Моя жизнь на производстве

                Башкирия. Стерлитамак. 1970-2010г.
                Училище.
    Школу я закончил с приличными баллами, но знаний особых у меня не было, я это чувствовал. Отец категорично настаивал на институте, мама молчала, а я понимал, что моим родителям туго живется, у обоих маленькие оклады (маленькие  до  смешного), при этом трое детей да еще не достроенный дом. Короче пока я рассуждал, прошло лето после экзаменов и наступило первое сентября, а я так и не определился,  и  не знал что делать. Выручил Вовка сосед, он на два года старше, и в это время учился в ГПТУ №22 на аппаратчика. Сказал, что набираются технические группы окончивших десятилетку, для обучения в течение десяти месяцев. Спросил по каким специальностям, он сказал что с моими оценками ( а они, я говорил, были приличными) можно попросится в группу КИП и А. Спросил что это такое, он расшифровал Контрольно Измерительные Приборы и Автоматика. Добавил, что с тройками туда не принимают. Короче меня приняли, больше того назначили старостой группы.
 Нужно отметить, что это был  1969 год, а 1970 году. Кто не помнит, столетие со дня рождения Владимира Ильича  Ленина. Страна готовилась к Великому празднику. Администрация надумала силами учащихся изготовить стенд размером с небольшой телевизор из пластика, он тогда входил в моду, и экспозиция эта называлась «Ленин в Разливе». Была такая картина, Ленин читающий, шалаш, костер, природа. Он скрывался якобы в Финских лесах от царской охранки.  Так вот, как-то узнали о моих способностях рисовать и мне поручили самую ответственную работу, я должен был изготовить саму фигуру сидящего на пеньке Ленина, это было не очень просто, сначала я его вылепил из пластилина, это должно было понравится, затем  скульптура вырезалась из очень плотного пенопласта и раскрашивалась.
 В принципе экспонат получился, его даже выставляли на ВДНХ в Москве в павильоне проф. тех. образование, получили премию, о нас писали центральные газеты, я правда уже служил в армии, мама присылала вырезки. Но не это главное, в процессе изготовления меня направили в Ленинград вдохновляться той революционной  атмосферой. Поверти, я там прекрасно провел время, море впечатлений, это прекраснейший город который я видел в своей жизни, много раз был в Эрмитаже, жил на Жилябово, не далеко от Невского проспекта, много увидел, а вот в «Розливе», где находится эта композиция так и не был, жалко было терять время.
 Самое главное, что произошло во время обучения в училище так, это что я повстречал там человека, которому благодарен во всей последующей жизни, это гениальный преподаватель, умнейший человек, фронтовик, обладающий большим чувством юмора, ну и еще всяких превосходных характеристик. Сложилось так, что этот человек , в плане обучения, дал мне гораздо больше чем все преподаватели за десять лет вместе взятые, а учились мы у него всего десять месяцев,  Дьякова  Александр Мироновича. Он у нас преподавал практически все предметы, при этом не чему конкретно не учил, самое главное он учил думать, учил логически мыслить, и это у него получалось. Научил нас думать так, что во время последующих стадий моего обучения, в техникумах, институтах, такие страшные предметы как сопромат, тер мех , высшая математика, не представляли каких либо затруднений, я уж не говорю об остальном. Обучаясь чуть позже в техникуме, заочно, я контрольные  работы по выше перечисленным предметам, делал за всю группу.
 Да и в обще, все,  что я буду повествовать дальше, о моей деятельности связано, с тем чему я научился у Александр Мироновича.  Учитель с большой буквы, сам я тоже  позже учил, но до него мне очень далеко, хотя многие тоже называют учителем, это приятно.
 Вообще  закончил я училище с КРАСНЫМ дипломом, распределили меня на  «СОДУ» но проработал я там месяц, а потом отпуск и в армию.
       
                Содовый Цементный Комбинат.

 Ну а я вернулся из армии, молодой, здоровый, красивый. Проволял «дурака» месяц, нужно было устраиваться на работу,  и я пошел туда от куда ушел. Приняли с распростертыми объятиями, Боже все свои, с ними учился, ходил на танцы, короче все друзья. До сих пор у меня о них и о том времени самые теплые воспоминания. Начальником цеха был немец, Розе Роберт Адольфович, А замом у него был Рутковский Владимир Павлович, он был начальником отдела автоматики. Тогда когда появился я, он исполнял обязанности начальника цеха,  воспользовался положением и настоял, чтобы я работал у него в группе, особенно возражать смысла не было.
 В принципе я благодарен  Рутковскому, разряды он повышал мне постоянно, когда кончились его возможности, он отправил меня на курсы повышения квалификации, и в итоге я получил высший разряд.   Работа была в  так называемом, центральном КИП, у нас производился капитальный ремонт приборов и предъявление их государственному поверителю. Все что производилось из измерительной техники и оказывалось на заводе, прежде всего, осваивалось нами, уже потом эти приборы устанавливались и эксплуатировались в производственных цехах,  цеха  мы  называли участками. Работать там было менее интересно, но они числились рабочими с вредными условиями труда, поэтому получали соответствующие доплаты и пенсионные льготы.
Мы часто им помогали, пускали новые производства, заменяли их при необходимости, но льгот не имели. Вообще это был спаянный коллектив, все дружили, помогали друг другу, общались семьями, Володи, Кирюшкин и Кузнецов, Валера Бойко, Крейф Виктор Филиппович, (полный теска)   Валера Давыдов (ныне покойный),  с ним мы работали и много позже. Юра Гареев, братья Петровы Володя и Саша. Многих можно еще назвать, работали у нас два брата Вайсброд Руслан и Саша, умнейшие ребята, потомственные содовики, как-то потом, постепенно они все ушли из моей жизни, но помню я о них всегда.   
Перед увольнением я все-таки перебрался на участок, надеялся отработать вредность. Цех новый, назывался, карбонизация и перекачка  жидких отходов содового производства, которые накапливались в шлама сборниках, в простонародье «белых морях».  Ни какой вредности я не получил,  зато познакомился и сдружился  с Пановым Виктором Петровичем, его назначили мастером на этот участок. К сожалению, он совсем молодым умер от рака легких, оставив жену Ульяну  и двоих детей.
   Мне доверяли работать с закрытыми военными институтами, работал с иностранцами, в те времена это не каждому доверяли, про меня писали газеты, местные и городские. Сергей Трибунский, мой старый знакомый, в то время, работая корреспондентом в «Стерлитамакском Рабочем» опубликовал мои фотографии в нескольких  республиканских газетах. Мои фотографии  с  доски почета  не снимали, и я был первым, с кого началась Книга почета Содово-Цементного Комбината. В общем, производственные дела у меня обстояли очень хорошо.
 Там же я приобрел «хобби» оставшиеся у меня на всю жизнь, я полюбил механические часы, их механизмы завораживают меня до сих пор, ремонтирую и собираю я их всю жизнь.
Где то в это время у меня сложились проблемы с жильем, из той квартиры, где я проживал с семьей нас «выставляли». Я естественно пошел в профком своего завода с этим вопросом,  мне  объяснили что не смотря на все мои заслуги перед Содово-Цементным Комбинатом, после постановки на очередь, через пару лет я смогу претендовать на однокомнатную квартиру, двушку я смогу получить лет через 5-7.  Амбиций, в это время у меня было много и  это естественно не устраивало.
Супруга, а она работала на  Кож.  заводе, обратилась с этим к своему директору, тот выразил желание поговорить со мной лично.
Выбрав время, записавшись, мы вместе с женой пошли к директору кож завода на прием по личным вопросам. Нужно отметить, что к тому времени я только окончил техникум, ну а работал просто  слесарем КИП и А по наивысшему разряду. Встретил нас Гаврилов Петр Клементьевич довольно радушно.   Ну а, в общем, разговор был короткий. Выслушав меня про образование и опыт работы, он предложил мне работать на кож заводе начальником цеха КИПиА. В  случае моего согласия нам через год гарантируется квартира, мои отговорки о том, что я даже мастером не работал, во внимание не принимались. Я согласился.

