Виноградинка или немного о мужчинах

За окном тёмное, похожее на ночь, утро поздней осени. В кухне, освещенной множеством точечных светильников, ярко. Люблю, чтобы было ярко — легче просыпаться. Завтракаю в будние дни обычно в одиночестве. Вся семья — муж, сын, его жена — отправляется на работу раньше, чем я. Утреннее одиночество не тяготит. Люблю утреннее одиночество — тихо, комфортно, звуки не нужны. Это вечером — совместный ужин, иногда нытьё мужа, наши с детьми шутки ему в ответ, чтобы не расслаблялся, рассказы о проведённом дне, подтрунивания детей надо мной, когда что-то не понимаю в их новомодных гаджетах. В общем, всё то, что утром вызвало бы только раздражение.

Прихлёбываю ароматный чай, наверное, от кофе легче проснуться, но я его не люблю. За много лет выбрала для себя оптимальный завтрак: несколько ложек творога и немного винограда. Пощипываю кисточку винограда и размышляю.

Одна знакомая, почитав мои опусы на Прозе, сказала - интересным автором мне никогда не стать. Говорит, потому что все мои герои — мужчины — какие-то нереальные, причёсанные что-ли. Скучно, в общем, когда не лентяй, не подлец, когда весь из себя внимательный, жизнь готов отдать. Вот я и призадумалась. Наверное, действительно, она права.

Можно попробовать написать о подлецах, а где их взять-то? Так получилось, что никто из тех, с кем довелось общаться по жизни, не был в достаточной степени отрицательным.

Молодость прошла под созвездием неразделённой любви. И стихи в его честь писала, не показывая ему, разумеется. А он на поэта был похож — на Сергея Есенина. И сама приглашала на белый танец. Но принца в его лице не ждала. Воспринимала, как вполне земного мужчину. Бывало, сидим в институте, на лекции, он сзади — пошмыгивает носом — насморк у него. А я умираю от любви, хочется позаботиться о нём, чаю заварить, укутать. Он видел все мои метания, постарше был на четыре года. На чувства не ответил, но и подлым образом не воспользовался, пожалел.

Через много лет узнала невероятное — он побил из-за меня моего же мальчика, с которым я дружила. Мальчик, напротив, умирал от любви ко мне. Я, конечно, и целовалась с ним, и в кино ходила. И лестно мне было, что он без конца повторял, какая я красивая, как он меня любит. А я со своим юным эгоизмом честно говорила ему в ответ, что не могу ему того же сказать, потому как люблю другого. И в конце концов, мальчик не придумал ничего лучше, кроме как побить Сергея Есенина, чтобы, как он сказал потом, не мешал нам. А тот его  проучил, побив самого и сказал напоследок, чтобы вместо того, чтобы ерундой заниматься, меня завоёвывал.

Завоевать так и не получилось. Чуть позже, отведав всю радость любви разделённой, я вышла замуж. И тот мальчик, к моей огромной радости, счастливо женат, отец двух сыновей. В редкие наши встречи — он коллега моего мужа, у нас у всех одна инженерная специальность — он смотрит на меня также как и в юности. Мне, разумеется, по-прежнему приятно. И муж беззлобно посмеивается: «Ишь, расцвёл твой полюбовник!»

Муж. Конечно, жизнь не была безоблачной. В безденежные девяностые дал слабину. Продолжая тянуть лямку, как он выражался, на заводе, стал выпивать. Грубить не грубил, работу не прогуливал, но … засыпал в транспорте, лишаясь порой всех полученных денег. Иногда просил прощения и реабилитировался — в выходной утром встанет, какое-нибудь блюдо немыслимое приготовит. Но денег-то нет, как жить дальше?   
Пить бросил неожиданно, в один момент. Как-то приволокся после возлияний с друзьями поздно. Попросил ужина. Сидит в кухне, торопливо, облизывая ложку, макароны подбирает с тарелки. Добавки попросил. Подавая в сердцах сказала: «Неужели по холодной улице, с собутыльниками лучше таскаться, чем быть дома, в тепле?» И заплакала. Я и раньше плакала, конечно. Но, видимо, жалея себя, свою нелёгкую жизнь. А тут впервые его пожалела. И он это увидел. И всё. Как отрезало.

И среди коллег не могу вспомнить ни одного отрицательного героя. Работу в связи с сокращениями приходилось менять довольно часто. И везде встречались интересные люди, порой гениальные в своём роде.

