Он хочет, чтобы его любили

Встретился с другом детства в родном поселке. Не общались с ним лет 15, так иногда здоровались на ходу. Он пьет. Жена его выгнала. Трое детей. По тому, как он позвал меня пообщаться, я понял, что ему нужно  выпить. Я твердо решил не поощрять его алкогольные фантазии, просто поговорить.

Но ведь желание и страсть правят миром. Что такое мое желание не давать ему денег по сравнению с его желанием выпить? Ничто, мелочь.  У него страсть. Когда страсть движет человеком, то ему все удается.  Мы пошли к реке, кого-то вспоминали, была просто радость общения у меня, что вот человек, которого я знаю всю жизнь…  В этом моем экзальтированном состоянии он меня как-то подвел к новому магазинчику, про который я и не знал, что он есть, вот мы уже поднимаемся по ступенькам.

Там вообще шок… Молодая продавщица обрадовалась не только моему приятелю, но и мне.

Увидев нас, она тут же закричала:

- Вера,  к нам мужчины пришли, приглашают нас на шашлыки.

Я улыбаюсь, как дурак. А это просто столкновение с еще одной страстью, страстью женщин к тому, чтобы и у них были мужчины, чтобы их вывозили на шашлыки, кормили, поили, говорили комплименты, а потом… получили свою награду, которую заслужили.
Из подсобки выкатывается Вера, существо с широко раскрытыми глазами в ожидании чуда.

И тут мой приятель  просит дать ему две банки крепкого пива и говорит мне небрежно: «Заплати».

Мы уходим. Я соображаю, что это вообще было? Интересуюсь, давно с ним бабы так запросто?

- Да как не приду, они все на что-то намекают, - говорит он. -  Я же женщин вообще боялся, - оживленно говорит он, - подойти боялся, а эти прямо виснут.

Ну в общем, все понятно. Он добрый. Очень добрый. Женщины не боятся его. Они сразу это чувствуют, доброту.  Они бы со всеми так играли, но опасаются, а его не боятся.

Стоим на берегу нашей небольшой речки. У нее какое-то красивое название, но я его не помню, мы всегда называли ее Тухлянка, ибо фабрика и завод сбрасывали в нее отходы.

Теперь они мало работают, почти не сбрасывают, речка чистая, весело бежит, травка зеленеет.

Мой приятель пьет крепкое пиво.

- Как же ты пьешь эту гадость, - не выдерживаю я.

- Лучше такое пиво, чем водку, - говорит он. Потом добавляет злобно. – Тебе хорошо, ты сейчас домой пойдешь, а мне через два часа опять пить.

Он сожительствует с Татьяной, она личность в некотором роде легендарная,  не отказывает никому с девятого класса. При этом много раз была замужем.

И он начинает говорить о ней, что вот жил у нее десять дней подряд. Я удивляюсь его здоровью, что вот так десять дней подряд?

- Да она у мертвого поднимет, - говорит он с ужасом, удивлением и уважением одновременно.

Еще он сказал, что боится ее, что она «черная вдова», что у нее уже только официальных мужей трое умерло.

Пиво действует, и он становится лиричным.

- Эх, - говорит он, любила бы меня по-настоящему какая-нибудь женщина, я бы для нее все бы сделал…

Бедолага, что с тебя взять, чтобы тебя хоть какая женщина любила по-настоящему? Они же любят по-настоящему только тех, от которых им польза   может быть.

- А жена? – говорю я.

- Жена меня любила по-настоящему, - горько усмехается он, - только два месяца в жизни, когда я грузчиком в Шереметьево работал, в день двести баксов приносил. Вот тогда она вилась вокруг меня и была ласковая.

- Два месяца, это не мало, - сказал я.- Некоторым и так не везет.

Так постояли, спрашивал про общих знакомых, он отвечал, мечтал о том времени, когда завязал на полгода. Как было хорошо! Я его склонял повторить опыт трезвого житья, поскольку эйфория пришла, то он говорил, что обязательно повторит.

Потом я пошел домой, мы простились, и тут появилась девчушка беленькая лет 20,  я ее помнил, вместе в школу ходили, хотя она была моложе и мы не знались. И только  через какое-то время до меня дошло, что это не она, а ее дочь, ее копия. С  бутылкой пива в руке.

Они с моим приятелем потянулись друг к другу, он назвал ее по имени, она к нему прижалась, они обнялись, но без всякого сексуального подтекста, и куда двинулись обнявшись.

А я думал о том, что страсть движет миром, что люди делающие карьеру сейчас испытывают тоже вот такую мучительную жажду власти и признания, как мой приятель жажду выпить,  ибо без этой жажды они бы и пальцем не пошевели. Страсть движет всяким, кто куда-то сам пробрался, вылез, степень страсти разная, конечно. И в этой страсти они преодолевают все препятствия, первое из которых – совесть.