01. 3 импринтинг

Формирование исходных аксиоматических положений  -корневой матрицы образов и понятий
Имеет смысл сказать несколько слов о процессе формирования матрицы первичных признаков образов, моделей и понятий в человеческом сознании. В упрощенном варианте можно выделить два основных способа, которые часто называются у специалистов импринтингом и так называемым кондиционированием (научением, ассоциативным обучением).
Импринтинг (досл. "впечатывание") — это бессознательное формирование конкретного впечатления (т.е. образа или символа с прилагающейся эмоциональной нагрузкой, которая может быть довольно объемной и сложной), оказывающее решающее влияние на дальнейшие реакции личности, формирование ее ценностей и приоритетов и, в конечном счете, на ее поведение в целом. Обычно последствия импринтинга  сохраняются на всю жизнь или на большую ее часть.
В процессе импринтинга создаются эталоны восприятия, с которыми сознание впоследствии сличает любые внешние и внутренние стимулы с целью их дешифровки, распознания воспринимаемых предметов и явлений.
Импринтинг есть форма обретения устойчивых навыков (действий, подконтрольных сознанию и выработанных путем упражнений; доведённых до автоматизма умений решать тот или иной вид задачи), которые остаются неизменно запечатленными на протяжении всей жизни, а также фиксация в памяти отличительных признаков объектов и моделей, некоторых врожденных поведенческих актов. Наиболее очевидная, известная и изученная форма импринтинга  - это “реакция следования” подрастающего поколения за родителями.
Отдельный эпизод, фрагмент процесса «впечатывания» обозначатся как импринт -  имеющий большое значение опыт (событие) или последовательность жизненных опытов (событий) прошлого, сформировавшие у человека убеждение или целую совокупность убеждений.
Факторами наибольшей важности, обладающими принципиальным значением для развития, может оказаться как одно-единственное событие (импринт), так и ежедневные повторяющиеся взаимодействия, длящиеся в течение месяцев и лет («конденсированный опыт»). Они могут непрерывно регистрироваться в памяти, собираться в сжатом виде и образовывать в конечном итоге некий суммарный фокус, сравнимый с фокусом, возникающим в результате одного из важнейших положительных событий в жизни, или, наоборот, вследствие макротравмы. Возникает т.н. «ядро переживаний», несущее в себе сумму подобных событий. Когда фундамент такого ядра заложен, он начинает влиять на человека в плане его восприятия окружения, переживания мира, в плане его позиций и поведения. Под влиянием ядра переживаний человек развивает устойчивые специфические ожидания и общие опасения в отношении определенной категории людей и определенных ситуаций.
Импринты могут быть важным "позитивным" опытом, который привел к полезным убеждениям, или травмирующим, проблематичным опытом, который привел к ограничивающим убеждениям.
Главная функция импринтинга состоит в получении первичной информации об окружающей среде, прочном закреплении полученных сведений и выработке устойчивых паттернов (способов) поведения, позволяющих носителю сознания действовать в данной окружающей среде. Эта форма обучения имеет явные отличия от других форм, которые предоставляют достаточную свободу приспособляемости к среде обитания в зависимости от переменчивости ее условий.
По своим свойствам запечатление существенно отличается от обычного ассоциативного обучения прежде всего тем, что оно происходит в определенные, достаточно узко ограниченные периоды становления личности человека.
Второе его отличие состоит в том, что эффект запечатления практически необратим и в обычных условиях не угашается. Это очень важно помнить, так как ту информацию и навыки, которую усваивает ребенок в младенческом и в раннем детском возрасте, «перезаписать» впоследствии оказывается либо очень сложно, либо невозможно. Влияние событий, явлений и факторов, решающим образом определивших основные рефлексии, навыки и само мировосприятие ребенка в процессе импринтинга, - в возрасте от нуля до пяти лет, - впоследствии чрезвычайно проблематично подвергнуть какой бы то ни было коррекции. Информация, полученная в процессе импринтинга, по своей силе и качеству воздействия неотличима от генетически прошитых безусловных рефлексов. Импринтные навыки, рефлексы и привычки человек воспринимает как неотъемлемую, естественно-природную часть самого себя, как некое первичное свойство самой своей сущности. Такие навыки и человек как бы сливаются в одно целое.
