Черное Эхо Пролог

ЧЕРНОЕ ЭХО


Вирусы. Самая маленькая единица жизни на Земле: малоизученная, невероятная мощь и сила. Причина десятков эпидемий и миллионов смертей. Возможно ли приручить их?
Или сама мысль об этом кощунственна?
Комитет по защите от биологической угрозы решает выяснить, чем занимаются в научно-исследовательском комплексе в Конго, и посылает туда эпидемиолога Адриану Росс в сопровождении лейтенанта Уильяма Рейнольдса. Росс намерена узнать причину смертоносной эпидемии, вспыхнувшей в регионе.
Вирусологи Рената и Стефано Кордиале давно ведут бескомпромиссную борьбу за право властвовать в регионе. И когда выдается подходящая возможность, Рената заключает договор с таинственной корпорацией и, устранив отца, становится во главе комплекса. Ей поручено исследовать новый штамм. Но заказчик разрывает договор; более того, комплекс Кордиале больше не нужен. Как раз в это время прибывают Росс и Рейнольдс.
Масштабы растут, и никто не может предугадать, чем закончится эта игра…

                2012-2013




Пролог
4 октября 2009
Вена,
9-45
 
«…И в очередной раз нельзя не отметить грандиозный успех, достигнутый корпорацией «Технологии будущего». За более чем десятилетнюю работу в сфере генной инженерии и молекулярной биологии корпорация достигла поразительных результатов, меняющих привычное понимание науки.
Директор корпорации Айзек Сократис на торжественном приеме в Нью-Йорке согласился дать небольшое интервью…»

Мужчина, читавший газету за столиком в открытом кафе, быстро пробежался взглядом по статье и довольно усмехнулся. Бесконечные дифирамбы в честь корпорации; то, к чему так стремятся все, у кого есть хотя бы малость амбиций, и чего чаще всего избегает Сократис. Однако в свете постоянных подозрений в нелегальности проводимых корпорацией операций самое то – отвлечь внимание второстепенными «открытиями».

Он позволил себе отвлечься от размышлений и огляделся. Площадь Святого Стефана всегда привлекала его, с самого первого визита в столицу Австрии. В центре ее находился собор – шедевр поздней готики, символ города, притягивающий  гостей. Три улицы - Кернтнер-штрассе, Ротентурмштрассе и Грабен – представляли собой уникальный ансамбль различных архитектурных стилей, от барокко до модерна. Во всем была неповторимая атмосфера старой Европы – чопорной, строгой и консервативной; и как раз эти качества служили отличной альтернативой безумному ритму жизни 21 века.

Негромко зазвонил телефон – Bee Gees с песней Stayin Alive. Мужчина неспешно поставил чашку эспрессо на столик, достал телефон. Номер был ему отлично знаком.

- Директор Сократис? Доброе утро.

- Вполне доброе, - отозвался собеседник приятным голосом, в котором было что-то от послеобеденного мурлыканья льва. – Видел уже, как газетчики расстарались?

- О да, - мужчина улыбнулся. Со стороны казалось, что улыбка предназначена подошедшей миловидной официантке.

- Это довольно забавно, - небрежно отозвался Сократис. – Однако боюсь, что времени на блаженное ничегонеделанье у нас нет.

- Я готов приступить к следующему заданию.

- Думаю, пора начинать работу на Черном континенте. Комитет сегодня собирается обсуждать тот же вопрос, который так интересует нас. И скорее всего, Совет примет решение об отправке в Конго инспектора.

- Это может нам помешать?

- Не думаю. Но неплохо бы на всякий случай проследить за этим. Вдобавок, я хочу, чтобы ты навестил очаровательную мисс Кордиале и напомнил ей о соглашении.

Мужчина внимательно выслушал собеседника, помолчал.

- Сколько у меня времени?

- Узнаешь в полдень.

- Какие полномочия?

- Можешь действовать по своему усмотрению. Мне важен результат. Добудь образец. Разумеется, желательно не светиться лишний раз.

- Все понял. Отправляюсь в Конго, жду уточнений.

- Вот и отлично, - Сократис удовлетворенно хмыкнул и прервал связь.

Александр Моретти положил телефон на стол и медленно улыбнулся, ощущая, как в нем нарастает напряжение, бывшее непременным предвестником интересных событий. Он благосклонно кивнул официантке, указал на прижатую чашкой к столу купюру:

- Danke.

