Судьба одного острова. 31 глава

                31
                Опережая опережающих...
- В Испании опять революция! Королева Изабелла свергнута! – кричал подросток на перекрестке Лос Валиентес и Санта Орилла. Газеты о событиях на пиренейском полуострове расхватали в считанные секунды – все надеялись на то, что в Иберии будет так же республика, и свято верили в то, что Сантания наладит с ней отношения.
Несмотря ни на что вакуум продолжался. Страны за морем с презрением косились в сторону бывшей испанской колонии. В то время везде процветала реакция, консерватизм, а тут... коммунисты ни с того ни с сего. Сантания на плевки Европы внимания не обращала. Вначале 1860-ых островное государство пыталось наладить отношения с Латинской Америкой, что удавалось успешно, если бы ни американцы с англичанами. После ожесточенной войны, Сантания ушла оттуда, но не на долго. Интересы ее пали на страны Азии и Африки, куда страна посылали свои дипломатические миссии, дабы полностью не быть отчужденной. Но та же самая печальная участь постигла Сантанию там. Отовсюду ее гнали, ее презирали, считали страной бродячего учителя и корсара в одном лице. Марли негодовал.
В 1890-ом году команданте ушел в отставку, а на его место пришел молодой, мужественный офицер Родриго Эскивель, которого американец считал лучшим своим учеником. Родриго поощрял движение «Мужерес либрес», которое после смерти Миранды приобрело еще больший размах, и к 1892-му году полностью освободило женщин. Эскивель с удовольствием замечал, как в США еще только зарождался феминизм, в Сантании достигший глобального размаха. Так же он отметил, что островитяне на одной волне с Европой в плане темпа промышленного роста. Это было замечательно! Ведь были такие вещи, где и «презренный красный остров» внес свою лепту. На промышленность новый команданте делал особый упор. Рабочие жили хорошо, получали равные паи, равный заработок, благословляли коммунистов.
- Погоди-погоди, друг мой Симон, - говорил Родриго одному своему комиссару – вот увидишь, вырастем до небес!
Старик мудро закивал головой, тряся седой бородою.
- Несомненно, товарищ! – сказал он – Несомненно! Мы уже ведь практически вышли из кризиса! Скоро будем добиваться коммунизма на всем земном шаре!
У Родриго глаза сверкнули при этой мысли. Отвлекшись от занимательных рассуждений, он встал, и звеня шпагой подошел к окну. Перед ним была площадь Пласа де Революсьон, пестревшая сверкающими на солнце красными флажками. Проносились дилижансы, ходили озадаченные каждый своим делом люди, и с высоты птичьего полета вся столица походила на муравейник. Родриго погрузился в долгие размышления, наматывая на палец длинный черный ус. Очень многое еще предстояло ему решить. Это был красивый, кроваво-красный, коммунистический закат 19-го века для Сантании. Перед ней открывался весь свет, но к северу от острова теплые воды бороздили английские пароходы, а в далекой Европе с «презренным  островом бунтов и революций» отказывались торговать. Отчаянное положение, не так ли? Но тогда никто не знал, и знать не мог о том, что будет в недалеком двадцатом веке.