Украинский гордиев узел

События последнего времени вновь оживили интерес к Украине. Имеется в виду отказ от подписания этой бывшей «братской республикой» договора об ассоциации с ЕС.

Когда я впервые прочел о предложении со стороны Евросоюза Украине подписать такой договор, мне стало даже завидно. Как же, вот нас даже и не приглашают, а у экс-братьев теперь будет всё как в Европе: тротуары без экскрементов, колбаса натуральная, а не из регенерированного дерьма, власть сама собой из страха перед Баррозу перестанет воровать, зарплаты и пенсии станут европейскими и т.д., и т.п. Будут вот отдыхать на Майорке, а не горбатить на «фазенде» до гробовой доски.

Но украинский премьер Азаров мою зависть дезавуировал, сказав, что ЕС как условие подписания этого самого соглашения требует от него поднять тарифы ЖКХ аж вдвое! И многое еще таким же образом «реформировать». Многое еще требует, и всё в том же ключе. Вот они с Януковичем и решили вежливо отказаться от щедрого подарка Европы. Тем более, что о вступлении в ЕС речи не идет, туда «только после Турции».

И печально мне стало как-то, неуютно. Ну, мы уроды, никому не нужные, - ладно, но у наших теперь уже не братьев все имеется же для счастья: и климат теплый, и чернозем три метра глубиной, и яблоки у них растут. Да что там яблоки, - вот в бытность мою в Херсоне даже абрикосы на улицах вместо тополей. Не то, что у нас, - кроме «трубы» ни хрена. Почему же в Европу их «после Турции»-то? Может, они действительно наши кровные близнецы, как вдалбливали нам при усопшем совке? Т.е. та же знаменитая триада: «воры, лодыри и пьяницы»?

Да нет, оказывается! Вот выжимки из великолепной статьи Алексея Широпаева «О двух разных народах». http://shiropaev.livejournal.com/89662.html :

«Все-таки в отношении русских к украинцам, к Украине таится что-то ключевое, судьбоносное – для нас, русских. Для украинцев Россия тоже значима, но только как точка отталкивания, помогающая осознанию своей, украинской, инаковости. Для русских же Украина, напротив, точка постоянного притяжения, ревнивого внимания, объект поглощения как чего-то «исконно своего» и переделки по собственному образу и подобию.

Ничто так не раздражает русских, как очевидные различия с украинцами в языке, менталитете, культуре, историческом опыте. Если русские и признают эти различия, то лишь на уровне различий, скажем, между Владимирщиной и Рязаньщиной, но никак не на уровне отношений двух разных народов.

Известно мнение, что Россия без Украины в имперском плане ущербна. Что-то в этом же духе говорил Бжезинский, да и не только он. Эта мысль верна. Но дело даже не столько в экономическом и геополитическом значении Украины для Москвы. Дело прежде всего в том, что на традиционном русском отношении к Украине, по сути, держится русское имперское сознание, благодаря которому российская империя, пусть и в урезанном виде, все еще существует. Подчеркиваю: именно отношение к Украине – не к Балтии, не к Кавказу – является определяющим для русского имперского сознания. Как только русские откроют для себя, что украинцы это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО другой народ – российский имперский миф рухнет, а с ним неизбежно кончится и империя.

Надо сказать, что на словах русские всегда готовы признать, что украинцы – народ, но – внимание! – «братский народ». За этой лукавой формулой кроется твердое убеждение, что мы – русские и украинцы – ОДИН народ, призванный жить в одном государстве со столицей в Москве. Говоря о «братском украинском народе», большинство русских воспринимают украинский язык и само украинство как досадное историческое недоразумение, исторический вывих, возникший благодаря зловредному влиянию Литвы и Польши. И при этом русские не задаются вопросом: а может, вывихом-то являются они сами?