- Заходите к нам еще, - с улыбкой произнесла девушка в ответ.

В чем Моретти никогда не сомневался, так это в правильности своего выбора. «Технологии будущего» давали практически неограниченные возможности для карьерного роста. Плюс неожиданные командировки, знакомства с новыми людьми, интересные туры… прямо как из брошюры турагентства!

Где бы я еще получал такое удовольствие от работы?

***
Каир,
10-30
Штаб-квартира Комитета по защите от биологической угрозы

- Пойми, Омар, - советник по безопасности положил широкую ладонь на отчет, который читал его собеседник, попытался поймать взгляд главы Комитета, - дело сложнее и запутаннее, чем кажется. Если мы дадим знать ООН о том, что не контролируем ситуацию полностью, это будет означать крах на политической арене. Нас опять выставят слабыми и ни на что не годными нытиками…

- Но так мы гарантируем безопасность населения, - отрезал смуглый египтянин, сидевший за столом. Взгляд темных глаз был прямым и строгим. – Еще одной эпидемии быть не должно. Я этого не допущу.

Советник склонился над столом, понизил голос:

- Если каждую вспышку заболевания считать терактом…

- Именно так я и считаю, - Омар поднялся на ноги, пристально глядя на взволнованного советника. – Я не буду рисковать жизнью людей.

- Взамен предпочтешь рискнуть политическим весом Комитета? – проворчал советник; впрочем, на его лице не было злобы, только попытка скрыть досаду и недоумение.

- Не понимаю тебя, - медленно протянул Омар, с долей подозрения уставившись на помощника. – Что для тебя ценнее, Мохаммед? Власть или человеческая жизнь?

Мохаммед помолчал, опустив голову, затем проговорил тихо:

- Я всего лишь хочу благополучия нашим народам.

- Ты не там его ищешь, - жестко сказал глава Комитета. – Я вызову ООН…

- Неделя, - быстро проговорил советник, вскинув голову. – Дай мне неделю, и если не справлюсь, вызывай кого хочешь.

- Три дня, - нехотя сказал Омар после паузы. Советник запротестовал было, но глава Комитета отмахнулся. – У тебя 72 часа, Мохаммед, ни минутой больше. Информацию не разглашать. Пока не выясним точно, что там творится, никаких намеков на то, что мы кого-то послали туда. Ни-ка-ких, никому, ты понял?

Мохаммед медленно кивнул. Омар некоторое время изучал его напряженное лицо.

- Хорошо. Вызывай своих специалистов и отправляй в пункт назначения. Время пошло.

***
Каир,
11-20

- «Славьтесь, о божества, вы, божественные властители всего сущего… Молю вас, о боги: укажите мне путь и да отпустите меня с миром!.. Да не воспрепятствует ничто суду моему; да не восстанет ничто против меня, да не отделишься ты от меня пред ликом держащего весы»…

Сидевший в тени пальмы крепко сложенный мужчина в черных очках усмехнулся, слушая прочувствованный монолог гида, стоявшего перед группой туристов и цитировавшего Книгу Мертвых, и глотнул освежающего коктейля.

Обладая идеальной эйдетической памятью, он запоминал практически все, с чем соприкасался. Он помнил все. А уж Книгу Мертвых – тем более…

Он специально избегал толп шумных и суетливых туристов, щелкающих фотокамерами и говоривших во весь голос, перебивая друг друга, послушным стадом следовавших за крикливыми гидами, топтавших древние святилища и забывающих все, что они видели, через пять минут. Это был фальшивый Египет – всего лишь фасад, маска, за которой скрывалось истинное лицо великой страны.

Испепеляющая жара равнодушного солнца, золотой песок, движущиеся дюны и гробницы, помнящие гордую поступь великих царей, полет в глубине ослепительного неба сокола – священной птицы Гора, шепот древности в шорохе пальмовых листьев, таинственный ветер, налетающий и приносящий с собой запахи пустыни, река жизни Нил, огромные звезды на иссиня-черном небе, сухой шелест тростников, бесшумная прогулка белой цапли, бесконечные плантации, высокие дворцы, невыразимо прекрасные женщины и храбрые мужчины, хитрые жрецы, непередаваемый аромат благовоний в храмах… вот каков был настоящий Египет. Страна богов и их сынов – фараонов; страна жестокая, но необъяснимо притягательная. И, пожалуй, сохранившаяся только в Книге Мертвых.

