Осенняя встреча

После недолгого моросящего дождя  все скамейки в парке намокли, и присесть было некуда.
День был неплохой, тучи наползли неожиданно, и этот мелкий дождик  вполне мог испортить мне  прогулку, если бы…
 
Я смотрела под ноги, чтобы не наступить в грязь или лужу, когда среди лесных звуков мое ухо уловило человеческую речь. Говорили двое: мужчина и женщина. Я не видела их, но чем дальше  шла,  тем слышнее  становились  голоса. Это была мирная беседа, неторопливая, с паузами и тихим смехом.
Говорил,  в основном, мужчина. Женский голос вклинивался изредка и ненадолго, слышался смех, и мужской голос  продолжал что-то рассказывать, но слов разобрать было нельзя.
Я никогда не отличалась особым любопытством к чужим разговорам, но эта пара чем-то заинтересовала меня, и я продолжала идти по дорожке, не сворачивая, в надежде, что она меня выведет к скрытому от меня дуэту.
Так и случилось. Через 2-3 десятка шагов показалась небольшая полянка с резной деревянной беседкой в центре и несколькими лавочками по периметру. Тут же были детские качели,  турник и маленькая песочница – то есть детская площадка в миниатюре.
В беседке, в пол-оборота  ко мне, сидела пожилая пара. Оба аккуратно одеты. Седые волнистые волосы женщины были  уложены с той легкой небрежностью, которая выдает руку мастера, светлое легкое пальто дополнял неярких тонов шарф,  изящно   раскинувшийся у нее на плече.   Мужчина был в  куртке и темных брюках. Начищенные  ботинки сияли даже сквозь прутья беседки.
Я тихонько прошла к одной из скамеек, стараясь не попасться им на глаза, достала  полиэтиленовый пакет, положила его на сырую скамейку и тихонько села. Взглянула на часы: времени до окончания занятий внучки было еще больше часа, поэтому я могла посидеть здесь и понаблюдать за этой парой. Уж больно необычно в наше время видеть пожилых людей, не затурканных жизнью, а  каких-то светлых, радостных, одухотворенных что ли?
Лицо мужчины было в тени, а женщину я рассмотрела хорошо. Ей было далеко за шестьдесят, но она выглядела достаточно молодо. Может быть, присутствие этого мужчины заставило ее подтянуться, выпрямиться и придало такую гордую осанку ее аккуратной головке? Макияж был минимальный, по возрасту, а особую прелесть ее лицу придавали сияющие глаза и легкое возбуждение от встречи.
То, что это не семейная пара, почему-то не вызывало у меня сомнений.
Даже не задумалась – почему. Ну,  как-то не принято у нас выглядеть вот такой счастливой на прогулке с собственным мужем.
В это время мужчина взял ее руку и с чувством поцеловал. Она вспыхнула, засмущалась, хотела отнять руку, но он не отпускал, а нежно погладил ее, заглянул женщине в глаза и тихо произнес:
- Какое счастье, что ты тогда дождалась меня! Ведь все могло сложиться совсем не так, вернее – совсем никак!
         Женщина  светло улыбнулась и ответила:
- Куда бы я делась  от такого бравого летчика? Везде бы нашел!         «Мне сверху видно все – ты так и знай!». Правильно?
- Так-то оно так, да только одно дело - бегать, искать и возвращать насильно, а совсем другое – возвращаться туда, где тебя любят и ждут! 
Разве я не прав?
- Прав, конечно, прав! Как и всегда! – и она потрепала его по волосам каким-то материнским жестом.
- Вот то-то и оно-то! – сказал мужчина, а у меня защемило сердце от услышанного словосочетания. Так всегда говорил мой отец,  когда очередной  политический или философский спор с мамой заканчивался в его пользу.. Говорил в шутку, но с серьезным видом, а в глазах сверкали смешинки.

Как давно это было!

