Дознаватели. Дело о зимнем равноденствии

Приближалась календарная зима.
Сектор Общего мира, живущий по земным традициям, готовился праздновать Новый Год. Первыми, ещё в конце осени, нарядились магазины и торговые центры. Декоративные мандарины из пластика, лежащие в метре от настоящих, раздражали покупателей или веселили, в зависимости от характера последних. Ёлочные игрушки пролезли даже на продуктовые полки, мишура опутала печенье и конфеты. Торговля пошла бойче обычного: покупатели, охваченные праздничным азартом, хватали то, на что раньше и не посмотрели бы.
Первым жертвой торгового ажиотажа пал Олаф. Он, всего-то на всего, пошёл в соседнюю пекарню за ржаными булочками к ужину. Пошёл, потому что, по мнению Камила, сливочное масло надо непременно намазывать на горячую булочку, а иначе и рагу овощное – не рагу. Касаемо овощного рагу на ужин, у Олафа имелись собственные неаппетитные мысли, но идти пришлось. Вернулся Олаф с мешком ёлочных игрушек и улыбкой, которая не стиралась с лица даже при физическом воздействии. Четверть часа Санди в поисках булочек обследовал мешок, а Олаф отводил руку Камила и продолжал, улыбаясь, оглядываться. Наконец, стало понятно, что он хочет этим сказать.
- Ребята, где ёлку будем ставить? Вещей в гостиной столько, что аж жить негде. Может быть, кресла в коридор выставить? Нет? В крайнем случае, можно на веранде ёлку поставить, там пусто.
Санди, забыв о булочках, тоже заинтересовался определением места для ёлки.
- На веранде твоей – обстановка унылая, слишком будничная. Надо около камина поставить и свечки на ёлочке зажечь. Милая, уютная обстановка семейного праздника.
Камилу стало нехорошо. Обычай землян держать дома срезанные цветы Камил в своё время воспринял положительно и даже со временем полюбил его, но тащить в гостиную целое дерево? Абсурд.
- Около камина - чтоб тут сгорело всё?! – запротестовал он.
- Нет. Чтобы Деду Морозу через весь дом не надо было идти. Спустился в камин, оставил подарки под ёлкой, и – до свидания, дедушка, свободен.
- Ты что, Советник, в детство впал?! Какой ещё дедушка?
Санди смутился.
- Никакой. Чисто теоретический дед.
Райгу задал резонный вопрос:
- А где ваша ёлка стояла в прошлом году?
Дознаватели задумались, и Олаф с сожалением ответил:
- В прошлом году мы в это время на деле были, потом Камил заболел, потом закрутились и Новый год, вообще, не праздновали. Возможно, и теперь перед самым праздником группу пошлют на кудыкину гору.
Перспектива долгой командировки Камилу понравилась ещё меньше, и он согласился на меньшую из бед:
- Олаф, ёлку покупай искусственную, она, если что, нас в любом случае дождётся. И никаких свечек, кроме медицинских.
Олаф улыбнулся – разрешение на праздник было получено. Оставалось купить ёлку и освежитель для воздуха с запахом хвои.
Следующей жертвой раньше времени украшенных магазинов оказался Камил. Зайдя в лабиринт торгового центра за какой-то мелочью, он вышел на порог через два часа всклокоченный и, естественно, без этой самой нужной мелочи. Зато дома дознавателей ждала пачка разноцветных коробок эксклюзивного шоколада.
- Давайте попробуем? – робко попросил Райгу. – Я уже и вкус конфет забыл.
Камил, тяжело вздохнув, согласился:
- По одной можно. Шоколад качественный, даже в открытом виде до Нового Года не испортится.
Вершитель, как ему и было по должности положено, оказался провидцем.
Санди предложил не суетиться, а заварить хороший чай и вдумчиво  предаться поеданию лакомства. Пока он возился с посудой, Камил распечатывал коробки. Одна из них содержала пластинки в разноцветных бумажных пакетиках.
- Так. Шоколад всех цветов, от белого до чёрного.
Райгу всплеснул руками.