- «Мертвые, лежащие здесь, знают пароль, по которому они пройдут в тот день и смогут находиться среди живущих на Земле»…

Он родился далеко от Египта, в стране куда более холодной и серой, но именно здесь чувствовал себя свободным, вспомнив, наконец, прошлую жизнь – ту, в которой он безоговорочно подчинялся приказам своего господина, фараона, который один обладал правом казнить и даровать милость; а он, верный слуга сына Богов, был послушным орудием в его руках.

- «О, не держи плененной душу мою. О, не держи под стражей тень мою, но пусть отворится путь для души моей и тени моей»…

Он ни секунды не сомневался, что привела его сюда память: о том, что он делал давно, так давно, что об этом времени помнят только пески, столь же древние, как и само время, сама Вселенная. Он помнил, потому что видел воочию: появление Осириса, саркофаг, изготовленный коварным Сетом для своего царственного брата, смерть Осириса и печаль Исиды, рождение Гора и его поединок с Сетом… Шум ветра, запутавшегося в тростнике, строящего песчаные замки и разрушающего их; зной великой пустыни, убивающей чужаков и не жалеющей своих… Как утопали ноги в плодородном иле, когда он осматривал поля фараона, принуждая ленивых рабов трудиться усерднее…

- «Мое сокровенное место открыто, мое сокровенное место обнаружено»…

Коммуникатор в кармане хлопковой рубашки издал мелодичный звук. Мужчина не спеша достал прибор, с неохотой отвлекаясь от воспоминаний, включил его. На четырехдюймовом экране появилось загорелое лицо Моретти.

- Как там в Египте? – лениво поинтересовался Моретти. Бархатный голос не выдавал абсолютно никаких эмоций.

- Скучновато, - отозвался глуховатым голосом наемник, отмахнулся лениво от предлагавшего что-то торговца.

- Возможно, я смогу развеять твою скуку.

- Было бы здорово, - ухмыльнулся наемник. – Какое задание?

- Посылаю все нужные данные. Сроки, координаты, условия – все как обычно. Удачи.

Мужчина выключил коммуникатор, вернул его на место и устремил задумчивый взгляд вдаль, не видя ничего. Он наконец-то получил задание, и это несказанно радовало. После полной действия прошлой жизни эта иногда казалась ужасно скучной, как бы он ни пытался заполнить пустоты.

30 лет жизни вечность назад были записаны в Истории; 30 долгих лет этой жизни пока не были отмечены никакими грандиозными свершениями. Но когда ему представлялся хоть малейший шанс это исправить, он им пользовался.

- «Я есть Вчера и Сегодня; я обладаю властью родиться во второй раз»…

Роберт Эклман довольно улыбнулся и встал.

***
Мелилья,
12-40

Как это предсказуемо: удалить меня от всего, что мне интересно, под идиотским предлогом, что я лучше справляюсь с экзотическими заданиями. Чушь собачья, а не задание! Сиди себе на солнцепеке и наблюдай за беготней неутомимых мальчишек, пока глаза не слипнутся. Очень познавательно и экзотично!

Ее апатично-мрачное уединение опять нарушили: длинная тень осторожно, словно крадучись, упала на сидевшую на ступеньках террасы женщину, заслонив солнце.

- Опять зуб заболел? – ехидно, даже не глянув на нарушителя, спросила она, фыркнула и отодвинулась в сторону, чтобы солнечные лучи падали на лицо.

- Ультрафиолетовые лучи опасны, - протянул парень лениво и опустился на корточки рядом с ней. – Нет? И да – у меня опять режутся зубы мудрости.

Адриана усмехнулась, посмотрела на него. Ну конечно: ухмыляется с таким довольным видом, словно кот, поймавший самую жирную мышь; синие глаза дерзко блестят. Ник Стэнтон в своем репертуаре: изображает знатока дамских сердец. Забавно.

- Я не зубная фея.

Парень не удержался от смешка.

- Не зубная, - покорно согласился он. – Я тут подумал…

Адриана решительно помотала головой, и парень тут же запротестовал:

- Эй, ну почему сразу «нет»? Я всего лишь…

- Хотел пригласить меня куда-нибудь, - почти равнодушно заявила Адриана, прищурившись и глядя на сияющее под ярким солнцем Средиземное море.

- И почему же ты так быстро отказалась?