                Кожевенно-обувной комбинат

Случилось так, я это узнал позднее, что мой предшественник, пожилой человек, пред. пенсионного возраста, попал по пьянке в вытрезвитель, в то советское время это было клеймо практически на всегда. Его снимают с должности, и на тот момент цехом руководить просто не было кому. Вениаминович, по моему его звали, впоследствии он уговорил меня оставить его в цехе рабочим, при этом всячески мешал мне в дальнейшем.  Не доработал он у меня до пенсии, выгнал я его по «статье» за пьянство, пить он, кстати, и не прекращал. Вот так я стал руководителем.
  Расскажу не много о комбинате, это строился целый комплекс кожевенных производств и обувной фабрики, строился в поле между поселком «Строймаш» и ранее существовавшей деревни Левашова. Дело в том – что в 70ые годы, не помню точно когда, сгорел существующий кож завод, древнейшее предприятие и первое в Стерлитамаке вообще, работавший в старой части города, к стати в 200 метров от моего, отчего дома. По этому пожар мы видели, это было грандиозно, более того мы боялись за свои дома, пожарников собрали не только с нашего города , но и с соседних, Ишимбая и Салавата, тушить завод было бессмысленно и пожарники спасали ближайшие частные дома.
  Так вот Новый завод строился взамен сгоревшего, и в1980году его должны были пустить в производство, вот в этот год я там и появился. Нужно отметить, проектировался комбинат Московским  проектном институтом легкой промышленности ГПИ-2. Вся легкая промышленность в советские времена мало отличалась от царского времени, соответственно и институт и его проекты были безнадежно «сырыми».  Работая на «соде» мне приходилось контактировать с учеными  Харьковского института НИОХИМ, в то время именно они курировали содовое производство, разница была столь существенна, в сравнении с ГПИ-2, что стоило только удивляться. Легкая промышленность от химической  промышленности отстала как минимум лет на 50. А вот главным инженером проекта нашего комбината был умнейший парень  Кобзон Миша, говорят сводный брат всем известного Иосифа Кобзона, большую часть «ляпов» которые делались в ГПИ-2. он исправлял по «ходу» на месте, по этому, практически не вылезал из Стерлитамака.  Внешне он мало походит на своего брата, но  отличался от него еще и тем, что довольно много пил.
  Еще раз подчеркну, умнейший молодой  человек, но решать,  все, он не мог. Иногда, особенно в моей профессии, контроля и автоматизации технологических процессов, необходимо было вмешательства специалистов узкого профиля, и мне приходилось ездить в Москву в ГПИ-2 и уже там, убедив проектантов, вносить изменения в проект. Я уже говорил , что уровень проектирования был очень низкий. Как потом выяснилось, проектированием занимались вчерашние  выпускники  нашего профильного института легкой промышленности, которые абсолютно не представляли производства.  По этому  в нашей славной столице я бывал очень часто, благо что  одна из тетушек моей супруги, тетя Тоня, жила в Подмосковье в поселке Быково и работала также в местном  аэропорту в метеослужбе. Удобно очень, не тратишься на гостиницы, столовые и совсем рядом с Москвой.
 Ну а в институте поначалу все было сложно, принимать замечания от провинциала, да еще и недоучки не как не хотелось, все решалось  нервами и «кровью», а уехать не добившись нужного было просто нельзя. Позже я познакомился и сблизился с начальником отдела автоматики, к сожалению, кроме имени Александр Кипнис мне больше ни чего не запомнилось. Это был умнейший еврей, единственный кандидат наук этого института. По его учебникам в нашем профильном  институте студенты изучали основы автоматизации производств, он мне потом много помогал,  извинялся за работу своих сотрудников « ну ты-же видишь, с кем я работаю». Много помогал Миша  Кобзон, если находился в это время в Москве, (объектов у него было несколько), необходимо было его застать, а решалось с ним все гораздо проще, чаще через спиртное.
 Как бы то ни было, мы добивались своего и строили  один из крупнейших кожевенных заводов страны. Замечу, мы все были молоды, мне в то время не было и 30 ти, остальные руководители были не на много старше, опыта таких грандиозных строек у нас тоже не было, все держалось на энтузиазме, желании работать и на неописуемой поддержке директора, Петра Климентьевича Гаврилова. Он в нас верил. К сожалению, совсем недавно он ушел из жизни, прожив достойно 84 года. Закалка у него была партийная, с партийной работы его направили руководить заводом и его я считаю лучшим руководителем завода в городе. Я по жизни очень сложно отношусь к коммунистам, абсолютно не разделяю их убеждений, но Гаврилова я считаю, исключением из правил, похоже также считало партийное руководство города, после пуска завода его выгнали с работы и до пенсии он дорабатывал на ВТС в скромной должности заместителя инженера. Все это было потом, ну а пока мы молодые энергичные ребята; Орлов Валера- зам по кап.  строительству, Плешаков- начальник ОКС а,  Бушмин Василий Васильевич, Бурак Валера, молдаванин, бывший офицер подводник, на заводе, начальник цеха связи, и многие другие, пытаемся строить и осваивать наше производство.
     Примерно в таком стиле я проработал год. Хочу заметить, что зарплата моя составляла в это время 172 руб. 50коп. это  в два раза меньше чем я получал на «Соде», поэтому находясь в первом очередном отпуске, я принял решение, вернутся на Содово-цементный комбинат. Отпуск мне догулять не дали, что-то произошло в цехе, распустились без меня ребята, и я с заявлением на увольнение в кармане явился по вызову к директору.  Выслушал от Гаврилова получасовую взбучку ( аргументы что я был в отпуске не принимались) я выложил на стол заявление. Петр Клементьевич крайне удивился, напомнил мне, что я обещал работать, я напомнил ему про зарплату и обещанную квартиру. Он тут-же связался с  отделом труда и заработной  платы, и дал соответствующие указание, сколько-то мне добавили, а что касается квартиры, посетовал что у нас только один ребенок,  трех комнатная в таком случае не положена, и дал команду профкому ( они в то время занимались распределением жилья) готовить документы на получения мной  двух комнатной квартиры в новом доме по ул. Шафиева.
 Сказать, что это был шок от радости, это ни чего не сказать, атмосфера в доме, где мы жили, к тому времени накалилась до придела, нас практически выгоняли из квартиры. Не очень много времени прошло и мы въехали в новую квартиру, точнее переезжала супруга, я был в очередной командировке в Москве, а у Ирины не хватило терпения ждать.  Вот так я получил свое первое жилье.
  Вернусь не много назад, это для меня важно. Я немного описал об отношениях  с бывшим начальником цеха, которого я заменил, но ведь кроме него было еще человек  тридцать, о некоторых напишу:  Как-то на планерках, проводил я их каждое утро, я обратил внимание на одного из парней, с обширной лысиной, окладистой бородой, и довольно молчаливый, в крайнем случае, в скандалы не лазил, а в начале работы их хватало. Ознакомился с его данными: Абраменко Александр Владимирович, лет на семь младше меня, образование среднетехническое, чуть-чуть до армии поработал на хим. заводе, в армии дослужился до старшины. Те, кто служил, знает, это дорогого стоит, я вот вернулся только сержантом. Короче я предложил  ему, занять  должность мастера, он также  как и я не когда и ни кем не руководил, засомневался, пришлось немного уговаривать, в итоге он согласился. Чтобы свернуть эту тему скажу сразу; мы не ошиблись ни он, ни я, чуть позже он стал старшим мастером, то-есть зам начальника цеха, а потом занял и мое место. Но до этого пока далеко. Хотя в принципе в то время я нашел себе друга на много-много лет
Дисциплину в цеху он навел армейскую, расхлябанности не было, больше скажу, позже он с моего разрешения привел работать в цех своих родных  братьев Юру и Игоря, чуть позже двоюродных, так вот братьям от него доставалось больше всего. Получилось так, что я курировал техническую часть нашей работы,  а Саша административную, это у него получалось классно. Так что сработались! Были еще два мастера, один, Колесов работал еще до моего прихода, второго принимал на работу я. С ними как-то не сложилось, и без особых осложнений мы расстались.
В этот-же период, как-то ко мне в кабинет зашел парень, как потом выяснилось мастер одного из многих работающих у нас электромонтажных строительных  организаций, чем-то он мне был симпатичен. Он рассказал, что его супруга со  среднетехническим образованием не может найти себе работу, и попросил взять ее к себе. Почему-то я не отказал, и у меня появилась метролог  Григорьева Наталья Семеновна, в метрологии она вообще ни чего не понимала. Но при этом была крайне исполнительной и все схватывала на «лету». Я в ней тоже не ошибся, метрологию, а это целая наука, мы осваивали вместе, все чему я ее мог научить,  научил, позже появилось возможность отправить ее в Ленинград на повышение квалификации, учитывая ее ответственность, после учебы  она вернулась классным специалистом.  Ее ценили, и специальности она не изменяла до пенсии, и с ней мне повезло. С  Сашей, так звали ее мужа, они позже расстались, она вырастила, воспитала, и до сих пор опекает своего сына Юру. Кстати она тоже получила квартиру на   заводе. Очень близкий мне человек, с большим жизненным опытом, как правило, к ее советам я прислушивался, жаль не ко всем, но об этом потом.