- Тут и зелёные пластинки есть, и красные!
- Тут и оранжевые есть, просто ты оранжевый цвет от красного не отличаешь. Это шоколад без начинки, но с мятным и разными цитрусовыми вкусами.
Райгу засомневался:
- Фиолетовый кусочек не кажется мне съедобным.
- Фиолетовый я заберу себе, - пообещал Олаф. – Интересно, что же это такое за цитрус?
- Свёкла, - буркнул Камил. – Следующая коробка: засахаренные фрукты и миндаль в шоколаде. Его можете потом съесть без моего участия. Дальше: конфеты из горького шоколада со сливочной начинкой. Эти я очень люблю. И, последняя коробка: ликёры и коньяки народов мира в съедобных бутылочках. Хранить в холодильнике. Не хотелось бы упаковку портить.
Олаф вскочил и крикнул уже с порога:
- Идея! Обойдёмся без народов мира. Надо в чай добавить чуточку коньяка!
- Правильно, - согласился Камил и тоже куда-то ушёл.
Что вмещает в себя керамическая амфора с планеты Элери -  светло-золотистый, мерцающей ром - дознаватели уже знали. Они очень обрадовались появлению амфоры на кухне. Аккуратно, столовой ложкой Камил разлил её крепкое содержимое по чайным чашкам.
- Стоп! – сказал Олаф, когда Санди взялся за чайник. – Я насладюсь чистым напитком. Божественно!
- Всеобщий язык подучи. «Насладюсь», - принюхиваясь к аромату родины, передразнил его Камил.
- А как надо? – поглядывая на амфору, спросил Олаф.
- Упьюсь. От слова «упоение».
Райгу осторожно потянулся губами к напитку. Олаф ахнул:
- Ты прямо, как бабочка, которая запускает свой хоботок в амброзию. Восхитительное зрелище, да, Камил?
Санди, держа в руках чайник, пожал плечами и спросил без всякой надежды:
- Чай кто-нибудь будет?
Послушав тишину, он пододвинул чашки к амфоре. Камил, скрипнув зубами, злобно предупредил:
- Так, хоботки, если завтра кого-нибудь не досчитаюсь, пострадают все! Закусывайте.
Вот об этом он мог бы не напоминать. Когда двухлитровая амфора с элерианским ромом опустела, в ход пошёл коньяк. И дело было не в скупости Камила, просто из похода на второй этаж он мог не вернуться, а Олаф, вполне сносно держась на ногах, без проблем добрался до полочки, на которой оставил бутылку. К этому времени Санди перестал рассказывать анекдоты и перешёл на философские притчи, а Райгу, уставив дивные очи в неведомые дали, начал ловко складывать из многочисленных цветных фантиков замысловатые оригами.
Коньяк оказался на десять градусов слабее рома, поэтому пился легко. С его появлением всё изменилось. Камил, утвердив подбородок на сложенных предплечьях, уставился на Олафа взглядом оценивающим и блудливым. Олаф хотел пошутить на эту тему, но вовремя сообразил, что элери в отключке. Сделав всего несколько глотков, Райгу заснул на столе, так и не доделав очередное оригами. Санди, уткнувшись подбородком в грудь, оборвал притчу на полуслове. Олаф помотал головой, вздохнул и поднял Санди на руки. Оттащить Райгу на второй этаж тоже оказалось нетрудно, а вот Камил, крепко зажавший в руках коробку с обожаемым горьким шоколадом, оказался неудобным для транспортировки. Однако Страж справился и с этим квестом.

Утром, за завтраком, Олаф плеснул себе так и не выпитого вчера холодного чая и, ухватив кусок ветчины, торопливо её сжевал. Камил, заподозрив неладное, поинтересовался:
- Куда торопимся?
- Да за ёлкой же! – отмахнулся Олаф.
Санди поперхнулся, а Райгу спросил удивленно:
- Ты на службу сегодня не пойдёшь?
- Да, братец, - посочувствовал Камил, - увлёкся ты организацией праздника. До Нового Года две недели ещё, и, кстати, у нас сегодня рабочий день. Не побоюсь этого слова.