- Я ведь и не фея вообще, - она встала, отряхнула брюки песочного цвета. – Комитет уже разошелся?

- Не знаю.

Адриана задумчиво кивнула, спрыгнула со ступенек и зашагала прочь по набережной; шаг у нее был широким, почти по-мужски размашистым, но это ей даже шло. Темно-зеленые прищуренные глаза, в которых искрилось ехидство и незаурядный ум, волосы цвета светлой карамели, собранные в пучок, немного резкие черты лица. А также: острый аналитический ум, способность вникать в суть любого дела, быстро складывать детали и получать объемную и четкую картину.

Благодаря таланту и упорству она могла бы к своим 28 годам достичь куда больших высот в области эпидемиологии, чем сейчас, если бы не язвительность и несдержанность, оскорблявшие лучшие чувства людей, ставивших себя выше ее. От строптивой итальянки стремились поскорее избавиться практически все научные центры и институты, при этом трусливо отмечая, что для нее же лучше будет поработать вон там-то и там-то…

Почему бы просто не сказать мне в лицо: «Вы знаете, мисс Росс, вы нас достали. Будьте любезны – пошли вон»? Трусость и глупость – даже не знаю, что я ненавижу больше…

Ее догнал Ник. На правах ее личного пилота в данный момент он пользовался каждым шансом побыть рядом с ней. Адриану это не раздражало: неувядающий оптимизм Стэнтона частенько служил ей спасательным кругом во время приступов меланхолии.

- У нас задание.

- И?..

- Нас отправляют в Конго. Что-то подозрительное.

- Не отправляют, а посылают, как обычно, - поправила она. – И с чего это вдруг мы должны подрываться с места и мчаться куда-то в джунгли?

- А что, когда-то бывало иначе? – подколол ее Стэнтон, подлаживаясь под ее шаг. – Или тебе сейчас больше на пляж хочется?

- Если честно, я бы не отказалась от недельного тура на Эверест, - призналась Адриана. – Пока хотя бы там можно отдохнуть от людей.

Ник фыркнул, попытавшись замаскировать веселье приступом кашля.

***
Марракеш,
13-20

Гомон споривших о чем-то африканцев заполнял салон автобуса. Возвращающиеся с занятий студенты, три сплетничающие бабульки, флегматичный торговец рыбой и его суетливая жена, стайка шумных мальчуганов под присмотром усталой няни, строгого вида мужчина с бородой и в деловом костюме – вся эта разношерстная публика казалась постороннему наблюдателю единым сложным организмом, существующим под заунывно-однообразную, но по-своему привлекательную музыку местного разлива.

Билли почувствовал ощутимый толчок в бок, но обернуться у него не было возможности – до того плотно его прижали к двери дребезжащего автобуса. Дверь неожиданно открылась, и Билли соскочил на землю, едва не прихватив с собой одну из заболтавшихся бабулек. Та подобного произвола не одобрила, о чем и сообщила ворчливым тоном, цепляясь за поручень.
Веселенькое место. Ухмыляясь, Билли свернул направо и углубился в торговые ряды.

Если учесть, что только благодаря заступничеству Фрэнка я и выбрался из тюряги, не грех еще раз поблагодарить старину Фрэнки. Хотя ему и не по душе то, что некий Уильям Рейнольдс упрямо ошивается именно там, где его ищут копы.

Фрэнк и в самом деле едва ли не каждый день намекал Рейнольдсу, что неплохо бы затаиться хотя бы на пару месяцев, а не светиться так нагло, словно бы приглашая ищеек из Интерпола прийти и взять его с потрохами. Билли понимал, что он прав – и все же что-то держало его в Марокко, этой стране контрастов и ярких красок. К тому же его преследовало смутное ощущение, что Интерпол и все, кому еще он интересен, уже нашли его…

Черт побери, я не собираюсь опять бегать по всему миру, прятаться в темных и вонючих подворотнях, только бы спастись. Только не снова.

- Что случилось? – спросил Билли, заходя в полутемную комнату, основное место в которой занимал широкий письменный стол. На стене висела плазменная панель – едва ли не самое ценное оборудование в их временной штаб-квартире. В доме было тихо и прохладно.

Человек, сидевший за столом и читавший газету, посмотрел на вошедшего поверх очков с золотой оправой, и жестом показал на стул напротив.

