Стать архитектором! Глава 50. Генрих и Грэта

   
Вместо эпилога.

  Солнце упрямо пробивалось в занавешенные окна барака. Луч скользил по лицу, настойчиво залезая под ресницы. Грэта повернулась на другой бок. Сквозь дремоту услышала голос Маруси: «Ну что ж вы в такую рань! Фрау спит». Что сказал в ответ мужчина, Грэта не разобрала. Потом послышался заливистый хохот Маруси, затем мужской голос и смех. Она узнала Генриха Вульфа.

Грэта окончательно проснулась. В свободных шортах, с резинкой по краю и майке, она, щурясь, вышла на крыльцо. Побрызгала на лицо ледяной водой из колодца, только что принесенной Марусей в жестяном ведре. Воздух был прозрачен и свеж, несмотря на то, что день обещал быть жарким. Еще не высохла роса на траве. Как хорошо! Сегодня воскресенье.

Послышались смеющиеся голоса, из-за сарая вышел Генрих с двумя ведрами воды и Маруся, вся зардевшаяся от удовольствия. Увидев Грэту, Маруся затараторила:

– Фрау Маргарэтта, фон Генрих хотел вас будить встречать рассвет.

Грэта немного понимала по-русски, но Генрих поспешил ей все объяснить на родном, немецком:

– Грэта! Разве можно спать, когда так красиво! Пойдем встречать рассвет! Какая красота! Как я люблю Россию!

– Генрих, какой рассвет, солнце уже печет! А вы когда вернулись?

– Вчера вечером, но к вам не поехал, купался, прихорашивался, а вообще-то встречался с нашим невероятным шефом. Передавал приветы из Москвы. Рассказывал о командировке, о встречах с Шарлем . Кстати, Корбюзье мне книгу свою презентовал. Покажу, он и надпись своей рукой сделал. Ну, пошли?

Генрих бережно взял Грэту за кисть руки. Его рука была сухая и мягкая. Генрих держал ее очень нежно, почти не сжимая. Грэта опять начала испытывать муки совести по отношению к Вильгельму. Он ведь так доверяет ей. Но Вильгельм серьезный, талантливый, замкнутый человек, а Генрих такой веселый, легкий, добродушный, улыбчивый, что просто невозможно отказать ему в его невинных просьбах.

Грэта знала, что Генрих в нее влюблен. Это стало ей понятно с первой их встречи, когда они собирались в длительную командировку в Москву и Эрнст Май созвал их в Мюнхене на организационное собрание. Генрих просто сразу сфокусировал на ней свой взгляд. И больше не выпускал из виду. Причем, с наивной простотой он тут же подружился с Вильгельмом. Они были не похожи ни внешне, ни по темпераменту.

Для Грэты – оба дороги и жизненно необходимы. Вильгельм тихой незащищенностью и полным к ней доверием, а Генрих своей детской непосредственностью и легкостью. Казалось, что на пути Вульфа нет проблем. Ни профессиональных, ни личных. Он был человеком восторженным, сразу влюбился в русские просторы, обожал степь, реку, широко открывающуюся даль. Ковыль. Свежий воздух и ветер.

Они сели на обрыве, внизу серой лентой пролегло русло реки Урал.

– Грэта, вам хорошо со мной?

– Генрих, не мучайте меня, вы прекрасно знаете, что я замужем, что я люблю своего мужа. Что он ваш друг.

Генрих озадаченно молчал, думал вслух:

– Ну и что, ведь я так вас люблю, Грэта. Я даже ничего и не прошу более того. Только общение, преклонение, разве не так, Грэта?

– Не так, вы ведь ждете от меня ответной реакции на ваше отношение, похвалу, восторги.

– Я сейчас спрашиваю, хорошо ли вам со мной, и больше ничего, только это.

– Мне с вами очень хорошо, Генрих, мало сказать, я счастлива, вы украшаете и освещаете мою жизнь. Но кроме чувств есть еще долг перед близкими людьми, теми, которые нам верят. В данной ситуации это один человек, и он не между нами, он рядом с нами.

– Хорошо, хорошо, как там Вильгельм? Скоро он возвращается?
 
– Он в Магнитогорске, проектирует квартал номер один, жилье, клуб, кое-что уже начали строить. Я ездила, смотрела. Территории тут, конечно… Ну что вы сникли? Он мой муж и коллега. Я по работе ездила. Вы только что клялись, что вам ничего от меня не надо сверх того, что получаете.

– Грэта, я принял Советское гражданство…

– Что? Вы для этого ездили в Москву?

– Нет, естественно, я ездил по работе. Просто мне там предложили, я подумал, а почему бы и нет, я ведь свое-то не теряю при этом.

– Генрих, вы сумасшедший! Вы что, не понимаете, чем это чревато? Ведь теперь вы не защищены статусом иностранца! Разве вас не пугает все то, что тут происходит? Ведь до сих пор не выполнялся ни один договор. Заработную плату нам срезали почти вдвое. Платят только русскими деньгами! Без конца меняют задания на проектирование. Одними и теми же заказами занимаются иногда несколько проектных организаций. Зачем, вы какую-то логику здесь видите? Вы заметили, какая жуткая текучка кадров среди советских проектировщиков? А знаете, почему? Они пытаются обучить как можно больше специалистов. Мы вкладываем душу, работая над проектами, но мы еще вкладываем душу, знания и опыт в этих людей, привыкаем, срабатываемся, но им на смену тут же приходят новые, ничего не смыслящие в этом тонком деле, но переполненные энтузиазмом комсомольцы. А их хитрости с конкурсом Дворца Советов, это же полное безобразие. Никакого обсуждения на профессиональном уровне. Всем управляет партийная горстка.

– Грэта, не все так плохо. Мне нравится их настроение, желание учиться и жить нормально, с туалетами и ванными в доме…

– Да, Генрих, а их коммуны, а их обобществление женщин? Может, вы прониклись этой идеей и надеетесь, что мы с вами и Вильгельмом будем тут преспокойненько жить вместе втроем?

Веселые искорки засветились в глазах Генриха. Но он смолчал.

Грэта внимательно смотрела на Генриха, не выдержав взгляда, засмеялась:

– Вы просто сумасшедший! Я поняла, вы не удивительный, вы сумасшедший! Вам не ведомо чувство страха и самосохранения.

– Всему виной вы! Я ведь так вас люблю!

– Да, и поэтому решили остаться в России, чтобы не просто не быть со мной или около меня, а никогда даже не видеть, не сидеть рядом, не трогать за руку! А обо мне вы подумали! Я не хочу жить в России. Кончится контракт, и мы уедем в Европу, надеюсь, там обстановка стабилизируется!

– Грэта! Ну, пожалуйста!

– Что, пожалуйста! Что вы наделали. Что вы наделали!

– Грэта, милая, не все так страшно! Я могу уехать в Европу. Я же гражданин Германии, ну что вы? Я всегда буду рядом, милая моя, я всегда буду рядом….
Солнце поднималось все выше и выше, будто пытаясь получше рассмотреть две одинокие фигурки, сидящие на крутом берегу.

*Шарль–Эдуар Жаннере–Гри – настоящее имя Ле Корбюзье   


На фотографии квартал №1 в Магнитогорске, спроектированный Вильгельмом Шютте.