Журналистика - 1998

«СМЕРТИ  НЕТ»

Так называется рассказ Сергея Гунькина. И хотя сам по себе рассказ не представляет из себя ничего особенного: юношеская попытка написать развлекательную вещь – выше автора «Оскорбления сексом», «Петли Фарминталя», «Парижа за 10 су» из ныне здравствующих русских писателей я бы поставил только Солженицына.

Неслучайно в этот номер попали «Морские рассказы» Юрия Кузнецова. Пятьдесят с лишним лет назад нашу Родину удалось отстоять от фашизма. Неимоверной ценой. Сегодня чьи-то карманы стали больше, чем Россия. И хозяева этих карманов ставят народы России на колени. И хозяева этих карманов уверены, что они уничтожат всех, кто станет у них на пути...

И по городам нашей Родины расхаживают ребята в чёрной униформе с фашистскими крестами...

И государственные учреждения превратились в мафиозные структуры...

Да посмотрите, что творится. Стоит ли перечислять дальше?

Хотя на эти темы пишет Вадим Гордый. А что вообще сегодня можно прочитать?* Литература бесталанно отражает современные трудности, пичкая читателя сплавом крутой жизни с выдуманными ситуациями и несуществующими проблемами.* Многие современные литераторы больше обеспокоены собственной славой, личным положением и размером гонорара за свои произведения, чем судьбой своей страны, судьбой своего народа.* И он, и Сергей не входят в союзы писателей, но более сильного состава авторов, чем в «Русской Версии», в России нет.** Ведь здравому человеку понятно, что в союзах писателей с давних времён (вспомним о Пастернаке, Высоцком) окопались блатные посредственности и бездарности.**

То же я мог бы сказать и о нашем правительстве. Но только ему я бы с удовольствием подарил большой пистолет с одним боевым патроном.

А к читающим сегодняшний номер моей газеты мне хотелось бы обратиться особо. «Русская Версия», я вижу, является чуть ли не единственным голосом совести (как нелепо это может показаться на первый взгляд), если не во всей стране, то в Воронеже точно.

И если ноябрьского номера не будет в продаже, верьте, что мы ещё выйдем. Не забывайте нас.

Моя благодарность к вам равна делу моей жизни. А это больше, чем жизнь!

20.09.

/*– добавленные предложения в тот же день и ** – убранные предложения для «Русской Версии» № 12./

*

ПРЕДИСЛОВИЕ  к  17-му  НОМЕРУ  «РУССКОЙ  ВЕРСИИ»  (не вышедшему)

Сегодня крупнейшие издательства страны многотысячными тиражами предлагают людям литературу пошлую и бездарную, которая выхолащивает в народе и без того уже слабую способность реально оценивать жизнь, реально оценивать жизненно важные ценности. Такая литература вкупе с другими средствами и методами нашего времени только усиливает то скотское в людях, которого и так уже много накопилось за историю человечества. Массовая современная русская литература не способствует развитию у читателей сопротивления действительности, делая из них рабов в различных вариантах объяснения этого слова. И обидно бывает оттого, что многие талантливые писатели сегодняшнего дня влачат жалкое существование, испытывают на себе непонимание окружающих, бьются о прочную стену официальных структур и довольствуются лишь немногочисленными публикациями в журналах и газетах самиздата, выходящих более чем скромными тиражами.

Сегодня из творческих личностей в моде артисты, киноактёры, певцы, модельеры, кинорежиссёры, продюсеры, ведущие телепередач, заправилы шоу-бизнеса и даже отдельные прозаики тоже пользуются спросом. А вот поэтов у нас стали по большому счёту забывать. Для них всё меньше и меньше остаётся места в современном мире.

Подавляющее большинство людей практически не способно понять порой душевное состояние человека-творца: сейчас я остановлюсь конкретно на поэтах. И то, что, как правило, нам кажется обыденным и привычным, ранимому существу – художнику, художнику с большой буквы, кажется трагичным, и переживает он то или иное событие куда более сильнее, чем мы.

Сегодня мне бы хотелось рассказать о судьбе донецкого поэта Сергея Андриенко.

