Владимир Иванович Вернадский и Забайкалье

12 марта 2013 года прошёл 150-летний юбилей со дня рождения выдающегося учёного -  энциклопедиста мирового значения Владимира Ивановича Вернадского. Его имя относится к блестящей плеяде русских учёных, яркими представителями которой были К.Э. Циолковский, А.Л. Чижевский, П.А. Флоренский, И.П. Павлов и другие. Эти учёные обладали мышлением космического уровня и были носителями нового мировоззрения.

Научное творчество В.И. Вернадского поражает своим многообразием и масштабом. Он являлся специалистом в областях геологии, минералогии, кристаллографии и кристаллохимии, гидрологии, гидрогеохимии, географии, почвоведения, экологии, метеоритики и космохимии; стоял у основания наук геохимии, биогеохимии и радиогеологии. В трудах Вернадского заложены основы современных представлений об окружающей среде и взаимоотношениях человека и природы. Он был не только исследователем, но и организатором науки. Деятельность В.И. Вернадского оказала огромное влияние на развитие наук о Земле, на становление и рост Академии наук в России, на мировоззрение многих людей.

И случилось так, что почти сто лет назад – летом 1914 года – он посетил наше Забайкалье. Об этом в своё время писали  забайкальский краевед В.Ф. Балабанов и доктор геолого-минералогических наук Г.А. Юргенсон. Об этом есть статья во 2-м томе «Энциклопедии Забайкалья». Основываясь на эти труды и используя некоторые другие материалы, авторы настоящей статьи хотели бы подчеркнуть роль учёного при посещении Забайкалья не только как простого естествоиспытателя, наблюдавшего за тем или иным процессом, но и учёного-организатора, претворившего эти наблюдения во благо развития нашего края и всей России.

За год до своей командировки в Читу В.И. Вернадский участвовал в работе международного геологического конгресса, который проходил в канадском городе Торонто. Его потряс один из выводов, последовавший из основного доклада на конгрессе. Суть его заключалась в том, что на заре XX века доля угля в составе используемых топлив составила 85%, а призрак угольного голода грозил мрачным концом цивилизации. Конгресс считал нужным поставить перед мировой промышленностью задачу вовлечения в производство новых источников энергии – воды, ветра, солнца. Размышляя по этому поводу, учёный пришёл к выводу, что этот список можно расширить за счёт включения в него нового источника – радиоактивности некоторых минералов.

Радиевые минералы к тому времени он изучал уже несколько лет. Начиная с 1908 года, он проводит работу по организации экспедиций и созданию лабораторной базы по поискам и изучению радиоактивных минералов, возглавляет Радиевую комиссию, входит в правительство с запиской об ассигновании данных работ. В частности в письме А.Е. Ферсману от 10 января 1912 года Владимир Иванович писал, что в поступившей из Забайкалья в музей Академии наук коллекции минералов его заинтересовал торианит как возможный источник радиоактивного сырья. Прислал эту коллекцию читинский горный инженер Сергей Дмитриевич Кузнецов, работавший с 1902 года в Главном управлении Нерчинского горного округа, которое с 1901 года находилось в Чите. В те годы он заведовал геологическим кабинетом и библиотекой Главного управления, и по сложившейся в горном округе традиции посылал с соответствующими пояснительными записками дубликаты поступающих в геологический кабинет минералов.

Вот составляющие той причины, какие привели величайшего учёного в Забайкалье. И хотя радиевые экспедиции в то время работали на Урале, в Предуралье, Ферганской долине и Кавказе, сам В.И. Вернадский отправился в экспедицию именно сюда. Это случилось в июле 1914 года.

В помощники себе он взял своего ученика Константина Автономовича Ненадкевича, занимавшегося исследованием новых видов минерального сырья и разработкой способов извлечения редких металлов из руд. На вокзале в Чите их встретил статский советник С.Д. Кузнецов и сразу же повёл в геологический музей управления Нерчинского горного округа, которым заведовал.

В.Ф. Балабанов в статье «В.И. Вернадский в Забайкалье» («Забайкальский рабочий» от 10 марта 1963 г.) писал: «С.Д. Кузнецов показал найденные им образцы сурьмы и молибдена у реки Хорогочи (совр. Тындинский район Амурской области – авт.), окатанные и покрытые беловатым налётом зёрна висмута из золотоносных россыпей реки Или (совр. Дульдургинский район – авт.), киноварь с Ильдикана, Унды и Апрелково (совр. Балейский район – авт.) и замечательный розовый кристалл. Осматривая его, Вернадский, как бы между прочим, заметил: «Подобные кристаллы были встречены на Урале. Изучением их занимался Виктор Иванович Воробьёв. Он сделал анализ этого минерала, но дело до конца не довёл – погиб на одном из ледников на Кавказе. В 1908 году мы довели изучение минерала до конца, и я дал ему имя воробьевит».