День, действительно, оказался рабочим. Как только дознаватели пришли в Корпус, Камила вызвал командир. Командир плотно сидел за столом и смотрел строго, но Камил свеженьких грехов за группой не помнил, поэтому позу принял  независимую.
- В прошлый раз вышло, конечно, не очень… - начал речь командир.
Камил уточнил ехидно:
- У кого как! У некоторых вышло абсолютно всё и пошло себе вдаль, и пошло…
- Но, согласись, я не мог сообщить тебе подробности. Просто потому, что начальник базы сам их не знал. Зато теперь – вот. Настоящее солидное дело. А в силу некоторых особенностей, твоя группа с ним справится лучше остальных.
Начальник, не глядя Камилу в глаза, прихлопнул ладонью толстую папку.
- Читай, смотри материалы и завтра с утра отправляйся расследовать дело о зимнем равноденствии.
Камил высказался ехиднее прежнего:
- Равноденствие бывает осенним или весенним. Опять какую-нибудь глупость подсовываешь?
- Но-но, распоясался! Много ты в равноденствиях понимаешь…
Камил вернулся в кабинет, обвёл подчинённых суровым взглядом и принялся читать дело. Вскоре Санди оторвался от книги, Олаф - от компа, а Райгу - от тренажёра, ибо посмотреть было на что. Видимо, невыразительное лицо Камила пыталось отразить смысл читаемого документа. Глазки ящера щурились, зубки скалились, едва заметные светлые брови страдальчески изгибались и грозно хмурились. Не выдержав зрелища, Олаф тихонько выбрался из-за стола, наклонился к Санди и прошептал ему на ухо:
- Хорош наш ящер, верно? Он, когда спит, такой трогательный: глазки прикроет, ротик откроет. Волосики пушистые своей жизнью живут. Лучше бы Камил спал круглые сутки.
Санди до боли в промежности захотелось узнать подробности личной жизни волосиков, но он сдержался и спросил:
- И тогда бы из него получилась настоящая спящая красавица?
- Более-менее красавица, - согласился Олаф.
Санди успокоил коллегу:
- Олаф, ты не переживай, скоро в катер сядем, и немедленно будет тебе спящая красавица. Как сказал великий земной поэт «где-то там, во тьме печальной, гроб болтается хрустальный». Это именно про наш катер. Помнишь стихи?
- Ещё бы. «В мире нет паскудней места. В том гробу твоя невеста». Правильно?
- Где-то так.
В конце концов, Камил бросил папку на стол и скорбно сообщил:
- Вот я тебе, гадский командир, покажу «некоторые особенности» моей группы! Опять червивое дело подкинул. Совсем не уважает. О чём вы там, у начальства за спиной, шепчетесь?
- О правильном месте каждого из нас в этой жизни, - честно ответил Санди.
- Ну-ну. Значит так, ориентирую. Хотя, подождите. Райгу, как ты себя чувствуешь?
Райгу удивлённо ответил:
- Спасибо, хорошо. Почему ты спросил?
- После вчерашнего голова не болит? Может быть, отпросишься у доктора на несколько дней, а мы дежурного пилота возьмём?
- Нет, у меня прекрасный метаболизм. Через несколько часов после употребления алкоголя в организме от него остаётся только вода и глюкоза.
- У меня тоже, а хотелось, чтобы подольше оставался именно алкоголь, - с огорчением согласился Камил. – Ладно. На базе с идиотским названием «Здоровый папа» произошло преступление.
У Олафа блеснули глаза. Он вспомнил дело о курорте «Синий пояс».
- Эта база - санаторий? – спросил Олаф быстро.
Камил нахмурился.
- Нет. Это ферма лекарственных трав. Давно известно, что некоторые полезные средства легче вырастить, чем синтезировать. Но, во-первых, не везде есть свободные площади и, во-вторых, учёные выяснили, что при особых условиях разведения количество алкалоидов в полезных… Олаф, не делай вид, что перепутал это слово с другим, более тебе близким. Количество алкалоидов в полезных корнях некоего земного цветка существенно возрастает. Поэтому освещённость меняют особым образом: во время летнего сезона день на базе составляет две трети суток, во время зимнего – ровно половину. Так что равноденствие там всю зиму.