Исторически вывихнуты как раз-то мы, русские. Нас вывихнула татарщина. Еще в ХIII веке наметились два противоположных исторических вектора, определивших дальнейшее формирование украинского и русского народов. Первый вектор – борьба с Ордой в союзе с Европой, второй – борьба с Европой в союзе с Ордой. Персонифицировались они соответственно в личностях Даниила Галицкого и Александра Невского. Первый вектор – естественен и логичен в культурно-историческом плане. Второй вектор – глубочайшее извращение с далеко идущими последствиями: культурными, государственными, историческими, психологическими, нравственными. И если король Даниил – знаковая фигура Украины, то приемный ханский сын Александр Невский – знаковая фигура России, ее «имя».

Таков исток нынешних русско-украинских отношений. Уже после этого говорить о «двух братских народах» не приходится. Цивилизационная вражда предопределена уже этими двумя историческими личностями. Их можно назвать народообразующими. Насколько Даниил Галицкий непохож на Александра Невского, настолько украинцы непохожи на русских – в своем отношении к праву, свободе, собственности.

Если украинское самосознание исторически тяготеет к Европе, то традиционное русское самосознание воспринимает Европу с большей или меньшей степенью враждебности, недоверья и зависти, оборотной стороной которой выступает мессианская кичливость и обличительный пафос в отношении «прогнившего Запада». Европа для русских – это «потерянный рай», откуда их вырвали татарским арканом. Именно конфликт между изначальной европейской природой и навязанным азиатизмом истории и государственности определил русский психотип, все его комплексы и фобии.

Все русские неврозы – от пьянства до большевизма – отсюда. Утратив Европу, русские захотели ее не просто забыть – они решили ее возненавидеть, возлюбив при этом свое историческое несчастье, весь этот навязанный им судьбой азиатизм.

Это психологическое и умственное извращение называется русским патриотизмом. Украина же, благодаря Литве и – да, да!- Речи Посполитой, сохранила в себе причастность к Европе, сохранилась как Русь в подлинном смысле этого понятия. А мы переродились в Московию, утратив исконную цивилизационную идентичность. И вот это-то и является предметом нашей русской, точнее московитской ревности, определяющей наше отношение к Украине.

Уже вскоре после Переяславской рады началась московизация Украины: насаждение воевод, сворачивание городского самоуправления, притеснение казачества, поощрение доносительства и т.д. Потом был показательный геноцид в Батурине (1708) – ответ Петра Первого на попытку гетмана Мазепы отстоять остатки суверенитета Украины. Потом последовали два уничтожения Запорожской Сечи – Петром и, окончательное, Екатериной.

И, наконец, сталинский Голодомор как средство подавления украинского национально-освободительного сопротивления. А совсем недавно, во времена Виктора Ющенко, мы видели, как Москва боролась с украинским «историческим недоразумением» путем манипуляций с газпромовскими заглушками.

Если бы не это, у Украины были бы все шансы существовать сегодня в качестве полноценного европейского государства.  Да и наша, русская, судьба сложилась бы иначе, поскольку без Украины Россия вряд ли превратилась бы в монструозную империю, в конце концов разродившуюся большевизмом. Московия неизбежно вошла бы в состав более цивилизованного и сильного соседа. И мы, русские, жили бы сейчас в Европе, не имея за спиной ГУЛАГа и прочего гнусного исторического опыта. И сама история Европы была бы иной…
         
Итак, «два братских народа». Но, как видим, в конечном счете культурно-исторические генезисы русских и украинцев совершенно различны, даже противоположны. Мы, русские, конечно, братья украинцам, но братья, подвергшиеся некой неприятной мутации. Мы опасны, как будто несем в себе какую-то разрушительную заразу, и потому нас инстинктивно сторонятся все, кто живет западнее: украинцы, прибалты, а теперь и белорусы. Зато Китай приваливается к нам все плотнее…

Нам, русским, пора осознать, что обретение Украиной независимости глубоко закономерно. Это историческая справедливость, с которой необходимо не просто смириться – нам надо ее понять и принять. Понимание, что Украина действительно другая страна, настоящая заграница – вот ключ к нашему самопознанию, самокритике и самоосвобождению, предпосылка зарождения новой русской ментальности без имперских и антизападных стереотипов. Если это произойдет, все наше видение истории и мира изменится. Украина как бы ставит перед нами, русскими, зеркало. Надо честно и бесстрашно вглядеться в него. И, как сказано в нашей же, русской, поговорке, «на зеркало неча пенять…». 

