Четверг 31 мая.
***
Детектив Флеминг сверился с протоколом.
- Значит, вы утверждаете, что вас зовут Мортимер Хевишем Маккормик?
Было восемь часов утра. День еще даже не успел толком начаться, а Тео чувствовал, как его, словно кирпичной стеной, придавливает простое желание лечь и выспаться.
Возможно, это потому что ночь для него продлилась не больше трех часов.
Возможно из-за тяжелого запаха, который расходился от подозреваемого ровными, почти осязаемыми кругами.
Возможно из-за того, что ему постоянно приходилось бороться с желанием встряхнуть этого типа, которого пришлось так долго ловить. Которым теперь приходится дышать! И которого он никак не мог заставить говорить правду.
- Да, сер. Это мое имя. Там так написано, так всем представляла меня мать, упокой Господь ее душу и так подписано мое имущество. – На слове «мое» он сделал особый акцент, как бы подчеркивая бессмысленность и оскорбительность обвинений в свой адрес.
- Нда… Во-первых, не в обиду будет сказано, надеюсь все же, что матушка ваша была не настолько оригиналкой и назвала вас как-нибудь попроще. Джоном, например. Во-вторых, час назад вы назвались Малькольмом Харкри Монтгомери. Поэтому последний раз прошу перестать испытывать свою фантазию и мое терпение и сказать, откуда у вас часы! – Тео со всей силы стукнул кулаком по столу. – Пол ночи я потратил на ваши розыски и теперь вынужден слушать какую-то ахинею о великом наследстве старого увядшего рода. Восхищаюсь таким воображением, но сейчас не время и не место его тренировать. Говорите откуда часы, мистер! Немедленно!
- Ладно. – Гигант, а это был именно он, поерзал в кресле, которое с видимым трудом удерживало его массивное тело. – Могли бы и не искать так долго. Я проживаю в той самой арке, где встретил вчера молодого хлыща с девахой, который вас навел. Сели бы и подождали.
- Ага. Мы и сели. И подождали. Что ж ты так улепетывал? Законное наследство никто не отберет.
- Ну, хорошо-хорошо! Никакое это не наследство. – Бродяга расслабился и закинул ногу на ногу. Ему удалось целиком завладеть вниманием детектива.
Флеминг стряхнул с себя сон.
- Наконец-то эта беседа становится интересной. Теперь, когда счастливый момент признания очевидных фактов позади, прошу, представьтесь.
- Валентин!
- Нет! – Тео в изнеможении помотал головой. – Не нужно начинать все сначала. Ну, зачем? Может вы сумасшедший?
- Да нет же! Меня правда зовут Валентин. Такое вот имя. – Бродяга развел руками, как будто даже немного взволнованный, что ему не верят. – Маменька-то и правда была с приветом. В честь какого-то своего друга назвала.
- Ладно. Фамилия.
- А вот это вам уже может не понравится…
- Я попробую смириться.
- Сайнт. – Гигант взглянул на Теодора из-под густых бровей и принялся разглядывать пол.
Пол был совершенно обычным для казенного помещения, коим являлся кабинет Флеминга.
Небольшого, душного, с окном почти под потолком и скромным набором мебели. Только самое необходимое: стол, стул, картотеки. Взгляду зацепиться не за что.
Детектив прокашлялся.
- Вот значит как… Вас зовут Валентин Сайнт. То есть Сайнт Валентин? Серьезно? Я должен в это поверить? – Флеминг начал медленно-медленно подниматься с кресла. Какие именно действия должны были последовать за сим он еще не продумал, но бродяга прозябать в ожидании тоже не собирался.
- Сер, - сказал он со всей серьезностью, – поверьте, с таким именем живется не легко. Но так назвала меня матушка, а уж коли никакого другого подарка она мне не сделала, я решил оставить себе хотя бы этот. Смеяться, люди, конечно, посмеиваются, да только внешность у меня все же к издевательствам не располагает. Так что как-то справляюсь. А врать вам мне уже не интересно.
Детектив так же медленно сел.
- Хорошо. Допустим, Валентин, вы говорите правду. – Он открыл ящик и выложил на стол конфискованные недавно часы. Бывшую собственность виконта Мортона. - Откуда они у вас?
- Нашел.
- Это все! Тебя продержат в камере трое суток, и не минутой меньше. И я лично распоряжусь, чтобы в той же камере сидели крысы. – Тео окинул верзилу оценивающим взглядом. – Шесть, как минимум.
- Но начальник, я ж не вру! – Валентин явно занервничал. Вряд ли он был так уж щепетилен в отношении крыс, однако потеря трехдневного заработка расшевелила его истрепанное сознание. – Вот как есть, все расскажу! Как на причастии!
- На исповеди.
- Да не важно! Было раннее утро, даже не рассвело еще толком. Я как обычно спал у себя в арке, там, где вы меня сегодня нашли. Ну, вещей у меня не много, но есть одеяло и, наверное, издалека я похож на кучу мусора. Это обидно, но как есть. И вот, значит, я просыпаюсь от шороха. Идет кто-то мимо. А в такое время обычно никто мимо не ходит. Я и присмотрелся…
- Ограбить хотел? – Детектив вопросительно поднял брови.
- Как можно?!
- Ладно, как выглядел прохожий?
- Молодой человек, не из бедных. Чистый, одет хорошо, хоть и не шикарно. Весь в черном. Никаких особых украшений, цепочек или мошны, я не увидел.
- Значит, не хотел ограбить?
- Ну, вот даже если б захотел, взять-то нечего!
- Хорошо! Продолжай!
- Он почти прошел мимо, как вдруг остановился и бросил что-то в мою сторону. Не глядя, бросил. Я подумал сначала, огрызок, или камень. Но когда оно в бок ударилось, понял, что-то другое тут. Парень еще постоял, с ноги на ногу переминался, а потом ушел. Но не далеко. Я слышал, что на перекрестке он сел в экипаж и проехал мимо меня.
- Откуда ты знаешь, что именно этот человек был в экипаже?
- Потому что он из-за шторок выглянул. – Валентин снисходительно усмехнулся. – Жалко ему видно часов стало, да только держать их при себе было еще жальче. Вот и глянул напоследок.
- А он тебя видел?
- Нет. Это невозможно. Когда карета проезжала, я все еще был кучей мусора…
- А ты его хорошо разглядел?
- Достаточно. Если увижу, узнаю. Хотя… - Гигант замялся. Он вдруг стал выглядеть как человек, столкнувшийся с тяжелой моральной дилеммой. А, учитывая, что столкновения такого рода происходили не часто, решение давалось ему крайне трудно.
- Что? – Флеминг внимательно разглядывал волосатое чудовище столь внезапно, погрузившееся в самое себя. – О! Я понимаю, в чем дело. Этот человек не стоит угрызений совести. Дрянной он человек.
- Да все мы не ангелы небесные, но…
- А я упоминал, - Теодор решил, что настало тот единственно верный момент, когда стоит вынуть козырь из рукава – что сиятельный джентльмен, который встретился тебе вчера в арке, есть никто иной, как Майлз Колфилд Мортон, виконт. Хозяин часов. И! – Он с удовлетворением наблюдал, как Валентин поглубже зарылся в кресло. – Он соблаговолил оставить их тебе в качестве подарка.
- Да ладно!
- Я примерно так же высказался на этот счет, однако, что правда, то правда. Как только мы закончим беседу ты будете отпущен вместе с часами. И никто из полицейских никогда не посмеет их отобрать. – Тео сделал значительную, очень многозначительную паузу. – Если конечно нам удастся построить беседу правильно.
- Думаю, удастся. Отчего же нет. Виконт сразу показался мне приятным человеком. С такой-то очаровательной леди…
Флеминг кашлянул.
- Так вот. Тот парень вообще-то частенько заходит к мадам Дюпри. Ее салон недалеко от моей арки находится, по левой стороне улицы. И хлыщ этот почти каждый день у нее трется. Может один из художников. Но вряд ли.
- Почему? Ты каким-то образом разбираешься в художниках или…
- Конечно, нет. – Валентин преисполнился чувством собственного достоинства. – Хотя последнее время частенько с ним сталкиваюсь. Я в людях разбираюсь. Без этого на улице ни дня не проживешь. А я уж без малого 10 лет обитаю. У простых людей взгляд какой?
- Какой? – Тео заинтересовался.
- Обычный. Ну, смотрят они на что-то и это что-то видят. У художников, какой?
- Не знаю…
- Как будто в себя смотрят. Могут идти и на кошку наступить. Обычный человек ее видит, а этот нет. Он смотрит куда-то в другое место, которое больше никто не видит.
- А что же с человеком в черном?
- Да уголовник он. – Бродяга расплылся в довольной улыбке. – Глазки быстро-быстро во все стороны, раз-раз. И все понял. Кто где стоит, кто что делает, где полисмен, где джентльмен… Я таких в миг вычисляю. Они даже сделать ничего не могут. Сколько ни старайся, по привычке глаза все равно забегают. Во люди, постоянно на стреме!
- Ясно. Значит, если вы его увидите, то узнаете?
- Да, без сомнения.
- И он часто бывает у мадам Дюпри… - Детектив поднялся с кресла и отошел к окну.
В небольшом кабинете, в самом сердце Скотленд Ярда, он чувствовал себя увереннее и лучше, чем дома. Спартанская обстановка, разговоры исключительно о работе подбадривали и питали его деятельную натуру. Вот и сейчас он чувствовал, что своеобразная подделка под святого Валентина, может быть ниспослана богами, дабы хоть как-то сдвинуть это дело с мертвой точки.
- Давай-ка проверим, правильно ли я понял. Ранним утром, некий человек, которого ты раньше уже видели, проходил мимо арки в сторону…
- Трущоб.
- Ага. По дороге он выкинул дорогие часы, совершенно не подозревая, что они попадут в твои руки. Далее, дошел до перекрестка, сел в экипаж и поехал в обратную сторону.
- Все верно. Экипаж его ждал, потому что случайно найти его в это время невозможно. Не ездят они у нас там.
- Ясно. Значит он сел в карету, которая его ждала и поехал в обратную сторону. В сторону…
- Шеррингтон стрит. Было без пяти шесть.
Флеминг застыл, словно громом пораженный.
- Без пяти шесть? Простой черный экипаж? – Он быстро повернулся к собеседнику. – Откуда ты знаешь точное время?
Валентин покачал головой и молча указал на часы, поблескивающие на лакированной поверхности стола в ярком утреннем свете.
- Ах да… - Крайне взволнованный, Теодор вернулся в кресло. – Мистер Сайнт, я хотел бы попросить вас об одной услуге, прежде чем попрощаться. – Он рассеянно подвинул часы в сторону гиганта. – Заберите уже ваш подарок. Не согласитесь ли оказать любезность если не полиции, то хотя бы своему благодетелю?
- Почему бы и нет? – Валентин усмехнулся, заинтригованный сменой тона и обращения. – Слушаю!
***
После завтрака Генри обычно отправлялся в кабинет.
Он наслаждался тишиной, свежей прессой или хорошей книгой. Конечно, чаще его отвлекали посетители или управляющий со своим навязчивым желанием сделать семью Чертон еще богаче, чем теперь. Но иногда он оставался один на один со своими мыслями. Вдыхал сладковатый аромат лучшего сорта чая. Раскуривал сигару. Размышлял. И отчаянно скучал по своим родным, оставленным за тяжелой дубовой дверью. Вот бы узнать, что сейчас делают близнецы, думал он в такие минуты. Или чем занята Мегги? Ведь у нее должно быть много дел. Но выйти… Просто встать и выйти, лишив себя этих двух часов утомительного уединения, граф не мог.
Не то воспитание.
Этим утром, в четверг, за несколько дней до официального начала сезона, в момент, когда интенсивность расследования Флеминга приближалась к критической точке, Генри стоял перед окном в своем кабинете и отчаянно скучал.
Он раскачивался с пятки на носок, причиняя неисправимый вред новым туфлям, и с тревогой поглядывал на часы. Они предательски застряли на одиннадцати тридцати. Делать хоть что-нибудь в такое время джентльмену было непозволительно.
Его управляющий отбыл в поместье неделю назад. Обстоятельность и тон его писем не подразумевали никаких тревог или даже необходимости ответа.
Тетушка с кузиной предпочитала не дразнить племянника после эпизода с амазонками, к тому же теперь им было категорически не до него. За три дня нужно собрать вещи и преодолеть путь из Мистербери, Кент в Лондон. Конечно, не Бог весть какое путешествие, но довольно волнительно при условии постоянных нервических припадков.
