Стёпка

                СТЁПКА
 Его я каждый день встречал у подъезда огромного девятиэтажного дома. Обычно он  сидел прямо на траве  и наблюдал, как резвятся малолетки. Было ему, наверное, лет девять-десять.
 Стоял сентябрь, но в наших краях этот осенний месяц больше похож на начало лета. Правда, листья на деревьях уже начинали покрываться жёлтым налётом. Неделя, другая, и закружатся они вниз, образуя пёстрый ковёр.
 Я обратил внимание, что мальчишка был в старенькой джинсовой курточке, в коротких, залатанных чьей-то неопытной рукой штанишках. Обут он  в потрёпанные кеды, или по-современному красовки.
 Таких пацанчиков в те лихие девяностые можно было встретить почти на каждой улице города, особенно в наших южных краях. Они разные, эти  мальчишки. Одни нагловатые, открыто курят, сквернословят, огрызаются на замечания взрослых. Другие – тихие, молчаливые и не по-детски угрюмые. Но почти всегда и те, и другие бродят по улицам стайками вместе. А этот мальчуган почему-то  был один. Однажды я попробовал подойти к нему ближе, окликнуть. Но он с опаской отбежал от меня и скрылся за соседним домом.
 Я долго в те годы не мог справиться с ощущением собственной вины перед этими сорванцами-забияками, которые зачастую под влиянием обрушившихся на них обстоятельств, нередко  становились маленькими разбойниками. Они, конечно же, нигде не учились, были голодны. Среди них попадались и девочки, которые в свои десять-двенадцать лет познали многое. По их игриво-кокетливым взглядам, которыми они одаривали мужчин, можно было догадаться, как зарабатывают себе на хлеб. Да все эти подростки, как правило, были беспризорными: спали, где попало, перебирались с улицы на улицы, промышляли попрошайничеством и мелким воровством. И это постепенно так вошло в нашу жизнь, что мы просто стали привыкать и равнодушно проходить мимо, словно нас это не касается.
 А этот мальчуган? Кто он, откуда? Почему сбежал, когда я хотел с ним заговорить? Мне захотелось его найти. Может быть, чем-то помочь? Есть, в конце концов, у нас детские дома, в том числе – и семейные. Может быть,  там смогли бы отогреть его сердечко. И я понял, что должен, обязан найти этого пацаненка, помочь ему. Он, наверное, голоден? Где он ночует?
 Все эти мысли терзали моё сердце, и я начал поиски. Обшарил все детские площадки в нашей округе. Заходил в магазины, даже послонялся по рынку. Но знакомого мальчишки нигде не было. Но как-то вечером, возвращаясь домой, я случайно наткнулся на него. Он сидел у пустынной в этот час песочницы и что-то чертил тоненькой веточкой, которую держал, как школьную ручку.
 Я подошёл поближе, и мальчуган, увлечённый своим делом, не заметил меня. Какие-то корявые буковки выводил на песке, словно учился писать. Я присел рядом и, как можно дружелюбнее, произнес:
 -Ну, дружок, давай познакомимся.
 На этот раз он не убежал. Молча, смотрел на меня, словно пытаясь разгадать мои намерения.
 -Где твои родители? Где живешь? - спросил я у него.
 -Там, - неопределенно махнул он худенькой ручонкой.
  И за этим «там» многое угадывалось. Сколько разбитых семей, порушенного детства сеяла жуткая действительность тех дней.
  Мальчугана звали Степкой. Семья жила на окраине Грозного. Отец работал на железнодорожной станции, мать - проводницей. Что было потом, нетрудно догадаться. Мальчишка долго скитался, пока не добрался до наших мест. Здесь у него жила тетка в какой-то станице. Но точного названия он не знал.
 - Пойдём со мной, я тебя покормлю. Поищем потом твою тетку, - предложил я ему.
 Но мальчишка проворно вскочил и опять, как в прошлый раз, от меня сбежал.Больше я его никогда не видел…
 
