Аргоса Диомед;  Большой Аякс – сын царя Саламин Теламона (друга Геракла), двоюродный брат Ахилла;  Малый Аякс – сын царя Локриды; Полипет – сын Перифоя, могучего царя Лапифов; (Перифой вместе с героем Тесеем дерзко похитили прекрасную Елену тогда, когда она была еще десятилетним ребенком, но братья Елены вскоре вернули ее невредимой и похитителей, не принесших вреда ребенку, простили); сын старца Нестора - Антилох, близкий друг Ахилла; ближе Антилоха к Ахиллу был только Патрокл,  друг детства, который тоже был среди женихов Елены;  великий царь Афин Менесфей; Тевкр – сводный брат Большого Аякса; Филоктет – друг Геракла, которому Геракл подарил свой лук и, летящие без промаха, отравленные стрелы, Филоктет и убил во время Троянской войны Париса такой стрелой, и многие другие. Был там и красавец Парис, один из пятидесяти сыновей царя Трои Приама.
 
     Среди женихов был и хитромудрый Одиссей, который, в отличие от других женихов, не принес дорогого подарка Елене, потому что считал, что у него нет шансов, ибо братья Елены Диоскуры хотели отдать Елену за Менесфея, а отец Елены – за Менелая. Тиндарей был всерьез озабочен выбором жениха для Елены, потому что понимал, что ее красота может принести несчастья в ее семейной жизни.  Он хотел иметь какие-то гарантии тому, что его дочь Елена (рожденная от превратившегося в лебедя Зевса его женой Ледой) будет счастлива в браке. Поэтому он последовал совету, который дал ему хитромудрый Одиссей и предложил всем женихам поклясться, что после свадьбы, они будут защищать этот брак. Выбор же мужа сделает сама Елена. На крови принесенной в жертву лошади женихи поклялись защищать брак, а Елена выбрала Менелая, который пока жил во дворце, стал ей ближе, чем брат. Клитемнестру, сестру Елены, Тиндарей выдал за Агамемнона, брата Менелая, что, по его мнению, еще больше укрепляло оба брака.  Одиссея же в благодарность за его дружеское участие  в проблемах семьи,  Тиндарей посватал к замечательной Пенелопе. Одиссей и отличился на спортивных соревнованиях по поводу «смотрин» у Пенелопы, то ли в беге, то ли в гонках на колесницах,  Менелай уже вспомнить не мог. По поводу свадьбы Тиндарей устроил небывалый пир на котором была вся Греция. А потом для Менелая и Елены наступили надолго, на много лет, столь счастливые времена, что почти нечего и вспомнить. Меньше чем через год у них родилась дочь, Гермиона.  Прошло девять лет, когда ее мать, Елена, поддавшись уговорам Париса, уплыла с ним в Трою, не взяв Гермиону с собой. Менелай в это время с братом Агамемноном были на  острове Крит, на похоронах  дедушки, отца их мамы Аэропы.  А когда вернулся домой и узнал о том, что произошло, то немедленно отправился в Микены к Агамемнону.  Следующий человек,  с которым посоветовались братья,  был мудрый старец Нестор.
 
Все это пронеслось у Менелаю в голове, а может быть прошло и не так мало времени, но Менелай очнулся и, как прежде, крутанув содержимое кувшина, поднес его к лицу, слегка наклонил голову и снова проверил степень ненасильственного взаимопроникновения ароматов двух инградиентов, взаимодействующих внутри сосуда.  Что-то хорошее из персика выходит в вино и что-то плохое из вина уходит в персик, но кому он нужен, персик, после того как вобрал в себя все плохое из вина. На этот раз он оценил результат как удовлетворительный, как минимум, процесс пошел. Менелай наклонил кувшин, и, придерживая серебряным ножичком плавающие в вине дольки персика, заполовинил вином серебряный кубок.  «Он руки омыл и с кубком стал посредине двора и молился, вино возливая, на небо смотря» - сказад бы Гомер. С небольшими паузами он сделал несколько глотков, давая вину проявить себя в наружной, но задней части десен и в центре неба, усиливая ощущения от предыдущего глотка, когда они уже начинали ослабевать, новым глотком  и остался доволен еще больше, чем запахом.

     А потом была Великая Троянская война.  В походе на Трою принимали участие почти все царства Греции от Фессалии на севере до Крита и Родоса на юге, почти все греческие цари и, конечно, в ней учавствовали все дававшие клятву женихи прекрасной Елены.  Ахейцы приплыли к Трое более чем на 1000 кораблях. Некоторые, правда, пытались, cначала, отлынуть, как например, счастливый в браке с Пенелопой царь Итаки многоумный Одиссей,  которому предсказали, что если он отправится на войну, то вернется домой только через двадцать лет. Но и Одиссею не удалось избежать участия в войне.
 
     А было так: когда в Итаку прибыли Менелай с Агамемноном,  старцем Нестором и мудрым Паламедом звать Одиссея на войну, то Одиссей, решил всех перехитрить и притворился умолишенным.  Не зря все главные мудрецы отправились уговаривать Одиссея. Незванные гости застали его пашущим свои поля на впряженных в плуг осле и воле и засевающим их солью. Он пропахал уже девять борозд и начал десятую.  Первым разгадавший его трюк был мудрый Паламед. Он быстро выхватил из рук Пенелопы запеленатого Телемаха, сына Одиссея, и положил его впереди плуга в десятую борозду, и Одиссею не оставалось ничего делать, как остановиться. И все предсказания сбылись, включая и то, что в войне никто не возьмет верх девять лет  (девять борозд, соль в бороздах) и война закончилась после решающей битвы на десятый год (имя Телемах означает «решающая битва»).