 Чуть позже, по распределению из Московского технологического института к нам направили специалиста по автоматизации тех. процессов, может, я ошибаюсь с названием факультета, но, точно знаю, что практических знаний наши институты не давали вообще. Звали ее Куликова Татьяна Николаевна, направили ее мастером ко мне в цех.  Родом она отсюда, родилась и жила с родителями  в нашем городе. Не смотря на то, что практических навыков она не имел, умнейшая была девушка. Мы с ней такие сложные расчеты освоили, что до сих пор удивляюсь, а ведь не было в то время компьютеров и прочей сложной вычислительной техники, обходились головой и калькулятором. С ними  то- же была одна проблема; не хватало количества цифровых  знаков, ведь считали миллионные после запятой, с трудом, но находили и такие калькуляторы.  С ней тоже очень повезло, позже, когда завод закрыли,  ее много приглашали в разные структуры и предприятия города, а дорабатывала она до пенсии в системе Башкирэнерго.
   Ну а пока чтобы хоть как-то поднять нашу зарплату ( в легкой промышленности оклады были самые низкие в городе) я добился для себя должности Главного метролога комбината, Саша Абраменко стал начальником цеха КИПиА, Татьяна Николаевна, к тому времени уже  Суркова, стала старшим мастером цеха. Вот это и был костяк коллектива, который я создал, с ними мы достроили и пустили в производство завод хромовых кож, обувную фабрику, производство велюровых кож из свиного сырья,  построили и смонтировали оборудование на новой швейной фабрике (ныне торговый комплекс ФАБРИ).
   Велюровое производство строилось под руководством Югославов, они-же  осуществляли надзор за монтажом оборудования, они-же производили наладочные работы. Руководил группой Милан, уже в возрасте, участник югославского сопротивления, довольно жесткий человек. Представлял он фирму КОССТРОЙ,  которая  поработала во многих странах мира, техническим руководителем был Ковач, умнейший специалист, было три слесаря-монтажника и электрик, вот такая не большая мобильная группа за год пустили очень большое производство. Нам, русским они не доверяли, считали нас безграмотными лентяями, хуже вас , они говорили , только арабы.
 Со мной было иначе.  Дело в  том, что все оборудование были импортным. Югославским, Французским, Польским, Английским, и т.д., все это напичкано приборами и автоматикой,  а среди специалистов  автоматчиков не было. Мне это объяснили тем, что во время подписания контракта наша, русская сторона от автоматчика отказалась, посчитали дорого, решили «обойдемся». В общем, все свалилось на меня, мои знания и мой опыт который я приобрел еще на Соде. Все мы сделали как надо, более того, я и Югославам  подсказал ряд разумных технических решений и этим завоевал безоговорочный авторитет и уважение. Нашему директору, Гаврилову, меня они характеризовали  как лучшего технического специалиста завода.                К этому времени,  за пять лет, в цехе КИП  все так утряслось, что уже не особенно требовало от меня каких-то титанических усилий, и я всего себя посвятил общекомбинатским техническим проблемам, а их было много.
   И вот тут я совершил третью, самую большую глупость. Хотите знать первые две? Первая я зря женился, вторая зря ушел с «Соды». Третья заключалась в том, что мне предложили занять должность заместителя главного инженера по техническим вопросам, и я согласился. Боже, как меня уговаривали в цеху не делать этого, Наташа с Татьяной, прежде всего, да и весь штат цеха, Филиппович, говорят, да сиди ты спокойно, все работает, там оклад не на много больше, уважение, ну и прочее.
Мне-же просто стало скучно, хотелось «гореть» на работе. Дурак,  возомнил о себе! Я понимал, больше возврата в  цех КИП  не будет, отступать не привык, но все что я сделал в КИП, долго еще работало моими учениками, это они стали называть меня своим учителем. Прошло 27 лет, встречаю своих бывших подчиненных и слышу слова благодарности, ни для кого,  кто был рядом со мной на кож заводе,  эти годы не прошли даром и стали базовыми в их дальнейшей деятельности.
   Ну а я вступив в должность окунулся в такую кашу из которой  понял, не выбраться. В моем подчинении были этот-же КИП, вся служба главного механика, вся служба энергетики и служба связи, но эти хлопот доставляли не много. С остальными было сложно.  Нужно напомнить читателю, что наша страна в те времена после олимпийских игр нарвалась  на эмбарго практически всего мира. С нами прекратили всякие отношения, Боже, кто думал, что это так больно ударит по мне, прекратились поставки зап. частей на оборудование и машины, все стало вставать, даже моего изощренного ума не хватало, чтобы найти выход. Я писал выше, из скольких стран мира работало у нас оборудование, и ни какими нашими заменами нельзя было обойтись, у многих стран даже меры измерения были дюймовые, а не метрические, как у нас.
Завод начал останавливается, партийное руководство города от бессилия бесилось, сделать ни чего не могли, кроме того чтобы крайним сделать меня. Угрожали судом за саботаж, грозили большими сроками. Бывший первый секретарь горкома партии, Бурма Александр Иванович, в то время руководил городом, (царствие ему небесное) мешал меня с грязью, я- то его понимаю, но в итоге как-то пронесло. Большие проблемы были с водой, паром, электроэнергией, без этого кожу не сделаешь, эти проблемы я как мог, решал, и говорят не плохо.  Но завод прекратил наращивать мощности, и наши городские власти нашли крайнего, в советское время это было нормой, тот, кто строил объекты, его не эксплуатировал, сняли с должности директора Петра Климентьевича Гаврилова, большей глупости сделать было нельзя.
 Дальше комбинат только падал все с большей скоростью, пока и не рухнул вовсе.  Устроился он на ВТС, ныне  ИНМАШ на должность, которую занимал и я, заместителя главного инженера по техническим вопросам завода ВТС. Я в порыве преданности, и помня свои обязательства перед ним,  как-то сказал, что проработаю с ним  до пенсии, попросил его взять меня к себе, он с удовольствием согласился и предложил мне должность начальника очистных сооружений завода ВТС. Я посмотрел цех, развал там был полный, хотя завод только построился, я  понял, Петр Клементьевич, хотел использовать мои способности затыкать «дыры», многие потом этим пользовались. Но это было до такой степени «не мое», сплошная химия, и совсем не знакомое мне производство,  я отказался, к удивлению Петр Клементьевич особенно и не настаивал.
   Ну, а на кож заводе директором стал Юрков Виталий Леонидович. Бывший начальник сырьевого производства, настырный, хамоватый, любитель выпить, ( сколько-же спирта он выпил у меня когда я руководил цехом КИП, мне его выдавали для работы). А время это было Горбачевское, перестроечное, ввели новую практику, руководителей выбирали своим коллективом, простым голосованием. Виталий Леонидович, царствие ему Небесное, ходил по комбинату и уговаривал всех голосовать за него, говорил, что сможет руководить, обещал «золотые горы», близко знающие его люди, в том числе и я, пытались его отговорить, не вышло, и он стал директором. Руководил он не долго, ругались мы с ним постоянно, оперативки, которые проходили вечером после работы превращались в базар. Терпеть его хамство мне было не выносимо, и я написал заявление на увольнение, много писал, он их рвал, уговаривал остаться, а на завтра опять хамил. В итоге я просто зарегистрировал заявление  у секретаря и отрабатывал положенные две недели, он даже и не знал об этом.
За эти две недели  произошло то что и должно было произойти, их вместе с моим непосредственным начальником, главным инженером завода Абрамовым Виктором  Федоровичем сняли с работы, возбудили уголовное дело за развал завода и отдали под суд. Официально их судили, одного за большие штрафные санкции по качеству продукции, а второго за штрафы по недопоставкам кожи потребителям. Присудили им, по тем временам большие штрафы, описали имущество, и соответственно выгнали с работы. Хорошо хоть не посадили!
  Исполнять обязанности директора стала, начальник обувного производства Карабейщекова Клавдия Петровна, волевая женщина, ее к нам прислали из Магнитогорска, что-то с ней там произошло,  сразу дали квартиру и должность.   « Крутая», как сейчас говорят, женщина. Вот с ней работать можно было, и завод бы она подняла, вот только в выражениях не стеснялась, что-то, однажды, сказала в мой адрес, и я вспомнил о заявлении, которое писал еще Юркову, отработка заканчивалась, и я просто не вышел на работу. Карабейщикова  много уговаривала вернуться, оказывается, она ценила меня как специалиста, говорила, что заявление не действительное, угрожала судом, привлекала юристов, в общем, всеми силами  хотела оставить меня на заводе. Но я ведь гордый (а  в общем-то, глупый), и не остался, ушел с комбината 1986году, отработав на нем шесть лет.
 