На следующий день В.И. Вернадский, К.А. Ненадкевич и С.Д. Кузнецов поездом выехали из Читы. 22 июля побывали в Нерчинске. Затем, переправившись через Шилку, поднялись на Борщевочный хребет и вместе с присоединившимся к ним в пути товарищем Вернадского по Торонто Пётром Петровичем Сущинским, уже занимающимся геологическими исследованиями в Забайкалье, осмотрели пегматитовые выходы с самоцветами в районе современного курорта Ургучан и деревни Савватеево, где находились копи цветных камней. В.И. Вернадский  был в восторге: «Чрезвычайно, исключительно интересен Ургучан (воробьевит). Туда направлен Сущинский – материал оттуда первостепенный. Куда Липовка!». По разъяснению Г.А. Юргенсона, Липовка – это место на Урале, где впервые были обнаружены такие самоцветы. Спустившись с хребта, они побывали на золотоносных россыпях по рекам Унде и Газимуру, речкам Бошагоче и Гугде, на полиметаллических рудниках. На Унде экспедиция обнаружила торианит – минерал тория и монацит, содержавший редкие земли и торий. В.И. Вернадский писал: «Торианит и монацит есть в россыпях, но совершенно не ясно, имеем ли мы дело с монацитовыми и торианитовыми россыпями или монацитами и торианитами в россыпях?». Г.А. Юргенсон по этому поводу сообщает, что с этим вопросом разобрался в конце тридцатых годов геолог Н.С. Землянский, открывший монацитовую россыпь, которая с того времени стала объектом промышленной разработки. Осматривая Спасский рудник, В.И. Вернадский обратил внимание на большое количество в руде сурьмяного блеска, на что присутствующие здесь рабочие ответили, что «этот минерал послужил чуть ли не причиной закрытия рудника». На Новотроицких приисках он познакомился с горным инженером Владимиром Александровичем Беляевым, ставшим чуть позднее их управляющим и вошедшим в круг российских учёных, принявших самое деятельное участие в работе Радиевой комиссии.

Возможно, В.И. Вернадский посетил разработки и Шерловой Горы, хотя ни В.Ф. Балабанов, ни Г.А. Юргенсон об этом не сообщают. На это наталкивает запись в «Хронике большой жизни» А.Д. Шаховской, опубликованной в 15-м томе альманаха «Прометей», полностью посвящённому этому выдающемуся учёному (М., «Молодая гвардия», 1988, с. 62): «Август. Известие о войне дошло до меня, когда я был в степи, верстах в 40 от маньчжурской границы». Это было в самых первых днях августа, после чего В.И. Вернадский покинул Забайкалье.

Он полюбил этот край и никогда не забывал о нём, живо интересовался всем новым, что открыто в недрах Забайкалья, вёл переписку с забайкальскими геологами - с уже названным С.Д. Кузнецовым, а также К.Ф. Егоровым и М. Якуниным. Кстати, в 1922 году К.Ф. Егоров прислал В.И. Вернадскому новый минерал, который академик назвал менделеевитом. Благодаря выводам Радиевой комиссии именно наш край впоследствии стал сырьевой базой в СССР по добыче радиоактивной руды. Именно отсюда в сороковые годы брали сырьё для испытания первой в стране атомной бомбы, а потом появился город Краснокаменск, посёлки Первомайск и Золотореченск…

И до Вернадского Забайкалье являлось поставщиком для России минерального сырья, но тогда речь шла о малой толике таблицы Менделеева. Теперь же с началом в 1914 году войны с Германией ярко высветилось в сравнении с ней отставание России в использовании правительством сил учёных, техников, экономистов. Выступая в Обществе естествоиспытателей, академик привёл интересные цифры: «Из 61-го химического элемента, которые вообще утилизируются человечеством, в России сейчас добывается 31, - немного более половины. Причём вольфрам, йод, никель, фтор стали добываться лишь с начала войны, под воздействием военно-промышленных комитетов. Но картина станет ещё удручающей, если мы обратим внимание на количественную сторону дела. Некоторые, как алюминий, барий, вольфрам, йод, кобальт, никель, свинец, серебро, кремний, сера, фтор, ртуть, цинк, добываются или ввозятся в таких недостаточных количествах, что мы можем исключить их из указанного тридцать одного».

После этого в Забайкалье стали открываться новые рудники. Этому способствовало ещё и то, что В.И. Вернадский был избран председателем Комиссии по изучению естественных производительных сил. Руководя работой Комиссии, он быстро привлёк к работам в Академии наук сотни лиц, раньше ей чуждых. Популярность Комиссии и практические результаты её немедленно заявили о себе русскому обществу.  Как пример, можно привести обращение в Академию наук начальника управления санитарной и эвакуационной части Русской армии с просьбой указать, имеются ли в России руды висмута и представляется ли возможность выплавки из них металлического висмута, который перерабатывается в ряд фармацевтических препаратов, таких как ксероформ, ферматоль, силициловокислый, азотнокислый и углекислый висмуты, используемые как лечебные и антисептические средства. На основании материала, имеющегося в минералогическом музее Академии наук, академик установил, что исследовательские работы надо начать в Забайкалье. С этим заданием туда отправился его старый ученик К.А. Ненадкевич, который в Шерловой горе нашёл минерал, до тех пор нигде не описанный и названный им базовисмутитом. Продолжая исследования, он нашёл ещё несколько  месторождений висмутовых руд и в 1918 году из руд Букукинского рудника получил первый в России из русских руд металлический висмут. В этом эпизоде отразилась деятельность Комиссии Вернадского, преобразованной в 1930 году в Совет по изучению производительных сил, положившей создание собственной советской сырьевой базы, без которой немыслима никакая промышленность. В этом же эпизоде ярко видна и дальнейшая непрекращающаяся связь величайшего учёного с Забайкальем.

О Владимире Ивановиче Вернадском можно говорить бесконечно, как бесконечен кругозор его научной деятельности. Но нам, забайкальцам, дорого воспоминание о его недолгом пребывании в нашем крае, но сыгравшем огромную роль в его промышленном освоении, особо развернувшимся в двадцатые, тридцатые и сороковые годы.