Ко всему прочему даже от мыслей о своих домашних граф был освобожден. Дети находились под присмотром няни в своих комнатах, постигая основы чтения. Мегги хлопотала по хозяйству. Это, конечно, могло означать все что угодно. Даже то, что она точно так же стоит и не знает, куда себя деть, только в другой комнате.
Граф печально вздохнул. Стрелка часов сдвинулась ровно на миллиметр. Все вокруг, включая книги и нераспечатанные письма, насмехалось над ним.
Когда часы показывали без пятнадцати двенадцать, день, наконец, заиграл новыми красками.
Генри услышал тихий шорох за дверью и принял позу человека глубоко погруженного в свои мысли.
Раздался стук.
- Войдите!
- Простите за беспокойство, сер, вам принесли записку. – Дворецкий проскользнул в кабинет и почтительно замер на пороге.
Похоже, поза удалась графу на славу.
- Благодарю, Фейрчайлд. От кого она? – Генри раздосадовано поджал губы. Записка совсем не то, что могло бы выманить его из заточения. Тут нужно что-то посерьезнее.
- От мистера Дженкинса, сер. – Теперь губы поджимал дворецкий.
Любая корреспонденция, где в строке отправителя, фамилии не предшествовал цветистый титул, вызывала в нем неподдельное возмущение. Он и эту записку не стал бы передавать графу раньше минуты когда он сам откроет двери кабинета, но разговор с посыльным услышала миссис Чертон. Она буквально вынудила Фейрчалда обратиться к хозяину и теперь расхаживала возле двери, проявляя все признаки нетерпения.
- Давайте, девайте ее сюда. – Генри поспешил навстречу дворецкому. – И позовите леди Чертон. Я хотел бы, чтобы она присутствовала.
Фейрчайлд выглянул за дверь.
- Мадам, граф просит вас…
- Да поняла я, поняла. – Мегги нетерпеливо протиснулась между дверью и дворецким. – Читай, дорогой.
- Угу…
Генри развернул записку и быстро пробежал глазами несколько строк, написанных аккуратным профессорским почерком. Брови его взлетели вверх. Он не спеша опустился в кресло, посмотрел по сторонам и заново перечитал записку.
- Генри. Ты меня пугаешь. – Меган напряженно следила за действиями мужа. – Что там?
- О, дорогая, ничего особенного. Джентльмен просит о помощи другого джентльмена. Вот и все. – Граф протянул ей листок. – Прочти сама.
Он вернулся за свой стол, чтобы допить остывший чай и найти письменные принадлежности.
Мегги нахмурилась и опустилась в кресло, которое только что покинул муж.
- Странно. Я не думала, что мистер Дженкинс тот человек, который будет просить помощи, особенно у малознакомого и высокотитулованного графа.
- Ты разочарована в нем? – Генри уже склонился над чистым листком бумаги, но на секунду взглянул на жену.
- Нет, что ты. Наоборот. Это значит что в нем больше разумной практичности и меньше чванливости, чем мы все себе представляли. Я только думаю, насколько же все плохо, если он решился на это?
- Наверное, просто ужасно. – Граф вновь склонился над письменным столом. – Я напишу ему в ответ, что все мы, то есть я, Флеминг и Майлз будем рады видеть его в Грейсмор Хаус после обеда, в три часа.
- А почему не у нас?
- У нас дети. – Генри неуверенно пожал плечами.
- Дорогой, у нас огромный дом. И маленькие дети. – Меган удивленно посмотрела на него. – В чем дело?
- Ну, хорошо, я хочу чтобы мисс Джейн тоже присутствовала на этой встрече, но тайно. А у нас негде спрятаться.
- Дорогой, у нас Огромный дом! Совсем негде?!
- А где? Встречу прилично проводить в гостиной. Там сплошное открытое пространство. Или в библиотеке, то есть в моем кабинете. То есть, здесь. И где здесь спрятаться? – Граф развел руками, приглашая жену найти такое укромное место, где молодая леди могла бы просидеть не меньше часа, не потеряв собственное достоинство и не задохнувшись. – Тайных ходов тут нет, ты прекрасно это знаешь.
- Мне кажется, на счет ходов, не все еще ясно. – Мегги с сомнением огляделась. – Может ты и прав. Частое посещение Шеррингтон стрит может вызвать подозрения того, кто наблюдает за домом, если предположить, что он существует. Здесь прятаться негде, а у Майлза такое место есть. Думаешь, он не будет против?
Генри удивленно посмотрел на нее. По всему было видно, что подобная мысль в его голову не приходила.
- Против того, чтобы мисс Джейн пряталась под столом в его кабинете? Это не важно, дорогая. Майлз втянул нас в это расследование. Теперь ему придется участвовать на всех его этапах.
- Однако, просьбу о помощи мистер Дженкинс адресовал именно тебе. Как думаешь, почему?
- Потому что я самый умный. – Генри дописал последнее слово и поставил точку в ответной записке. – Разве это не очевидный факт?
***
- Я бы все таки не хотела сидеть под столом. – Джейн с сомнением осматривала кабинет виконта Мортона. – Может быть, есть другой способ остаться незамеченной?
- Я даже не знаю, мисс Джейн, это дом Майлза и если он подскажет более подходящее место… - Граф пожал плечами. Все заинтересованные лица только что собрались в назначенном месте. И как-то развлекают себя в период ожидания. Только дочь мистера Дженкинса не могла себя никуда пристроить.
- А сам виконт не может помочь мне в этом нелегком деле? Вы правы, это все же его дом.
- Эм… виконт… - Генри отвел взгляд и сосредоточился на передвижениях Флеминга. Тот пытался не вставая с кресла дотянуться до книги на одной из верхних полок. – Простите, я должен помочь детективу. Жажду знаний необходимо поддерживать всегда, даже если кажется, что момент чрезвычайно неподходящий.
Он поклонился и направился в сторону друга.
- Теодор, что за страсть к Сократу? Сейчас совсем не время предаваться философии. – Книга быстро перекочевала с полки в руки детектива.
- Да я просто хотел посмотреть о чем она. – Флеминг выглядел уставшим и старался развлечься любым способом, лишь бы не обидеть мистера Дженкинса своим бодрым храпом. – Смею подозревать, что рассказ нас ожидает не очень увлекательный, так что Сократ может не дать мне заснуть.
- Только если ты собираешься колотить им себя по лбу. Скажи лучше, где Майлз. Он не ответил на мою записку. Очевидно, что Филдса о нашем приходе предупредили, но разве на этом заканчивается гостеприимство?
- Майлз занят. – Детектив нахмурился. – Я получил некие сведения сегодня утром. Не имеет смысла делиться ими сейчас, можно подождать старого джентльмена. И Мортон помогает мне установить кое-какие факты. Так что если он успеет к концу нашей встречи, будет не так уж плохо.
- Что-то серьезное?
- Чрезвычайно! А теперь, – Тео с сомнением покосился на мисс Джейн. – объясни мне, что тут делает она?
- Да я подумал…
- И почему она здесь в тайне от своего отца?
- Это просто…
- Ты что-то задумал Генри, а мне хотелось бы ограничить на сегодня количество сюрпризов.
- Хорошо, я объясню, но очень быстро. – Граф оглянулся через плечо.
Мисс Джейн увлеклась поиском тайного ходя и была, кстати, уже на пол пути к нему. Слышать их разговор она не могла. – После вчерашнего разговора с Дженкинсом меня заинтересовала его финансовая ситуация. Я понимаю на сколько это неприлично и не обсуждаемо, но все же. Я хотел знать, не могла ли она стать причиной этого расследования. Так вот, ситуация такова, что без спонсора «Клуб путешественников» существовать не смог бы. Тем более столько лет. Но узнать, кто спонсор мне не удалось. Понимаешь? Обычно благодетели таких Клубов наоборот стараются подчеркнуть свою причастность. Тем более сейчас, когда интерес к географии усилился. Это стало модно. Так зачем же скрываться? Я боюсь, что мистер Дженкинс связался с совсем неподходящими людьми. А такого сорта люди с легкостью устраняют то, что может угрожать их предприятиям. Мистер Дженкинс со своей верой в идеалы вполне может быть этой угрозой.
Детектив нахмурился. Слова графа заинтересовали его.
- А что касается дочери, хочу ускорить развитие событий. У меня есть некоторые неприятные догадки о прошлом ее отца, которые ей придется узнать, если я прав. И узнать теперь же, до тех пор, пока это расследование не завершится. Она очень смелая девушка. Но нет ничего хуже женской истерики в неподходящий момент.
- Разве бывают подходящие моменты?
- Ты удивишься. – Генри улыбнулся. – Семейная жизнь может многому научить.
- Как же… Думаю вам нужно вернуться к поискам укрытия. – Он прислушался. – Да, я отчетливо слышу приближение кареты.
Граф кивнул и вернулся к Джейн.
- Прошу прощения, что оставил вас так надолго, мисс. Виконт, к сожалению опаздывает. Но хорошая новость в том, что я вспомнил, тут в самом деле есть тайный ход. Не знаю, насколько хорошо вы сможете слышать, но находиться там будет точно удобнее, чем под столом. Позволите?
Генри провел ее чуть дальше вдоль стены и нажал на еле видимую кнопочку. Узкая, всего в пол метра, часть стеллажей открылась внутрь. Из щели повеяло сыростью и выглядела ниша немного запущенной, но в целом, подходила под определенные стандарты.
- Я так и знала, что здесь есть тайный ход. – Джейн улыбнулась. – Как вы думаете, он открывается изнутри?
- Возможно. Но сейчас у нас нет времени искать рычаг. Надеюсь, вам будет комфортно.
Генри не столько услышал, сколько почувствовал, как дверь кабинета медленно открываются. Он немного бесцеремонно затолкал Джейн в нишу и быстро вернул стеллаж на место.
Через мгновение в кабинет виконта Мортона вошел мистер Дженкинс.
***
Мистер Дженкинс замер на пороге кабинета.
Это была одна из тех комнат, которая наглядно демонстрировала, как богатство, не меняя сути, может сделать обычное – великолепным. Взгляд бывалого путешественника заскользил по стеллажам с книгами. Отметил большой стол красного дерева и несколько уютных, располагающих к вечернему чтению кресел. Он увидел камин с поленницей дров, нежный персидский ковер и огромные окна, призывающие насладиться красотой чудесного сада. В общем, он увидел самый типичный кабинет джентльмена, который только когда-либо удостаивался описания. И все же в нем была жизнь. В нем читали, думали, мечтали. Если бы скромность позволила профессору, он сравнил бы этот кабинет со своим. Не имея ввиду конечно размеры или стоимость мебели. Книги, которых руки касаются не просто чтобы вытереть пыль, создают особую атмосферу.
- Добрый день, джентльмены. – Дженкинс кашлянул и, наконец, отважился войти внутрь.
На встречу ему встал сам граф Чертон.
- Добрый день, мистер Дженкинс. Вы наверняка помните детектива Флеминга. Виконт Мортон не смог появиться к назначенному времени. Занят одним из аспектов расследования и просил принести вам свои извинения. Он надеялся быть хотя бы к концу встречи. Присаживайтесь.
Граф обвел рукой комнату, приглашая гостя самого выбрать место, которое казалось ему уютнее.
- Я все понимаю. Благодарю вас, господа, за то что откликнулись на мою просьбу. – Дженкинс присмотрел кресло возле камина. Генри про себя порадовался, что мисс Джейн предпочла столу нишу в стеллаже, а то любо вот сейчас ее тайное присутствие было бы открыто, либо ему пришлось бы придумывать унизительное объяснение, почему гость не может сидеть там, где хочет. В общем, все что ни делается…
Трое джентльменов сидели друг напротив друга.
Филдинг боролся со сном.
Граф наблюдал.
Дженкинс собирался с силами.
- Так вот, господа,- он решительно выдохнул,- я беспокоюсь за свою дочь.
Генри кивнул, хорошее начало.
- А что заставило вас думать, что мисс Джейн в опасности, мистер Дженкинс?
- Семюэль, зовите меня Семюэль. – Дженкинс тяжело вздохнул. – Я оказался втянут в очень долгую и некрасивую историю, господа. По своей вине, конечно, тут осуждать некого, но все же. Все же…
Я расскажу вам как все начиналось, чтобы вы смогли понять откуда берутся мои опасения и имеют ли они какие-то основания.