                Пивобезалкогольный комбинат.

Отдохнув около месяца начал подыскивать работу, сел на телефон и начал обзванивать объявления в газетах, где приглашали на работу. Не помню, кому я звонил, но в итоге по телефону меня пригласили на собеседование на завод  Пиво - безалкогольных напитков. Необходимо напомнить 1986 год, перестройка Горбачева и антиалкогольная компания  Лигачева. Спиртных напитков, водки и вина нет, пиво приравнено к алкогольным напиткам и тоже практически не выпускается,  современный   завод, который построили Чехи и по своей технологии, во времена Андропова, практически стоял, оборудование разваливалось, кадры увольнялись, зарплаты (даже мизерные) не выплачивались, поэтому любому приходящему радовались.
   Пришел, зашел в кабинет главного инженера,  Морозов Евгений Петрович, оказался не много знакомым, он тоже с «Соды», работал механиком в цехе корбанозации 1го производства, я там как-то месяц работал дежурным  , затыкая очередную «дыру», мы не были близко знакомы, но узнали друг друга. Обрадовался он несказанно, (родной человек) и предложил мне должность начальника цеха КИП и А пив завода, понятно, работа была в принципе родной и я с удовольствием согласился.
 Вот так я оказался на пивоваренном  заводе.
   Как положено, представили в коллективе.
 Спросил с чего начинать, выяснилось, в цехе розлива уже несколько дней не работает сатаруационная  установка, эта станция ( чешская), довольно сложная и предназначена для производства газированных напитков. Проекта, паспорта или другой какой-то технической документации просто не было, скорее всего, ее уничтожили. Пришлось разбираться чутьем и опытом, день я потратил и установку запустил, с тех пор и до моего увольнения к ней так некто и не подходил, чем бы на заводе я не занимался, после моего увольнения ее просто выкинули, но это было через шесть лет.
   Директором завода в то время был Харченко Глеб Борисович, слышал, что сейчас его уже нет в живых, нормальный парень, которого поставили директором наши партийные власти, забрав с завода СК с должности начальника цеха. Ему было очень сложно, он сам признавался,  что ни чего не понимает на этой должности, сетовал, что нет каких либо курсов по подготовке директоров.  Этим пользовались, обманывали его на всех уровнях, от начальников отделов до рабочих. Добродушный он был, некого не наказывал, требовательности, ни какой, оперативки проводил на цеховом уровне, можно было послушать анекдоты, пошутить, ну тому подобное, это в то время когда завод, в принципе, разваливался, люди уходили, оборудование ломалось, чинить было не кому, не выпуска не реализации продукции практически не было. Да, антиалкогольная компания  не давала работать, но и своих проблем было не счесть. Директора же окружили подхалимы, льстили ему, всячески угождали, а ему это нравилось. Завел себе подружку, не плохо проводили пикники ( я правда на них не был). Руководила всем этим  секретарь парт организации, по совместительству зав. лабораторией . Главный инженер Морозов пытался как-то все это остановить и соответственно стал врагом  директора.   К моему приходу на заводе создались две группировки, это был кошмар. Работой некто не занимался, сплетни, склоки, жалобы во все городские и республиканские инстанции, в прокуратуру и так далее. Я пытался как-то работать, но понял что это не очень кому- то, и нужно, меня пытались затащить, то в одну из группировок, то в другую. Наверное, я один на заводе держал нейтралитет, в эти склоки втягивали  даже рабочих.
  Не долго, при мне, это продолжалось. В конце концов, городским властям все это надоело, и они снимают Харченко с работы. Недолго радовались и сторонники парторга с Морозовым, в своей «победе». Дело в том, что директором пивобезалкогольного комбината назначают, абсолютно колоритную личность, Бизяркина Вячеслава Яковлевича. Так вот, чтобы свернуть эту тему.  Вскоре новый директор выгоняет всех более - менее активных «борцов», как с одной, так и с другой стороны.
       О  Бизяркине,  по подробней.  Руководил он тарным цехом военного завода «Авангард», заслужил популярность, превратив второстепенный цех в престижное подразделение на которое устраивались работать по конкурсу. Способности  Бизяркина, как руководителя использовали и на самом «Авангарде», в качестве «затыкателя дыр». В горкоме партии о нем тоже знали, поэтому и предложили ему должность директора. Нужно сказать. что он хоть и вступил в партию, уже работая на пивзаводе, коммунист он был «липовый», по этому за согласие выторговал себе очень просторную квартиру в старой части города.
  Попробую описать основные элементы стиля его руководства; прежде всего он, жестко спрашивал за порученный участок работы, начиная со своего зама и кончая уборщицей, его задания  должны выполнятся, безоговорочно, любые ссылки на кого-то или оправдания не принимались и как правило, пресекались, чаще всего через увольнение с работы. При этом если обращались к нему в процессе работы, он вникал в проблемы и помогал. Хватка у него была мужицкая, при минимуме образования (станкостроительный техникум) он все схватывал на «лету», особенно экономические вопросы, для производственных вопросов он набирал людей, которых знал и которым доверял , в конце концов, все ключевые должности на заводе заняли его друзья которых он  «притащил» с «Авангарда». Его мало интересовала их специализация и образование, они как правило были военными химиками и ни какого отношения не имели к пивобезалкогольной промышленности, главное для него чтобы то чтобы они умели и хотели работать, в какой-то степени это касалось и меня. Кстати, спрашивал он со всех, не взирая, на личные отношения. Он периодически устраивал «деловые» встречи с близкими людьми, где выпивалось  много водки и съедалось закуски. Сам он здоровый и физически крепкий мужик, любил выпить и закусить, тягаться в этом с ним было бесполезно, особенно мне. Засиживались и до 5 ти  утра, а в 9 он проводил оперативки, и не дай Бог ты на них выглядел  не очень «свежо», он этого не понимал, похмелья для него не существовало.
    Ну, я как уже отмечал, кроме того что руководил  КИП, по необходимости (просто больше не кому), вникал и помогал решать технологические проблемы, а их было много. Я уже говорил о сатураторе, на моноблоках половина напитков выливалось на пол, бутылки не доливались из-за пены, лопались, и их приходилось сливать в канализацию, и то и другое вело к многотонным потерям сахара. Качество было не к черту, санитария, а это пищевое  предприятие, вообще не соблюдалась, инспектора в любое время могли придти и остановить предприятие, делалось это довольно часто.
 Как-то раз, во время очередной «деловой»  встречи, мы были не совсем трезвы, директор  меня  абсолютно искренне спросил, а чем я собственно занимаюсь в цехе КИПиА, и что вообще там делают? Для него эта специальность  вообще была темным лесом, пытаться что-то объяснить ему было бессмысленно, и в принципе из уважения, сказал мне , кончай заниматься чепухой, и  переводит меня начальником безалкогольного производства. Возражать или отказываться от его предложения значило потерять работу, и я согласился. Больше в своей производственной жизни  в КИП я уже не возвращался, да в общем-то и не очень жалею, прекрасная специальность, но абсолютно не востребованная в нашей стране, отношение к ней в большинстве своем , было такое как у Бизяркина. Сравниваю это с плохой хозяйкой, ей даешь в руки пылесос, убеждаешь, что это удобней и легче, а она все равно берет веник, ни чего не поделаешь народ у нас такой, еще дремучий. В химической промышленности контроль и автоматизация немного прижилась, а вот в легкой и тем более пищевой промышленности все делалось на уровне технологии 19-го века.
 Ну а мне в очередной раз в жизни повезло, встретив на своем пути  Бизяркина,  что именно он делал из меня производственника, не заменимый опыт я получил, работая с таким человеком, в то время мне представлялось, что именно такие люди должны руководить не только заводами но и государством.
Увы!  Проработал он тоже не долго, время то было смутным, а он крутился в нем очень успешно, акционировал завод, оброс связями, чувствовал полную власть и безнаказанность, т.е. начал наглеть. Его не просто выгнали, а завели на него уголовное дело и арестовали. Я в это время уже не работал на пив. заводе, подробностей не знаю, но все больше убеждаюсь, что мои представления были верны, плохо, что таких людей отстраняют от власти.
 Все это произошло семью годами позже, ну а пока я с его «авангардовскими» друзьями; Виктором Акуловым, Виталием Чмилевым, четой Гуровых, Ольги и Володи, Пашей Потеряхиным, Виктором Беловым пытаемся вытащить завод из ямы, в которую он свалился. Работали по 12-16 часов в сутки, практически без выходных, восстанавливали оборудование, отрабатывали технологию, Ольга Гурова была у меня технологом, умнейшая женщина, я много работал по снижению потерь, они были жуткими, по 2-5 тонны сахара  вываливалось в канализацию каждый месяц. Бизяркин пытался вытащить завод экономически, ему было труднее всех. Дело в том, что благодаря нашим усилиям, если и поднимался выпуск продукции то ее не куда было реализовывать,  тонны пива и воды закисало и портилось на складах. Напомню, это были самые черные дни безалкогольной компании, пиво в магазинах запретили реализовывать вовсе, а напитки просто не покупались из-за того что в то время у людей просто не было денег. Пенсии старикам задерживали по полгода, а зарплаты рабочим практически не выплачивались годами. Прошло уже двадцать лет , а предприятия до сих пор пытаются рассчитаться с долгами перед рабочими за то время. Жуткая была, Ельценско - Гайдаровская эпоха, все рушили, разворовывали, безвластие полнейшее, разгул преступности, цена жизни стала ничтожной, полнейший хаос. До сих пор не пойму как мы эту эпоху пережили, скорее натуральным хозяйством, мне отец оставил сад-огород, я даже держал там кроликов, и натуральной поддержкой на заводах с хорошими руководителями.  Бизяркин в колхозах, за барду (пивная дробина) выменивал мясо, овощи, выращенный в колхозах табак, и все это выдавалось вместо заработной  платы, на других предприятиях не было даже этого.
 Об этом времени, наверное, еще много напишут,  сейчас их называют «лихие 90 ые», мне хочется свое мнение высказать, ведь это было МОЕ время, самый расцвет физических, творческих и прочих сил, мне было тогда около 40 лет.
  Вернусь все-таки к своей деятельности на  заводе. Нужно сказать, что меня там уважали. Бизяркин ценил мой ум, все время ворчал «да ты со своими двумя высшими образованиями мне надоел» убедить его, что у меня нет такого образования,  не получалось. При этом, всегда выслушивал и через определенное время преподносил мои идеи за свои, я не обижался, ведь дело двигалось. Мы с ним построили новый цех розлива безалкогольных напитков, раньше пиво и газированные напитки производились на разных производствах, а разливались в одном цеху «розлива», было очень неудобно. Посылал меня в командировки осваивать розлив различных вин, интересно, первую партию вина которую я разливал, привез на завод с Кавказа мой двоюродный брат Вовка Атоманов , причем мы понятия не имели, кто в это время чем занимается, абсолютная, приятная случайность. По улучшению качества я побывал в командировке в Минске, там работал лучший завод в стране, назывался он «Криницы», на нем было чему,  поучится, и принимали они очень хорошо, по этому, у меня к Белорусам самые теплые чувства, добрый, трудолюбивый народ.
 Много помогала мне в работе мой технолог, Ольга Гурова, умнейшая женщина,  ее военное образование сказывалось во всем. С ней мы освоили все тонкость безалкогольной промышленности, сократили, до допустимого уровня  потери, санитарию она подняла на самый высокий уровень. С ней  мне хорошо работалось, ее муж, Володя, работал замом Бизяркина по коммерции, с самим Бизяркиным, у ней были, свои еще с «Авангарда», очень теплые отношения, на заводе она была единственной кто его не боялся. По этому, если наше с ней решения по каким-то причинам не принималось,  Ольга могла его убедить уж - не знаю каким образом, в их личные отношения я не лез.
  С заработной платой, Бизяркин, внедрил свою систему, сократив при этом целый отдел «труда и зарплаты». Деньги выдавались на производство в зависимости от выпуска продукции, внутри производства деньги делились согласно вложенному труду, руководители получали с учетом коэффициента от средней зарплаты по производству. Просто и эффективно, я впоследствии везде практиковал этот принцип, он стимулировал людей работать и руководитель получал только, когда получали рабочие.  Сам Бизяркин, получал от средней зарплаты по заводу с коэффициентом пять, это считалось нормально.
  Много уделялось внимания социалке, я уже говорил, в те смутные времена он доставал продукты и обеспечивал людей, а это 400-500 человек, на всех производствах заставил построить сауны, пользовались ими все без исключения, поддерживал больных лекарствами и в больницах питанием. При этом очень «круто» требовал работу и увольнял без сожаления нерадивых. Сам работал много и эффективно, это было время таких как он, пробивных (когда акционировались он пробился на прием к Гайдару, в то время премьер министр России), предприимчивых, умеющих брать ответственность на себя, и еще много брать себе. На этом и «сгорел», уверовавший в свою безнаказанность, попал под суд, но это было позже, а пока мы вместе с ним поднимали завод с колен, меняли оборудование, специалистов, начали строить солодовню чтобы не зависеть от поставщиков,( грандиозное строительство) и многое другое.
 Но стиль его деятельности начал многих  раздражать, вседозволенность, хамство, бесцеремонность терпелась с трудом, разговоры с ним  в неформальной  обстановке не к чему не приводили. Как не странно первыми не выдержали Гуровы и практически сразу оба написали заявление на увольнение, начал подыскивать работу и я. Первое место, куда я позвонил, это был, конечно, кож завод, я его стал считать родным предприятием, в принципе связь с ним некогда не терял, бывал в гостях, звонил. Так вот связался я с Лясниковым Иваном Ивановичем, в то время он был там на должности главного инженера, он очень обрадовался, мы встретились, он предложил  вернутся, даже переводом, без увольнения, и я согласился. Таким образом, и закончилась моя, пив заводская эпопея, отработал я там ровно шесть лет до 1992 года.