     Непростая история была с привлечением  к войне и Ахилла.  Его хотела уберечь его мать, морская богиня, среброногая Фетида, знавшая, что если он будет участвовать в Троянской войне, то обретет великую славу, но погибнет.  Фетида спрятала Ахилла во дворце царя Ликомеда, на острове Скирос.  Ахилл жил среди дочерей царя, одетый в женские одежды.  Не знал Менелай где находится Ахилл, но прорицатель Калхас подсказал ему. Отправились на остров Скирос многоумный Одиссей и царь Диомед. Нарядились они купцами и принесли богатые товары во дворец  Ликомеда и разложили свои товары перед дочерьми царя:  много разнообразной женской одежды, богатые ткани, украшения и великолепные воинские доспехи, но только один набор - меч, щит, шлем и щитки на ноги и на руки, а сами стали наблюдать и увидели, что все девушки, как девушки – рассматривают наряды, ткани и украшения, но одна девушка рассматривает воинские доспехи.  Заподозрили они, что это Ахилл, переодетый в женские одежды, так и оказалось. В это время у дверей дворца раздался шум, похожий на крики и звуки сражения.  А, на самом деле, по знаку Одиссея, его с Диомедом спутники специально воинственно кричали, трубили в военные рожки и били мечами в щиты. Все кроме одной царевны бросились прятаться внутрь дворца, а та, что рассматривала доспехи, быстро схватила меч и щит и бросилась к выходу из дворца, чтобы встретить врага во всеоружии. Так удалась хитрость Одиссея и Ахилл обнаружил себя. Он с радостью согласился принять участие в военном походе на Трою. 

     Когда уже все корабли собрались в бухте Авлиды и надо было отплывать, то много дней не было попутного ветра, так долго, что стало ясно, кто-то из богов препятствует походу.  В войсках начались болезни и недовольство, готовое перерасти в волнения. Спросили у предсазателя, все того же Калхаса, и он поведал, что гневается Артемида.  Он не знал точно, чем вызван ее гнев, потому что причин могло быть несколько. Это мог быть старый ее гнев на Атрея, отца Менелая и Агамемнона,  за то, что он не сдержал слова и пожертвовал Артемиде только мясо золоторунного барашка, а шкуру оставил себе и сделал из нее чучело.  Из-за этого барашка возникла непримиримая вражда между братьями Атреем и Фиестом.  Сначала Фиест тайно похитил руно при помощи питавшей к Фиесту тайную страсть  жены Атрея Аэропы, в обмен на его мужскую благосклонность к Аэропе.  Народное собрание, выбиравшее царя из двух братьев, из-за этого барашка избрало Фиеста, владевшего руном, посчитав Атрея обманщиком, ведь он хвастался, что руно у него. Он не знал, что Фиест сговорился с Аэропой и похитил руно.  Но Зевс любил не только род  Атрея, но и самого Атрея.  Зевс особенно благоволил когда-то и дедушке Атрея и Фиеста, своему сыну Танталу,  но сурово наказал его впоследствии за неверие в могущество богов и обрек на «Танталовы муки».  (Зевс воскресил сына Тантала,  нашего дедушку Пелопса, которого зарвавшийся Тантал убил и мясо его подал олимпийским богам, чтобы проверить могущество богов,  любивших пировать во дворце Тантала).  Зевс послал Гермеса к Фиесту, узнать отдаст ли тот трон брату Атрею, если солнце повернет вспять и зайдет на востоке.  Когда Фиест ответил утвердительно, то при помощи Ириды, богини раздора, (дочери Нюкты и Хаоса) Зевс устроил так, что Феб повернул свою колесницу вспять и Фиесту пришлось уступить трон Атрею. Позже, Атрей узнав об измене жены, казнил Аэропу и изгнал Фиеста. Но и этого ему показалось мало, и он вскоре позвал Фиеста будто бы помириться, а сам накормил его жаркое, приготовленным из мяса его сыновей, а в конце трапезы принесли их головы. Фиест был охвачен ужасом и убит горем.  Он узнал от прорицателя, что только его сын от собственной дочери может отомстить  Атрею.  И тогда,  Фиест ночью, скрыв лицо, овладел своей дочерью Пелопией, которая вскоре родила сына Эгисфа. Но Атрей же, не знавший что Пелопия его племянница (а о том, что это именно отец ночью овладл ей не знала и сама Пелопия) взял ее в жены и считал Эгисфа своим сыном.

     - Да, отцу с женами не везло. Да и нам с братом, тоже. Слишком любвеобильны были наши жены, так что Афродита, а не Гера могла быть их покровительницей.  Если бы Агамемнон так живо не откликнулся на похищение Елены, то не было бы Троянской войны. И был бы жив, и не умер, сначала опозоренный собственной женой, а потом и убитый ею же с любовником, сыном Фиеста, Эгисфом.  Тем самым Эгисфом, нашим племянником, который в давние времена убил по научению Фиеста и нашего отца, считавшего Эгисфа своим сыном.  А дедушка, Пелопс – у него ведь тоже возникли очень большие проблемы, после того как он женился на Гиподамии, дочери царя Эномая.  Хотя сама Гиподамия и не была ни в чем виновна. Его проклял Гермес и это проклятие, возможно, лежит на нашем роду (хотя, Гефест, будто бы, очистил от скверны Пелопса). Гермес проклял Пелопса за то, что тот убил сына Гермеса, Миртила. Нелегко было получить в жены Гиподамию. Пелопс добился руки Гиподамии, выйграв у ее отца, Эномая,  состязание в беге колесниц. Эномаю было предсказано, что он погибнет если его дочь выйдет замуж и он придумал испытание для женихов, которое никто не мог преодолеть. Эномай был непобедим в беге колесниц и он пообещал отдать дочь замуж за того, кто выйграет у него бега колесниц, а того кто не выйгрывал - Эномай убивал, таковы были условия.  Бесстрашный Пелопс рискнул участвовать, но при этом, в последний момент, пошел на хитрость  -  подговорил возницу Эномая,  Миртила (который был сыном Гермеса), чтобы тот не закрепил чеку на колеснице Эномая.  За это он обещал Миртилу полцарства, когда женится на Гиподамии. Миртил, как и обещал, не закрепил колесо,  во время состязаний оно соскочило и Эномай погиб. Пелопс женился на Гиподамии и стал править царством, но обещания данного Миртиллу, не сдержал, а когда тот напомнил об этом, то Пелопс убил его, сбросив со скалы.
 