Он родился 19 февраля 1961 года в Донецке. Воевал в Афганистане. Имеет правительственные награды. Работал школьным учителем русского языка и литературы. Печатался во многих изданиях, вплоть до «Комсомольской правды», автор поэтического сборника «Глухой музыкант», кстати, выпущенного в Воронеже; в 1996 году стал обладателем Гран-при Международного литературного конкурса, проводимого мной. Но в последние годы судьба как бы специально отвернулась от него. Сначала серьёзная болезнь, лишившая его семьи. Потом потеря работы. Одновременно с этим его стихи перестали печатать в Украине, да и в России остался лишь один издатель и редактор, который поддерживал с ним связь.

В 1997 году он пишет в своём «Марше уцелевших»:

Я говорю от имени «афганцев»,
которых не сожгла тогда гроза,
которые и ныне среди ночи
спросонок ищут старый АКМ.
Что живы мы – нам повезло не очень.
Но тем, другим, не повезло совсем...

И мне очень тяжко осознавать, что моё письмо, в котором я призывал его держаться и бороться, не помогло ему. Оно не успело... Человек, Поэт – самовольно ушёл из жизни в этом году.

16.07–17.10.

*

*   *   *

(ЛУКА  МУ…ЩЕВ  И  ДРУГОЕ  –  название для публикаций на сайтах «Проза.ру» и «Стихи.ру»)

В этом году исполнилось 230 лет со дня смерти Ивана Семёновича Баркова (1732–1768). Мало кто в России, из достигших половой зрелости, хотя бы понаслышке не знаком с этим именем. А уж о произведении про небезызвестного Луку слышал, наверное, каждый. И хотя и существует версия, что «Лука...» был написан уже после смерти Баркова, но факт остаётся фактом. А у Баркова и без этого «шедевра» предостаточно различных произведений: поэм, стихотворений, эпиграмм, пьес, басен, эпистол, эпитафий, песен и т.д. Мне лично нравится стихотворение-поэма, приписываемая Ивану Семёновичу, «Григорий Орлов»:

... И снова на спину ложится...
И поднимает ноги ввысь...
Кряхтит и ёрзает царица
Под ним, как раненая рысь.

Скрипит кровать, трещит перина,
А на плацу проходит рать:
О, славься ты, Екатерина,
О, славься ты,  .....  мать!

Барков написал порядочно и печатных вещей, был переводчиком. Но успехом всё же пользуются его матерные вирши, прошедшие к нам сквозь столетия.

Ещё будучи школьником, я считал «Луку» произведением А.С.Пушкина. После армии – услышал фамилию другого автора – Барков – и подумал: «Вот ведь, пушкинским слогом пытался писать». Но в конце концов оказалось, что «наш главный поэт» родился аж через тридцать с лишним лет после смерти Ивана Семёновича!

И даже сам Пушкин замечал, что Барков первый из русских поэтов отбросил архаический стиль Ломоносова и Сумарокова и стал писать живым народным языком. И кто знает, не будь Баркова, был бы сейчас именно тот Александр Сергеевич, который нам известен?

Интересен тот факт, что первые скабрезные произведения поэта в «купюровом» виде были опубликованы аж спустя 104 года после его смерти. Да и о смерти его ходит немало легенд и преданий. Кто думает, что он покончил жизнь самоубийством. Кто считает, что он умер от побоев, полученных в публичном доме. Кто полагает, что умер он в состоянии «белой горячки» в момент запоя, утонув в нужнике (не правда ли, жуткая смерть?). Но все легенды утверждают, что перед кончиной Барков отметил свою судьбу в эпитафии: «Жил грешно и умер смешно».

Но как бы там ни было, Барков сделал свой выбор. Жизнь дала ему не так уж много времени. Власти старались всячески «не замечать» эту «искру божью». Да и сам он как-то наплевательски относился к своей жизни. Но судьба распорядилась иначе. Талант Баркова, его юмор и острое словцо и сейчас противостоят ханжеству и тупости наших чиновников, неуёмной преданности начальству блюстителей чистоты русского языка, продажности трусливых карьеристов. Только мы подчас не понимаем этого, не замечаем этого... или не
хотим замечать.