В дальнейшем запечатленные образы, модели и навыки играют ведущую роль в поведении и реакциях человека. Собственно, потому профессионалы такое внимание и значимость придают т.н. «детским комплексам», которым в массовом сознании придается едва ли не какой-то сакральный, полумистический смысл. Конечно же, люди интуитивно чувствуют, что эти «комплексы», которые суть результаты ранних импринтов, обладают колоссальным влиянием на человека и его жизнь, нередко просто вынуждают совершать поступки, которые позже даже сам человек не в состоянии объяснить рационально. Отсюда – тревога и просто страх перед чем-то, находящимся внутри и при этом практически неподконтрольным. На самом деле «рерайт», перезапись возможна. Об этом чуть ниже.
Можно сделать очевидный вывод: дебаты о желательном возрасте «начала воспитания» ребенка, по сути дела, практически лишены смысла. Можно лишь говорить о разных формах такого воспитания – от преимущественно бессознательного, автоматического и безусловного копирования норм и стандартов, демонстрируемых родителями и всем ближайшим окружением грудного малыша - до воспитания в узком, формализованном смысле слова, т.е. при помощи словарного мышления, специализированных развивающих игр и пр.
Исключительное, краеугольное значение импринтинга демонстрирует феномен «Маугли». Итальянка Анне Лудовико известна специальными исследованиями этого феномена. Изучив около 50 найденышей, которые часть жизни провели среди зверей (большую часть этих детей воспитали обезьяны, но отмечаются случаи нахождения детей среди волков, леопардов, медведей, газелей), она установила несколько закономерностей. Среди них важнейшие: а) все «Маугли» попали к зверям в очень раннем возрасте; б) возвращаясь к людям, «Маугли» так и не смогли научиться говорить; в) все «Маугли» плохо приспосабливались к жизни среди людей и в скором времени (максимум через несколько лет) умирали.
Пренатальный импринтинг
Несмотря на всю скромность нашего практического опыта, особенно в сравнении с опытом профессиональных психологов и психотерапевтов, вслед за последними мы можем утверждать совершенно определенно – воспитание ребенка в самом буквальном смысле слова начинается еще в утробном, пренатальном периоде.
Например, нам довелось однажды столкнуться с таким случаем: молодая женщина двадцати с небольшим лет периодически сталкивалась с характерным, весьма и весьма дискомфортным  состоянием своей психики, основной составляющей которого было странное совмещение какого-то иррационального, необъяснимого страха и чувства собственной неуместности, ненужности в «этой жизни», доходившего в подростковом возрасте до попытки ухода. В минимальной литературной обработке это состояние можно было бы назвать ощущением  случайности своего рождения и потому продолжения жизни лишь в силу реализации этого непонятного случая. Следует отметить, что эта молодая особа была очень хороша собой, весьма востребована в профессиональном отношении, имела достойное высшее образование. Рассмотрение возможных причин возникновения подобных состояний – а они впервые стали появляться еще в среднем школьном возрасте, - долгое время не приводило ни к какому результату; не появлялось даже вразумительных догадок относительно генезиса наблюдаемой симптоматики, источник ядра данных переживаний  ускользал. Неясности длились до тех пор, пока после получения нестандартной подсказки с помощью мамы молодой особы не удалось узнать о факте, имевшем место за несколько месяцев до рождения девочки. Выяснилось, что врачи, наблюдавшие будущую маму, где-то в середине беременности обеспокоились отсутствием должной подвижности плода в сочетании с относительно малыми размерами живота и решили, что плод, видимо, мертв. К сожалению, они не только пришли к этому жесткому выводу в своем узком профессиональном кругу, но и сообщили суровый вердикт пациентке. Понятно, что «диагноз» оказался абсолютно ложным, но около двух недель мама нашей собеседницы пребывала в уверенности, что носит в себе мертвого ребенка и, естественно, круглосуточно испытывала соответствующие переживания. Легко представить степень их интенсивности и характер.