     Менелай уже несколько раз наливал вино в кубок, не считал выпитых кубков, и увлеченно предавался воспоминаниям, порой приятным, порой печальным и даже горестным.  –  Я  виноват, косвенно, в гибели брата Агамемнона. Как я злился и ругался с ним, и, ведь, я настоял на своем, когда мы ждали попутного ветра в бухте Авлиды. Калхас тогда сказал - Артемида мстит вам за вашего отца, Атрея, или за то, что Агамемнон не только убил лань Артемиды, но еще и хвастался, что он стреляет из лука лучше Артемиды. Артемида требует принести в жертву дочь Агамемнона, Ифигению.  Только тогда она пошлет попутный ветер. Агамемнон наотрез отказался, но мы с Одиссем настаивали.  Ахилл нас поддержал и сказал, что его воины больше не могут ждать и они уплывут, если поход не начнется немедленно. Одиссей же еще пригрозил Агамемнону, что, если он не согласится, то верховным командующим выберут Паламеда.  Агамемнон пытался отговориться.  Он сказал, что Клетемнестра, его жена, не позволит принести в жертву их дочь. Тогда хитромудрый Одиссей предложил, чтобы гонец сказал Клитемнестре, что Ахилл хочет посвататься к Ифигении перед походом. Несчастный Агамемнон сделал вид, что согласился, но сам тайно послал другого гонца, который должен был сказать Клетемнестре, что не следует приезжать. Но я то знал своего брата и перехватил другого гонца. Бедный брат пережил тяжелые минуты, когда его жена с Ифигенией появились в Авлиде и принесение жертвы стало неотвратимым. Но боги благосклонны к нам, и Артемида не только сменила гнев на милость и послала немедленно попутный ветер, но спасла Ифигению и, в последний миг, на жертвеннике  оказалась не Ифигения, а лань, которая и была принесена в жертву Калхасом.  А Ифигения, волей богини  Артемиды, была перенесена в Тавриду и стала там  верховной жрицей в храме Артемиды.

     Конечно, поход  еще можно было остановить, когда не было попутного ветра и начались болезни, недовольства и разброд в войсках, но я сам настаивал на принесении в жертву любимой дочери Агамемнона, и это было несправедливо по отношению к брату. Хотя, с другой стороны,  он и сам был горячим сторонником похода на Трою. Я хорошо помню, как он загорелся желанием победить великую Трою. И дело было  не только в том, чтобы проявить свою великую военную доблесть,  взять в рабство красавиц,  дочерей Приама, набрать дорогих доспехов на поле брани и разжиться другими ценностями сказочно богатой Трои. В известном смысле, такой поход был нужен для общественного блага ахейцев. Война с общим врагом  должна была нас обьединить.  Так оно и произошло, ведь в поход собрались практически все греческие цари со своими воинами. А мы с братом  просто обязаны были возглавить поход. 

     Каждое из трех поколений, последнее из которых - наше, вели войну с Троянскими царями.  Троянские войны начались с нападения троянского царя Ила на Сипилы, когда там правил наш дедушка Пелопс.  Ил победил. Когда повзрослели дети Ила, и править Троей стал сын Ила Лаомедонт,  то великий греческий герой Геракл победил его, а Трою отдал на разграбление своему другу Теламону.  Геракл спас от морского чудовища Гесиону, дочь царя Лаомедонта,  который умолял об этом Геракла и обещал отдать Гераклу быстроногих коней громовержца Зевса. (В свое время всемогущий Зевс подарил этих коней Лаомедонту за то, что тот отдал Зевсу своего сына, Ганимеда, в виночерпии на Олимп).  Но царь Лаомедонт не выполнил своего обещания и был за это жестоко наказан Гераклом.  Геракл  убил Лаомедонта и всех его сыновей кроме младшего Подарка (впоследствии названного Приам, что означает “выкупленный”, поскольку его выкупила сестра Подарка, красавица Гесиона). Геракл отдал Гесиону в жены своему другу, отличившемуся в сражениях в Трое против Лаомедонта.

     Это была война следующего поколения. А Великая Троянская война была войной нашего поколения с царем Трои Приамом и его сыновьями. Теперь корабли  греков, идущие через пролив Геллиспонт, больше не облагаются данью, но, никто  не знает , как долго это еще продлится.

     День подходил к полудню и Менелай почувствовал,  что его клонит ко сну.  Он в очередной раз наклонил кувшин и остатки вина, которого набралось на два глотка, минуя дольки персика, тонкой струйкой вылились из раструба кувшина.  – Лично я от этой войны больше потерял, чем выйграл.  Я потерял самого близкого мне человека, друга моего детства и всей жизни, моего несравненного брата Агамемнона.  Да,  я получил Елену обратно, но после того, как десять лет она прожила с Парисом, а после его смерти, с его братом Деифобом. Елена еще оставалась желанной -  когда я увидел ее, я снова горяче возжелел ее.  Я не стал убивать Елену, как намеревался.  Я чувствовал, что она этого опасается.  И что же, едва мы оказались в Спарте, как она была похищена какими-то всемогущими силами.  Даже предсказатели не дали точного  ответа, на мой вопрос кто ее похитил на этот раз. Единственное, что они сообщили, так это то, что к похищению причастны  сестры Грайи, Форкиды (дочери Форкия), те самые седые старухи, что имея один глаз и один зуб на троих по очереди, передавая этот глаз и зуб друг-другу, охраняли Медузу Горгону во время ее сна, пока их не прехитрил Персей, который и убил Медузу.

