5. Ленка

О Ленке следует сказать особо. Эта довольно симпатичная рыжая девица, с весёлыми конопушками по всему лицу, была родом из этого самого степного хутора, почти заброшенного людьми.
Сразу после окончания школы, она оставила мать с двумя братьями и подалась в большой город, может даже и в Москву. Чем она там занималась, доподлинно неизвестно, только известно точно, что посещала уроки верховой езды на тамошнем знаменитом ипподроме. Делала успехи, участвовала в соревнованиях.
Но городской жительницы из неё не получилось. Через какое-то время ей всё обрыдло и она вернулась на родину, в хутор. Помогала престарелой матери поднимать двух своих братьев-близнецов.
Она с удовольствием учила братьев, а заодно и всех хуторских детей обращению с лошадьми. Учила не как-нибудь, а как принято в конном спорте.
Лелеяла в душе мечту, что кто-нибудь из её учеников, станет знаменитым спортсменом-конником, а может быть даже и олимпийским чемпионом. А что? Мечтать не запретишь.
Хуторские дети её боготворили. Взрослые уважали. Хозяин лошадей, ей даже зарплату платил. Небольшую, но всё-таки зарплату.
Лошади её тоже любили, как и она их. Особенно она выделяла Люську. Обе были, в прошлом, спортсменками.
Иногда они устраивали показательные выступления. Люська выкладывалась полностью. Она легко и грациозно брала самодельные препятствия, сделанные самолично Ленкой и, к восторгу зрителей, большинство из которых составляла хуторская малышня, танцевала под музыку.
Вообще-то, как уверяют серьёзные учёные и маститые знатоки, лошадь не может танцевать под музыку. Она просто её не воспринимает, не чувствует ритм.
Поэтому в цирке не лошадь танцует под музыку, а оркестр подстраивается под её движения, ускоряя или замедляя ритм и мелодию. Но какой оркестр в хуторе?
Люська танцевала под старенький магнитофон. Магнитофон не может подстраиваться под лошадь. Но Люська танцевала!
И заканчивала каждое своё выступление грациозным реверансом с поклоном, согнув одну переднюю ножку и далеко выставив вперёд выпрямленную другую. При этом она несколько раз кланялась, опять же, в такт музыке.
Люська, конечно же, не слышала никакой музыки. Вернее, не обращала внимания на тот шум, который исходил из пластмассового ящика на высоких ножках, стоявшего на краю поляны, именуемой гордо «манеж».
Музыку слышала Ленка. А  Люська слышала Ленку. Вернее, она воспринимала всем телом те мельчайшие, незаметные даже опытному глазу движения рук, ног и всего корпуса наездницы и подчинялась им. Она кружилась в вальсе, ходила боком, приседала на задние ноги.
Со стороны казалось, что ей доставляет удовольствие танцевать. А ей доставляло удовольствие подчиняться этим самым микродвижениям, она как бы полностью сливалась с наездницей, её тело выполняло команды, посылаемые мозгом человека.
Это было здорово! Ребятня отбивала ладоши, хлопая артисткам, взрослые удивлённо поднимали брови, Люська получала поощрительный шлепок по шее маленькой ладошкой и добрые слова уверенным ласковым голосом.
Все были довольны и даже счастливы.
Но такое взаимопонимание, даже можно сказать, взаимопроникновение, было у рыжей кобылы, только с Ленкой.