 Бизяркин не долго после нас проработал, пытался куда-то избираться чтобы получить неприкосновенность, не получилось, поймали его на взятках и по-моему, за превышение полномочий. Короче с завода его  выгнали, акции завода он вернул, кажется он сотрудничал со следствием, по этому большого срока не получил, в течение года не работал, просил оставить на заводе, хоть кем, тоже не позволили. После него руководил заводом его бывший зам по кадрам, которого он привел с собой, Паша Потеряхин. Ему было не сложно, завод практически раскрутил Бизяркин, к тому времени сменилась политика вождей в Москве и пивная отрасль стала очень выгодной, завод выкупили, Пашу выгнали, и он вскоре умер.
 А с Бизяркиным,  во время его опалы, мы встречались, пили водку, он сожалел, что я ушел с завода, пытался вспомнить и понять, почему. А у меня сложилось мнение, что жизнь его все-таки сломала, подтверждением этого стало то, что его способности (его вскоре назначили директором Маш завода) как-то притухли и вытащить, это предприятие, у него не получилось. Больше я его не встречал, а личность в моей жизни, очень значительная.
   
                Возвращение на Кож.  завод

Ну а я пришел оформляться на кож завод. Вместе с Иван Ивановичем, в его кабинете, решали, чем я буду заниматься, дело в том, что должность начальника цеха КИП была занята, Сашка Андреев руководил  цехом, он к стати тоже с «Авангарда», руководил не очень, запоями пил, но я просил, чтобы из-за меня его не трогали, считал это непорядочно. Лясников  предлагал мне разные должности, они меня чем-то не устраивали, да и не хотелось возвращаться в ремонтные службы, я уже стал производственником, и тем самым усложнил Иван Ивановичу задачу.
Как последний вариант он предложил мне руководить клее варочным  цехом, сказал, что там полный завал и из-за этого сдерживается основное производство, руководит цехом женщина, которая не очень-то и хочет работать на этой должности. Так вот эта женщина была моей родной сестрой Надей, фамилия ее была по мужу, пришла она на завод в мое отсутствие, так что о нашем родстве некто на заводе и не подозревал. Жила она в тот момент, с очередным мужем, в доме наших родителей, я пришел к ней и мы поговорили. Во  первых она рада была свалить это ярмо со своей шеи, а во вторых предупредила какая это «дыра» и не советовала лезть в это пекло.
 Не много о самом производстве клея.  Нужно сказать, что само кожевенное производство очень грязное и тяжелое, в его производстве используется много химии, в том числе вредной. Так вот клее варочный цех перерабатывает ОТХОДЫ кожевенного производства, это срезанные жировые куски, обрезки кож, всякие уши, хвосты и писки  животных, (так называемая мездра) все это нельзя, категорически, вывозить на свалку и в канализацию это тоже не выбросишь.  В клее варочным цехе все это рубилось на мясорубке, промывалось, варилось, выпаривалось и на сушильных барабанах превращалось в мездровый клей, мы его упаковывали и реализовывали. Таких отходов в сутки перерабатывалось до двух десятков тонн, при этом это очень грязное и вредное производство со своим специфическим запахом, посторонние в этот цех по своей воле не заходили.
Я и сам до этого, за шесть лет работы, был там всего несколько раз. При этом готовая продукция была очень дорогой и востребованной во многих отраслях промышленности, начиная от производства спичек до военных отраслей, замену мездровому клею до сих пор не нашли. Как побочное производство, из жиров варилось хозяйственное мыло, тоже довольно востребованное в то время.
  Но я, после пив. завода, уже ни чего не боялся и согласился руководить этим цехом, Надежду (сестру) оформил на должность технолога производства. Не много поработав, она перешла в аппаратчики, ей больше нравилось работать в смену, производство было круглосуточным, я не возражал.
Хочется добавить, что к этому времени вернулись на завод бывший директор Юрков и бывший главный инженер Абрамов, которых осудили и сняли с работы (я об этом писал). Юрков вернулся на свое сырьевое производство, а Абрамов руководил  ОТК. Директор в то время был новый,  Мочалов Игорь Константинович, и я его не знал, а на момент моего оформления он был в отпуске, принимал меня Лясников без каких-то проблем, меня все знали и только сожалели, что я влез на это производство, помнили обо мне как о хорошем технаре.
 В общем, я влез в это грязное производство по уши, прежде всего, применил, пив заводскую оплату труда, да и вообще мне позволено было делать все, что я хотел, как в техническом, так и в организационном плане. В цехе было все так плохо, что мне говорили «Виктор делай все, что хочешь, главное, что бы цех заработал и не мешал основному производству». У мездрильных машин, от которых мы и забирали сырье, было  полно  этого самого сырья, мездрильщики просто не могли подойти к машинам.
Влезал, конечно, сам во все, оборудование в принципе не очень сложное и мне удалось его отчасти восстановить. Пошла первая продукция, люди стали зарабатывать, я имел возможность премировать привлеченных, по необходимости, людей с завода. Мало кто отказывался от дополнительных заработков, поэтому раскрутился я довольно быстро, особенно много мне помог (за деньги конечно)  Сережа Лукин, он в то время руководил РМЦ, а зап. частей надо было много и быстро. Подключил строителей, вентиляционщиков, электриков, сделали ремонт, в цех можно стало войти и даже привести гостей. Зарплату в цеху регулировал я сам и если  считал, что ее не хватает, (инфляция в те годы была бешеная) шел в плановый отдел и вместе сними, поднимали цены на клей, там меня тоже поддерживали. Лена Пухалева (начальник труда и зарплаты) однажды даже меня притормозила, сказав, что моя зарплата больше чем у директора, я понятливый, следил потом и за этим.
Но производственные дела складывались нормально только у меня, в стране нарастала разруха, перерезали  и съели всю скотину в деревнях, многие производства стояли, завод стал ощущать острую нехватку кожевенного сырья и химических материалов, очень остро стояли проблемы с зап частями и оборудованием, особенно импортным,  для этого нужна была валюта. У себя в клей цехе я попытался освоить производство жировых эмульсий для жировки кожи, дело в том, что столетиями жировали кожи рыбьим жиром, который делался в основном из китов и копытным жиром, потом китов запретили убивать, их осталось мало, а рога и копыта перестали собирать. Жиры стали производить синтетические, которые и в СССР и в России практически не получались, кожевенные заводы использовали импортные жиры покупаемые за валюту, а ее понятно не хватало.      
  Я в своем цехе тоже пытался синтезировать, только растительный жир, в основном из подсолнечника, сказать что у меня что-то получилось или не получилось трудно, во первых требовалось квалифицированное испытание, а его не проводили, а во вторых подсолнечное масло тоже стало очень дорогим и дефицитным. Главное мне было это интересно, и делал это я с очень умными людьми, которые меня просто обогащали знаниями. А по причине нехватки кож сырья стало большой проблемой производства основной продукции, клея. Собирали по заводу все кусочки, чтобы хоть как-то работать, стала падать зарплата, но лично я уже что-то предпринять не мог. Завод держался на последнем «дыхании».  Городское руководство, по старой доброй традиции, когда не знает что делать, меняет руководителей, освобождают то должности директора Мочалова и главного инженера Лясникова.  Иван Иванович становится начальником кожевенного производства, а Мочалов уволился совсем. Мне он запомнился как молодой, энергичный, грамотный специалист химик, но, по моему, в коже он разбирался не очень, и очень любил говорить. Говорил много, красиво, любил сам себя слушать, видно было, что он восхищается своими оборотами речи, оперативки длились очень долго, многие на них дремали, но его это не смущало, а в принципе не плохой парень и не больше. Заменил его Рыскулов, бывший комсомольский вожак какого-то района, это была совсем беда. В итоге при нем и закрылось предприятие, он его добил. Лясникова заменил бывший главный инженер, у которого я работал замом, Абрамов Виктор Федорович. Этот период запомнился тем, что завод практически встал, зарплату платить было не чем, в счет зарплаты предлагали обувь, готовую кожу, всякие кожаные изделия, кто-то брал, а кто-то терпел, так вот эти терпят до сих пор, уже 15 лет. Развалилась страна, практически встала вся промышленность, мало кто выстоял в этой мясорубке, жили за счет пенсионеров, те хоть крохотную пенсию да получали. У них тоже были проблемы и они выходили к администрациям города, перекрывали дороги, устраивали голодовки и выходили на проспекты с пустыми кастрюлями, власти их боялись.