     Ну что ж, чему быть, того не миновать.  Третьего раза не будет, я не буду снова разыскивать Елену.  Потратить еще десять лет жизни , а потом, не успеем мы воссоединиться, как кто-то опять ее похитит.  Хоть она и мила мне, и отец ее не простой смертный, а сам громовержец и тучегонитель Зевс, но роль сторожа своей жены мне не подходит.  Пусть другие сторожат.  Смена караула. Такая уж, видно, судьба. Богиня правосудия Фемида приложила руку, не иначе.  Вместе с мойрами, своими дочерьми, Клото, прядущей нить жизни и Тиха-  богиней случая. Что за напасть такая, и чем я провинился  перед Афродитой, что она помогла моей жене забыть меня, забыть свои материнские обязанности и помогла  влюбиться в этого смазливого, пустого малого, почти всю жизнь пасшего коров, пока случайно не обнаружилось, что он-таки сын Приама.  Но я с ним хорошо посчитался и опозорил его в личном бою. Еще несколько мгновений и я бы его отправил к праотцам, к его дедушке Лаомедонту, сквалыге и обманщику, но и тут Афродита спасла своего любимчика, разорвав ремень его коневласого шлема, за который я его крепко ухватил и тащил.  Он ничего не мог сделать, и я бы его непременно убил через мгновение, с наслаждением,  если бы не Афродита. Менелай почувствовал вдруг, как его возбуждение, возникшее при воспоминании о бое с Парисом, резко упало и сменилось общей апатией и упадком сил. Он еще некоторое время тому назад начал бороться со сном, а теперь понял, что настало время сиесты, которой следует покорно отдаться.  Он улегся поудобнее, вздохнул,  закрыл глаза и уснул.

     И странный сон на него снизошел. Ему виделось, что он находится на каком-то собрании Олимпийских богов. Во главе собрания Фемида - богиня правосудия, вторая супруга и тетка Зевса, со своими дочерьми Орами:  Эвномией - богиней благозакония,  Дике - богиней справедливости  и Эйреной - богиней мира. Из других ее дочерей – Моир, была только богиня судьбы Клото,  прядущая нить жизни. Менелай мысленно отметил, что, очевидно, будут вершить правосудие,  и тут же неприятная догадка, что это его-то  и будут судить, шевельнулась в мозгу и исчезла, оставив неприятный след. 

     Он отметил, что по правую руку от Фемиды полукругом расположились боги, помогавшие ахеянам в Троянской войне:  Черновласый Посейдон - бог морей, брат  Зевса;  владычица Гера - покровительница брака, жена и сестра Зевса;  светлоокая дева-воительница Афина - богиня мудрости, знаний, искусств и ремёсел, дочь Зевса от богини премудрости Метиды, которую он проглотил, когда Метида была беременна Афиной и сам родил Афину из головы;  мыслей наполненный светлых Гермес – бог торговли, разумности, плутовства, обмана, воровства, красноречия и гимнастики;  искусный кузнец и художник, хромоногий  Гефест – бог кузнечного ремесла. По левую руку от Фетиды, тоже полукругом, заняли места боги помогавшие Троянцам: прекраснейшая из богинь, пеннорожденная Афродита – богиня любви и красоты со своим неизменным спутником Эротом, шаловливым мальчиком с луком и любовными стрелами,  ее власть почти безгранична и неподвластны ей только Афина, Артемида и Гестия;  рядом с ней меднобронный, смертных губитель Арей – бог войны, любовник Афродиты;  светоносный, сребролукий Апполлон, сын Зевса и Лето - бог света, наук и искусств, врачеватель, предводитель и покровитель  муз расположился рядом со своей (и Артемиды) матерью, кроткой, но стойкой Лето, олицетворяющей материнскую любовь;  с краю речной  бог Ксанф, чуть не погубивший в речном потоке Ахилла,  из-за свирепости которого река была завалена трупами троянцев.

     Менелай с интересом разглядывал богов, потому что не каждому выпадает такая честь видеть богов, да еще и почти всех сразу. Прадедушке Менелая Танталу, впрочем, посчастливилось быть даже хозяином на пирах в своем дворце, куда частенько приходили попировать боги- Олимпийцы, но это было в стародавние времена.  Пока Менелай разглядывал богов,  Фемида закончила какие-то свои приготовления и провещала  - Обьявляю открытыми слушания в связи с заявлением воительницы Афродиты, в котором она обвиняет царя Менелая в высокомерном и непочтительном отношении к богам Олимпа и их обмане.  Следствием намеренных действий царя Менелая стало возбуждение неприязненных отношений между некоторыми богами  Олимпа и десятилетняя война между ахейцами и жителями Трои.  Я полагаю, что нет необходимости доказывать, что Троянская война имела место быть, - произнесла ухмыльнувшись Фемида.  - К сожалению, боги не были единодушны в своем предпочтении и поддержке сторонам военного конфликта.  Однако, предметом настоящих слушаний будет анализ тех поступков царя Менелая, которые могли повлиять на ход событий, приведший к Троянской войне, а также мотивов поведения царя Менелая. 
    