Уже почти 13 лет нет папы, и 9 – мамы…

Как быстро летит время!  Я никак  не могу привыкнуть,  что это  -  навсегда! Когда прихожу в их квартиру,  где сейчас живет дочь с семьей, и нажимаю кнопку звонка, то не могу отделаться от мысли, что сейчас дверь откроет мама, и из квартиры запахнет пирогами и еще чем-нибудь вкусненьким:
- Как хорошо, что ты пришла! Как раз к обеду! – скажет мама и поспешит на кухню накрывать на стол.  А папа выйдет из комнаты с газетой, поможет мне раздеться и произнесет:
- Ну, как дела?  Проходи, рассказывай! А почему одна? Где свое семейство потеряла?
И я буду подробно рассказывать, куда разбежалось семейство…

Эти воспоминания оторвали меня от наблюдения за парой. А они, видимо, замерзли от сырости и прохладного ветра – начало ноября все-таки, встали и собрались уходить. Мужчина бережно поправил шарф на женщине,
собрал  со скамейки газеты, на которых они сидели, взял свою спутницу под руку, и они неторопливо пошли к выходу из парка, не обратив на меня ни малейшего внимания.
Я немного расстроилась, что ничего не успела узнать об этой паре, но мысли мои опять переключились на личные воспоминания:
- И зачем мне влезать в чужую жизнь и завидовать их отношениям, когда у меня перед глазами всю жизнь был пример моих родителей!
Они прожили в любви и согласии  52 года, а это, согласитесь, срок!
И в жизни у них столько всего было, что далеко не каждая женщина сможет выдержать.

***
Они познакомились на танцах, в небольшом городке восточной Германии, где мама заканчивала выпускной класс средней школы и жила c родителями. А папа служил там после окончания Киевского высшего военного  училища.
Весь вечер они провели вместе и договорились встретиться здесь же в следующую субботу. Но в назначенное время мамин кавалер не появился, а пришел его друг и передал маме записку от папы, а на словах сказал:
- Ты только не волнуйся! Все будет хорошо! Он тебя любит,  скоро вернется и сам все объяснит!
Хорошенькое дело – не волнуйся! Как только тебе говорят такую фразу, то сердце сразу бросается в пятки, а на его месте образуется холодная пустота, и ты медленно начинаешь терять сознание.
 Правда, до таких ужастиков дело не дошло, слишком мало они еще были знакомы, но папина записка ее заинтриговала .Он писал, что по личным делам ему необходимо уехать на родину дней на 7-10, а потом он вернется, и все будет хорошо! Только дождись меня!!! – стояло в конце.               
Вряд ли нормальный человек будет после такой записки все 10 дней спокойно  жить в твердой уверенности, что все будет хорошо.
Тайну этой поездки мама хранила вплоть до папиной смерти. И узнала я ее совершенно случайно, когда пришлось в военкомате заполнять какую-то анкету или заявление на пенсию – уже не помню. Вот тогда я просто насильно заставила ее рассказать мне все с подробностями, а потом долго пребывала в легком шоке. Но это совершенно отдельная история.

***
         Но мама дождалась его, и дальше – полтора года ежедневной переписки, которую мама аккуратно сложила в несколько корочек от общих тетрадей и бережно хранила все годы их совместной жизни. И сохранила, не смотря на 13 переездов, коммуналки, где самим-то негде развернуться – не то, что такие архивы хранить!
А здесь – просто роман в письмах! По числам на письмах и по ответам на вопросы можно понять, что они писали друг другу ежедневно и очень подробно и о прошедшем дне, и о своих чувствах, и об обстановке в стране и своем отношении к происходящему. Сколько любви, патриотизма и гордости за страну было в этих письмах! Это мысли совсем другого поколения, того, которое вынесло на своих плечах Великую Отечественную войну, восстановило  города из руин, и дало возможность нам родиться и прожить основную часть жизни в великой стране без войн и финансовых потрясений!

Когда я пыталась разбирать эти архивы, слезы лились рекой! Выбросить эти  исторические хроники нельзя, а читать – невозможно! Это все равно, что в замочную скважину подглядывать!
Эх! Сюда бы хорошего журналиста, литератора, а, может, и режиссера! Такая вещь могла бы получиться! Просто «Романс о влюбленных»!
Чужому человеку легче читать чужие тайны и исповеди, те слова, которые люди не произносят публично, а берегут и говорят их тому единственному, которому они предназначены. А пока я опять наплакалась, сложила папки в коробку и убрала подальше.  Не могу читать – и все!