 


                СТЁПКА
          Его я каждый день встречал у подъезда огромного девятиэтажного дома. Обычно он  сидел прямо на траве  и наблюдал, как резвятся малолетки. Было ему, наверное, лет девять-десять.
      Стоял сентябрь, но в наших краях этот осенний месяц больше похож на начало лета. Правда, листья на деревьях уже начинали покрываться жёлтым налётом. Неделя, другая, и закружатся они вниз, образуя пёстрый ковёр.
      Я обратил внимание, что мальчишка был в старенькой джинсовой курточке, в коротких, залатанных чьей-то неопытной рукой штанишках. Обут он  в потрёпанные кеды, или по-современному красовки.
    Таких пацанчиков в те лихие девяностые можно было встретить почти на каждой улице города, особенно в наших южных краях. Они разные, эти  мальчишки. Одни нагловатые, открыто курят, сквернословят, огрызаются на замечания взрослых. Другие – тихие, молчаливые и не по-детски угрюмые. Но почти всегда и те, и другие бродят по улицам стайками вместе. А этот мальчуган почему-то  был один. Однажды я попробовал подойти к нему ближе, окликнуть. Но он с опаской отбежал от меня и скрылся за соседним домом.
  Я долго в те годы не мог справиться с ощущением собственной вины перед этими сорванцами-забияками, которые зачастую под влиянием обрушившихся на них обстоятельств, нередко  становились маленькими разбойниками. Они, конечно же, нигде не учились, были голодны. Среди них попадались и девочки, которые в свои десять-двенадцать лет познали многое. По их игриво-кокетливым взглядам, которыми они одаривали мужчин, можно было догадаться, как зарабатывают себе на хлеб. Да все эти подростки, как правило, были беспризорными: спали, где попало, перебирались с улицы на улицы, промышляли попрошайничеством и мелким воровством. И это постепенно так вошло в нашу жизнь, что мы просто стали привыкать и равнодушно проходить мимо, словно нас это не касается.
    А этот мальчуган? Кто он, откуда? Почему сбежал, когда я хотел с ним заговорить? Мне захотелось его найти. Может быть, чем-то помочь? Есть, в конце концов, у нас детские дома, в том числе – и семейные. Может быть,  там смогли бы отогреть его сердечко. И я понял, что должен, обязан найти этого пацаненка, помочь ему. Он, наверное, голоден? Где он ночует?
   Все эти мысли терзали моё сердце, и я начал поиски. Обшарил все детские площадки в нашей округе. Заходил в магазины, даже послонялся по рынку. Но знакомого мальчишки нигде не было. Но как-то вечером, возвращаясь домой, я случайно наткнулся на него. Он сидел у пустынной в этот час песочницы и что-то чертил тоненькой веточкой, которую держал, как школьную ручку.
     Я подошёл поближе, и мальчуган, увлечённый своим делом, не заметил меня. Какие-то корявые буковки выводил на песке, словно учился писать. Я присел рядом и, как можно дружелюбнее, произнес:
  -Ну, дружок, давай познакомимся.
    На этот раз он не убежал. Молча, смотрел на меня, словно пытаясь разгадать мои намерения.
  -Где твои родители? Где живешь? - спросил я у него.
  -Там, - неопределенно махнул он худенькой ручонкой.
    И за этим «там» многое угадывалось. Сколько разбитых семей, порушенного детства сеяла жуткая действительность тех дней.
    Мальчугана звали Степкой. Семья жила на окраине Грозного. Отец работал на железнодорожной станции, мать - проводницей. Что было потом, нетрудно догадаться. Мальчишка долго скитался, пока не добрался до наших мест. Здесь у него жила тетка в какой-то станице. Но точного названия он не знал.
  - Пойдём со мной, я тебя покормлю. Поищем потом твою тетку, - предложил я ему.
    Но мальчишка проворно вскочил и опять, как в прошлый раз, от меня сбежал. Больше я его никогда не видел…