     - Ну, ничего себе, - изумился Менелай - за что это они меня в злодеи записывают, и ведь, судя по составу присутствующих,  это так серьезно, что не отвертишься,  заставят доказывать, что если что и делал не так, то умысла не имел, ничего плохого не замышлял, будто это не очевидно.  Где справедливость?  Где презумпция невиновности ?  Пусть сами докажут, что я злодей. Я вообще не понимаю о чем речь!

     Эти мысли пронеслись вихрем в голове Менелая и он опять услышал Фемиду -  пенорожденная Афродита, что ты можешь нам сказать по сути своих обвинений царю Менелаю. - Афродита поднялась и, прежде чем начать говорить,  дала шлепок по ягодице расшалившемуся Эроту, уже нацеливавшему свою стрелу в сидящую по правую руку от Фемиды, богиню справедливости Дике, которая с интересом рассматривала смущенного Менелая.  Между тем Афродита поправила на правом плече пристегнутый фибулой хитон, сползший в тот момент,  когда она шлепнула Эрота, и заговорила. Считается, что Троянская война началась из-за прекрасной Елены, жены царя Менелая, которую, якобы, похитил Парис и увез в свою родную Трою.  Попробуем разобраться, что произошло и можно ли называть произошедшее похищением Елены ?  Очевидно, что похищение - это насильственное действие по отношению к похищаемой.  При этом, похищаемая, если она находится в здравом уме, должна, в той или иной степени, оказывать сопротивление, или физическое или, по крайней мере, вербальное.  На самом деле, Елена добровольно отправилась с Парисом в Трою и никаких признаков насильственных действий со стороны Париса и его спутников не было.  Об этом я знаю от самой Елены, от Париса и его спутников и от служанок Елены, бывших цариц,  матери Тесея Эфры и сестры Пирифоя Фисадии, отправившихся с Еленой в Трою.  Со всеми ними я имела удовольствие побеседовать.  Каждый из названных участников событий готов засвидетельствовать сказанное мной высокому суду.

     - Как точно пользуется языком прекраснозадая Афродита удивился Менелай, ее ум ясен, а рассуждения логичны, кто бы мог подумать.  Я бы не удивился, услышав нечто подобное от светлоокой девы-воительницы Афины, но от Афродиты !
 
     Афродита, между тем, продолжала -   Что же, на самом деле, происходило тогда, когда Парис со своим другом Энеем был в гостях у царя  Менелая ?  Что предшествовало, так называемому, похищению ? Менелай проявил беспримерное радушие и гостеприимство по отношению к Парису и Энею, приплывшим в Спарту из Трои.  Пир продолжался девять дней.  А на десятый Менелай уплыл на остров Крит, где, как стало известно, скончался его дедушка Катрей.  Все родственники собрались там, чтобы почтить его память.  Елена же осталась дома, не отправилась с мужем на похороны.  Это выглядит странно.  Очевидно, что в решении такого вопроса последнее слово за мужем,  царем Менелаем.  И, очевидно,  он посчитал ненужным, или, по крайней мере, не обязательным присутствие там Елены.  Они уже девять лет в браке с Менелаем, у них общая дочь Гермиона.  Возникает вопрос,  разве Елена, жена Менелая и мать его дочери,  дочь всемогущего Зевса, второстепенный член семьи ?  Разве жена не самый близкий человек и не должна быть рядом с мужем не только в счстливые часы, но и в минуты семейного горя ?

     А что происходило во время пира ? – продолжала Афродита - Пир продолжался девять дней, но уже с первого дня, когда на пиру появилась Елена, Парис подарил ей дорогие подарки и открыто проявлял весьма откровенные знаки внимания к Елене, чем немало ее смущал, в особенности же, потому, что она не могла скрыть своего смятения.  Елена, не без моей помощи, не скрою, сразу же испытывала более чем теплое чувство к Парису и ее чувства рвались наружу.  Но, чтобы не возникло неправильного понимания, позвольте мне сразу заметить, что моя помощь никак не могла бы проявиться в том случае, если бы чувства Менелая к Елене были бы также сильны, как они были в начале их брака. Я просто была бы бессильна помочь Парису.  Признаюсь, что мое обещание помочь Парису завоевать сердце Елены, данное ему при известных обстоятельствах, основывалось на знании, что Елена уже не так любима и желанна Менелаем, как она этого заслуживает и как ей следует быть любимой при ее абсолютной исключительности. 
Царя Менелая, однако, поведение Париса и его жены Елены не смущало.  Менелай, безусловно,  не мог не замечать, как Парис брал из руки Елены кубок, из которого она только что пила вино и прикасался губами к той части кубка, к которой только что прикасались губы Елены.  Менелай не мог не замечать красноречивые взгляды, которые Парис непрестанно бросал на Елену, его громкие вздохи,  восхищение, которое Парис вовсе не скрывал.  Не мог Менелай не слышать откровенные комплименты Париса, или не увидеть написанные на столе пальцем, обмакнутым в вино, слова «ты прекрасна». Его это никак не обеспокоило, он никоим образом не воспрепятствовал проявлениям Париса. Царю Менелаю было это все равно ? И  после всего этого, царь Менелай уезжает на несколько дней и оставляет любимую жену, при том,  наказывая ей проявлять побольше внимание гостям !  Разве кто-нибудь, когда- нибудь считал или считает, что Менелай слабоумный ?  Никто и никогда!
 
     Следовательно, вывод напрашивается сам собой.  Менелай предвидел то, что его жена, возможно,  покинет его дворец с Парисом, но не считал нужным этому препятствовать.  Достопочтенные олимпийцы, вы спросите, а зачем ему было это нужно ?  Возьму на себя смелость предположить, что он планировал поход на Трою, а только такой серьезный повод для войны мог обьединить разрозненные царства ахейцев и вдохновить их царей на поход на Трою.  Ведь девять лет назад почти все они были женихами Елены и они дали священную клятву, которую не могли нарушить !
 