***
Так вот.
Через короткое время папу перевели по службе в другой город, в двухстах километрах от мамы, а мама стала работать  бухгалтером, и ездила раз в месяц в этот городок с отчетами. Вот тогда и встречались на несколько часов, если папа не на учениях был в это время.
  А еще они умудрялись ночами болтать по ВЧ – спецсвязи, по которой мог позвонить даже Сталин. Не помню уж – как и кто им разрешил, но очарованные их отношениями связисты соединяли любящие сердца с условием, что если позвонит начальство, то отключат без предупреждения.
И вот, вечером, папа садился  к телефону и «налаживал связь», проходя по отдельным кусочкам её  с определенным паролем на каждом отрезке:
- Сокол! Я Сирень! Прошу Ласточку! - и так далее, пока до мамы не дозвонится.
А потом они говорили часами, связисты на линии слушали их как поэму, да еще вставляли свои реплики и ехидные замечания.
Но влюбленных это не останавливало, и они общались так часто, как могли.

            Через полтора года, 16 декабря 1949 года, состоялась их свадьба, на которой присутствовал весь папин взвод, мамина семья и подруги. Папа привез ей к свадьбе грузовую машину  живых цветов в корзинах.
И это в декабре! Какие они молодые, красивые и счастливые на  фото!

Потом, всю дальнейшую жизнь, живые цветы в нашем доме стояли почти всегда. Когда брат поступил в институт, папа провел с ним разъяснительную беседу и сказал, что теперь он уже достаточно взрослый, получает стипендию, поэтому пусть запомнит и неукоснительно выполняет:  с каждой стипендии, а потом – и с зарплаты,  покупает маме цветы, чтобы традиция не угасла.

***
         Через год в молодой семье появилась я – болезненный ребенок, который чуть не умер, но мамиными заботами остался жив. Папа меня обожал!  Виделись мы не часто:  большее время он проводил на службе или на учениях, но уж если была возможность,  он возился со мной самозабвенно!
          Почти через 8 лет родился мой братик. Папа очень хотел сына. И когда, наконец, счастливое событие случилось, весь огромный двор нашего многоквартирного дома в Новороссийске сразу стал в курсе этого события.
Папа примчался из роддома, встал под балконом моей подружки, где оставил меня на время своего отсутствия, и закричал на весь двор
- Светланка! У нас Юрка родился! Слышишь? Юрка!
Я не помню, чтобы имя было придумано заранее, но раз уж и оно было произнесено вслух, его и оставили.
Папа ходил петухом, с гордостью посматривая на местных кумушек на лавочках, которые все, в один голос, прочили ему дочь.
Сколько мы помним, родители никогда не выясняли отношения при нас. Наверное, какие-то трения у них были, как в любой семье, но никогда это не становилось предметом обсуждения с нами, соседями или друзьями.
Любовь и верность, уважение и взаимопонимание – это незыблемые основы нашей семьи. Папины сослуживцы, особенно те, которые знали их давно, с уважением называли нашу маму «журавушка», видимо, в честь героини одноименного художественного фильма.
  В любое время суток мама была готова встретить гостей, накормить и спать уложить. В доме всегда идеальный порядок. Несмотря на наличие двух детей и тесноту коммунального жилья, мама в любом месте умудрялась в течение недели навести уют просто из ничего:  один чемодан поставит вертикально, на него другой – горизонтально, скатертью красивой накроет, сверху вазу с цветами и приемник поставит, пару фотографий в красивых рамках  - и уже уголок заиграл!
Ножную швейную машину «Зингер» тоже накроет салфеткой – получался  письменный стол, где я готовила уроки, а братец, будучи на 8 лет моложе, крутил колесо и катал на педали свои игрушки. Игрушек никогда не было много, но всегда было много книг, которые при переездах к очередному месту службы всегда бережно упаковывались в металлические ящики в первую очередь. А переехали мы всего-то 13раз!
Не каждая женщина выдержит столько переездов, жизнь по съемным квартирам, бесконечные командировки, учения, ночные подъемы и сборы по тревоге, отдаленные гарнизоны, где вокруг тайга и медведи. А о детской поликлинике и мечтать не приходилось.
Но никогда мы не слышали от нее  жалоб  или недовольства. Когда папа сообщал,  что через неделю ему нужно прибыть к новому месту службы, а через три дня заказан контейнер, -  мама вздыхала, оглядывала свое, совсем недавно свитое гнездо, и говорила:
- Слушаюсь, мой генерал! – и начинала упаковывать вещи.
А через неделю меня уже вели в новую школу, где опять надо было закреплять репутацию отличницы и искать новых подруг. За 10 лет я сменила 6 школ. И когда я уже училась в институте на втором курсе, папе предложили ехать из Москвы в Киев на генеральскую должность, впервые в жизни мама сказала твердое «Нет!».
- Одну ее здесь я не оставлю, а переводиться из Плехановского института в другой, киевский, считаю нецелесообразным! Хватит того, что из школы в школу кузнечиком прыгала. Пусть спокойно доучиться, а там видно будет!
  И папа согласился с ней без скандала и нервотрепки. Видимо, из уважения  к ней, понимая и ценя все годы ее безоговорочной солидарности с любым его решением, он пожертвовал своим карьерным ростом и мужскими амбициями ради семьи,  ради любимой женщины!