  Ну а пока на заводе еще делали вид что работают, к этому времени на рисовалась еще одна проблема, порвало оба трубопровода питающие завод технической водой, при этом порывы произошли на территории завода под  производственными корпусами, что делало восстановление практически не возможным, вот такой у нас был проект.
 И вот тут я совершил еще одну, не самую большую, но глупость. Дело в том что, пожалуй, я один на заводе, на тот момент, знал, что нужно делать, чтобы завод обеспечить технической водой при тех возможностях, которые имелись на комбинате. Я поделился своими соображениями с главным инженером, Абрамовым, его в принципе это заинтересовало, но он прекрасно понимал, что сам он с этим не справится. Абрамов был кожевник и по опыту и по образованию, в технических вопросах он практически ни чего не понимал, короче он предложил мне вновь стать его замом и проделать эту работу самому.
Боже, как меня отговаривали от этого, меня и Абрамова на заводе все знали и многие считали его не очень порядочным человеком, все понимали что долго я с ним не проработаю, а я понимал, что и весь завод долго не протянет, ну и учитывая то что в клее варочным цехе в общем, то делать было не чего, а энергию надо было куда-то девать, я согласился. Не буду вдаваться в детали, но за несколько месяцев я восстановил оба трубопровода и не получив особой благодарности от руководителей, получил полное самоудовлетворение от этой работы.
 При этом нужно отметить, что в соответствии с моей должностью, я относился к верхней ступени руководителей завода, так вот мне приходилось много контактировать не только с Абрамовым но и с директором, Рыскуловым. О нем немного расскажу по тому,  что это типичный  представитель руководителей, пришедших на свои должности в конце 90 ых. Именно такие как он, и добивали страну. Я уже говорил, это бывший комсомольский вожак  какого-то района, наивный, очень не далекий  башкир. Похоже, кто-то из их клана пробился на работу в министерство, по этому, с кончиной комсомола Рыскулова ставят на должность руководителя башкирского курултая Стерлитамака, в то время это была никчемная организация, в нее собирали таких бездельников как Рыскулов. Понимаю так, что терпели его там не долго, говорят, что не знали, куда его спихнуть и вот подвернулась должность директора разваливающегося завода, который как и Рыскулов, уже не кому были не нужны. При этом апломба, себялюбие, чванства, в нем было немерено, быстренько нашлись  люди, которые это поняли и начали использовать его в своих целях, а цель у этих людей была одна, приложить руку к растаскиванию завода. Ему льстили, хвалили в глаза как хорошего руководителя, короче «лизали» его задницу и ему все это очень нравилось, застилало глаза, по этому он  не видел что происходит, или делал вид что не видит. В заводских общежитиях, оборудовали несколько комнат, где практически каждый день организовывались пьянки, вот там ему и объяснялись в любви и пели дифирамбы. Нужно честно сказать, по моему у него даже ума не хватало, чтобы воровать самому, в крайнем случае, я об этом не слышал, пить водку он тоже не умел, мусульманин как никак, по этому после выпитого превращался в свинью, а спиртного и закуски всегда было много. Все это напоминало пир во время чумы, завод с каждым днем хирел, зарплаты людям не выплачивались и они разбегались, оборудование распродавалось (оно было уникальное) и разворовывалось, на заводе крутились сомнительные личности и бандиты, которые воровали просто открыто все, что имело хоть какую-то ценность.
Это был кошмар, и самое главное я во всем этом должен был участвовать, избегать пьянок с директором и компанией иногда удавалось, а вот спокойно смотреть как губят завод, который построен нашими руками, не получалось, подстраиваться под этих хапуг я не мог да и молчать тоже. Поэтому меня начали просто выдавливать с завода и первое что сделали, подвели мою должность под сокращение. Я не очень огорчился, совсем уйти, правда было просто не куда, заводы в городе все останавливались, и меня пригласила работать Лидия Оскаровна Шауфлер, она в то время руководила обувным производством и меня утвердили механиком этого производства. Конечно, приходилось также общаться с той-же дрянью, но в их аферах учувствовать  надобности уже не было, но настроение работать с полной отдачей у меня отбили тоже. Наверное, около года я все-таки продержался, последний раз съездил в Москву за счет завода, в Подольске добывал зап части для швейных машин, ну и по мере сил и желания поддерживал работоспособное состояние обувного производства. Но в конце концов терпение мое лопнуло и спровоцировав скандал я написал заявление на увольнение, без скандала не получалось, отпускать так просто не хотели, здравые люди на заводе меня ценили как специалиста. В общем, отработав положенных две недели, я уволился.

                Предпринимательство.
 
 Необходимо вот что еще рассказать, супруга моя в это время работала продавцом продуктового магазина и как-то, раз вместе с очередной партией товара им завезли копченые куриные окорока, разошлись они быстро, брали их и просто для еды и в основном для закуски к водке. Жена спросила, не смог  бы я делать такие-же дома, проблем для меня в то время не существовало, я мог делать все что угодно. И вот совместно с работой на производстве, достройкой своего дома, ремонтом квартиры тети Тони и еще кучей разных дел я начал коптить окорока. Получались они у меня очень хорошими, их с удовольствием ели сами, продавали соседям, впоследствии реализовывали  не только в магазине у жены,  но и еще во многих торговых точках города. Я даже пытался поставлять их в соседние города, но потом отказался от этой затеи, слишком хлопотно.
Доход от этой деятельности тоже был не плохой по этому, когда я увольнялся с кож завода, была надежда, что мы как-то выживем. Понятно, что до этого окорока делал я не легально, качественные удостоверения добывались за не большую плату у знакомых лаборанток, некоторые бумаги я просто подделывал, да и реализовывалась продукция по чужим документам. Все это было довольно рискованно, но в принципе схема была отработана и особых хлопот не доставляла. Тем более многие, в этой области,  меня знали лично, я некого не подводил и общем-то и им приносил доход. Уволившись-же, я решил легализоваться, и вот это была еще одна большая глупость.
 Я зарегистрировался как частный предприниматель, взял в аренду торговое место, приобрел все что необходимо для этого, зарегистрировался в торговой инспекции, в общем, сделал все по честному и как положено. Глупец! В России нельзя работать по-честному, в крайнем случае, уж заработать точно, понял я это чуть позднее. Получил в итоге кучу долгов, судебных исполнительных листов, штрафов из налоговой и т.д. и т.п. Кроме того меня обворовывали мои-же продавцы и еще куча всяких проходимцев. Я понял, в то время за счет предпринимателей жили многие, только не те, кто работает, и еще понял это не моя специальность. Если не умеешь и не можешь, научится  воровать и обманывать, в торговле нечего делать. Промучившись около года, я бросил это занятие, но на нашу беду предпринимательскую торговлю подхватила моя супруга, предполагал, что профессиональный  продавец  сумеет выжить в этой каше, ведь работу найти было не возможно, ни мне, ни ей.  Получилось совсем все плохо, лучше она бы этого не делала.