     Таким образом, он не только цинично обманул Елену и Париса, он обманул всех ахейских царей.  Возможно, что не был исключением и его брат Агамемнон,  прекрасную дочь которого, Ифигению, так легко Менелай был готов принести в жертву,  для того, чтобы поход состоялся. 
Но, и этого мало, он обманул не только царей, он перехитрил и бессмертных!  Сама верховная богиня,  лилейнораменная Гера  была введена им в заблуждение и встала на защиту его брака и помогала ахейцам, не догадываясь, что защишать-то нечего ! 

     -  При этих словах кроткая и добрая богиня Лето, мать близнецов Аполлона и Артемиды, с сочувствием посмотрела на Геру, хоть та, в свое время, мучимая ревностью, принесла ей немало страданий, препятствуя возможности родить детей Зевса.  Во взгляде Лето читалось:  тебя не только громовержец обманывает,  и не так уж это и сложно, если и смертный  может тебя обмануть.  В тот же миг колебатель Земли Посейдон и светлоокая дева – воительница Афина с двух сторон склонились к лилейнораменной Гере и что-то зашептали, но Менелай не слышал и не мог, в точности, разобрать  по движению губ, что говорится.  Ему показалось, что колебатель Земли Посейдон сказал владычице Гере: Афродита жаждет помириться с тобой и Паладой.  Прядущая нить жизни богиня судьбы Клото  неодобрительно покачала головой,  а Гермес весело засмеялся, и подмигнул Менелаю, чем, как показалось Менелаю, выразил свое отношение к абсурдной идее Афродиты.  Видно было, что Гермес искренне радуется проявлению великолепной артистичности Афродиты, которой Гермес и сам обладал и, поэтому, так ценил ее проявления в других.  Фемида строго посмотрела на Гермеса, а Арей нахмурил брови и заиграл желваками в ответ на веселье Гермеса, своего вечного соперника за расположение Афродиты. 

     - Надеюсь, Гермес здесь не затем, чтобы прямо отсюда проводить меня в царство Аида – подумал Менелай.

     Между тем, Афродита заключала свою речь. – Видимо, ничему не научил царя Менелая опыт его прадедушки, царя Тантала, которого так любил его отец - тучегонитель Зевс, и который так неразумно решил надсмеяться над богами.  Он потерял все, что имел, а не нуждался он ни в чем.  С ним любили попировать боги- олимпийцы, жизнь его была приятной и такой счастливой, что мог позавидовать любой смертный.  Тантал был низвергнут в царство Аида и приговорен к вечным мукам.  Какого наказания заслуживает Менелай – решать Вам, Ваша честь. У меня все, Ваша честь.

     Фемида окинула быстрым взглядом богов, расположившихся по ее левую руку, видимо, не ища следующкго оратора в их числе и, повернула голову направо,  пытливо вглядываясь в лица богов, сторонников ахейцев, среди которых она бы хотела видеть следующего оратора.  Когда ее взгляд остановился на Гермесе, он уже был внутренне готов занять сторону Менелая. - Если не я, то кто защитит достойного человека и справедливого царя Менелая - решил Гермес. - И разве не я вместе с Афродитой, Афиной и Герой прибыл в Трою и сообщил Парису волю Зевса, желавшего чтобы Парис, и никто иной, отдал яблоко прекраснейшей из трех богинь.

     – Позвольте, Ваша честь, поделиться с высоким собранием моими соображениями – негромко произнес Гермес глядя на Фемиду, видимо, как всегда, не лишенный светлых мыслей, и умеющий искусно доносить их до слушателей.  -  Его взгляд выражал спокойную уверенность и был почти лишен обычного для взгляда Гермеса выражения умного лукавства, что говорило о серьезности намерений.  Получив одобрение Фемиды, он продолжал:
 
     - Афродита, восхитителная, не только твоя признанная всеми богами и смертными красота, которая неизменно приносит моим глазам наслаждение, но и умная, хорошо построенная  речь, произнесенная тобой сегодня, доставила мне несказанное удовольствие, и, я полагаю, всем здесь присутствующим тоже.  Спасибо тебе за удовольствие видеть и слышать тебя. – В этот момент ревнивый рыжий Арей как-то заерзал на своем месте и бросил злобный взгляд в сторону Гермеса, что не прошло незамеченным для Гермеса, который в ответ слегка улыбнулся. - Возьму на себя смелость, пенорожденная Афродита, не согласиться, все же, с некоторыми твоими  выводами.  Однако, по порядку. Ты утверждаешь, что похищение Елены Парисом не было «похищением», поскольку, Елена не сопротивлялась, а по своей воле покинула дворец Менелая и отправилась с Парисом в Трою, и я абсолютно с этим утверждением согласен. А что же произошло с Еленой ? Почему она, забыв супружесий долг, забыв материнские обязанности поддалась льстивым, сладкоречивым уговорам Париса, покинула свой дом, свою страну и отправилась за море навстречу любовному приключению ?  Она жила во дворце своего мужа, царя Менелая, и между ними девять лет были отношения доверия, любви и согласия. Они растили любимую дочь и вдруг, после девяти лет, за девять дней, которые Менелай и Елена пировали с Парисом так все изменилось!   