«Семь лет карьеры в академической среде пролетели для меня стремительно. Преподавание давалось легко. Студенты относились ко мне вполне не плохо, что по меркам самих студентов, почти обожание. Но вы сами знаете, ведь были на их месте. Я любил свои предметы. Но на самом деле мечтал вовсе не об аудиториях, заполненных вчерашними детьми. Я мечтал о джунглях, о морях, о странах, где никогда не бывал. Знаете ли, как это мучительно, каждый день рассказывать об Индии, но так никогда и не увидеть ее? Но у меня была жена, маленькая дочь и в самом деле великолепная работа. К тому же статьи по теологии и географии иногда появлялись в печати и я планировал в конечном итоге превратить эти разрозненные заметки в книгу. Пусть и чисто теоретическую.
Я все это рассказываю вам, чтобы вы могли понять в каком состоянии и при каком образе мыслей я находился к моменту встречи с мадам Дюпри.
Она пригласила нас с женой на обед как раз после выхода очередной статьи. Это был краткий очерк со слов очевидцев, о жизни новых поселений в Южной Австралии. Интереснейший регион, отважные люди, героические судьбы сквозь описания климата, земли и жизни, так не похожей на нашу. Казалось, мадам Дюпри была искренне очаровала стилем той работы. Она засыпала меня и Эмили комплементами, а в конце ужина, когда мы уже искренне полагали, что нашли лучшего друга, сделала невероятное предложение. Она предложила спонсировать мою экспедицию в ту самую Южную Австралию! Вы просто вообразите, господа: я несколько месяцев по крупицам собирал информацию о континенте, и вот мне предлагают отправиться туда лично. Всего лишь за часть прав на книгу. На книгу, джентльмены, которой могло бы и не получиться. Я не мог осознать такую степень доверия к своей персоне, хоть и не был замешан ни в одном скандале. Так или иначе, человека совершенно потерявшего голову от счастья, увела из гостей, моя разумная, трезвомыслящая жена. Эмили вообще была склонна немного сомневаться в людском благородстве, когда дело касалось денег.
Предложение мы обдумывали неделю. Мадам Дюпри давала на подпись стандартный по ее словам контракт. В нем оговаривалось примерное время путешествия, пол года, и сумма, которую она щедро, но разумно определяла на это время. Так же оговаривалось, что в партнеры я могу взять специалистов по почвам, геологии и пару обслуги. Оговорюсь, что последних выбирала сама мадам и это были скорее охранники, чем повара.
Я согласился на все. Ведь что требовали от меня лично? Совершить это невероятное путешествие, написать исследовательскую работу и, возможно, книгу. Возможно, понимаете? Если будет вдохновение. Клянусь, именно эта фраза была прописана в контракте. Эмили конечно было не по себе. Она не привыкла к столь широким жестам незнакомых энтузиастов, да я и сам не совсем понимал смысл этой экспедиции с точки зрения заказчика, но, хозяин – барин. Отказаться я не мог.
Путешествие прошло великолепно. Мой академический отпуск полностью исчерпал себя. Однако, университету были представлены несколько уникальных работ по истории и мифологии Южной Австралии. Святая церковь тоже не осталась внакладе. Они действительно, как я и сказал вам вчера, имели отношение к этой поездке. Расчет мадам Дюпри были немного более поверхностным, чем мне показалось вначале, поэтому церковь получила впоследствии полное право на несколько статей теологического толка и точное число аборигенов, которых я обратил во Христову веру. Все остались довольны. Правда статьи для университета я должен был редактировать у мадам, в согласии с контрактом. Но она оказалась лояльным редактором и тексты почти не страдали. Я поведал о том регионе все. С одной лишь маленькой оговоркой. О которой впервые скажу сейчас вам. Мы обнаружили огромное, просто огромное месторождение руды, господа. Огромное.»
Мистер Дженкинс прервался, чтобы посмотреть на реакцию слушателей.
Детектив не проявлял никаких эмоция, но и сон с него как рукой сняло. Он увидел наконец мотив всего происходящего вокруг семьи Дженкинсов и этим был совершенно доволен.
Граф же не был удивлен. Нечто подобное он ожидал услышать. Финансовый секрет мадам Дюпри казался ему гораздо менее очевидным, чем положение Дженкинсов, соответственно гораздо более интригующим. Теперь становилось понятно, чем зарабатывала на жизнь покровительница современного искусства.
Мистер Дженкинс продолжил.
«Об этом месторождении мадам Дюпри стало известно сразу по окончании путешествия. Всей Англии же о своем открытии я собирался объявить чуть позже, в одной из статей. Именно она, как вы, наверное, подозреваете, не понравилась моему редактору.
Мадам очень быстро остудила мой пыл, объяснив, что эти сведения были получены не по стечению обстоятельств, а благодаря поездке, в которую она вложила собственные средства. И что пока лучше сохранить их в тайне. Ей необходимо было несколько лет, чтобы заработать на моем открытии и вернуть эти деньги. В конце концов, когда я заговорил о патриотизме и благодарности короны, был предъявлен один из пунктов контракта. Мог ли я не обратить на него внимание, когда подписывал бумаги?
Я - мог. Эмили, ни за что. В этом пункте говорилось о неразглашении всех полученных в путешествии сведений на протяжении семнадцати лет. Конечно имелось ввиду, что я могу использовать любую информацию, но только по согласовании с заказчиком. О рудниках мадам велела забыть. Но вот знаете, господа, именно о них я почему-то забыть не мог. Эмили, единственная, кому я рассказал о сложившейся ситуации, так же не знала, что делать.
Время шло. Вокруг меня, благодаря статьям и некоторой известности, стали появляться интереснейшие люди. Все они с восторгом обсуждали историю и географию. Начал складываться круг энтузиастов, людей науки и конечно любителей путешествий. В воздухе витала идея создания Клуба. Вместе с тем, я совершенно точно сознавал, что раскрытие тайны Австралийских рудников просто необходимо. Время сейчас вроде бы мирное, но когда и какой стране мешали новые месторождения полезный ископаемых? В общем, я собирался во всем признаться и понести бремя наказания, которые сулило мне нарушение контракта. А это была огромная неустойка, выплата которой никогда не была мне по карману. За сим последовала бы долговая тюрьма, потеря репутации и прочие неприятности. Я не представляю, как Эмили выдерживала хотя бы разговоры об этом, но ее силы духа хватало на нас двоих. В принципе, мы даже разработали план как расплатиться с мадам, что привело бы нас к полному разорению и все той же потере репутации, но избавило бы меня от тюрьмы. Это считалось самым удачным вариантом, о чем я и уведомил мадам Дюпри заблаговременно. А именно, за несколько дней до того как собирался опубликовать статью. Мы с женой морально были готовы к последствиям. Не знаю, может быть мне просто так казалось. Всегда проще думать, что наша семья справилась бы с любыми трудностями, которыми тогда являлись продажа дома, наследство Эмили, переезд в деревню и, если бы Бог дал, работа сельским почтальоном. Но ничему из этого не суждено было случиться.
Эмили погибла».
Дженкинс на минуту прервал рассказ. Воспоминания оживили его серьезное, изъеденное морщинами лицо. Видно было, что каждое последующее слово дается старику не просто. Но еще отчетливее было видно его желание покончить с недосказанностью и ложью. Ложью, которой он все эти годы отравлял свое сердце.
«Эмили погибла под колесами экипажа. Обычная наемная карета, каких сотни разъезжает по городу. Конечно ее не нашли. Кто правил не известно. Кто был пассажиром, тоже. Был ли это обычный несчастный случай? На самом деле полиция не занималась расследованием этого происшествия. Они так и сказали, происшествие на Шеррингтон стрит – банальный наезд на пешехода. Вашей жене просто не повезло.
И я остался один. С маленькой дочерью, которой невозможно было доступными словами объяснить, почему мама больше никогда не придет домой.
Но у нас был дом. У меня осталась жизнь, хоть и жалкая, хоть и невыносимая, но все же нужная для моей дочери – жизнь. Я не мог без поддержки жены следовать нашему плану и отказался от статьи. Условия мадам Дюпри были приняты.
Проходили месяцы. Я продолжал преподавать, Джейн росла и все реже спрашивала о маме. Я находил утешение во встречах с единомышленниками. Мы осуществили в конце концов большое дело. «Клуб путешественников» открылся. Начали долгий процесс самоорганизации, который снова был прерван появлением известной мадам. Она сделала новое предложение. Захотела вложить средства в развитие Клуба. Видит Бог, и на этот раз она подоспела вовремя. Членских взносов категорически не хватало. География только начинала занимать умы богатых и не обремененных работой джентльменов, но в новое предприятие они вкладываться не торопились.
На этот таз контракт составлял мой знакомый юрист и мадам безропотно его подписала. Предполагались ежемесячные выплаты с ее стороны. Мы же должны были брать в экспедиции ее людей. Всегда. Но теперь, не связанные никакими другими контрактами или обязательствами, мы могли сообщать о своих находках правительству в любое удобное время. Честно говоря, никто особо не обращал внимание на ее людей, во время экспедиций. Они делали то, что хотели.
Так проходили годы. И вот приближается срок окончания нашего первого контракта. В марте, вспоминая об этой дате, я решил побывать в Южной Австралии еще раз. Дело в том, что мадам жаловалась, когда этот вопрос вообще вдруг всплывал, что рудник оказалось разработать гораздо труднее, чем она предполагала. Я собрал средства на новую экспедицию самостоятельно, поэтому ее человека брать с собой не стал. На месте передо мной предстало развитое, уже немного отработанное предприятие по добыче руды. Я не специалист, но оно точно работало больше десяти лет. А местные жители, почти поголовно, работники шахт, уверяли, что и того дольше. Таким образом я понял, что все эти жалобы на сложный и тернистый путь добытчика полезных ископаемый, не что иное как попытка заставить меня переподписать контракт. Так и оказалось. Мадам была в бешенстве, когда узнала, что я побывал на рудниках. И она продолжает быть в ярости от того что я не соглашаюсь и не соглашусь подписывать с ней еще хоть одну бумагу. Даже если это будет дарственная, я все равно не поставлю свою подпись рядом с ее. Вот так.
Лекция, которую я планирую прочесть в субботу посвящена открытию рудников в Южной Австралии. Я больше не собираюсь ничего скрывать, несмотря на последствия. Хотя, на перечисление всех возможных человеческих и Божьих кар, мадам не скупилась».
Мистер Дженкинс глубоко вздохнул, однако, продолжать монолог не стал. Очевидно, это было все, что он хотел сказать и теперь готовился ответить на вопросы джентльменов.
- Может быть, хотите выпить, Семюэль? – Генри смягчил голос почти до интонаций, которыми говорил с детьми, когда они были чем-то расстроены – Виски, бренди, вермут?
- Бренди, пожалуйста.
Граф наполнил бокал и подал его джентльмену.
На непродолжительное время комната погрузилась в молчание. Каждый из присутствующих обдумывал максимально корректную формулировку своего вопроса и не хотел выступать первым. Наконец, граф снова нарушил тишину.
- В этот раз вы, Семюэль, так же предупредили мадам Дюпри о том, что собираетесь поведать Англии о своей давней находке?
- Да. - Дженкинс уныло кивнул. – Теперь я понимаю, как это было глупо. Но, надо сказать, после моей поездки она сама обо всем догадалась. Я вернулся из путешествия 17 мая и опытным путем выяснил, что за домом следят. – Генри и Теодор быстро переглянулись. – Уже через два дня от нее пришло письмо. В самых вежливых выражениях, как бы в соблюдение неприятной формальности, мне было предложено явиться к мадам и переподписать контракт на следующие десять лет. Возможность отказа не предусматривалась. Когда он все же был получен, мадам предельно ясно объяснила, что станет с Клубом после прекращения ее спонсорства и со мной после обнародования информации. – Профессор сокрушенно вздохнул. – Ведь я не только скрыл от страны важные сведения, я еще и получал от нее деньги все эти годы. И хоть ни единый фунт не осел в моем кармане, это вряд ли кого-то заинтересует или убедит в моей невиновности. Я собирался прочесть лекцию сегодня, господа, о чем и предупредил мадам Дюпри.
- Но этому помешала смерть неизвестного джентльмена, возле вашего дома. – Детектив задумчиво вертел в руках стакан с остатками бренди. Солнце преломлялось о его грани, разгуливая по кабинету десятками ярких бликов.
- Всего на несколько дней, господа. Мое решение неизменно.
- Простите, за напоминание, Семюэль, но однажды ваше решение уже было так же твердо, как теперь. – Генри немного наклонился в сторону собеседника. – И поэтому, позвольте задать вопрос: мадам Дюпри знала силу влияния вашей жены? Она знала, что если миссис Дженкинс исчезнет, вы можете передумать?