- Что-нибудь хочешь пить? – он неспешно свернул газету. Рейнольдс покачал головой, устроился на шатком стуле эпохи динозавров. Ценный экспонат музея протестующе заскрипел, но выстоял.

- Никаких новостей?

- Ну, это как сказать, - усмехнулся смуглокожий хозяин комнаты и всего дома - Фрэнк Садири.

Рейнольдс кинул на него быстрый взгляд.

- То есть?

- Кое-что наклевывается. Конго.

- Если опять не липа, - проворчал Билли, покосившись на запертое окно. Кондиционер сломался вчера, а открыть окно, выходящее на пыльную улицу, было попросту бесполезно.

- Если и липа, то облажались на самом верху. Комитет чем-то взволнован и посылает разведку.

- Это по нашей части? Или ты опять решил представить меня белым рыцарем, и послать, куда глаза глядят?

Фрэнк ухмыльнулся, качнул головой.

- Это был самый большой прокол в моей жизни – посылать тебя туда... Нет, все по-настоящему. Есть подозрения, что это новый тип вируса, но пока что случаи заражения единичны. Мохаммед сам пока не знает, в чем дело, поэтому сведения туманны.

Билли задумался. Он не разбирался в вирусах, но четко понимал, какой колоссальный вред они могут принести.

- Они послали специалиста?

- Адриану Росс опять выгоняют из общего зала, - Фрэнк расплылся в улыбке. – Если бы не острый язык, она была бы чудо.

Билли насмешливо фыркнул, галантным жестом указал ему на дверь:

- Ваш выход, белый рыцарь!

- Нет, в этот раз полетишь ты, и причин две, - Фрэнк посерьезнел, вытащил из ящика стола две фотографии и положил на стол белой стороной вверх. Получение данных с прошедшего только что заседания Комитета вовсе не выглядело чудом, даже притом, что заседание было секретным: советник главы комитета был лучшим другом Фрэнка.

Хозяин дома перевернул одну фотографию, постучал по ней пальцем.

- Мисс Росс собственной персоной.

Билли кивнул, без особого интереса разглядывая женщину. Высокая, худощавая, с упрямо поджатыми губами – в общем, наповал с первого взгляда не поражает.

- Мохаммед просил присмотреть за ней.

- В смысле – он ей не доверяет? Или…

- Терпение, мой друг, - Фрэнк медленно перевернул второй снимок, и Билли замер. – Узнаешь?

Узкое лицо с высокими скулами и немного раскосыми глазами трудно было забыть. Особенно если учесть, что этого человека ты считал своим другом, а он тебя предал…

- Он-то что там потерял? – хрипло спросил Билли, и тут же высказал предположение: - Наверняка работает на кого-то, кому интересна ситуация в Конго.

- Есть предположения, кто это может быть?

- Мне-то откуда знать? – Рейнольдс пожал плечами. – Неважно.

Он рассматривал фотографию – мужчина на ней резко обернулся к фотографу, с дерзкой ухмылкой и прищуренными глазами - и вспоминал все, что знал об этом человеке. Роберт Эклман, он же Сет, фанатик, влюбленный в Египет, воплощенное коварство и жестокость…

- Кто меня подбросит? – деловито осведомился он, вставая. Фрэнк протянул ему обе фотографии. – Зачем мне это?

- Я подозреваю, что первым делом он примется искать кого-то, кто разбирается в вирусах больше его самого. А значит, дама в опасности.

- Я не телохранитель!

- Но возможно, именно она окажет нам помощь, - хозяин дома встал и положил руку ему на плечо; на широкоскулом лице застыло серьезное выражение. – Нельзя допустить еще одной эпидемии в этом регионе.

- Тем более нельзя, чтобы до вируса добрался Сет, - пробормотал Рейнольдс, вздохнул. – Ладно. Инструкции?

- Действуешь на свое усмотрение, я тебе доверяю. Но учти, что у нас всего три дня, пока Комитет не вызвал спецкомиссию ООН по проверке безопасности окружающей среды.

- Что, в принципе, неплохо само по себе, но Сет тогда опять ускользнет, - подхватил Билли. – Все понял, без проблем. Ты только обеспечь мне экипировку.

- Три дня, Уилл. И возможно, мы решим часть своих проблем.

-А ты оптимист, Фрэнк.

- Что есть, то есть, - Фрэнк широко улыбнулся, хлопнул его по плечу. – Неизлечимая это болячка, видимо…