Полное издание И.С.Баркова без купюр и искажений вышло в Риге, в 1932 г. Полное собрание непечатных произведений Баркова хранится в главной публичной библиотеке страны и имеет название «Девичья игрушка».

10.11.

/Незначительная правка 27.11.13 до 1:30./

*

*   *   *

(ИВАН  ПАВЛОВИЧ  КОПЫСОВ  –  название для публикаций на сайтах «Проза.ру» и «Стихи.ру»)

Мы знаем Тютчева, Фета, Кольцова, Никитина. Мы суём их имена в названия улиц, скверов, ресторанов, конфет. Но мы не знаем, что всё их творчество вместе взятое не стоит нескольких строчек никому неизвестного поэта из воронежского городка Боброва. Поэта, который является (или, уже, являлся) нашим современником.

«...Россия, Россия, Россия!
Бесчестье предательство, ложь.
Разгульного пьянства стихия,
Кабацкий кровавый дебош...
В России всё жуткое вечно:
Убийства, грабёж и... кресты...»

Иван Павлович Копысов (Ив.Иванский) был недоволен всем. И всеми. Сталиным, Хрущёвым, Брежневым, Андроповым, Горбачёвым, Ельциным. За свою жизнь он испытал почти всё, что можно себе представить жуткого и бесчеловечного: война, ранения, фашистский плен и концлагерь. Когда его статью «Четвёртая гражданская война в России» стали передавать западные радиостанции, его осудили за «изготовление и распространение клеветнических измышлений, порочащих советский строй». Вещественными доказательствами тогда фигурировали его стихи и проза. Несколько лет он провёл уже за нашей «колючкой». Это было при Брежневе.

«...Но руки скелетные в бурых изломах
Твоих не погладят ни плеч, ни седин.
Что звать...
Твой Ванюша не странь был, не промах,
Твой младший исчезнувший сын...
Тот бой... Он с винтовкой залёг у землянки.
В запасе – сухарик и пули... – пять штук.
Ползком, без гранат, на фашистские танки!
Шапчонка – на лбу, котелок – на портянке...
Прикончил его политрук.
За трусость...»

Принято считать, что XIX век дал России более сильных писателей, чем XX. На мой взгляд, в России всегда были, есть и будут таланты. Только со времён Пушкина и Лермонтова их в нашей стране научились «убивать» так, чтобы о них уже никто никогда не вспомнил.

«...Наш враг...
Мы в бой вступаем с ложью,
Рвём смело вязь идейных пут,
Но плохо крепим свой редут,
И наши головы к подножью
Они торжественно кладут.
Им – слава, честь, всех маршей звуки.
В темницах нам страдать и гнить.
Но сколь ни тяжки наши муки,
Им с ложью нас не примирить...»

Иванский надеялся, что «зажжётся его звёздочка», что «историк приговор напишет, осудив жестокости и дурь», и справедливость восторжествует, что люди станут жить как люди, а не как скоты... Но напрасно.

(На смерть Андропова.)
«...Ещё одна казённая потеря.
Ещё один тиран покинул нас.
Я у двери стою, в знаменье веря,
И жду свободы долгожданный час».

В том, что сегодняшний строй существует, немалая заслуга таких, как Иванский (но, безусловно, они хотели не этого). Однако, благами жизни сейчас распоряжаются в основном те, кто в то время, когда Иван Павлович томился за решёткой, ходили в детский сад или заседали в различных райкомах, обкомах, Советах и т.д. Нынешняя же власть совершенно забыла Иванского и ему подобных.

Власть, она тоже не вечна, а поэтому нужно успеть нахапать себе, а потом уже думать (если на это останется время) о народе, о Родине. Прямо как в песне, только наоборот.

«...Сколько можно?.. А на небе тучи.
Ворон кружит над седым холмом.
Эй, прокаркай на всю Русь гремуче,
Чтоб вселенский прокатился гром!
Вот тогда тебе, вещунья-птаха,
Я зажгу во здравье сто свечей
От замученных, кто шёл на плаху,
На штыки и пули палачей».

18.12.

/Для газеты «Русская Версия» № 16./