- Да. – Мистер Дженкинс произнес это единственное слово тихо, но убежденно.
- Ясно. А если что-то случится с вашей дочерью, вы передумаете?
Старик резко вскинул полуопущенную голову. Ярость светилась в его глазах так сильно, что Генри предпочел отказаться от развития этой темы. Однако, огонь быстро утих и мистер Дженкинс взял себя в руки.
- Я уже размышлял об этом. Если в смерти Эмили с точки зрения мадам, была очевидная выгода, то теперь ей нет смысла прибегать к каким-либо ухищрениям, можно убить сразу меня.
- Не совсем понимаю вас. – Детектив покачал головой.
- Эмили погибла, и я поддался на заключение контракта. В распоряжении мадам оказался толковый и еще довольно молодой путешественник. Я, простите, только недавно понял, как мне повезло, что больше никаких открытий вроде рудника, не было. Боюсь, что в ином случае, сопровождающие от мадам Дюпри просто закопали бы меня где-то недалеко от найденных сокровищ. Она ведь прекрасно понимала, что еще один такой документ я подписывать не буду. А теперь… Клуб, наконец, сам себя окупает. Ее деньги больше не нужны и для мадам это печально. Если не станет Джейн… Что ж, тогда я с удовольствием повешу себя на позорном столбе, терять будет нечего. А от меня ей последнее время одно беспокойство и никакой пользы.
Граф внимательно смотрел на старого джентльмена. Очевидно, что, наконец, мистер Дженкинс правильно оценивает ситуацию.
- Более того, теперь я готов признать то от чего так долго пытался отговорить себя. Возможно, потому что никаких доказательств у меня нет. Гибель Эмили вряд ли была случайной.
В кабинете повисла напряженная тишина. Генри одновременно и радовало и беспокоило то, что из тайной ниши не доносилось ни звука. Все же мисс Джейн из всех присутствующих была наименее подготовлена услышать такие слова. Но он не жалел, что позвал ее. Отчего-то Генри был уверен, что информация узнанная вот так, в откровенном джентльменском разговоре, не предназначенном для нежных ушей, будет принята девушкой лучше, чем долгие расшаркивания и хождения вокруг да около. Но, возможно, он пытался оправдать себя, а Джейн просто упала в обморок.
Граф встряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли.
- Ну что ж. – Флеминг решил прервать затянувшуюся паузу. – Это было прошлое, а теперь я поделюсь с вами тем, что происходит в настоящем.
Присутствующие испытали явное облегчение.
- Если кратко, для вас, Семюэль. В утро, когда убили неизвестного джентльмена, у виконта Мортона были украдены часы. Мы не видели причин связывать эти два происшествия до вчерашнего вечера. Вчера часы принес в полицию некий бездомный гражданин. Он обитает как раз недалеко от галереи мадам Дюпри. И часы попали в его руки случайно. Некто в темных одеждах выкинул их в арку, где спал бродяга, а потом скрылся в наемной карете, которая уехала по направлению к Шеррингтон стрит. У нас есть все основания полагать, что именно в этой карете находился убийца. Все же утреннее движение на вашей улице не слишком оживленное. Свидетели, то есть сам виконт и мисс Джейн видели как карета поравнялась с джентльменом. У пассажира была возможность выхватить нож и пырнуть им человека. – Флеминг сделал паузу чтобы внимательно посмотреть на присутствующих и резюмировать. – Таким образом, мы знаем как было совершено убийство. Бездомный без сомнений может опознать человека, который швырнул в него часы. То есть, личность убийцы, мы тоже вскоре узнаем.
***
За два часа до описанных событий.
Виконт Мортон мужественно ответил на рукопожатие Валентина.
- Не беспокойтесь, сер, сегодня я помыл руки. – Смущенно пробасил бродяга.
- Ну что вы, даже и в мыслях не было… - Майлз тоже смутился, потому что в мыслях как раз было. - Давай-ка сосредоточимся на деле. Вы точно знаете, что этот художник не показывал свои работы мадам Дюпри?
- Да, сер! Это мой добрый друг. Жан Люк, он почти настоящий француз. Гордый как черт. Только имя ее первый раз услышал, весь скривился: «Что, говорит, за мода такая у этих повядших английских роз, брать себе французские имена?» Я ему отвечаю, может это по мужу она – Дюпри? А он все равно скривился, да с тех пор ни разу нормально о ней сказать не мог. Потом еще посмотрел, кто к ней ходит и вообще перекосился весь. Оно понятно, каждый художник считает, что он самый талантливый, но с теми, которые к ней ходят Жан Люк на одном поле… - Валентин вовремя закашлялся. – Совсем они французику не чета, вот, что я скажу.
- Кхм. - Майлз подавил смешок. – Понятно. Но может, она могла где-то видеть его работы? Я хочу сказать, нельзя чтобы на этом этапе расследования, меня разоблачили. Вдруг сегодня тот человек к ней не пришел? Конечно, очень повезет, если я увижу его и больше не придется играть этот странный спектакль. Но может и не повезти.
- Я уверен. Жан Люк тоже уверен. Он нигде в Лондоне еще не выставлялся.
- Да? Ну-ка покажи мне, что за картину ты принес. – Майлз с сомнением посмотрел на Валентина. Это было сомнение и в его художественном вкусе в том числе.
- Пожалуйте. Я уверен что это - лучшая. Если понравится, купите?
Гигант аккуратно снял с картины несколько слоев мешковины и развернул к виконту.
Майлз прямо таки замер, не в силах отвести взгляд от полотна.
По небольшому квадратному холсту, сантиметров в тридцать, разливалось предрассветное море. Оно состояло из сотен оттенков, переливалось и пенилось, искрилось и бурлило. Виконту показалось, что он слышит его рокот, смешанный с криками нетерпеливых чаек. Никогда прежде простой сюжет, характерный скорее для марин, набросанных в спешке, не казался таким очаровательным и завораживающим.
- Это потрясающе!
- А я о чем? – Валентин, довольный произведенным эффектом, принялся запаковывать картину обратно.
- Эээ, не торопись. Теперь по официальной версии, этот шедевр написал я. Негоже виконту зачехлять свою работу в дерюгу.
- Негоже виконту вообще работать. – Бродяга заворчал, но картину отдал.
- А что это за техника, не знаешь? Впервые вижу такую манеру письма.
- Ну, вы спросили! Конечно, не знаю. Хотя, тоже никогда не видал. Но, вот так рисует Жан Люк. – Валентин нетерпеливо заерзал - Так что, берете?
- Да! – Вместе с тонкой рисовой бумагой виконт достал кошелек. – Я плачу Жан Люку за картину и тебе за посредничество. Уверен, что в первоначальной сумме твой процент уже был учтен, но это не важно. – Майлз с уважением посмотрел на бродягу. – Не знаю уж, какая галеристка из мадам Дюпри, но ты, Валентин, оказался настоящим ценителем искусства. Выбор неожиданный, но идеальный.
- Благодарю. Парню эти деньги совсем не помешают. У него недавно единственный дядя умер. – Валентин скорбно покачал головой. Потом очень быстро спрятал выданную сумму в свои бесконечные одежды и откланялся.
Однако ушел он не далеко.
Встреча виконта и бродяги проходила в Грейсмор Хаус. Как только за Валентином захлопнулась входная дверь, Майлз засуетился. Он спешно запаковывал картину, на ходу пытаясь набросать несколько строк Флемингу и призывая дворецкого.
- Филдс! – Дверь гостиной медленно открылась, явив на пороге Филдса в полуобморочном состоянии. – О! Вы наверное хотите сказать, что никогда прежде этот дом не видел такого рода гостей? – Виконт усмехнулся.
- И это тоже, сер.- Дворецкий почтительно поклонился. – Не угодно ли вам чтобы я открыл окна?
- Да, это прекрасная мысль.
- Вам прислал записку граф Чертон.
- Давайте ее сюда, Филдс. Спасибо за окна. Не уходите пока что.
Виконт быстро прочел записку и сунул ее в карман сюртука. На несколько секунд он застыл, склонившись над картиной, теперь аккуратно завернутой в шесть слоев тонкой бумаги, и перетянутой веревкой.
- Филдс, через два часа к нам снова придут гости. – Виконт отметил про себя, что дворецкий побледнел еще сильнее, но сохранил молчание. – На этот раз, сам граф Чертон, мистер Дженкинс, мисс Дженкинс и детектив Флеминг. Я прошу принять их со всем возможным достоинством. Разместить в … - Майлз сверился с запиской, - в кабинете и дать возможность находиться там столько, сколько они посчитают нужным. Что касается меня, вряд ли смогу присутствовать на этой встрече, потому что буду занят… - Он снова отвлекся теперь уже на свой сверток. – Потому что буду занят. Думаю это исчерпывающая формулировка. А теперь, прошу вас найти мне экипаж. Что-нибудь самое неприметное, на ваш взгляд.
Дворецкий молча кивнул, продемонстрировав таком образом, что все сделает, но ничего не одобряет, и вышел.
Майлз приготовился ждать.
***
Черная, потрепанная карета проскочила Шеррингтон стрит и, сильно убавив в скорости, покатила дальше, по Одеон стрит, в районы, граничащие с трущобами. Улицы были до того ухабистыми, что пассажир обеими руками вцепился в сиденье, но даже это не помогало. Наконец он понял, что так скоро отобьет себе все внутренности и дал кучеру знак остановиться.
До нужного адреса как раз оставалось пройти несколько домов. За беспокойную езду и неприятный район, хозяин экипажа был щедро отблагодарен и согласился подождать возвращения джентльмена. А в том, что это был благородный человек, кучер не сомневался, несмотря на простую одежду и нарочито грубоватую речь.
Майлз покинул запряженный парой лошадей ад на колесах, и направился к дому мадам Дюпри.
Если бы сейчас Флеминг мог видеть своего друга, он без сомнения, испытал бы огромную гордость.
Виконт закутался в плащ, под которым прятал картину, надвинул шляпу на самые брови и быстро зашагал по тротуару, иногда, довольно часто, оглядываясь по сторонам. Со стороны он как раз выглядел в точности как человек, который всеми силами старается быть незаметным и неузнанным.
Первое не пустынной улице было невозможно.
Второе - излишне.
Однако образ был схвачен точно. Только эстетствующий аристократ, понятия не имеющий о жизни других слоев общества, мог позволить себе такое глупое поведение. Все наставления детектива были учтены.
Майлз проскользнул мимо арки, в которой вчера прятался с мисс Джейн.
Еще минута и он стоял на пороге дома мадам Дюпри. После нетерпеливого стука дверь открылась.
Вышел безмолвный дворецкий с черной пиратской повязкой на правом глазу.
Майлз разогнул ссутуленную спину. Приподнял шляпу и тихим, но очень убедительным шепотом произнес: «Виконт Мортон к мадам Дюпри. Доложите». Дворецкий кивнул и отступил, чтобы впустить посетителя в дом. Через секунду дверь за ними так же тихо захлопнулась.
В тот же миг от дальней, всегда затемненной, стены арки, отделилась огромная черная тень. Валентин стряхнул с себя паутину и занял более удобную позицию для наблюдения.
***
Дворецкий препроводил виконта в гостиную и откланялся. Кроме уже состоявшегося приветствия больше не было произнесено ни слова.
Майлз собрался ждать.
Первый акт своей пьесы он исполнил мастерски. Осталось ввести в заблуждение мадам и хорошенько осмотреться. Это будет не просто, если его примут тут же, в гостиной. За те два метра, что отделяли входную дверь от коридора, он толком ничего не успел разглядеть. Виконт поплотнее прижал картину локтем и вышел на середину комнаты. Что ж, по этому месту тоже можно составить представление о хозяйке.
Виконт прошелся вдоль стены. На развешенных картинах в основном были пейзажи и натюрморты. Немного более традиционно, чем он ожидал от известной галеристки но, сносно. Классическую манеру картин компенсировали необычные кресла. Очевидно сделанные на заказ, с изогнутыми спинками и яркой обивкой, они придавали комнате свежесть и даже гротеск. Это уже смело. Каминная полка усыпана безделушками. Тут и статуэтки собачек, слоновье семейство, балерины, пастушки и прочее. Это уже скорее мило, чем красиво. Майлз сделал полный круг и остановился у одной из картин.
Что ж, в целом, если бы он по своей воле оказался в этой комнате, заранее не испытывая к хозяйке неприязни, то сделал бы следующий вывод: она умна, мила, в меру смела в своих вкусах и добра. Да. Он с ужасом смотрел на небольшую картину, которую выставили в самом темном и дальнем углу. Никакие актерские способности не смогли бы скрыть гримасу омерзения, при виде искореженных, изломанных линий человеческих тел в сине-серой цветовой гамме.