     Ты признаешь, неревзойденной красоты богиня, что помогла Парису влюбив в него Елену, но лукаво оправдываешь свое действие тем, что, мол, Менелай уже не столь сильно, как в былые годы, любил Елену. Разве тебе неизвестно, что даже у богов, и, тем более, у смертных, жар любви ослабевает с годами, но, это не обязательно означает, что он исчезает ? Неужели ты не знаешь, что огонь любви молодых людей может переходить в душевное тепло, привязанность, глубокое понимание, сочувствие, близость и благодарность супругов друг другу ?  Не могу этому поверить, ведь кому как не тебе, царице любви, знать о любви все. Не могу поверить, что, как и твой и Арея сын Эрот, ты имеешь такой же «детский» взгляд на природу, характер и свойства любви,  ограничив ее лишь эротизмом. –

     При этих словах Гера и Афина, едва скрывая чувство превосходства над Афродитой, заулыбались, а добрая Лето  сочувственно посмотрела на крепенького малыша Эрота, ограниченную роль которого в любви точно обозначил Гермес. -

     Поэтому, - продолжал Гермес, твой аргумент относительно ослабевшей любви Менелая к Елене представляется мне искусственным и искажающим действительность. Любовь Менелая и Елены не ослабела, а претерпела некоторые естественные изменения.

     Далее, ты Афродита, чудо олимпийской красоты, подозреваешь Менелая в том, что он преднамеренно оставил Елену с Парисом и уплыл на похороны дедушки. При этом, ты признаешь, что Менелай не глуп и не мог не заметить ухаживаний Париса. Складывается впечатление, что ты, сама не замечаешь, как подтасовываешь факты под удобную тебе точку зрения. 

     А как ты думаешь, пеннорожденная Афродита, если Менелай умен, разве мог он не догадываться, что кто-то из могущественных богов поддерживает Париса. Слишком уж смело и открыто он пренебрегает дружбой и беспримерным гостеприимством, которое ему оказывает Менелай и оказывает знаки внимания Елене.  Если Менелай умен, то разве должен был он идти наперекор воле богов и пытаться удержать Елену ? Разве мог он, смертный, противостоять воле богов и победить их ? Идти наперекор судьбе и воле богов разве не означает ввергнуть свою жизнь в ещё большие горести и несчастья ?

     - Гермес окинул взглядом собрание богов и с удовольствием отметил на большинстве лиц явное одобрение его словам. - Отьезд Менелая свидетельствует лишь о том, - продолжал Гермес, - что он не только не стал вступать в схватку с богами, и дал судьбе распорядиться его жизнью, но старался угадать волю богов, выказывая этим глубочайшее почтение олимпийцам.  Если Елена сама за себя отвечает, то она не разрушит наши семейные узы, а если боги вмешались, то ничто не поможет – должен был думать и думал мудрый человек и царь  Менелай.

     Наконец, не свидетельствует ли отьезд Менелая в этой ситуации и о его бесконечном доверии Елене, его уважении к ней, и готовности принять судьбу, какой бы трудной она не оказалась ?  Поэтому, и главное твое обвинение Менелаю в том, что он всех обманул,  включая богов, я не признаю и считаю твоим, великолепная Афродита, искренним заблуждением. Мой личный вердикт – не виновен. У меня все, Ваша честь – сказал Гермес, обращаясь к Фемиде.

     Менелай проснулся, покрытый холодным потом, скорее не от жары, а от пережитого во сне сначала ужаса от обвинений Афрродиты, потом появившейся надежды, после вытупления Гермеса. Обвинения очень серьезные  - продолжал размышлять он о событиях сна так, как будто то, что произошло во сне, было на самом деле.  Он почувствовал жажду и горечь во рту, сел, взял кувшин и наклонил его над кубком. Несколько скудных бардовых капель вытекло, и их вид усилил ощущение жажды и огорчения.  Менелай позвонил в колокольчик и появился слуга, которому было приказаано принести на этот раз белого вина и воды из родника.  Парис, тихонько помахивал  хвостом, ожидая, когда его хозяин, его бог, обратит свое внимание на верного друга, чтобы ответить тогда уже интенсивным приветственным вилянием хвостом.  Все еще не отошедший от страшноватого сна Менелай наконец вспомнил о Парисе и протянул в его сторону руку, которая мгновенно сама оказалась поверх не имеющей лба головы счастливого Париса.

     - Н-да,  как-то по-стариковски, при его неполных пятидесяти и здоровье на тридцать пять, крякнул Менелай поглаживая пса и приговаривая, тихо и ласково - ах ты кобелина, ах ты кобелина, отчего хвост Париса заходил быстро и с большей амплитудой колебаний. Наконец он почувствовал возвращение к реальности от сна и вернулся к предмету сна.

     -  Ну Афродита,  дивная богиня любви, невозможно не восхищаться !  Я, выходит,  все подстроил и всех на свете обманул, и брата покойного,  и Елену с Парисом, тоже я обманул, а не они меня. Я обманул  ахейских царей - бывших женихов Елены, и бессмертных богов, но не всех, а только некоторых, вот Афродиту мне не удалось провести.  Я и сам чуть было не поверил, что она обо мне «кристально чистую правду» говорит.  Просто заслушался.  Жаль, что не досмотрел сон.  Интересно было бы узнать, кого еще кроме меня она сумела одурачить из присутствующих, впрочем,  меня чуть было, но, все-таки, не убедила.  Пожалуй, с нее станется, она могла бы заявить, что Парис не сам приплыл, а я заманил Париса в Спарту, чтобы подсунуть ему Елену. Спасибо Гермесу, умнейший и справедливейший бог,  за что его и не любят некоторые на Олимпе.

     Афродита, оказывается, мастерица интриг,  а я то, наивный,  думал что на Олимпе этим отличается только владычица Гера,  да зловредная Эрида.  Но, чему удивляться, если были такие «осложнения при родах».  Пенорожденная !  А откуда пена-то ?  А пена  возникла от болтания отсеченного члена всевышнего бога  Урана,  дедушки Зевса,  по волнам моря. 

