Межи мои прошли по прекрасным местам

Октябрь 2003 год.
Казахстан.

КУКСЕНКО ЮРИЙ ФЁДОРОВИЧ.
Из личных воспоминаний.

МЕЖИ МОИ ПРОШЛИ ПО ПРЕКРАСНЫМ МЕСТАМ.

(Годы духовного становления. 1940-50-е годы).


«Межи мои прошли по прекрасным местам, и наследие моё приятно для меня». Пс.15:6

«Много соделал Ты, Господи, Боже мой: о чудесах и помышлениях Твоих о нас – кто уподобится Тебе! – хотел бы я проповедывать и говорить, но они превышают число». Пс.39:6


Межи мои прошли по прекрасным местам. Почему?

Во-первых, потому что я обратился к Господу в прекрасное и благоприятное для спасения время. «Ныне день благоприятный, ныне день спасения» - говорит Господь. Это было 2 февраля 1944 года.

А почему оно было особенно благоприятным? Это время было действительно славным после четырнадцатилетней духовной спячки нашего дорогого русского братства евангельских христиан-баптистов. В нашей стране, начиная с 1929-1930-х годов, разрушались храмы, церкви, отнимались молитвенные дома, закрывались общины и арестовывались поголовно братья и сёстры, все друзья изменяли, слёзы и кровь лились рекой...  И вдруг...! Заблистала заря духовной свободы, стало восходить солнце! Осенью 1943 года и в начале 1944 года повсеместно стали открываться церкви, молитвенные дома, стали возникать общины, верующие  после охлаждения, а многие после отпадения и духовной спячки, толпами  возвращались к Господу. Христиане стали собираться по домам, искать общения верующих, и каждый день происходили массовые покаяния. Многие братья и сёстры склоняясь на колени и утопая в слезах взывали к Богу: «Господи! Я как Лазарь смердящий, воскреси меня из мёртвых!».  И каждое собрание было пение, потрясающее сердца присутствующих: «Радостную песнь воспойте в небесах, Блудный сын навеки возвращен!»

И вот в это время,  2 февраля 1944 года, моя мама впервые пригласила меня в собрание. Мне тогда исполнилось 14 лет. Я с первого приглашения пошёл. Мы жили в Алма-Ате. Помню, сели на 4-ый номер трамвая, который всегда сходил с рельс, потому что был перегруженный  пассажирами, проехали через весь город, перешли через речку Алматинка, прошли  через парк  далеко-далеко к горам.  Было холодно, грязь и слякоть. Мы вышли на улицу Многоводную и подошли к горе, где я увидел такую картину: в гору по ступенькам, сделанным в глине, поднимались старушки и старички, чтобы попасть в молитвенный дом. Я тоже поднялся вместе с мамой на этот «перевал» или холм, и мы вошли в глинобитный сарай с плоской крышей. Это была «казахская кибитка». Потолок и пол были глинянные, посредине потолка свисала огромная деревянная балка. Скамейками служили вкопанные в землю столбики, на которых лежал горбыль. В помещении уже находилось около 30-40 пожилых людей, которые мне сразу показались такими родными, близкими и такими милыми... Я сел на задней скамейке рядом с ними. За кафедрой - небольшим старым столом, стоял седобородый старичок Григорий Прокофьевич Колотий и объявлял гимны. И мы пели, пели гимны... В моей юной памяти одна за другой стали воскресать картины детства, когда ещё до ареста моего папы в 1937 году, живя в Новосибирске, я вместе с ним и мамой посещали собрания,  папа проповедовал, мама пела в большом хоре... Папа не вернулся из заключения, и мы с мамой, страдая от нужды и голода, переехали в Алма-Ату. Все молитвенные дома уже были закрыты, собраний верующих не существовало, братьев не было, они были арестованы или расстреляны. И вот теперь, увидев свет Божий, я ликовал в душе и на этом же собрании обратился к Господу, плакал, горячо молился, и мне тоже пели «Радостную песнь». Радовались братья и сёстры, радовался и я, и радости моей не было конца. Это было в субботу.

А в воскресенье, когда я пришёл, к моему удивлению, народа было намного больше, пел даже хор, состоявший из 10-12 человек. Хором руководил Александр Дмитриевич Тихонов, дорогой и милый моему сердцу брат, мой учитель.

Продолжая, скажу ещё, почему межи мои прошли по прекрасным местам.
Потому что меня окружали прекрасные люди, искренние дети Божии, братья и сёстры, о которых я глубоко и сердечно храню память и за которых неустанно благодарю моего Господа. Мы ведь знаем, что окружающая среда имеет немаловажное значение для формирования человека, так вот Господь дал мне такую милость встретиться с ними на моём земном пути, всем лучшим я обязан им. Среди них мои духовные отцы и наставники: Григорий Прокофьевич Колотий, Терентий Варфоломеевич Лукин, Александр Дмитриевич и Николай Дмитриевич Тихоновы, Иван Захарович Первак, Сергей Трофимович Тимченко, Василий Фёдорович Кузнецов, Пётр Иванович Чекмарём и многие-многие другие. Они были для меня светильниками, и горящими, и светящими. Сегодня никого из тех братьев, которые были в то время, не осталось в живых, они у Господа.
 