За спиной виконта послышалось деликатное покашливание.
- Этот художник сильно опережает свое время, не находите?
- Этот художник очевидно не находит у натурщика второго глаза. – Майлз пожал плечами и повернулся к хозяйке дома. – Я как раз восхищался вашей добротой, мадам. Нужно быть великодушным человеком, чтобы приобрести такое полотно.
- Ну что вы. Я действительно думаю, что у этого направления есть будущее. Очень отдаленное будущее.
- Надеюсь не застать. – Виконт галантно поклонился. – Позвольте представиться, Майлз Мортон.
- Молодой человек, я читаю светскую хронику и знаю кто вы. – Жюстина улыбнулась. – Но от этого ваш визит поразил меня еще больше.
- Я с удовольствием объясню вам его цель, если только нашей беседе будет гарантирована тайна.
- Ни в коем случае не сомневайтесь. Я настолько заинтригована, что вы представить себе не можете. – Мадам вывела гостя из темного угла и критически осмотрела гостиную. – Мой дом неприкосновенен для чужих людей, но чтобы нам было уютнее вести диалог, могу я предложить вам свой кабинет?
- Да, это было бы великолепно.
Они покинули гостиную, будучи уже совершенно довольны друг другом.
Майлз следовал за мадам по плохо освещенному коридору первого этажа куда-то вглубь дома. Планировка была ему не знакома и не понятна. Возможно из-за очень маленького холла, возможно из-за узкой лестницы, будто остов, торчащей посреди холла. Виконт взглянул на верх и заметил тень, метнувшуюся к стене. Он смог сохранить спокойствие. Пусть тень думает, что осталась незамеченной. Наконец коридор кончился, распахнулась невидимая дверь и Майлз оказался в кабинете мадам Дюпри. К слову сказать это был первый женский рабочий кабинет, который ему доводилось посещать и виконт был намерен максимально проникнуться атмосферой. И ему представилась такая возможность.
Большая, просторная комната традиционно совмещала функции библиотеки и кабинета. Больше ничего традиционного в ней не было. Никакой нарочитой мрачности, дубовых панелей, балок под потолком и летающей над всем этим пыли. Нет. Никакого сходства с придорожной таверной, которого некоторые джентльмены намеренно добивались годами. Нет. Только белый и бежевый цвета. Только легкость и прозрачность. Камин был самым неожиданным образом врезан в стену с окном. Он французских окон в пол отказались в пользу добротных, английских с большими подоконниками на которых можно было сидеть как на креслах. Все застелено коврами нежнейших оттенков и завешено шторами сочного, словно ежевика, цвета. Кругом журналы мод, вырезки из газет и бесконечное множество листочков с заметками.
Мадам удовлетворенно улыбнулась. Эффект от ее кабинета всегда превосходил ожидания. Ни один мужчина не мог вести здесь деловую беседу в своей обычной манере. Это было именно то, чего она добивалась. Сбивающая с ног женственность обстановки в противовес выверенным юридическим уловкам.
- Прошу вас, виконт, проходите. Вас устроит кресло возле стола?
- Абсолютно устроит. – Майлз прошел в указанном направлении и нерешительно сел. Пора было приходить в себя после такого потрясения и вживаться в роль.
Собственно, роль у него была не сложная. Флеминг сформулировал ее так: «Майлз, вот представь себе. Ты как это и было на самом деле, пошел учиться в университет. Но не встретил там Генри. Так распорядилась судьба и у тебя не случилось такого прекрасного друга. И никого похожего небо взамен тоже не послало. Представь тогда свою жизнь. – Представил. Я стал бы распущенным, вертлявым, глупым и недалеким. – Майлз задумался, - а еще бедным. Да, совершенно обеднел бы. – Вот. Возьми этот образ за основу, добавь надменности и чувства вины за то, что оказался в таком недостойном месте просителем. И, вуаля, образ готов».
- Виконт, хотите что-нибудь выпить?
Мортон, преисполненный недоверия, покосился на жидкость в графине, который держала мадам.
- Это херес. Очень хороший херес, смею вас уверить. – Она разлила по рюмкам карамельную жидкость и подала одну гостю.
Майлз по цвету видел, на сколько хорош напиток, но все же еле заметно скривился, пригубив самую малость.
- Благодарю, действительно очень хороший вкус. – Виконт посильнее стиснул картину и отвернулся к окну не выказывая больше намерений продолжать беседу.
Кажется, этим ему удалось в нужной степени задеть и разозлить хозяйку дома.
- Я, наверное, могу вам чем-то помочь? – Жюстина нетерпеливо постучала ногтями по полированной поверхности стола. – Что угодно, если это в моих силах.
- Вы продаете картины?- Вопрос был задан безучастно, лишенным всяких красок голосом.
- Нет, виконт. Я выставляю картины с возможностью их дальнейшей продажи. И если молодое дарование…
- Да-да, я понял. – Майлз вскочил с кресла и быстро подошел к окну. Недолго он разглядывал окрестности. Такое бесцеремонное поведение не давало мадам возможности закончить предложение, но и сам Мортон ничего не говорил.
Наконец он резко развернулся к Жюстине и взволнованно пробормотал:
- Но вы разбираетесь в искусстве, так ведь?
Мадам была настолько озадачена его манерами, что предпочла просто кивнуть.
- То есть, вы находите юного художника, как-то на свой вкус оцениваете его работы и потом выставляете или забываете о нем?
Снова согласный кивок.
- А если… - Виконт взволнованно сглотнул. – Как часто вы ошибаетесь? Я имею ввиду, допустим вам работа не понравилась и вы будущее художника не увидели, а кто-то из конкурентов разглядел и этот художник теперь знаменит. Как часто такое бывает?
Мадам серьезно задумалась. Молодой человек был так взвинчен, что врать ему она опасалась. Да и скрывать правду было ни к чему.
- Такое было всего один раз, виконт. Молодой художник очень популярен сейчас, но будьте уверенны, через пару лет о нем и думать забудут. Его имя не из тех, что останется в истории живописи. Я ни о чем не жалею. – Она вскинула голову, намеренно или случайно выпустив из прически несколько завитков.
Майлз даже залюбовался этой картиной. Мадам Дюпри в благородно сдерживаемом гневе была прекрасна. Правда он ни единому ее слову не верил, но партию свою она играла отменно.
- Что ж… Рад за вас.
- И все же чем я могу помочь вам, сер? – Жюстина вцепилась взглядом в крепко прижатый к груди сверток. – Вы позволите посмотреть картину, которую принесли?
- Я не, я…- Виконт обреченно протянул ей картину и, изможденный, рухнул в кресло. – Конечно.
Мадам развернула бумагу и застыла. Натурально застыла словно каменное изваяние. Было совершенно не понятно, нравится ей полотно или нет, но равнодушной она не осталась.
- Просто мазня... – Он сварливо скрючился, пытаясь вдавить себя как можно глубже в обивку.
- Нет-нет! Это невероятно! – Жюстина говорила искренне впервые за время визита виконта и он постарался запомнить это редкие интонации. – Сюжетом похоже на какую-нибудь пошлую марину, но выполнено великолепно! Что это за техника?
- Это мазки. – Майлз отвернулся к окну. – Техника наложения мазков. Художнику стало скучно просто рисовать и он решил как бы набивать краску слой за слоем. Так и цветов побольше получилось… - голос его под конец сделался совершенно равнодушным.
- Побольше… Тут просто целое море цветов!
- Забавно, вы почти угадали название.
Жюстина тепло улыбнулась гостю.
- Действительно забавно. Но картине изумительная, а я не всегда так щедра на похвалы. Вы знаете кто написал это чудо?
- Да. – Виконт прямо, решительно посмотрел в глаза мадам Дюпри, на секунду становясь самим собой. Пришло время нести ответственность за свои действия. – Я знаю, кто ее написал.
- Ну и…- Она сделала приглашающий жест.
Виконт молчал и продолжал выразительно смотреть.
- О! Не может быть! – Она закрыла рот ладошкой. – То есть, я хочу сказать, что восхищаюсь этой работой и готова купить ее в любой момент.
- Но к ней ни на секунду не прибавится в качестве украшения, имя автора. Ни на секунду.
- Вы разве не хотите славы?
- Я хочу денег, мадам Дюпри. - Майлз устало откинулся на спинку кресла. – Но от славы такого рода - увольте. Вы хоть представляете, что начнется, стоит обществу узнать о невинных увлечениях виконта Мортона?
- Но многие аристократы рисовали… - Жюстина была немного растеряна. То, что говорил виконт звучало, как-то… архаично.
- Женщины - да. Мужчины - возможно. Я просто не припомню таких примеров, но вам виднее. А сколько из них продавали свои работы? Сколько из аристократов, принимаемых в высшем свете, торговали плодами своего труда?
- Знаете, королева Виктория всех нас учит скоромности. – Мадам молитвенно сложила руки на груди. – И нет ничего постыдного в том, что вместе с титулом и богатством Господь наш наделил вас так же талантом.
Майлз с видимым усилием изобразил на лице гримасу человека, который вынужден слушать проповеди от своего классового врага.
- Это очень интересный разговор, мадам, но решение принято. Я хочу продавать картины, но использовать свое имя не считаю возможным. Это же искусство, вы можете придумать историю поинтереснее, чем жалкая биография виконта Мортона. Например, какой-нибудь таитянский принц, или что-то вроде того.
Жюстина задумалась. В последних словах Майлза был определенный смысл. Может быть, без него будет и лучше.
- Хорошо. Мне необходимо посмотреть еще какие-нибудь ваши работы и тогда договоримся. За эту картину я могу предложить… - Она назвала сумму вдвое меньше той, что виконт передал для Жан Люка.
Майлз мужественно принял эту цену.
- Скажите, виконт, а откуда вы узнали о моей галерее? Все же я не очень популярна у аристократии.
- Ну, во-первых, вы ошибаетесь. В наших кругах тоже есть ценители живописи, в том числе и современной. Может быть, это не так уж афишируется, но разговоры идут. К тому же у меня есть друзья в полиции.
- Простите, а это как со мной связано?
- С вами лично – никак, мадам. Но Скотленд-Ярд многое знает. Я спросил друга про галереи не в центральной части города и он подсказал парочку. Сначала я отправился к мистеру Смиту…
Жюстина против воли издала звук похожий на шипение.
- Мерзкий аферист, вот кто такой мистер Смит.
Виконт взглянул на нее чистыми, невинными глазами ребенка.
- А ведь мне тоже так показалось. Уверен у вас больше оснований для подобных мыслей, но мне не понравились ни его вывеска, ни дом, ни улица, на которой он обитает. А эта, напротив… Пересечение с Шеррингтон стрит я счел знаком судьбы, если хотите.
- Почему, позвольте спросить? – Глаза мадам зажглись огнем нездорового интереса.
- Там не так давно произошел один инцидент с моим невольный участием, - Майлз замялся, как бы обдумывая, разумно ли будет доверять этой даме еще один свой секрет. Но, не найдя никаких возможностей для нее, донести эту сплетню до «света», решился. – Этот инцидент напомнил мне о бренности бытия. Понимаете, прямо рядом со мной умер мужчина. Ему было лет 45, хотя это не сразу удалось понять, борода, знаете ли, очень старит. Он скончался практически у меня на руках. Какой-то несчастный случай. – Виконт покачал головой. – Трагическая история, которая подтолкнула меня к действиям. Вот так я сделал выбор в пользу вашей галереи.
- Поистине, пути Господни неисповедимы, - рассеянно заметила Жюстина. Ее взгляд был устремлен на картину, но мысли при этом витали далеко-далеко.
Майлз перевел дух.
Когда его приход к мадам стал частью плана, он понял, что она знает о его участии в расследовании. Конечно, очень поверхностно. Но она точно знает, что виконт Мортон был в то утро на Шеррингтон стрит и что он видел неизвестного джентльмена. И участвовал в дознании. Так стоило ли отпираться, придумывать небылицы и навлекать на себя подозрения? Флеминг утверждал, что хуже всего люди верят в полную ложь и абсолютную правду. А вот частичный вымысел на реальных фактах их почему-то полностью устраивает.
Виконта он тоже устроил,
Как и мадам Дюпри. Она быстренько переварила полученные сведения и разулыбалась сильнее прежнего.
- Так мы договорились, виконт?