- А зачем на базе вообще существует зима? – удивился Райгу. – Зимой растения спят.
- Это условная зима. Относительно тёплая. Зимой у этого типа растений формируются почки с будущими бутонами. А семена нужны для воспроизводства количества растений. Корни, собираемые на ферме, безумно целебны для многих рас, и аллергию ни у кого не вызывают.
- Женьшень? – поинтересовался Санди.
- Гибрид, как я понял, - ответил Камил, - увеличена скорость формирования корня, растение адаптировано к гидропонике. Короче, превращено в маленькую лаборатория по производству лекарств.
- И что, - недоверчиво уточнил Олаф, - на базе полдня темно?
- Только на плантациях. Остальная база живёт в соответствии с Общим временем. Так что там сейчас тоже готовятся к встрече Нового Года.
Санди спросил:
- И что же на базе случилось?
- В бассейне для мытья корней – мне, правда, непонятно, зачем их мыть, если гидропоника – нашли трёх утопленниц. Вернее, триаду кии.
Райгу прерывисто вздохнул. Санди сквозь сжатые зубы пояснил:
- Наверно, для того корни моют, чтобы удалить остатки удобрений. Большой бассейн?
- Немаленький. Плавать можно.
- Причина смерти?
- Я же сказал - утопление. Вскрытие, правда, не проводили, но на телах нет никаких повреждений. Правда, лица умерших несколько искажены, но лично я никогда не видел утонувшего кии, так что определить степень искажения, несмотря на наличие голограмм, не могу. На ферме много народа, поскольку автоматизировать процесс выращивания трудно. Были случаи, когда оставленные на попечение роботов растения массово вымирали. После подсчёта потерь и рисков, руководство решило существенно увеличить штат. Есть на ферме и свой представитель закона, но он почему-то не смог провести вскрытие.
Санди пожал плечами и покосился на Райгу.
- Проведём вскрытие - узнаем точную причину смерти. Вероятно, это самоубийство.
- Не думаю.
- Почему?
- Перед смертью кии разделись и аккуратно сложили одежду. Каждому понятно, что тебя после смерти разденут в морге, но я не встречал самоубийцу, который бы предусмотрительно разделся сам. И потом, на телах не было груза. Трудно вот так просто взять и утонуть. Или нетрудно? Райгу? Райгу! У тебя ещё есть возможность заболеть, потому что вопросы во время проведения следствия я задавать буду без всякой жалости.
Райгу ответил решительно:
- Я здоров.
- Тогда закрыли тему раз и навсегда. Отвечай.
- Если часть триады смертельно заболела, остальные, чисто теоретически, могли пойти на самоубийство, но, что кии не могли ни при каких обстоятельствах, так это выбрать столь странный способ. Есть вакуум космоса, есть сильнодействующие снотворные средства, наконец.
Олаф выдвинул первую версию:
- Они захотели безболезненно умереть и, приняв снотворное, полезли в бассейн, потом уснули и утонули.
Камил кивнул.
- Не лишено смысла, но зачем тогда раздеваться? Короче, Санди, за тобой – самый тщательный анализ крови.
Санди ответил непривычно резко:
- Собственно, кровь анализирую не я, а анализатор. Претензии – к нему.
Камил, ещё раз помянув недобрым словом командира корпуса, сказал:
- Не спорю, дело дрянное, но нам его не избежать.

Начальником базы оказался великан с эбонитовой кожей и грустными карими глазами.
- Мартинес, - представился он, косясь на Райгу, - хомо сапиенс. Жуткая история. У нас и драки-то практически не случаются. Корни целебные, правда, для личного пользования сотрудники крадут регулярно, но на такие случаи мы смотрим сквозь пальцы, списываем на естественную убыль. Здоровее сотрудники – выше урожай.