Вот такая точка зрения на наши недоразумения. Конечно, можно поспорить, добавив к повествованию EssLoeffel дегтю. А что, нате: украинцы, которых так самозабвенно отличает от нас, перезревших ордынцев, Широпаев, - это ведь не одна нация, а по меньшей мере, две. Причем, отличающиеся друг от друга не меньше, чем от нас, русских. Я имею в виду собственно украинцев, потомков тех легендарных запорожцев, и «бандеру», которая оказалась в «украинцах» благодаря необдуманному присоединению Сталиным Западной Украины по взаимовыгодному договору с Гитлером.

Эти две нации, кое как сляпанные «отцом народов» на скорую руку в одну, даже этнически отличаются друг от друга. Если с украинцами, населявшими Украину до «воссоединения», у нас больше общего, чем различий, хотя и в этом случае Широпаев прав, и с ними у нас история роковым образом различается, - то с «бандерой» у нас общего не больше, чем с хорватами. Выходцы из Галичины, веками переходящей из рук в руки, представляют собой причудливую смесь из турок, поляков, венгров, австрийских немцев, разбавленную следами украинской крови. У меня в Херсоне был студент Вася Маренич оттуда, так он рассказывал, что родной его язык… мадьярский. Такие вот щирые украинцы, старающиеся нынче выдать себя за выразителей интересов всей Украины.

Вот эти-то «украинцы» и есть тот народ, который «тяготеет к Европе». Он за всю свою историю постоянно сменяющихся оккупантов четко усвоил формулу выживания: выживает тот, кто первым лизнет сапог победителя. Сейчас фортуна благоволит Евросоюзу, а когда-то Гитлеру, и ему Бандера служил с той же истовостью, с которой его потомки готовы служить ЕС. Пока не явится новый победитель.

Настоящие же украинцы, надо сказать, в ЕС стремятся отнюдь не все. Молодежь, не имеющая перспектив на родине, надеется в случае принятия Украины в объединенную Европу потеснить там «беженцев» с Лампедузы. Их можно понять, всё какая-никакая перспектива. А люди в возрасте менее склонны к иллюзиям, и понимают, что Европа не резиновая. Эта часть исконного украинского народа тяготеет к России.

Но, надо сказать, что нынешняя олигархическая путинская Россия может восприниматься только как наименьшее из зол, и то на ограниченный отрезок времени. И я разделяю их настроение. Действительно, я считаю, что у Украины есть только один шанс выжить, это, отделив «бандеру» и предоставив ей свободу присоединяться хоть к Турции (всё скорее примут в ЕС), самой соединиться со свободной и демократической Россией. Только дело за маленьким, - где взять такую?

Порознь и мы, и украинцы, погибнем. Они станут второй Румынией, а мы второй Внутренней Монголией. Но историческая реальность нашему воссоединению не способствует. Тут Широпаев, увы, тоже прав, - и азиатчины в нас через край, и криминалфашистская Орда, похоже, у нас надолго. А с изуродованным народом – генетическим рабом, и сидящими у него на шее КГБ с прочей оргпреступностью желающих «воссоединиться» нет.

«Завтра в Вильнюсе открывается встреча в верхах Восточного партнёрства ЕС.
Ещё две недели назад предполагалось, что на ней Украина подпишет историческое соглашение об ассоциации с ЕС. Но теперь главная интрига встречи в верхах в литовской столице исчезла. Ни одна страна Восточного партнёрства в этот раз не подпишет соглашение об ассоциации с ЕС. Аргументы Москвы оказались сильнее уговоров Брюсселя. Но отказ от соглашения с ЕС сделал европейский путь и европейскую идентичность единственно возможными и перспективными для страны».
Увы, не поспоришь, как бы ни хотелось: Украина станет большой румынской Цыганией, а мы столь же огромной деревней Голозадово с перспективой утонуть в многомиллиардном восточном соседе. Так кончается для наших народов та самая роковая историческая развилка, разделившая нас на два несовместимых вектора, Даниила Галицкого и «благоверного» Александра Невского.

Валентин Спицин.