- Да. – Майлз тоже улыбнулся и встал. – Мы договорились.
Он принял купюры и в последний раз взглянул на картину. Теперь даже изображать ничего не пришлось. Огорчение было неподдельным. Отдавать такую красоту…
- Проводите меня?
- Конечно. – Жюстина обогнула стол и подошла к двери. – Хорошо ли вы добрались сюда, виконт? – Пока они пробирались по коридору в холл беседа вернулась в светское русло,.
- Дороги здесь конечно сложные… Больше предназначены для пеших прогулок.
Мадам хмыкнула
- Не могу не согласиться.
- Наверное, для следующего общения я буду вынужден использовать слугу или знакомого, начнется сезон… Вы понимаете, не так ли?
- Конечно, виконт, через несколько дней вам будет куда сложнее скрывать свои передвижения.
- Вот-вот.
Они остановились возле двери и пока мадам сама, в высшей степени любезно, искала перчатки, плащ и шляпу виконта, последний взглянул на лестницу. На втором этаже явила себя все та же тень. Но в этот раз место, где стоял виконт освещалось гораздо лучше, и второй этаж был виден почти полностью. Понадобилась всего секунда, когда тень не ожидала, что будет поймана.
Майлз поднял глаза и безучастно опустил их.
Мадам Дюпри широко и искренне улыбаясь подала ему перчатки. Последнюю недостающую деталь туалета. Майлз поклонился ей, привел в неописуемый восторг, поцеловав ручку и откланялся.
Теперь он знал кто убийца неизвестного джентльмена.
Дверь галереи мадам Дюпри бесшумно захлопнулась.
***
Карета в которой находился виконт подъехала к воротам его дома в четыре часа дня. За время недолгой и неудобной поездки он не успел как следует обдумать информация, полученную у мадам Дюпри и последнее, самое главное открытие. Но может это и хорошо. Майлзу не терпелось поведать о своих приключениях детективу и графу. Чем более беспристрастен будет его рассказ, тем лучше.
В тот момент, когда наемный экипаж останавливался, от крыльца Грейсмор хаус отъезжала другая карета, с мистером Дженкинсом внутри.
Майлз быстро выскочил из экипажа с намерением поздороваться с профессором и может быть хоть одним глазком увидеть Джейн, но кучер хлестнул лошадей, повозка стремительно покатила по мостовой.
В некотором недоумении виконт прошел в дом. Он еще размышлял над таким странным поведением, когда столкнулся в дверях с собственным дворецким.
- О! Филдс! Знаете ли вы что-нибудь о том как прошла встреча?
- Нет, сер. – Филдс почтенно поклонился, испортив столь трогательную встречу своей как обычно недовольной миной. – Я знаю только, что она закончилась. Отбыл мистер Дженкинс. А еще два джентльмена остались в кабинете. И с ними леди. Хм… мисс Дженкинс. – Он не преминул подчеркнуть, что сомневается, можно ли назвать леди девицу, которая заперлась в кабинете джентльмена с двумя другими джентльменами.
- Тонкое замечание, Филдс. Но вы бы поаккуратнее о мисс Джейн. Она может статься, будет очень часто появляться здесь. – Виконт на мгновение позволил себе насладиться замешательством дворецкого и добавил. – А может и вовсе переедет жить.
На этом его общение со сварливым слугой завершилось.
Майлз прошел по коридору и открыл двери своего кабинета.
Генри поднял голову, краем глаза заметив хозяина дома.
- Добрый день, Майлз. Ты совсем чуть-чуть не застал мистера Дженкинса.
- Приветствую, господа. У меня не было твердого намерения застать мистера Дженкинса, так что, переживу. Вы ведь расскажете мне все подробности разговора?
Генри отстраненно кивнул и вернулся к своей недавней позе, глубокой задумчивости.
Виконт пожал печами и поспешил поздороваться с Флемингом.
- Дружище, наш план сработал на сто процентов. – Мортон присел в кресло рядом с детективом. – Это было поистине гениально.
Флеминг отреагировал так же вяло как и Генри.
Наконец виконт заметил, что с джентльменами что-то не так.
- Я так понимаю, разговор выдался не легкий? – Он с интересом оглядел собравшихся. - Где, кстати, мисс Джейн?
Граф с детективом подняли поникшие головы и посмотрели друг на друга.
- Не понимаю ваших переглядов. – Виконт заволновался. – Где мисс Дженкинс? Филдс сказал, что она не уехала с отцом.
- Ну да, он ведь даже не знал, что она здесь. – Генри выглядел до крайности виноватым. – Это была вроде как тайная встреча, на которой леди не должна была присутствовать. Поэтому Дженкинс не знал, что его дочь прячется где-то тут.
- Где-то тут это где, Генри? – Майлз вскочил. – Почему я должен вытягивать из тебя слова по одному?! Где Джейн?
- В тайной нише.
- Что? – Виконт в два прыжка оказался возле стеллажа с книгами, продолжая при этом возмущаться. – В веками не проветриваемой, сырой, заплесневелой нише, куда и ребенку спрятаться не просто!
- Не так давно ты предлагал мне запереть там Мегги.
Виконт на секунду остановился и посмотрел на графа.
- И ты молодец, что отказался!
Наконец, взволнованный Майлз нащупал нужную кнопку. Половина стеллажа бесшумно - медленно отъехала в сторону.
В нише, скрючившись на полуметровом пяточке, плакала, не замечая ничего на свете, мисс Джейн.
***
Совершенно пораженная, Мегги слушала супруга в буквальном смысле с открытым ртом.
Вечерний пересказ событий четверга уже отнял у Генри час, а впереди еще был довольно значительный кусок повествования. Причем сам граф совершенно не понимал что происходит. Пока он добирался от Грейсмор Хаус до дома, в его голове сформировался краткий и совершенно исчерпывающий рассказ о встрече с мистером Дженкинсом и параллельных приключениях Майлза. Он сам ни слова бы в него не добавил. Но Мегги… Она задавала огромное количество вопросов большинство которых не имели никакого отношения к фактам. Однако, Генри ценил эту способность жены замечать детали, которые ему самому казались не существенными или попросту смехотворными. Иногда это приносило огромную пользу расследованию. Жаль, что редко.
Вот например теперь, когда миссис Чертон захотелось заострить внимание на самом постыдном и непростительном поступке, который он совершил за свою жизнь.
- Подожди, я что-то никак не пойму, вы с Флемингом забыли про мисс Джейн?
- Ну…
- Подожди-подожди… вы забыли, что засунули молодую леди, которая пришла в дом только по вашему приглашению, в сырую, мерзкую нишу в стене?
- Мегги, она не вещь! Могла подать какой-то знак!
- О Боже! Майлз не вызвал тебя на дуэль?
- Нет. – Генри взволнованно махнул рукой куда-то в сторону. – Я думаю он даже не заметил ничего такого. Джейн плакала. Знаешь, не рыдала, не билась в истерике, а тихо плакала. Но это на самом деле просто разрывало душу. Даже мне. Каково было Майлзу, а тем более ей самой, даже не представляю.
Меган не спеша, подошла к мужу и крепко обняла.
- Сегодня у всего семейства Дженкинсов был очень не простой день. Вообрази, как чувствовал себя бедный мистер Дженкинс, когда вынужден был поведать почти незнакомым людям свою ужасную историю.
- Но мы ведь не собираемся чинить ему вред!
- От этого вы не становитесь более близкими приятелями. О таком самому себе не рассказывают… - Меган пожала плечами. – Джейн собирается с ним поговорить?
- Да, сегодня же. Это была наша с Флемингом просьба, чтобы профессор просвятил дочь относительно подозрений о гибели ее матери. Так что вечером ей предстоит услышать эту новость еще раз. – Граф глубоко вздохнул.
- Значит… - Меган расцепила объятья и внимательно взглянула на мужа. – Значит, идея спрятать ее на время разговора не сработала?
- Получается так. – Генри мрачно кивнул, избегая смотреть жене в глаза, и принялся шагать по комнате. – Получается, что не сработала. Бедной девушке придется пройти через трагическое испытание еще раз да к тому же изображать, что она знать не знает, о чем говорит ее отец.
Мегги с удивлением наблюдала за короткими перебежками, которые предпринимал супруг. Он уверенно стартовал возле окна, спокойно пошел параллельно столу, обогнул диван и медленно приблизился к двери, чтобы там, задумчиво повертев ключом, вернуться к началу пути. И повторить все в точности.
- Я все же надеюсь, что кроме тех, очень сомнительных аргументов к ее присутствию сегодня в Грейсмор хаус, которые ты приводил в начале, существует еще что-то, что имеет смысл до поры до времени скрывать. Правда, надеюсь, а то мне стало совсем жаль бедную девушку.
Граф снова развел руки в стороны, всеми силами показывая, что утешить ему нечем.
- Ну, так тому и быть. Прости, что прервала. Рассказывай, пожалуйста, дальше.
***
Джейн насухо вытерла глаза и дала себе зарок больше не плакать.
Джентльмены обещали не тревожить ее несколько минут, чтобы дать возможность прийти в себя и собраться с силами для продолжения беседы. Теперь все они сгрудились в креслах возле камина, тихо переговариваясь, а то и вовсе замолкая. А она стояла перед окном, еще слегка дрожа, от охватившего озноба, пытаясь примириться с новой реальностью. Понять, как жить в этом незнакомом мире, где ее мать была убита по прихоти алчного дельца, а отец многие годы сам того не подозревая подвергался смертельной опасности. В мире, где прежние герои были развенчаны, а новые еще не до конца поняты. Она бесконечно любила своего отца и ни на секунду не изменила своего отношения к нему, однако, все слабости и недостатки, ранее скрытые за слепым дочерним обожанием, теперь были ей отчетливо видны. Она ощущала жалось с примесью необъяснимого чувства вины. Возможна это была вина из-за страха. А что если бы мама осталась жива и их с отцом план удался? Какой была бы ее жизнь теперь? Без дома на Шеррингтон стрит, без шансов на счастливое замужество, без будущего… Хотя…Джейн тряхнула головой. Это страх человека, который вырос и воспитывался в определенных обстоятельствах. Ей тогда было четыре года. Ребенка совершенно не волновал ни дом, ни слуги, ни будущее. Вряд ли она вообще знала это слово. А вот слово мама - знала. И знала, что оно обозначает ту прекрасную, нежную, бесконечно любящую ее женщину, которая сладко обнимала и пела волшебные колыбельные. По этому образу она скучала каждый прожитый день. Гораздо больше, чем скучала бы по дому, который мог остаться бы в памяти смутным размытым пятном.
Девушка вздохнула, сжала руки в кулаки и повернулась к джентльменам.
- Благодарю вас, господа за эту небольшую паузу.
Майлз быстро поднялся и подошел к ней. Джейн с благодарностью приняла его руку, чтобы опереться и позволила проводить себя к свободному креслу. Обоим было немного неловко за ту сцену, что разыгралась, когда виконт помог девушке выбраться из ниши в стене, но никто и словом не обмолвился о случившемся. Джейн подытожила их возвращение нежным рукопожатием и присела. Майлз вернулся в свое кресло, на максимальном удалении от девушки.
- Во-первых, - Джейн повернулась к Генри, - хочу поблагодарить вас, граф, за то, что пригласили меня на эту встречу. Не могу выразить как я потрясена услышанным, но рада, что мой отец не увидит той реакции, которую не посчастливилось увидеть вам. Я все же хотела бы пожалеть его нервы. – Она грустно усмехнулась.
- Что вы, мисс Джейн, - Генри пожал плечами, показывая, что в ее слезах не было ничего необычного или неожиданного, - это я хотел поблагодарить вас за мужество и самоконтроль. Вы ничем себя не выдали и очень нам всем помогли.
Воспользовавшись паузой, и опасаясь как бы она не стала прелюдией к новым проявлениям вежливости, слово взял Флеминг.
- Леди и джентльмены, по мимо того, что удалось узнать от мистера Дженкинса, Майлз так же хочет нам что-то поведать. Согласно нашему плану, составленному сегодня утром, он должен был побывать в гостях у мадам Дюпри под видом неожиданно талантливого живописца, виконта Мортона. Удалось ли тебе это, друг мой?
- Полностью! – Майлз расплылся в довольной улыбке. – Я явился к ней в дом с картиной некого французского художника, которого она точно не могла видеть раньше, продал ее как свою и наладил с этой дамой, ну, можно так сказать, деловой контакт. А еще… - он выдержал эффектную паузу, - я узнал кто скрывался под черными одеждами! Я узнал человека, который сидел в карете и которого так же может опознать Валентин! – Майлз, исполненный торжества, посмотрел на собеседников.
