Горбунья

               
              - «Ненавижу это слово. Потому, что знаю, кожей чувствую, что именно так называют меня заглазно  «подруженьки». Хотя вслух они лепечут: «Элла! Эллочка!»  Твари подвидные!!!
               По вполне понятным причинам это слово никогда не входило в наш семейный лексикон. Впервые я услышала его года в три, когда после смерти бабушки  родителям пришлось отдать меня в детский сад. Ребятишки вначале присматривались ко мне, а на второй день какой-то краснощёкий бутуз подбежал ко мне и выпалил, округлив глаза и чуть не задыхаясь от волненья: «Голбунья!!!».
               Остальные дети, обступив нас, скандировали: «Гол- бунь – я!». Я заревела, ещё толком ничего не понимая, но остро чувствуя агрессию, направленную против себя.
                Воспитательница пыталась приструнить детей, внушая им: «Не надо обижать Эллочку! Она хорошая девочка. Не говорите так!». Взгляд у неё был жалостливый.  С тех пор я возненавидела жалостливые взгляды.
                Детям не свойственно понятие этики, они непосредственны и жестоки. Травля продолжалась до тех пор, пока я игрушечной лопаткой не разбила голову самому настырному. Шум был великий, но я уже тогда поняла, что за место под солнцем нужно бороться.
                В школе я тоже не была паинькой. При необходимости пускала в ход руки и ноги, казавшиеся длинными при моём росте. Многие девчонки откровенно побаивались меня. А у пацанов я пользовалась авторитетом.  Они считали меня «своим парнем», но никто не видел во мне взрослеющую девушку.
                Чёрт возьми! А ведь ниже пояса я была не хуже первых красавиц класса.  Ножки ровные и не требующие эпиляции, а попка при самом внимательном разглядывании в зеркале так же не вызывала нареканий.
Так нет же, сторонились меня, дурачки желторотые!
                В институте ситуация сохранялась. Невостребованная сильным полом, я волей-неволей тратила избыток времени на учёбу. Вечная активистка студенческого научного общества, я к пятому курсу действительно почувствовала, что превосхожу окружающих по уровню знаний. Примерно в это же время удалось расстаться с тяготившей девственностью.
                Смешно об этом вспоминать. Ну, да ладно, расскажу. На роль «перфоратора» я избрала электрика из нашего домоуправления. Чернявый симпатичный парень, чем-то похожий на Силантьева из «Что? Где? Когда?»
смотрелся неплохо. Хромой, правда. Я даже внутренне хихикала: «Надо же, парочка! Хромой да горбатая!».
                Короче говоря, придумала какую-то неисправность в квартире, пригласила его, а когда он закончил работу, угостила винцом с некоторыми добавками. Поэтому, когда залезла ему в штаны, он отреагировал адекватно.
Классическая поза, по вполне понятным причинам, тут не подходила, и он взял меня сзади. Потом он настаивал на продолжении отношений, но я была непреклонна. «Мавр сделал своё дело,  мавр может удалиться» - так, кажется у Шекспира?
                После защиты диплома меня оставили на кафедре (вот, где знания пригодились). Поступила в аспирантуру. А что же в личном плане?  Да никак! Неужели так и придётся куковать мне всю жизнь одной? И тут судьба делает реверанс в мою сторону.
                Сижу как-то в баре за рюмочкой кьянти. Вдруг подваливает ко мне парнишка. Не в моём вкусе, правда, но сразу пытается взять быка за рога.
- «Не хотите ли,- говорит, - угостить меня рюмочкой, а то я вижу, что Вам совсем одиноко».
- «Отчего же, - отвечаю, - попробуй меня развеселить».
                Посидели мы, поболтали, потом поехали ко мне. Да, забыла сказать, что к тому времени я жила в нашей трёхкомнатной квартире совсем одна. Мама вышла замуж (вот повезло старой перечнице) и уехала с мужем в Германию. Ну вот, переспала я с этим мальчиком, а утром он мне и говорит: «Ты не могла бы одолжить мне двести баксов? Срочно нужно!»
- «Слишком дорого себя ценишь!» - говорю ему.  Он смутился, покраснел даже.  Сошлись на сотне.
                Проводила его и тут меня осенило, что несложно будет найти приличного самца по своему вкусу. За деньги, разумеется. Не слушая ничьих рекомендаций, стала наведываться в элитные женские клубы, присматривалась, приглядывалась. Ну, и выбрала себе одного стриптизёра. Красивый хохлёнок, ласковый.  Сначала он просто являлся по вызову, а потом у нас роман всерьёз закрутился. Через два месяца поженились и он ко мне переехал. Ну, вылитые Елизавета и Алексей Разумовский (шучу, шучу).
                Однако  идиллии не получилось. Вскоре обнаружила в почте письмо: «Зря ты губы раскатала, горбунья! Твоему разлюбезному всего-навсего гражданство и жилплощадь нужны были. А ты ему зачем, уродина?
И фотография прилагается, где его какая-то тварь оседлала. Оба нагишом.
                Закатила ему скандал. Осерчал, попытался кулаки в ход пускать.
Но своим хохлацким умишком не уразумел, на что способна оскорблённая женщина.  Недаром говорят, что от любви до ненависти один шаг. Так что за подлость ответить ему пришлось по максимуму».
                Моя собеседница умолкла и, прислонившись к спинке дивана в купе скорого поезда «Екатеринбург – Москва», пристально уставилась на мелькавшие за окном пейзажи. Короткая стрижка и небольшой рост делали её похожей на мальчишку. Минуты через две она сказала, переходя на ТЫ:
- «Пойдём, покурим!»
                В тамбуре она продолжила: «Только дураки думают, что убрать человека несложно. Это ведь страшный грех. Жаль, что я поняла слишком поздно. Какие-то силы  часто всячески препятствуют этому. Так было в нашем случае.
                Вертихвостка, что на нём  верхом сидела, заподозрила неладное. Шум подняла. И действительно, скоропостижная смерть двадцатипятилетнего бугая выглядит подозрительно. Начались всякие экспертизы. Я вообще-то спокойненько разыгрывала роль безутешной вдовы, поскольку те, у кого я брала яд, уверяли, что он бесследно распадается в организме через четыре часа после приёма.  Оказалось, что это не так, и загремела я под фанфары. Сейчас вот только с «кичи» возвращаюсь. Квартиру оставляла на лучшую подругу. Не знаю теперь, что она мне преподнесёт» - вздохнула горбунья, вытаскивая очередную сигарету.

                Ноябрь 2013г.