     Титан Крон по научению своей матери Геи (мучавшейся от чрезмерно частых домоганий своего мужа, Урана) оскопил сверхлюбвиобильного отца серпом и бросил член отца вместе с серпом далеко в море.  Вот он и болтался в море, взбивая перу.

     А где был Зевс во время суда, что-то я его не видел, видимо, как всегда, «над схваткой». Сидит себе где- нибудь на Олимпе, или, как во время Троянской войны, на горе Иде, и наблюдает, все ли идет по его плану и только бровями, иногда, помовает.  Уж не он ли придумал эту «разрядку напряженности» на Олимпе ?  Почему надо пересматривать то,  что всем известно, и ни у кого не вызывает сомнения? 

     Всем известно, что война началась из-за спора (а потом и обиды, возникшей у Геры и Афины на Афродиту) при выяснения «важного» вопроса о том, кто есть прекраснейшая на Олимпе.  «Прекраснейшей» была надпись на золоченом яблоке, незаметно брошенном богиней раздора Эридой к ногам  трех богинь, присутствовавших на свадебном пире.  Зловредную Эриду, единственную из бессмертных,  не пригласили на свадьбу будующих родителей Ахилла, смертного Пелея с морской богиней Фетидой.  Не пригласили именно из-за ее зловредности.  Но она и в этой ситуации сумела проявить  свою суть.  Возникли разногласия между прекрасными богинями, которые не взялся разрешить и громовержец Зевс.  Он  предложил им задать этот вопрос Парису, сыну Приама, род которого начался  несколько поколений назад рождением сына Дардана от брака Зевса с плеядой Электрой. В сопровождении Гермеса богини отправились к Парису.  Гермес сообщил Парису волю Зевса, и Парису пришлось сделать непростой выбор (впрочем,  может быть, для Париса он был достаточно очевидный).  Не только каждая богиня была по своему прекрасна, но и каждая обещала дорогую награду:  Афина – военные победы и славу, Гера – власть над всей Азией,  Афродита же - любовь прекрасной Елены, то есть моей жены.  Будто Елена не принадлежит самой себе, что можно за нее решать, кого она должна любить и кому она должна принадлежать.  И мужа, с которым Елена должна была жить в любви и согласии у нее тоже не было.  Про «пастушка», что говорить,  он не честолюбив.  Ему Елена нужна была. Он еще когда женихом был, то мечтал о ней, и свое желание обладать Еленой сохранил, можно сказать, пронеся сквозь годы.
 
     Конечно,  Троянская война, как и любое другое событие,  возникла, как результат цепи предшествующих событий.  Не было бы свадьбы Фетиды и Пелея на горе Пелион, рядом с пещерой кентавра Хирона, не было бы подброшенного яблока.  А свадьба случилась, потому что Зевс и Гера, каждый по разным причинам,  хотели этого брака.  Зевс, потому что ему была приятна Фетида в такой степени, что он ее преследовал аж до самой Колхиды.  Фетида не хотела близости с Зевсом и убегала от него. В Колхиде Зевс встретил  Прометея, сына Фемиды, обладавшего даром предвидения  (на что указывает его имя), который сказал Зевсу, что если у него будет сын от Фетиды, то сын свергнет его, и Зевс, благоразумно, перестал домогаться Фетиды, хоть  она и оставалась ему приятна.  Гера устраивала свадьбу, потому, что была благодарна Фетиде, проявившей беспримерную  твердость к настойчивым ухаживаниям  Зевса, не в пример многим другим бессмертным и смертным.
 
     Суть в том, что, в конечном итоге,  все что происходит со смертными определяется поступками богов и волей дочерей Фемиды от Зевса, богинь судьбы.  А главными противоположно направленыыми силами богов являются сила тучегонителя Зевса, производящего свое многочисленное потомство, состоящее из царей и героев,  и упорство его супруги, златотронной Геры, пытающейся противостоять увеличению той части  потомства всемогущего Зевса, которое появляется без ее женского участия. 

     Олимпийский блистатель  Зевс еще не исчерпал своего родительского потенциала,  постоянно сближаясь с бесчисленными нимфами морей, рек, озер, болот, долин, островов, рощ  и гор а также с простыми смертными женщинами.  Но ревнивая  владычица Гера, даже понимая, что она не может победить в этом противостоянии,  все равно делает все возможное, чтобы воспрепятствовать воле Зевса и изредка это ей, отчасти,  удается.

     Менелай выпил разбавленного родниковой водой белого вина, отрезал серебряным ножичком дольку розового с одного края яблока, почувствовал приятную его кислинку и снова вернулся мыслью к Елене.  - В чем-то Афродита права.  Я всегда любил Елену, но с годами костер страсти стал тише, и Елена от этого страдала, хоть в этом и не признавалась.  Ей нужно было, чтоб всегда были такие пламенные чувства,  какими мы были охвачены в первые месяцы нашего брака. Елену не устраивали горячие еще, но остывающие угли страсти и сменяющие пламя нашей любви привязанность и благодарность. Она почувствовала,  что с Парисом она вновь погрузится в бурную реку страсти, как когда-то это было у нее со мной. Проявлениями любви, обещающей наполненные обожанием дни и страстью ночи и покорил Елену Парис,  и она позабыла обо всем.  Ее похищение не было мной подстроено.  Она могла  остаться доброй женой и хорошей матерью.  Я верил, что  она любит меня, у меня не было в этом ни малейшего сомнения.  Я всего лишь не помешал ей сделать ее выбор. Я дал ей эту свободу, потому что любил ее, и не сомненвался в истинности ее чувств ко мне. Но она, неожиданно для меня, предпочла страсть, презрев и семейные узы и родительские обязанности. Ну что тут скажешь, Елена - дочь своего отца, громовержца Зевса.