Генри и мисс Джейн выглядели как люди, которые совершенно не понимают о чем с ними разговаривают.
- Вы не знаете про Валентина и человека в черном? – Виконт возмущенно взглянул на детектива. – Ты что, не успел рассказать им самое важное?
- У нас было не так много времени перед приездом мистера Дженкинса, как тебе кажется, Майлз.- Детектив запил смущение большим глотком чая. – Я сейчас быстро расскажу вам, как прошло наше утро, Генри, мисс Джейн, прошу внимания!
Теодор действительно очень быстро поведал о поисках мистера Сайнта, о содержательной беседе в Скотланд-Ярде и сделанных на ее основе выводах. Так Джейн узнала продолжение истории с часами виконта. Генри убедился, что его подозрения о способе убийства неизвестного джентльмена были оправданы и все они, в конце концов, с нетерпением уставились на Майлза с самым главным вопросом на устах. Кем был человек в черном?
Виконт удовлетворенно оглядел собравшихся. Настал его черед наслаждаться триумфом. В этот миг он как никогда чувствовал свое превосходство и кажется начинал понимать суть профессии детектива. Когда зло получает по заслугам, когда убийца может быть пойман…
- Ну, Бога ради, Майлз! Это Сойер? – Генри раздраженно откинулся на спинку кресла. – Сколько можно интриговать?!
Потрясенный виконт в ужасе смотрел на графа.
- Что? Но как ты… Как ты узнал?
Джейн с недоумением переводила взгляд с одного джентльмена на другого.
- Сойер? Что за Сойер? Какая-то знакомая фамилия, но я…- Она замолчала, повиновавшись знаку детектива.
Флеминг единственный держал себя в руках, хотя смотрел на Генри с не меньшим интересом, чем Майлз.
- Генри, как ты догадался, что это был именно Реджи Сойер?
Граф поежился. Взгляд виконта, исполненный недоумения, лишал его душевного комфорта.
- Извини, Майлз. Я не должен был торопить тебя. Определенно. Но, то, что мистер Сойер появился в начале этой драмы не просто так, мне было ясно давно. Помните мою теорию о совпадениях и случайностях? – Публика отстраненно закивала, все еще пребывая под магнетическим воздействием чужой логики. – Вот еще одно ее подтверждение. Позвольте я изложу вам свое видение произошедших событий. Ты не возражаешь, Майлз? – Граф еще раз с раскаянием посмотрел на друга. Виконт отрицательно помотал головой. – Хорошо. Вернемся в прошедшее воскресенье. День. Мадам Дюпри, пытается как-то решить свои проблемы с мистером Дженкинсом. Соответственно, она сама и ее помощник, предполагаю, он выступает и в этой роли, мистер Сойер, взвинчены. Чтобы развеяться, Реджи идет гулять и встречает Майлза. Который, как известно, всех тащит в дом. – Виконт досадливо скривился. – Прости. Любит приглашать знакомых в гости, чтобы отобедать. Так как никаких планов на вечер у обоих нет, Реджи решает заработать на этом приятном знакомстве нечто более существенное, чем бесплатный обед, и приглашает виконта на открытие какого-то невозможного клуба в дурной части города.
- Это был «Уорвик Кингс Хаус», Генри! Разве может что-то звучать более респектабельно, чем название этого места? – Детектив весело усмехнулся.
- У такого клуба репутация портится за пол часа до первого открытия, Тео, но это не важно. Важно, что они расстаются, чтобы встретиться вечером и пойти развлекаться. Очевидно в тот самый промежуток времени, что прошел с окончания обеда в Грейсмор Хаус и встречей у Клуба, Реджи получает некое известие. Мадам узнает, что неизвестный джентльмен обладает неприятной информацией, которую собирается передать мистеру Дженкинсу. Что скорее всего дало бы ему преимущество в торге, обезопасило его жизнь или что-то еще такое же важное. Решение устранить джентльмена принято. Поручена эта миссия как раз Реджи, поэтому он немного рассеян и позволяет своей ранее намеченной добыче, то есть тебе, Майлз, всю ночь просидеть за картами с сером Розенталем. Будь этот вечер у Реджи не так загружен, думаю, ты лишился бы многого. Но Реджи занят. Он обдумывает детали будущего убийства, возможно нервничает. Кто знает, приходилось ли ему делать что-то подобное раньше. В общем, ему не до тебя. Только в самом конце, когда кроме как ждать больше нечем заняться, он позволяет себе снять с незадачливого виконта часы, но это было сделано скорее в рефлекторном порядке. Как описал его ваш друг, мистер Валентин, сущность безжалостно расправилась с джентльменским лоском. Но на счет часов, он вовремя понимает, что не может никак воспользоваться ими. Они слишком заметны чтобы носить или продать, поэтому Реджи просто злобно выкидывает их и уезжает в наемном экипаже совершать убийство. В этот момент ты, Майлз, почти преодолел Одеон стрит и когда карета проносится по параллельной улице, оказываешься как раз в начале Шеррингтон Стрит и можешь видеть, как она проезжает мимо неизвестного джентльмена замедляя ход. Из окна высовывается рука с ножом. Участь жертвы решена. По характерам травм, как их описывал детектив, могу сказать, что убийца был или очень везучий, или профессионал. По характеру Реджи, пожалуй, первое. Вот так я это все вижу, дамы и господа. – Генри поклонился восхищенной публике и замолчал.
- Но это совершен не объясняет как ты догадался, что убийца - Реджи! – Майлз покачал головой. – Хотя, спасибо за это детальное воссоздание воскресной ночи. Я как-то отчетливо понял, что больше ни одну ночь в своей жизни не хочу проводить таким образом.
- Мои подозрения начались с местности. Дом мадам Дюпри, этот клуб, улица на которой ты встретил Сойера, разве не поразительно, что все они почти на одном пятачке? Вообще-то, Лондон довольно большой город. И новые клубы, особенно в преддверии сезона, открываются чуть ли не в каждой подворотне. Если ты не живешь рядом, не работаешь и не проводишь какое-то время, то в жизни не узнаешь об открытии чего-то вроде «Уорвик Кингс Хаус».
- Это как-то надумано.
- Разве? А ты слышал о нем до открытия?
- Нет.
- Может быть после? Может быть о нем писали в газетах, или кто-то из твоих знакомых упоминал об этом месте?
- Нет, но… - Майлз закусил губу. – Ладно, продолжай.
- Ну так вот, подобные места держатся несколько месяцев на таких как ты и сер Розенталь, которых туда заманивают такие как Реджи. Значит, вывод номер один. Он знал этот район и как очень прыткий малый, не мог не знать мадам Дюпри.
- Это еще почему? – Теперь заинтересовалась мисс Джейн.
- Опять же из знания человеческой натуры. Район не большой. Основной бизнес сосредоточен в руках нескольких галеристов, публика – художники и оборванцы. Если Реджи проводил там какое-то время, то знал хозяев галерей и имел с ними какие-то дела. Ему же тоже нужно есть и платить за жилье. Такому ловкому малому ничего не стоило стать доверенным лицом мадам. К тому же, я уже упоминал в присутствии Майлза, это преступление кажется мне камерным, где все участники драмы знакомы или хотя бы друг другу представлены. В общем и целом, хотя участие Реджи было не более чем моим подозрением на уровне интуиции, я не удивлен.
Генри сам себе кивнул и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Участники беседы замерли, погрузившись на время в свои мысли.
Первым тишину нарушил детектив.
- Я думаю о нашем следующем шаге, господа. Каким он должен быть? Как обеспечить безопасность семьи Дженкинс, дать возможность профессору выступить со своим заявлением в Клубе путешественников и арестовать Сойера? Какие-нибудь соображения на это счет?
- Логично предположить, что арест Реджи обеспечит безопасность нашей семье, не так ли? – Джейн оглядела собравшихся в поисках поддержки. – Конечно, он не признается в убийстве. Да и вы, детектив, не сможете его в этом обвинить, ведь никаких прямых доказательств нет. Но виконт может обвинить его в краже часов, а мистер Валентин подтвердит это. Таким образом, хотя бы на время папиной лекции, преступник окажется за решеткой. А это уже хорошо. Вряд ли мадам Дюпри так быстро сможет найти замену своему помощнику. Это опасно. И вряд ли в ее интересах будет действовать после папиного признания, когда все уже будет кончено.
Виконт и детектив были вполне согласными со словами девушки, что касается Генри, он промолчал, глубоко погрузившись в свои размышления.
Граф покинул кресло и встал у окна. Пейзаж из кабинета Майлза открывался прелестный. Генри с досадой отметил, что сегодня уже не успеет поиграть с детьми на улице. Эта встреча отняла много времени у каждого из присутствующих. Мисс Джейн пришлось столько пережить. Детективу не терпелось начать действовать, а Майлз определенно нуждался в отдыхе.
Граф повернулся к своему маленькому собранию.
- Нам нужно расходиться, дамы и господа. – Как и ожидалось, никакого решительного протеста он не встретил. – Что касается ваших рассуждений, мисс Джейн, склонен согласиться со всем, что было сказано. Реджи действительно необходимо нейтрализовать, чтобы у профессора была, так сказать, свободная трибуна. Но это все дела завтрашнего дня, а сегодня нам всем нужно отдохнуть, собраться с мыслями и, - он сочувственно посмотрел на девушку, - вернуться к своим домашним.
Флеминг поднялся и подошел к виконту, чтобы последний раз спросить о каких-то деталях связанных с посещение Одеон стрит.
Граф подошел к девушке.
- Мисс Джейн, я готов сопроводить вас в Чертон Хаус, чтобы там передать в руки горничной и отправить на Шеррингтон стрит, согласно нашему первоначальному плану.
Девушка учтиво кивнула.
- С удовольствием, граф. Это был очень утомительный обед, если позволите, - она грустно улыбнулась. – самый утомительный из всех, что у меня бывали.
- Это вы еще в некоторых светских салонах не бывали, вот где значение слова «утомительный» переосмысливается в корне.
Первым кабинет виконта покинул детектив.
Теодор тепло попрощался с присутствующими и поспешил в участок. Генри отвел девушку к карете.
Но прежде чем разъехаться, граф и детектив намертво застряли на пороге кабинета, соревнуясь в учтивости. Таким образом, Майлз и Джейн получили те самые мгновения, ради которых стоило пережить весь сегодняшний день.
***
- Вот так все и было. – Генри повернулся к жене, заканчивая рассказ. – Дорогая, это самый подробный отчет о событиях, на который я способен. Не могу поверить, что после всего сказанного у тебя могли остаться вопросы, но если это так, задавай.
Меган нахмурилась. Что касалось фактической части, вопросов конечно не было. Но как обычно, ее супруг упускал самое главное.
- Они обручились?
Граф нахмурился.
- Извини?
- Они обручились, Генри? – Мегги развела руками. – Значит, вы догадались дать влюбленным секунду на объятия, а узнать, что решила мисс Джейн, не догадались.
Она увидела, как муж улыбнулся и подошел, чтобы обнять ее.
- Нет, дорогая, это мы как-то упустили. В следующий раз не согласишься ли прятаться за окном, или в обивке кресла, чтобы не просмотреть такие важные детали?
- Все бы тебе подшучивать над своей любопытной женой. – Мегги улыбнулась и позволила себе раствориться в его объятьях.
- Подшучивать… Кто бы мог подумать, что ко мне вообще можно применить это слово. – Граф с недоумение посмотрел на супругу. – Что ты со мной делаешь?
- Я люблю тебя. – Мегги мягко высвободилась из крепкого кольца его рук и направилась к двери. – Когда закончишь дела, поиграешь с Барни и Элизабет в гостиной?
- Конечно. Я скоро приду.
Дверь закрылась и граф остался в кабинете один. Улыбка быстро сошла с его губ. На лице воцарилось привычное мрачное выражение.
Ему вспомнилась окончание поездки с мисс Джейн от дома виконта, до Чертон Хаус. Кто бы мог подумать, что полторы мили могут быть такими длинными.
Карета уже почти остановилась у парадного подъезда, а он все ждал от девушки ответа. Пока что она удостаивала его только мычанием и яростными взглядами.
- Я, я считаю, что вы не должны так поступать, граф. – Джейн сжала края сиденья.
- Понимаю. Но вы ведь тоже понимаете, что я сказал вам об этом только из уважения и на самом деле все решено?
- Да, я догадалась. – Девушка, кажется, слишком устала, чтобы плакать, но глаза ее все равно немного увлажнились. Ядовитые стрелы, которые они посылали графу, стали еще отчетливее.