Вспоминаю, как один учил меня манерам: «Что ты летишь, как угорелая? Стой, жди» А я в это время тянула на себя двумя руками тяжёлую дверь проектного института. «Сколько ждать-то? Так и останешься перед дверью» «Не останешься — говорил он, приближаясь вальяжно — выдержи паузу, трудно только сначала. Дождись. Вот я подошёл. Прошу» Мы с удовольствием общались, вместе обедали. Говорили обо всём на свете. К слову, сама болтушка, но молчунов никогда не любила. Нельзя сказать, чтобы я умела слушать. Скорее, для меня важен диалог.

И грубостей в свой адрес никогда не слышала. Некоторые рассказывают - мужчина может сказать: «Что это ты на себя нацепила?» Или что-то в этом роде. Однажды я покрасилась в блондинку, очень уж захотелось. Наш главный инженер подошёл ко мне утром, присел напротив и мягко так проникновенно начал: «Больше всего женщине идёт образ, данный ей природой. Она может его только лишь чуть усовершенствовать» Ну что было с этим делать? Я его расцеловала в обе щеки за столь, похожее на комплимент, критическое замечание. И разумеется, перекрасилась.

И мужья моих подруг — один интересней другого. Один — лёгкий на подъём, что отдыхать, что работать. Звёзд с неба не хватают, но живут весело. Другой — слегка зануда, но нужно всего лишь дозировать общение с ним — увлекается историей нашего города, так рассказывает и фотографии какие находит — просто восторг. Третий — работяга по жизни, так же как и мой лямку тянет всю жизнь на заводе — вежливый и галантно внимательный, собираемся кампанией — лучше него никто за женщинами не ухаживает.

Ни один из моих знакомых не бросил ребёнка после ухода из семьи, напротив всегда помогают, во всяком случае материально.

Есть и вообще идеальные мужчины. Одна из моих коллег просыпается в день рождения — у кровати её любимые цветы, в недрах букета футлярчик с украшением. Позже её ждёт — раньше бывало — газета-коллаж из фоток, сейчас — фильм на диске, сделанный мужем из их совместных видеозаписей. Как-то раз выходим зимой с работы — муж в автомобиле — сидит на пассажирском сиденье — греет ей место, тогда ещё сидений с подогревом не было.

Мой конечно до такого не додумается. Но есть много своих трогательных моментов и в нашей семье.
Я всегда с теплотой вспоминаю, как рос наш сын. Младенцем он был беспокойным, часто болел. Порой ночью руки опускались и у меня, и у мамы. А муж, которому нужно было подниматься на работу в пять утра, с гордостью говорил, почти мгновенно укачав малыша: «Он засыпает только почувствовав руки отца». Перед этим спев ему песню, догадаться какую можно было только по словам, мотив, в связи с полным отсутствием слуха у мужа, не позволял этого сделать. Но малыш засыпал и мы счастливо улыбались. И когда он болел, то всегда звал: «Папа!» Потому что мама — это горькие лекарства, капли в нос, а папа это рассказанная сказка, ласковое слово.

Сейчас звонишь порой мужу в конце рабочего дня: «Давай закатимся в кафешку» И слышишь его усталый голос: «Варвара, ты волчица!», но знаешь прекрасно, что он улыбается. И ужинаем вдвоём, или друзья-подруги присоединяются, кто свободен. И смеёмся, хохмим весь вечер.

Кстати, я вовсе не Варвара, это героиня из произведений про Остапа Бендера, шутки из которых по жизни у нас в семье. Своё имя я полюбила не сразу. В юности упрекала маму, что Татьяной назвали. Она говорила, ну что ты, пушкинская героиня и всякое такое. А я злилась, пушкинская, а что толку. Такая же как у неё неразделённая любовь. Потом смирилась, но любила когда называют полным именем, никаких Тань, Танечек и Танюш не выносила. А потом появился он. И как-то так по-особенному сказал «Таня», что поняла — нет лучше имени на свете. Он — не страсть, не любовь, не привязанность. Он просто человек, с которым мне, как всегда, повезло в жизни встретиться.

И пусть я не стану интересным автором. Если только не сподоблюсь так написать о героях — в общем-то обычных, но необыкновенных людях, что заинтересуются и читатели.

Размышления размышлениями, однако же, и на работу пора. Отщипнув очередную виноградинку обратила внимание, что невольно оставила лучшие ягодки из грозди. Но это не от желания оставить более хорошее на потом.

Муж вернётся с работы раньше всех. В одиночестве ужинать не станет. Дождётся всех. Но в кухню заглянуть между делом может — конфету какую-нибудь съесть или мандаринку. Виноград он не особенно любит. Но вдруг ему захочется съесть несколько ягод. Так пусть они будут самые лучшие.




Иллюстрация из интернета. Спасибо автору.