Содержание открывшегося факта было, вероятно, даже слишком очевидным, чтобы все тут же не предположили в нем источник сумрачных состояний молодой женщины. Гипотеза была немедленно подвергнута практической проверке. Следует отметить, что сразу после прояснения событий далекого прошлого в сознании девушки частота и амплитуда эмоциональных колебаний, связанных с упомянутыми состояниями, резко сократились сами по себе. А после серии целенаправленных упражнений, длившихся несколько месяцев, сошли на нет. Все сочли теорему доказанной.
Забегая немного вперед, отметим, что в дородовой период формируются не только первичные признаки образов и моделей, но и так называемые врожденные, безусловные рефлексы. Более того, в утробе матери закладываются конкретные количественные параметры важнейших физиологических констант организма ребенка – как неизменных, так и пластичных. Именно в это время определяется, какой будет норма для артериального и осмотического давления будущего ребенка, соотношение О2 – СО2 и мн. др. Например, если мать обильно употребляет алкоголь и курит в период беременности, то «нормальной» для ее плода оказываются соответствующие параметры организма матери, которые складываются под воздействием указанных веществ. Естественно, что после родов ребенок в таких случаях очень часто бывает чрезвычайно беспокоен, капризен и просто «нездоров», т.к. после выхода из утробы матери он оказывается в среде, воспринимаемой им как исключительно стрессовую, враждебную, некомфортную – хотя бы по той простой причине, что отсутствуют многие вещества и параметры, к которым он уже полностью успел привыкнуть и воспринять их как «естественную норму».
Импринтинг, в отличие от кондиционирования (обуславливания, научения) не требует многократного стимулирования мозга для запоминания «образца поведения», «биопрограммы».
Лишь в определенных условиях то, что было запечатлено в ранние переломные периоды, потом можно перепрограммировать или произвести реимпринтинг. Цель реимпринтинга — расширить выбор способов мышления о своем прошлом опыте. Этот выбор помогает нам изменить ваши убеждения о себе и об окружающем мире. Эти практически неизгладимые "впечатления" закладываются в моменты так называемой импринтной уязвимости. Импринтинг происходит в конкретные отрезки жизни, т.е. строго лимитирован по времени. В эти периоды мозг становится особенно восприимчив к специфическим сигналам, ключевым стимулам окружающей среды.
Конрад Лоренц, автор теории импринта, лауреат Нобелевской премии, австрийский этнограф и антрополог, пришел к заключению, что условием образования стойкой биохимической связи в нашем мозге, то есть определенной мини-программы, является импринтная уязвимость — полная синхронизация деятельности правого и левого полушарий мозга — состояние, в котором мозг работает в режиме альфа-ритмов. Для человеческого мышления характерны возрастные изменения — так мозг новорожденного ребенка генерирует преимущественно частоты дельта (0 – 4 Гц) и тета (5 – 7 Гц) — грудной ребенок в основном спит. Мозг ребенка до возраста полового созревания работает главным образом в режиме альфа (расслабленное состояние; 8 – 13 Гц) — это период интенсивного накопления информации. Другое дело, что «некритически» воспринимается вся информация, независимо от качества. В состоянии бодрствования взрослого человека в мозге преобладают быстрые ритмы — бета (напряженное мышление; 13 – 25 Гц) и меньше альфа-волны, связанные с деятельностью коры больших полушарий. Бета-ритмы — способствуют поддержанию созданных ранее процессов и структур психики. Таким образом, создавая условия, при которых мозг будет работать на дельта- и тета-частотах, мы можем как менять программы (предопределенные импринтами), так и создавать новые.
Таким образом, импринты и импринтная уязвимость есть характеристики особых состояний нервной системы. Это означает, что мы в состоянии научиться так настраивать свою нервную систему, чтобы фокусировать, выбирая из бесконечного многообразия, те импринты, которые будут определять нашу стратегию и тактику в том или ином окружении.