- Ваши чувства к виконту, это прекрасно. Поверьте, я искренне, очень рад. Но то, что я сказал будет сделано. Майлз крепкий джентльмен, переживет. – Генри почувствовал как карета качнулась и замерла. Он неспешно вылез на улицу. – Сейчас выйдет Беки, горничная, и вы отправитесь домой.
- Зачем вы мне сказали? – Девушка была растеряна и расстроена.
- Во-первых, уже упомянутые чувства, - он выглядел совершенно беспристрастным, будто вообще не знал, что обозначает на самом деле это слово. – Во-вторых, лучше заранее знать, что вас ожидает. Таков мой принцип. Этого достаточно.
Генри едва заметно кивнул ей и направился в дом. Вскоре хлопнула входная дверь.
Джейн осталась одна.
***
На город опускались сумерки.
Мягкие, безмолвные тени скользили по улицам, стирая границы домов, размывая листву, превращая все сущее в очертания. Плавный абрис реальности.
Легкий, еле видимый туман по-хозяйски скользил от дома к дому. Он заранее окутывал фонарные столбы, чтобы, когда сварливый фонарщик зажжет в чашах огонь, случайный прохожий ни за что не увидел эту улицу такой, какая она есть. Только дымка. Только вечное сомнение, на правильном ли ты пути.
Но пока зажигать фонари было рано. Пока сумерки лениво ползли снизу вверх. Сначала пышные кусты в глубине сада превратились в темно-серые, отталкивающие барханы. Потом скользкий мрак добрался до подоконника почти полностью поглотив горизонт. Цветущий сад превратился в наполненную шорохом, шелестом, случайным скрежетом и вовсе необъяснимыми звуками, темницу. Большая часть кабинета погрузилась в неловкие тени. Одни застывали, другие переползали с места на место, стремительно, будто подтверждая: то что притаилось за окном, и чьим зеркальным отражением они стали, действительно замыслило недоброе.
Недвижимая фигура за столом погрузилась во тьму до плеч. Оставшаяся на поверхности часть была настолько занята своими мыслями, что предстала перед посетителем не человеком, а настоящим бюстом мадам Дюпри. Бесстрастным гипсовым изваянием с алебастровой кожей, не живыми глазами и не человеческим спокойствием.
Гость замер на пороге кабинета. Его никто не пригласил войти. Не было ни снисходительного кивка головы, ни легкого, хотя бы еле заметного жеста. Как будто скульптура не заметила, что уединение прервано. Он затоптался в дверях. Свет от газового рожка в коридоре чудовищно портил картину, которая открывалась его глазам. Гость не был лишен художественного вкуса, поэтому быстро закрыл за собой дверь и проскользнул внутрь. Превратившись в еще одну тень, он затаился на кушетке. Самой дальней по расположению от стола мадам.
Внезапно, ни на мгновение не изменив выражение лица, статуя повернулась в его направлении.
- Добрый вечер, Реджинальд. – И улыбнулась.
Вот тогда мистеру Сойерсу стало по-настоящему страшно.
В кабинет зашел дворецкий. Пока он молча зажигал горелки, которых насчитывалось целых четыре, царило благостное молчание.
Наконец слуга ушел.
Дверь плотно закрылась.
Путей к отступлению не стало.
Мадам радушным жестом указала Реджи на кресло, в котором несколько часов назад сидел виконт Мортон.
- Для начала, по поводу моей просьбы. – Жюстина чуть наклонила голову на бок. – Какие-нибудь успехи?
- К сожалению нет. Никого не оказалось дома. – Мужчина втянул голову, ожидая возмущения адекватного проступку. Но его не последовало.
Мадам равнодушно пожала плечами.
- Жаль. Идея была хорошая, Реджинальд. Жаль, что не вышло. Кажется, кто-то из новых друзей мистера Дженкинса обладает прямо-таки математическим чутьем. Наши шаги просчитываются наперед.
Молодой человек молчал. Нарушить ход рассуждений мадам он не хотел. Собственных мыслей пока что не было.
- Ты видел моего послеобеденного гостя?- Жюстина плавно встала с кресла. Эта женщина была наделена природной грацией, в минуты раздумий, ее движения напоминали течение реки. Доведись Реджи встретить на улице пантеру, вряд ли он испытал бы страх или удивление.
- Да, видел.
- А он тебя видел?
- Я не знаю. – Реджи растерянно развел руками. – Я стоял на втором этаже, света не было. Думаю, он мог заметить только очертания. Силуэт, не больше.
- Надеюсь. – Мадам перемещалась вдоль стола. – Но я уверена, что этот старый дурак, Дженкинс, уже все ему рассказал. И тому, второму тоже. Граф, ты сказал? – Реджи кивнул. – Значит, граф, виконт и детектив. Последние два мне совсем не нравятся.
- А граф нравится?
- Я, если честно, даже представить себе не могу ситуацию, Реджинальд, в которой граф за три дня до начала сезона, позволяет втянуть себя в какую-то авантюру. – Жюстина, наконец, использовала свой снисходительный взгляд. – К тому же, мои знакомые навели о нем справки. Чертон совсем не тот человек, который станет обращать внимание на глупости. Пусть даже их совершают его друзья. За него я не волнуюсь.
Повисла пауза.
- Есть еще детектив. Думаю, они с виконтом действуют заодно. Не знаю в чем уж тут дело, скука, сочувствие к старику. Может быть, милое личико мисс Дженкинс виновато и Мортон хочет блеснуть храбростью перед девицей, пока Лондон не заполонили по-настоящему приемлемые невесты. Причин может быть много, но без него детектив действовать не будет.
- Почему? – Реджи действительно удивился.
- Это довольно трусливые люди, в своей массе. – Мадам исходила из тонкого знания человеческой натуры. – Ну, а если нам попадется храбрец, его всегда можно подкупить. – Она посмотрела на собеседника и улыбнулась. – Так чтобы и храбрый и умный, просто не бывает. А вот виконт мне искренне не приятен.
На этот раз пауза продлилась не меньше минуты.
- Его самодовольство и наглость просто возмутительны. Хотя… Самое возмутительное, что вся эта затея могла сработать. Понимаешь, Реджинальд, если бы ни нелепая случайность, не только нелепая, но еще и необыкновенная, ему удалось бы меня провести. Этот молодой человек прекрасно сыграл свою роль. Волнение, снисходительная наглость, мольба. До тех пор пока я не увидела картину, Мортон откровенно дурачил меня. – Жюстина усмехнулась. – А я очень не люблю, когда меня выставляют дурочкой. Очевидно, он пришел наугад. Дженкинс рассказал свои страшилки про меня и этот рыцарь примчался посмотреть, что я из себя представляю. Откуда только взялась эта картина?!
- Он притворился художником? – Реджи не был еще посвящен в подробности встречи, поэтому ловил каждое слово, чтобы максимально вникнуть в суть самому и не раздражать мадам вопросами.
- Да. Притащил мне вот эту мазню. - Жюстина махнула куда-то в сторону комода. – И представь себе, ту же самую картину в прошлое воскресенье мне принес твой очень хороший, безвременно почивший друг. – Она выразительно посмотрела на Реджи, дожидаясь когда его белое лицо пойдет яркими, болезненно-красными пятнами. – Я рада, что ты его вспомнил.
- Это… Это какое-то чудовищное, просто невозможное совпадение. – Молодой человек достал платок, чтобы промокнуть испарину. Ему было жарко и холодно одновременно.
- Вообще-то, сначала я думала, что он все знает. А картина вроде как очень тонкий и умный ход. Но, скорее всего, действительно случайность. Тот кто ее написал лишился доходов, виконт искал что-то новое, мне не известное. Так они встретились. Хотя, это все конечно совершенно необычайно. – Жюстина пожала плечами, как бы указывая, что добавить в этой части истории ей нечего. – Но есть и хорошая новость.-
Реджи насторожился.
- Реджинальд, ты был мне прекрасным помощником. Очень исполнительным и, как бы это сказать, готовым на все. – Она заговорщицки подмигнула джентльмену, стремительно теряющему краски на лице. – Но пришло время делать следующий шаг. – Мадам выдержала драматическую паузу. – Как на счет того, чтобы перебраться в Америку?
Молодой человек громко выдохнул. Америка определенно лучше пули. А именно так он представил себе окончание их разговора.
- Америка? Я не совсем понимаю…
- Мне кажется, я проигрываю, Реджинальд. Отвратительное чувство… - Жюстина капризно надула губки. – Этот Дженкинс лишает меня дохода, ты ведь понимаешь, о чем я говорю. Жить здесь становится просто невыносимо. Не зависимо от того, как закончится субботний вечер, я приняла решение ехать в Новый Свет. Его возможности для таких людей как мы, не загнанных в рамки сомнительной морали, поистине безграничны. – Мадам широко и искренне улыбнулась, представ перед молодым человеком, совершеннейшей девчонкой.
Реджи заворожено слушал.
- Только вот, я не люблю, по-настоящему не люблю оставлять незавершенные дела. Мы с тобой предпримем еще одну попытку наладить британский бизнес. Но, я хочу чтобы ты понимал, вне зависимости от того, получится задуманное или нет, ты отплываешь завтра вечером.
- Завтра? Один? – Реджи насторожился.
- Да. Я не хочу сдаваться и буду давить на Дженкинса до конца. А если наше завтрашнее предприятие удастся, то никакой лекции вовсе не состоится.
- Вы, по-прежнему, хотите убить его?
- Кому он нужен, старый мерзавец! К тому же, как раз мне, он пока что все еще нужен. Его Клуб приносит очень хороший доход. Точнее, то, что происходит под прикрытием его Клуба.
- Значит дочь?
- Нет. – Жюстина разочарованно покачала головой. – Это был прекрасный план осуществить который возможности больше не представится. Но, у нас еще есть чем напугать профессора. А за одно и его дочь, и детектива. – Мадам замолчала.
Тишину нарушало тихое шипение газовых рожков.
Сад из ярко освещенной комнаты стал похож на зияющую черную пасть мифического животного. Длинные ветки облизывали окна перед тем как проглотить весь дом в свое огромное чрево. Из сада виднелись две статичные, картонные фигурки, которые разыгрывали для сонных птиц свой театр теней.
- Да, - Жюстина снова нарушила молчание. Теперь она очень четко представляла окончательный план действий. – Завтра у тебя, дорогой Реджинальд будут сплошные приятные хлопоты. Придется собрать вещи. – Она тепло улыбнулась. – Главное никому ничего не говорить и вечером тебя примет на борт прекрасный корабль, чтобы отвезти в новую жизнь. Я дам тебе сумму и адреса своих друзей, так что беспокоиться до моего приезда ни о чем не придется. Но перед отплытием придется выполнить еще одно, не приятное поручение. Хотя…- Она лукаво подмигнула своему гостю. – Может быть тебе оно даже понравится.
А на стене, возле комода плескалось и пенилось разноцветными мазками, мертвое море.
***
День подходил к концу.
Весь этот длинный, бесконечный день, наконец, завершался.
Джейн медленно поднималась по лестнице на второй этаж. Она думала только о своей постели. Эмоции были настолько перегружены, что осталось никаких посторонних мыслей. Только пышная подушка, теплое одеяло и мягкая простынь.
Отец остался в гостиной, где весь последний час продолжался их трудный разговор. Конечно, слезы были. Хотя девушка обещала держать себя в руках, без горьких слез не обошлось. Мистер Дженкинс на сколько это возможно, остался удовлетворен их беседой. Джейн видела, как он расправил плечи, скинув с себя груз недомолвок и подозрений. То, что этот груз отлетел в ее сторону было уже не важно.
Еще одна ступенька.
Важно только то, что наконец закончится этот ужасный четверг.
Ей казалось, что утро было бесконечно давно, что прошел месяц с тех пор как она проснулась, одела вот это милое легкое платье и покинула свою спальню.
Коридор.
Но это все. Никаких больше раздумий. Никаких выматывающих сомнений. Вообще ничего. Только сладостный поцелуй Морфея.
Дверь.
Джейн почувствовала на столько огромное облегчение, что даже нашла в себе силы улыбнуться. Простые вещи могут делать людей такими счастливыми.
Она открыла створку двери, но не вошла, замерев на пороге.
Еще мгновение.
Девушка громко закричала и упала в обморок.
Неизвестный джентльмен. Часть 4. Четверг
© Copyright: Юлия Зобова, 2013
Свидетельство о публикации №213112901128
Свидетельство о публикации №213112901128
Рецензии