Статьи Бомжье наказание и Соседи

Бомжье наказание

С опаской, с оглядкой утречком выскакиваю из квартиры, лихорадочно замыкаю на ключи две двери, затем тороп-ливо ныряю в лифт. Уф, на одну минуту успокаиваюсь. Из лифта тоже выхожу с осторожностью и скорей на улицу, там не так опасно. Вот так начинается мой рабочий день, да и не только рабочий, и не только мой... А боимся мы разного рода проходимцев, грабителей, бомжей. Соседку недавно не только ограбили у дверей своей квартиры, но и нещадно избили.
Наш подъезд на девятом этаже превратился в настоящий бомжатник. На первый взгляд – безобидные, никому и вреда не наносят... Но на поверку это совсем не так. В подъездах, где обитают бомжи, стойко держится отвратный запах. Туалетом для них служат мусоропроводы и площадки, а часто – и лифты.
Что удручает – в полку бездомных прибывает, особенно с развалом Союза. По утрам вдоль домов ковыляет целая вереница страшного вида людей. Жуткие космы, дикие бороды, грязные лохмотья и шарящий взгляд – облик этот совсем не красит наш чистенький и ухоженный город. Даже бездомные собаки не смотрятся так устрашающе и противно, как эти не-счастные.
То, что бомжи постоянно роются в мусорных баках, уже никого не шокирует, и то же самое, как эта братия расправ-ляется с их содержимым. Упорно, добираясь до самого дня, перегнувшись в три погибели, потрошитель вышвыривает от-бросы на территорию двора, нисколько не заботясь о порядке. Затем, собрав то, что ему приглянулось, тащит все это ку-да-нибудь на задворки и деловито перебирает. Более тщательно отобрав добычу, преспокойно оставляет на месте ненужное и, весьма довольный собой, удаляется. Ветер разносит мусор по всей прилегающей территории. И красуются за домами пакеты, коробки, туалетная бумага, картофельная шелуха.
Как-то заметила, как две бездомные собаки с аппетитом уплетали подношение одной доброй бабули. Это увидел проходивший мимо бомж. Он палкой отогнал собак, поднял вместе с газетой объедки и тут же принялся есть. Собаки сидели в стороне и обидчиво поскуливали.
Бывает, что бездомные люди ищут спасения и в конторах. Однажды человеческое чувство взяло верх над здравым рассудком – я пожалела бедолагу, забредшего в редакцию, отдала свой обед, дала немного денег. А потом и не рада была, когда он почти каждый день уверенно заходил в мой кабинет, как домой, и обращался со мной как с лучшим другом. Рас-положится на диване, разложит содержимое сумки, переберёт, ненужное отправляет в корзину для мусора, греется. Иногда снимет обувь – отдыхает. Беззастенчиво просит денег. Однажды попросил набрать на компьютере жалобы в газету и адми-нистрацию, в которых просит помочь материально, но не просит трудоустроить... Желает, чтобы письма звучали убедительно, капризничает, если я напишу мягко. Как-то обнаглел до такой степени, что попросил набрать его стихи, которые он накарябал на клочке газеты. Дескать я бы и в поэты пошёл...
А мы привыкаем к этой нашей беде, разросшейся в “новой жизни” как снежный ком. Неужели этих людей нельзя спасти, неужели от них нет спасения?
Павлодарская областная газета «Звезда Прииртышья» - 25 июля 2002 г.

«Соседи»

Ранней осенью в нашем подъезде на девятом этаже поселились бомжи. Их загнали сюда наступившие холода. Сначала на самой верхней площадке под крышей поселился один страшного вида человек, затем ещё один, а в сорокаградусные морозы их уже стало четверо. Спят без подстилок, прямо на цементном полу. Места на всех на маленькой площадке, видимо, не хватает, так один из них спит прямо на ступеньках лестницы. Как он только умудряется с них не скатиться! Из бом-жовского хозяйства – несколько пластиковых бутылок и старый половик, которого на всех не хватает, двое укрываются им, а третьи спят в своих ужасного вида лохмотьях. Один в дутых сапогах, остальные в рваных ботинках, которые они иногда (когда в подъезде теплее) снимают и ставят аккуратно в уголок.
Не шумят, не мусорят, вежливо здороваются с соседями. Правда, поначалу ходили по «малому» на площадке пониже, а однажды даже по большой нужде сподобились, но после замечания соседа и причитаний уборщицы, они не пакостят. Боятся, что их могут выставить на улицу.
Мне эти несчастные причинили немало переживаний, но и я, к своему удивлению, начинаю привыкать к их образу жизни. Первое время всё порывалась их покормить, дать какие-нибудь вещи или одеяло, но мои домочадцы усмирили мой пыл – дескать не сажать же себе их на шею, да и одеял не наберёшься. Жалеть надо тоже осторожно.
Мусор выношу с оглядкой; если они «дома», не рискую проходить мимо них, особенно когда темно, а темнеет сейчас рано.
Двери в нашем подъезде, как у хозяйственных людей, железные. Когда-то собирали деньги на их установку, много раз меняли замки и с кодом, и без. Но толку нет, двери вообще теперь не закрываются, замки ещё и ломают наши «постояльцы». Поэтому от непрошенных «гостей» спасу нет.
Когда ещё жил один бомж, которого я подкармливала, я как-то спросила у него (он сидел утром, нахохлившись, на лестнице), почему он не идёт в приют для бездомных, на что он невнятно пробормотал, что там всё равно долго не держат... Я спросила, может, надо помочь, но он буркнул: «Не надо!». На том наше с ним общение закончилось.
Кто-то их жалеет, кто-то – ругается, другие вроде и не замечают. Но эти люди есть. Они живут рядом с нами, хотим мы того или нет. Но жизнь ли это?!
Павлодарская областная газета «Звезда Прииртышья», 25 января 2001 год.