Термин «imprint» был впервые описан К.Лоренцом в 1935 году. Он установил, что, едва вылупившись из яйца, утята были заняты поиском «образа матери». Для определения своей матери они высматривали всего лишь одну конкретную субмодальность (признак). Единственное, что должна была делать их мать, — это двигаться. Если появлялся двигающийся объект, они начинали повсюду следовать за ним. Например, когда Лоренц прогуливался, они за ним начинали бегать. По прошествии одного дня с небольшим импринт матери у утят завершался. После этого они уже полностью игнорировали даже свою настоящую мать, если таковую им пытались вернуть, и в данном случае повсюду следовали за этим пожилым австрийцем.
Для одного из утят таким импринтом был воздушный шарик, и когда шарик перемещали с места на место, то утенок повсюду следовал за ним. Когда этот утенок вырос, он не обращал абсолютно никакого внимания на своих соплеменниц, и все его ухаживания и стремление образовать пару были направлены на любой круглый предмет.
Например, запечатленные способы взаимоотношений детей и родителей приводят к тому, что когда дети вырастают, то во взрослом состоянии продолжают моделировать прежний тип отношений не только со своими детьми, но и с окружающими, как бы повторяя запечатленную структуру. Если в детстве отец наказывал девочку физически, то, повзрослев, она создаст себе один любопытный стереотип. Независимо от ее логического понимания и от того, как бы ей хотелось поступать, у нее часто будут складываться отношения, в которых она будет подвергаться грубому обращению, поскольку этот импринт подобен архетипу, определяющему, какими должны быть отношения с мужчиной.
Если в детстве девочка подвергалась грубому отношению со стороны матери, то когда она вырастет, вполне возможно, что, так или иначе, будет грубо обращаться со своими собственными детьми, ненавидя себя за это и недоумевая, почему так поступает. Это означает, что наш ранний опыт не только воздействует на наши чувства, но и создает весьма глубинные ролевые модели отношений.
Методом импринтинга формируются важнейшие параметры матриц образов и алгоритмов, которые в значительной мере формируют, например, разделительные и оценочные параметры, характеризующие то или иное общество. Так, человек практически никогда не отдает себе отчета в том, что именно в нем “русского”, “американского” или “немецкого”. Ощущение такой отличности формируется в нежном детском возрасте упоминавшимся путем “следования”. Признаки отличности общества, формулируемые, естественно, в позитивном смысле - “мы лучше, потому что” или “наши достижения особенно значительны в таких-то сферах”, - практически никогда не доказываются или доказываются в “назывательном порядке”, т.е. без реального сравнения с другими.
Вспомним о близком и приятном – о бабушкиных пирожках и малине с грядки. Наверно, каждому доводилось слышать, как при выставлении высшей оценки кулинарному искусству повара в ресторане или же хозяйки в гостях тот или иной гость произносил в различных вариациях фразу: «Как дома у моей бабушки!». Т.е. домашняя еда – это самая лучшая, самая вкусная, самая приемлемая пища. Конечно, у этого обстоятельства есть причины, с импринтингом напрямую не связанные. Во-первых, реальные, настоящие бабушки зачастую действительно потрясающе готовят. Во-вторых, на внуках бабушки, не побоимся сленгового выражения, «отрываются» и вкладывают в ненаглядных малышей всю нерастраченную любовь и, вероятно, еще что-то, «недоданное», как они считают,  детям. Потому все приготовленное бабушкиными руками обладает такой чудодейственной энергетикой, что оказывается десятикратно вкуснее и полезнее любого иного аналогичного по компонентам блюда.
Но нельзя не отметить и того существенного факта, что во время семейных завтраков, обедов и ужинов происходит формирование эталонов вкуса. Самые вкусные яблоки – «с нашей старой дачи». Грибы лучше всех в мире мариновал и маринует дед. А мамин борщ сможет превзойти только лично Создатель, и только в момент наивысшего озарения.
У каждого из нас – свои бабушки, дедушки, мамы и папы, свои непревзойденные гении кулинарного искусства. Тем не менее, говоря о них как о самых-самых лучших, каждый из нас будет абсолютно прав. И не только потому, что мы их любим. У каждого – свой эталон, свой образец вкуса, созданный и впитанный в нежном возрасте у мамы дома и у бабушки на даче. Можно отметить, уже заземляя тему, что по этой же причине на вкус и цвет приятелей нет.