В связи с этой мыслью, я хочу немного вернуться к своей биографии. Родился я в 1930 году в городе Новосибирске в семье верующих родителей. Отец мой  Фёдор Пименович был работником Сибирского Союза баптистов. Последний раз был арестован в 1937 году и в числе 18 братьев расстрелян за Слово Божие. Моя мама Римма Алексеевна 40 лет оставалась вдовой, верной своему мужу-страдальцу, одна воспитывала троих детей и в 1977 году с миром отошла к Господу. Приехав в Алма-Ату в 1940 году, мы встречались с женами и детьми многих расстрелянных братьев там в Сибири, да и в Алма-Ате, как и повсеместно, тоже прошли большие аресты верующих.

Вот этим братьям, которые прошли адские сталинские застенки, и сёстрам, которые разделили с ними страдальческий путь - им принадлежит во многом честь того, что мы сегодня, их дети и внуки, и вы, дорогие братья и сёстры, находимся на пути истины. Они жизнью своей подтвердили верность Богу и оставили прекрасный светлый пример для нас, чтобы нам было легче следовать за Господом, подражая вере их. Если говорить по-человечески, то им нужно было бы возводить золотые памятники, но по-Божьему это не так. Здесь на земле мы даже не знаем где могилы многих из них, но уверены, что они в Божьей славе, и в своё время воссияют как звёзды на небе, как светила во славу Господа!

Крещение я принял в 1946 году, в то время мне было 16 лет. С первых дней моего уверования у меня не было более возвышенного и более горячего желания, как идти по следам своего отца, которого я хорошо помнил и о котором так много рассказывали мне мои родные и многочисленные верующие, рассеянные по всей Сибири и Средней Азии. Его я всегда ставил себе в пример и стремился подражать ему, по юношески, во всём. В церкви проповедовал Слово Божие, регентовал хором, занимался с молодёжью. Много радости и благословений мы переживали как в молитвенном доме, так и вне его стен. Мужали, трудились и с дружным пением: «Пусть нас постигнут гоненья, смерть за Христа не страшна...» мы не боялись идти в далёкую холодную Сибирь на долгие годы страданий и уз.
 
И ещё скажу, это был благословенный период жизни церкви. Шла война, был голод, нищета, собирались далеко за городом, с потолка во время собрания падала на голову сидящих оттаявшая глина, горбыли и полена были вместо скамеек, но народ Божий горел и ревностно служил Господу. Четыре раза в неделю проходили собрания, большинство ходили пешком через весь город, но каждое собрание были покаяния, крестили по несколько раз в год, зимой – в проруби, а кому не было 18 лет – крестили ночью. Молодёжь горела, выступала с дикломациями, сольным и групповым пением, молодые братья проповедовали, учились на регентов, играл струнный оркестр, хор доходил до 120 хористов. Уже к 1946 году община значительно возросла числом, зарегистрировались, купили в городе дом под собрание, который к 1951 году 3 раза перестраивали, так как не хватало места. Церковь, уже в то время, возросла до 800 членов.

Хочу подчеркнуть, что в те тяжелые страшные годы, когда ещё репрессии мерцали над головой братьев, старшие братья могли, жертвуя собой, позволять молодёжи трудиться. Никто не предавал нас и мы никого не подозревали и не обвиняли. Мы всех любили и все любили нас. Только агенты МГБ день и ночь по пятам ходили за нами, заводили дела, по ночам вызывали на допросы.
 
Начиная с 1944 года  и  50-е годы – были благословенные годы для народа Божьего. Хотя многие братья в то время тоже страдали: в нашей церкви был арестован Н.И.Козин, И.З.Первак, получивший 25 лет лагерей, я в свои 20 лет, в 1951 году получил срок 10 лет, но никто не забудет те счастливые годы, отданные Христу, которые никогда больше не повторились.

Будем благодарить Господа за тех братьев, отцов наших, прошедших впереди нас трудным и скорбным путём, явивших нам пример верности Господу и Его делу.

«Славлю и величаю Тебя, Боже отцов моих...» Дан. 2:23.


Я сделаю, как бы, прыжок через  десятилетие и продолжу эту тему в своих воспоминаниях:
"УЗКАЯ ЛЕСТНИЦА И КРОВАВЫЙ СЛЕД".

                *   *   *   *   *

(Опубликовано в журнале: "Свет Евангелия" №3/2004 год, стр.26-28).


БИОГРАФИЯ ЮРИЯ ФЁДОРОВИЧА КУКСЕНКО РАЗМЕЩЕНА НА САЙТЕ: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ЕХБ - http://baptistru.info/index.php/