Вот так мы с мамой зарубили папину генеральскую карьеру, но никогда позже он ни разу никого не упрекнул за это. Что ни делается – все к лучшему!

Друзей и знакомых у родителей было великое множество. Тогда еще было принято к праздникам писать поздравительные открытки. Так вот - мама, как «Министр иностранных дел» нашей семьи, писала по 60-70 открыток к каждому празднику. И это только их общим друзьям, а папа еще писал своим сослуживцам, которые у нас не были в гостях и не знакомы ей были лично.
            Вместо Киева папу через некоторое время отправили опять в Германию. Я уже окончила институт, вышла замуж, дочка пошла в первый класс. Брат тоже женился. Поэтому детей, то есть нас с братом, уже можно было оставить без присмотра и уехать спокойно.
               В Германии они проехали и прошли по всем памятным для них местам,  Нашли танцплощадку, где впервые встретились, свою первую  общую квартиру, роддом,  где я появилась на свет в самую длинную ночь в году. Они нашли даже приметно изогнутое дерево около озера, где много лет назад мама сфотографировала папу в лейтенантской форме. И в этот раз она сфотографировала его около этого же дерева и в той же позе. Очень интересные снимки получились.
Родители очень хотели, чтобы я приехала к ним и сама увидела свою «малую родину»,  но шли 80-е годы, я работала на оборонном предприятии, и в ОВИРе со мной даже разговаривать не стали!
Эта поездка  очень сблизила родителей. Общие воспоминания, спокойная жизнь вдвоем без детей и проблем – это то, что нужно пожилым людям в период «молодости старости» или той самой «золотой осени», о которой так красиво пишут в книжках.
Потом наступила перестройка, которая разрушила все идеалы, лишила стариков жизненных и материальных перспектив, растоптала все, чего они достигли и чем гордились. Потеряв многое, родители выстояли благодаря своей любви, семье, поддержке близких и друзей.. И не столько материальной (папа работал почти до последних дней, пока серьезно не заболел), сколько моральной. Для их поколения это было гораздо важнее!

  Когда заболел папа, мама ухаживала за ним как за ребенком. И молила только об одном:
- Пусть лежит, не ходит, с ложечки кормить буду, только бы жил!
Он старался, сколько мог, но рак пока неизлечим! 
24-го февраля, после Дня Советской армии, в 11 часов вечера папы не стало…
Когда погибает один лебедь из пары, - другой долго не живет.
Через год у мамы случился инсульт. Год мы вытягивали ее из этого состояния. Казалось, ей стало намного лучше, мы уже стали выходить с ней гулять без ходунков, но в какой-то момент, задумчиво глядя в окно после очередной прогулки, она сказала:
- Наверное, мне пора к папе! – и на глазах у нее выступили слезы.
Значит,  она крепилась, сколько могла, старалась нас не расстраивать, а сама все время рвалась к папе.
Через полгода она умерла. Совершенно тихо и неожиданно. У меня на руках и в присутствии «Скорой».
          Так закончилась их ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ.

И тут я вспомнила об этой пожилой паре в беседке. Может,  их любовь  тоже имеет  какую-то свою, особую историю?  И только потому, что она его когда-то дождалась, как моя мама отца,  этой осенью они также счастливы и влюблены, как и много лет назад?
  Нет! Я была неправа! Скорее всего - это были муж и жена. Они были очень похожи на моих родителей. Ведь только рядом с папой у мамы так  сияли глаза и появлялась теплая загадочная улыбка Моны Лизы.
  Как бы я хотела, чтобы мы с мужем, гуляя по парку, вызывали завистливые взгляды молодежи:
- Надо же! Уже в преклонном возрасте, а смотрят друг на друга, как будто только поженились!
            Пусть старость  станет для нас той «золотой осенью», о которой так красиво пишут в книжках…