                Кирпичный завод.
 
 За то время пока я мучился в «бизнесе» у меня появился новый знакомый  Маликов Рамиль, он не за долго до нашего знакомства был назначен на должность директора кирпичного завода в поселке Куганак, это в двадцати километрах от города. Прослышав о моих проблемах, он предложил мне поработать у него на должности начальника горного цеха. Я представления не имел что это такое, а когда узнал, пытался отказаться, но Рамиль меня уговорил. Мне тогда уже шел шестой десяток, я много чего постиг, но это было совсем другое. Карьеры, карьерные экскаваторы с прямой лопатой, бульдозеры, большие самосвалы, все это в хлам разбитое, и вечно пьяные механизаторы. А самое главное, надо  было не только добыть и доставить на завод  два сорта глины и песок, надо было все это переработать в определенных пропорциях и передать для производства кирпича. Завод строился  Болгарами и в общем – то был относительно новым и современным, но эксплуатировали его деревенские, вечно пьяные мужики, других в поселке просто не было, а из города ехать не кто не хотел, кадровая проблема была самая большая, тем более зарплату Маликов не платил вовсе, предлагал зарплату кирпичом, да и то не всегда. Даже я, на этой каторжной работе, отработав год, не получил не рубля, при этом сам он был очень большой любитель женщин, вкусно  поесть и выпить, Царствие ему Небесное умер совсем молодым. Это был руководитель времени и стиля работы Рыскулова, я уже отмечал, не умели они, да и не хотели поднимать заводы.  Это были национальные кадры которым дал власть Ельцин, предложив им в республиках « столько власти сколько они захотят», вот они и хапали эту власть, практически не зная что с ней делать. Потерпев эту каторгу год, я уволился, а через полгода, завод закрыли вовсе, чуть позже  умер Маликов, у него осталась молодая жена и двое детей. Так в моем уже обширном опыте появился опыт горных работ.

                ЖКХ
 
И вот со всем этим опытом я остался совсем не удел, заводы в городе вставали один за другим, во вновь организованные предприятия требовались не опытные кадры, а молодые люди, которых эксплуатировали как рабов за мизерную зарплату и не каких социальных гарантий. Молодые просто не роптали и не требовали своего, а если что-то начинали просить, их выгоняли и на их место брали других, безработица в городе, да и в стране, была бешеная. В общем, и я оказался не кому не нужным, помогал супруге  развозить товар по торговым точкам, каким-то образом их обустраивал, но удовлетворения эта работа не приносила, да и прибыли, как я понял позже, то же, скорее наоборот подталкивала к краху.
 Как-то проезжая по улице Халтурина на крыльце ПМК-2 я увидел своего старого знакомого, по работе на  кож заводе, Виталия Зайкина, у нас он работал замом директора по быту и кадрам, не скажу, что мы дружили, но хорошо знали друг друга. Меня он заметил тоже, я остановился поздороваться, мы поболтали, узнав, что я без работы он предложил  мне работу в ПМК-2 в качестве начальника ЖКО.
На балансе этого ПМК висело девять многоквартирных дома и два общежития, все это, в разные годы Советской власти, строило  ПМК для своих рабочих. Когда-то эта была большая организация, строившая разные объекты, в основном в Стерлитамакском  районе и структурно подчинялась администрации Стерлитамакского района. На момент моего прихода туда, а вы наверное поняли, я согласился на предложение потому что деваться было не куда, это была уже почти «мертвая» организация, в которой осталось около сотни сотрудников и две единицы «убитой» техники, так вот содержать , хоть в каком-то состоянии, свой жилой фонд она уже  не могла. Дома разваливались, ремонтировать их было не кому, люди не получая зарплаты разбегались, кварт плата, которую платили жильцы, разворовывалась, жильцы жаловались в разные инстанции, но бесполезно, в то время все разваливалось.
Вот в это дерьмо  я и влез, причем в дерьмо в прямом и переносном смысле, в прямом, потому, что канализация в домах, за которые, теперь отвечал я, практически не работала, а где-то  ее не было вовсе,  а в переносном, потому что руководил, а фактически добивал это ПМК некто Иванов Николай. Полное дерьмо, а не человек, руководителем его тем более не назовешь, вот хапугой можно. Он при ПМК создал свою строительную организацию на имя своего сына и перекачивал в нее все, что еще имело хоть какую-то ценность, ну а жилье, в таком состоянии, для него интереса не составляло. Позже  два общежития он пытался продать, но его во время остановили, дело кончилось судом. Большего циника, да просто морального урода, я в своей жизни не встречал, не до, не после.
  Ну а пока  я затыкал дыры в своем хозяйстве. При этом выслушивая постоянные упреки жильцов за наше безразличие, ведь кварт плату они платили, а Иванова они и вовсе проклинали, все прекрасно понимали что их деньги просто разворовываются. Он не находил денег даже на оплату энергоресурсов в этих домах. Ну а мы с небольшим коллективом отдела пытались хоть как-то  облегчить проживание жильцов, ведь в основном это были старые люди, бывшие работники нашего ПМК, им было вдвойне обидно за наше хамское отношение. За мизерную зарплату мы, без выходных и круглые сутки латали порывы трубопроводов, чинили текущие крыши, восстанавливали сгоревшую проводку. Все это требовало капитального ремонта, или хотя бы минимального вложения средств, ни чего подобного  Иванов не делал.

 На деньги квартиросъемщиков жила верхушка ПМК, денег хватало только им. В общем, я проклял и Зайкина, который пригласил,  мня работать, и себя что согласился, и самое главное Иванова который всем этим заведовал. День в день, ровно год я отработал на этой работе и до сих пор вспоминаю это как кошмарный сон. С большим трудом и с матами я  сбежал, а примерно  через год,  ПМК закрыли, Иванова отдали под суд, к сожалению, отделался он только условным сроком и штрафом, таких людей к власти допускать категорически нельзя.
Пару слов об одном знакомстве, которое случилось, пока я там работал. Рядом с моим кабинетом в здании управления ПМК был кабинет мастера электромонтажа Уфимской конторы, которые арендовали  помещения для своего участка, кабинеты были рядом, мы много общались, много вместе курили и как-то сдружились. Мастера этого звали Тимошенов Владимир Петрович, он был уже пенсионером по выслуге лет. Их Уфимская организация тоже закрывалась, что немного огорчало Петровича, энергии в нем было еще много, это был довольно сильный мужик, а ему хотелось еще работать. Как-то в разговоре я предложил ему открыть свою монтажную организацию, опыт у него был приличный, знакомых руководителей районов у него было  много (они работали в основном по районам), налаживать связи и дружеские отношения он умел, разговор этот закончился шуткой, чуть позже, уже перед моим увольнением, закончилась и наша дружба.
 Случилось так что у него возникли очень теплые отношение с диспетчером  ПМК Бабиковой Любовь Николаевной, в то время они были оба женаты и разница в  их возрасте составляла  25 лет. Все бы не чего если бы это был обыкновенный флирт, а у них возникли якобы большие чувства, сплетен по этому поводу было немерено, их пытались вразумить и окружающие и родственники, они были не преклонны. Их семьи разваливались, вместе с развалом страны, развалом его организации, и развалом ПМК.
Как-то раз и я высказал свое мнение о происходящем (все-таки друзья с Петровичем), кончилось это почти дракой, и до самого моего  увольнения мы с ним даже не здоровались.
  Вот в таких обстоятельствах я вновь остался без работы, при этом над женой, с ее бизнесом, стали сгущаться тучи, она многое скрывала, но я чувствовал, что грядет что-то очень плохое. В общем,  с этими дурными предчувствием я сидел какое-то время дома, устроил себе отпуск после ПМК.

                Электромонтаж.

