Уличный боец Послесловие

Павел посмотрел на детонатор, и скатился вниз, часто ударяясь нижней челюстью о железные ступеньки, и орал. Наконец, он упал, и что-то потух. Энергия в нем, какбы, кончилась. Руку он поднял вверх, и решил немного передохнуть, и обдумать суть жизни. К тому же, больно было...
Но вот, в бомбе открылась небольшая кошачья дверца, и из нее выполз рак. Он уставился на Павла, и поднял клешни вверх. Петр встал, и спросил
- Ты кто?
- Рак
- А, зачем ты - рак?
- Надо
Павел схватил рака в руку - он был большой: 30 сантиметров в длинну. Рак безчувственно свесил клешни, а Павел решил его сдать на котлеты, получить за это деньги, за деньги купить банку и бензин, и, угрожая ими, ограбить магазин, эти деньги обратить в $, и положить в банк на месяц. Ведь месяц он без еды проживет и легко. Затем - взять деньги, и наесться от силы, а потом на оставшиеся деньги - купить банку и бензин, ограбить магазин, и так и сделать постоянный круговорот.
Пошел Павел в магазин, и жмякнул рака на стол, и сказал:
- Это сдаю на котлеты! 
А рак безчувственно, как его жмякнули, так и лежал. Продавщица сказала:
- Тогда убейте его, но, только дипломатично!
Павел достал молоток, и размахнулся, но, продавщица сказала:
- Нет, это по-деревенски: "стукни рака по башке, он клешни и отбросит", а надо - дипломатично, по-городски, без крови
Павел думал. Долго. Как это - без крови? Без кроки никого не убъешь... А рак все это время безчувственно лежал. И Павел решил как его убить: он схватил рака за нос, и продержал так минут пять. Послышался громкий свист, глаза рака потухли, и продавщица, проснувшись, сказала:
- Нарежьте его мелкими кусочками, и снимите с него панцирь
Павел разрезал рака на кусочки, и отнял у него панцирь. Продавщица жмякнула кусочки в какой-то аппарат, включила кнопку, и он заработал. Через некоторое время, на дипломатичный шкаф стали жмякаться котлеты, их продавщица зажарила, и положила на витрину, и иголкой приколола бумажку с надписью: "Котлеты раковые", и жмякнула Павлу деньги, это была плата за товар (краба) и его труд по удушению и нарезанию оного.
- Дайте банку со сгущенкой - сказал Павел - сгущенку выпейте, а банку мне, и бензина налейте в банку
Продавщица взяла банку со сгущенкой, раскрыла ее своим острым зубом, и вылила сгущенку на руку, и выпила ее. Налила в банку бензина, и дала это Павлу. Павел лишь положил на банку электронные часы, и дипломатично сказал:
- Всем ни с места, деньги, пожалуйста, на стол.
Продавщица жмякнула деньги, Павел с ними ушел, взяв и банку с бензином. И вот, часы, что лежали на банке, показали 0:00... Вспыхнул взрыв, Павел запищал и потушил горящую руку, она обгорела и была иссечена плотным жестяным металлом.
Но, Павел подума-подумал, и решил, что жить надо.
Он пришел в банк, и увидел там человека с бессмысленным выражением лица и открытым ртом. Павел подошел к нему и спросил:
- Можно в вас сдать деньги?
Человек сказал:
- Ага
- Вы здесь будете стоять целый месяц?
- Ага
- А потом мне будет много денег, в пять раз больше?
- Ага
И Павел засунул человеку в рот деньги. Тот пропихнул их ззыком в глотку, и дальше начал стоять.
Павел пошел по улице - голодать. Вдруг, он услышал, что в карманах у него кто-то чирикает, гавкает, мяукает, и рычит. Он достал жирного воробья, и спросил:
- Ты вкусный?
- Да!
Павел отнял у воробья голову, снял панцирь, и также - у всех воробьев, и сдал их на котлеты. Сунул человеку деньги в рот, и опять ушел бродить.
Бродил, бродил, бродил, бродил, пока, вдруг, нечаянно не поскользнулся, и упал лицом вниз, и разбил нос. Упал он в лужу, и по воде потекла кровь из носа.
Эх... Поднял бы кто его... Ведь Павел не знал, забыл, как встать, и нос, погруженнный в лужу, и разбитый, бурлил в воде... Павел задержал дыхание, что спасло его жизнь... Ровно на пять минут...
Да, много уличных разборок не щадили Павла - его били кулаками и даже стреляли ему в сердце, но, он выжил... Приходилось ему сталкиваться и с крокодилами и с монстрами, и с динозаврами. Но, похоже, здесь он и нашел свою смерть, утонув в луже...

НА ЭТОМ ИСТОРИЯ ПАВЛА ПРЕКРАЩАЕТСЯ. Больше его никто не видел, и никто о нем более ничего не знает.