 Однажды в мою калитку кто-то постучал, я очень удивился, увидев, что пришел Тимошенов, собственной персоной, его я не ждал, точно. Нужно отдать ему должное, разговор он начал с того, что попросил разрешение войти, предупредив, что если я не хочу его видеть, он сразу уйдет, видеть я его не хотел, но стало любопытно чего ему нужно, я разрешил и он вошел. Он пояснил, что хочет открыть электромонтажную организацию, (то, что это был мой совет, он не вспомнил) но для этого ему нужен специалист с соответствующим образованием.  У него самого образование не было, ни какого, но будучи в Москве он в метро купил себе диплом о высшем образовании, его дочь Марина помогла ему его заполнить. Дело в том, что по положению необходимо было, для открытия организации, иметь как минимум два специалиста соответствующего образования, чтобы получить право на производство работ, вот он и приехал попросить у меня данные моего диплома, или как он выразился, « давай работать вместе».  Нужно понять, что я находился в положении, когда совсем не знал, на что я буду жить, подумав, я отказался давать ему свой диплом, если он не обеспечит меня работой.
И вот в самом конце 2003 года я оформляюсь в организацию, которую мы с Тимошеновым создали. Я не называю это  «устроился на работу» по тому, что практически ни какой работы у нас просто не было, полгода. Параллельно с оформлением документов, мы мотались по его знакомым районам и просили себе хоть какие нибудь объемы электромонтажных работ, увы, при общем развале в стране в районах развал был еще больше, работы было много, но денег на это у них не было вовсе.  Кстати, у меня их тоже не было, дважды, за это время Петрович давал мне по 500 рублей, с шуткой, чтобы я не умер с голода, больших денег у него тоже не было, я это понимал.
 Абсолютно случайно мы прослышали, что хотят продолжать строительство районной больницы в райцентре Бишбуляк. Петрович, в бывшей своей организации, начинал ее строить, потом стройку заморозили, и вот решили ее возобновить. Найти кто ее будет строить в качестве ген.подрядчика, труда не составляло, это была Уфимская строительная компания «Альтернатива» и мы рванули туда, чтобы убедить руководство компании что кроме нас эту работу не кто не сделает. Кроме того мы через знакомых Петровича, достали всю проектно- сметную документацию этого объекта. Деваться, по сути, ген подрядчикам,  было не куда, и мы заключили наш первый договор. Так я начал работать, осваивая (как выяснилось последнею) свою новую профессию главного инженера электромонтажной организации.
Наняли рабочих, в основном бывших работников Петровича, в качестве транспорта использовали его УАЗИК.  На первых порах я совмещал работу главного инженера, сметчика, прораба и водителя машины для перевозки рабочих, позже приняли водителя, а для составления процентовок и смет, Петрович, у своей дочери купил старенький компьютер, пришлось и его осваивать, до этого я не знал что это такое. Свою подругу Любу , Петрович направил и оплатил обучение на курсы бухгалтеров, вскоре после закрытия ПМК она пришла к нам работать, их личные отношения продолжали прогрессировать, Петрович развелся с женой, Люба, по началу числилась в подругах, позже и она развилась со своим мужем.
 Вот так  втроем, не включая рабочих, мы и работали, потихоньку появились подряды, бывало что работали сразу на трех объектах, появилась хоть какая-то зарплата, в принципе оформляя документы о наших поступлениях денег, я естественно знал сколько мы заработали, только в непосредственные наши зарплаты Петрович меня не допускал, кому сколько хотел столько и платил. Мне лично платил не заслужено мало, я естественно не молчал, и у нас начались скандалы по этому поводу, иногда это доходило до криков, особенно тогда когда я узнал что Петрович начал строить дом для своей подруги, то-есть обстановка потихоньку накалялась. Аргументы «сколько ты хочешь?», я не принимал, просил, плати достойно, когда есть деньги, к сожалению, у него  их не когда не было, и еще аргумент « не нравится, увольняйся». Однажды в таком скандале я сказал что уволюсь, при этом заберу свой диплом и сообщу в лицензионный отдел, что я уволился (лицензия была оформлена мной и на мое имя), фирма потеряла бы лицензию и естественно закрылась. Знаете, что сделал этот придурок?  На следующий день привел «братву» которая , якобы нас крышавала, для того чтобы напугать меня. Не скажу, чтобы они меня напугали, тем более им грозил за это срок, просто уволившись, я вряд ли нашел бы работу, а до пенсии оставалось еще четыре года, и нужно было на что-то жить. Я просто спустил все на тормозах и выбрал тактику  «сколько платишь, столько и работаю», сократил свою работу в офисе до нескольких часов, перестал принимать участие в поисках новых объектов, прекратил всякую инициативу, в процентовках перестал завышать объемы (мы жили за счет этого), короче «тупо» тянул время до пенсии. Сказалось это быстро, объемы начали сокращаться, перечисление денег тоже, не стало новых объектов, рабочие по несколько месяцев в году сидели дома, в зимний период не работали вообще. Добавлю что к тому времени я освоил электромонтажные работы, заказчики меня уважали и общались только со мной, нормальные отношения сложились и с Энергонадзором, ведь работа предъявлялась и им в том числе, я сам составлял проекты, считал сметы, оформлял акты выполненных работ, вел на фирме все юридические дела  ( юристу перестали платить и он уволился), а они тоже появились. Петровичу было не до всего до этого, он строил дом, продавал уже построенные ранее, строил отношения с подругой, да и при определенных талантах он был не далекого ума человек. Меня это вполне устраивало, больше скандалов не было, я с удовольствием мотался по объектам, объездил всю Башкирию, был свободен по времени, работал, когда хотел. Петровичу было тоже не до меня, его устраивало, что я молчу, и он меня ни в чем не ограничивал, кроме зарплаты, которую платить уже становилось не с чего. Мои новые знакомые  предлагали мне разную работу,  но все эти предложения были связаны с выездами, я к тому времени отлучатся надолго от дома, не мог, так сложились обстоятельства в моей личной жизни, а она у меня вообще пошла «кувырком».
Последний год, перед увольнением, мы просидели по домам восемь месяцев, без зарплаты и какого-либо пособия, жить стало совсем не на что, не доработав до пенсии полгода, я уволился, хлопнув дверью. Доживал до пенсии на небольшие сбережения, которые у меня были, и на то что он мне, со скандалом, выплатил.  Больше о работе я не помышлял, наработался я в этой жизни по уши, смотреть на какого-то «Петровича» еще, я уже не мог.

   А в общем-то странная история у меня в отношениях с моими бывшими директорами.  В 1980 году я уволился с « Соды», уволился хорошо, по доброму, директором в то время был Есенков ( я его практически не знал, уровень не тот) так вот после моего увольнения его перевели в Москву в Главк с большим повышением.  В 1986 году я увольняюсь (хлопнув дверью) с кож завода, директором был Юрков и гл. инженером Абрамов, после моего увольнения их обоих отдают под суд и снимают с работы. В 1992 году, я не очень по доброму ушел с пивзавода.  Директора Бизяркина чуть позже арестовали и сняли с работы.  В1998 году я повторно уволился с кож завода, завод закрыли,  руководителей поснимали и поставили внешних управляющих:  В 2000 году  я кое-как уволился с кир завода в п. Куганак, директором был Маликов, после моего увольнения завод закрыли, Маликова уволили и чуть позднее он умер, совсем молодым. В 2003 году я увольняюсь с ПМК-2, увольняюсь очень сложно, с треском, после моего увольнения ПМК  закрывают, директора Иванова отдают под суд.
 Моего последнего руководителя, в шутку, я предупреждаю, что трогать меня не надо это плохо кончается, не понял. После моего увольнения в 2010 году, когда я остался без средств существования, связи с ним я не поддерживал вовсе. Слышал только, что вскоре, после моего увольнения, ему делали сложную операцию, по удалению опухали головного мозга, он долго болел,  вроде  бы поправился, но позже болезнь обострилась с новой силой.
 К своему стыду я об этом узнал поздно и на похоронах не был. Все-таки  при всей не терпимости друг к другу,  мы шесть лет провели бок о бок, частенько приходилось кушать с одной тарелки, в общем сроднились.  Жаль, что это произошло, он был еще крепкий мужчина. Царствие ему Небесное.
 Сразу хочется сказать, что ни кому из них я вовсе не желал зла, тем более ни  каким  образом не вмешивался в происходящее, после своих увольнений. Единственное чем я могу объяснить эти совпадения так это только тем что, кем бы ты не работал, какую-бы должность не занимал, веди себя с людьми , а тем более с подчиненными, по человечески. В противном случае твоя жизнь обернется против тебя и обязательно тебя накажет.
Я тоже был не святой и за некоторые поступки в своей производственной деятельности руководителя, мне тоже стыдно, но в чем я точно уверен, их было не много и я сожалею о них до сих пор, не думаю, что кто то, до сих пор держит на меня обиду.
Мне льстит, что и сейчас старые знакомые относятся ко мне с уважением, кто-то считает меня своим учителем, кто-то считает меня очень умным человеком, кто-то восхищается моими «золотыми»  руками. Не думаю, что сорок лет моей работы пропали уж совсем даром.

 И вот еще что. Можно сожалеть о том, что в принципе меня мотало по заводам, специальностям, сферам деятельности.  При этом, общаясь сейчас со своими,  уж совсем старыми товарищами с «Соды», которые отработали там всю жизнь, они говорят, что завидуют мне, считают мою производственную деятельность менее стабильной, но более интересной, в общем, каждый живет, так как он выбирает сам. 
Добавлю то, что за эти сорок лет я под устал, отпусков я брал мало, чаще обходился компенсациями, а последние десять лет отпусков мне ни кто и не давал, и только сейчас, находясь на пенсии, я в полной мере отдыхаю. Любые советы найти себе подработку к пенсии я категорически отвергаю, скорее всего, в этой жизни, я наработался.