Камил несолидно шмыгнул носом и спросил:
- К тому, что вы изложили при устном опросе, добавить что-нибудь можете?
Мартинес отрицательно мотнул головой.
- Ничего существенного. Прекрасные были биологи. Природные. Растения душой чувствовали.
- Позовите вашего законника, - приказал Олаф.
Мартинес тяжко вздохнул.
- Не надо, я вам всё сам расскажу и покажу.
Камил согласился:
- Хорошо. А что, это существо настолько к своему делу непригодно? Вы должны были соответствующие структуры раньше поставить в известность. Он и вскрытие не сделал.
- Джавантари, наш законник, был очень привязан к кии. И они отвечали ему взаимностью.
Райгу спросил с неожиданной злостью в голосе:
- Какова раса привязавшегося?
- Сапиенс, - разведя руками, ответил Мартинес. – Я понимаю ваше сомнение, но у этой связи есть оправдание: Джавантари очень красивый и утончённый человек. Вегетарианец, любит цветы и животных. Я час назад влил в бедолагу стакан коньяка. Теперь он спит. Можете посмотреть.
Дознаватели посмотрели. На узкой коечке спал, как понял Олаф, индус с длиннющими прекрасно-траурными ресницами, узким смуглым лицом и растрёпанной копной волос. Страж спросил с негодованием:
- И такой человек был вашим законником? Вот этот смазливый рохля?!
Мартинес возмутился:
- Он и сейчас наш законник! Честнейший человек, все его уважают и беспрекословно слушаются. А если Джавантари требуется физическая поддержка, так на ферме присутствуют сагары.
- Брэк! – скомандовал Камил. – Олаф, определись с нашими жилыми помещениями и вещами, потом сходи в народ, Санди, срочно начинай делать вскрытие, анализ крови и тканей, я к тебе вскоре присоединюсь.
- А я? – сдавленным голосом спросил Райгу.
- А ты – не присоединишься, и это не поблажка. Ты осмотришь место преступления. Да, в деле есть голограммы и словесное описание. В конце концов, можно просто пойти самому посмотреть, но мне нужно увидеть эту комнату глазами кии. Подключи чувства, за неточность формулировок я тебя не упрекну. И, Мартинес, законника вашего, когда проснётся, отправьте к врачу, мне нужно медицинское подтверждение его дееспособности. Простите, вам я верю, но долг обязывает.
Олаф перенёс вещи в предложенное дознавателям помещение и отправился навестить некое подобие кают-компании, где отдыхали и обедали свободные от обязанностей работники фермы. С его появлением присутствующие умолкли и занялись своими тарелками. Было очевидно, что никто не жаждет общаться с дознавателем. Но Олафа невозможно было смутить локаутом молчания. Он направился к бармену, которому по должности положено разговаривать с посетителями. Через минуту бармен окликнул сначала одного сидящего за столиком, потом второго. Завязалась беседа. Пять минут спустя Олаф понял, что дело оказалось совсем простым, ситуация практически разъяснилась.
- Зря только вещи таскал, - пробурчал Олаф и отправился искать Вершителя.
Из-за приоткрытой двери медицинского изолятора, временно превращённого в морг, слышался резкий, недовольный голос Санди:
- Я повторяю: слова «никаких примесей» означают именно «никаких». Нет, не как в прошлый раз. Подробный анализ будет готов сам знаешь когда, а пока я могу сказать, что триада была полностью здоровой, и в момент смерти погибшие не спали.
В голосе Камила чувствовалось глубокое разочарование.
- Честно говоря, я удивлён. Отравление, болезнь, помешательство хоть как-то объяснили бы ситуацию. Может, они с ума сошли?
- Ты забыл про предполётные тесты? Тех, кто улетает надолго и собирается работать в условиях замкнутого пространства, вообще наизнанку выворачивают. Кстати, сейчас ты ещё больше удивишься. У погибших в лёгких присутствует вода, но для классического случая её слишком мало. А вот на сердцах есть некоторые  повреждения. Вывод: все трое умерли от сердечного приступа в процессе утопления. Вот так.
- Бред.
- И не говори.
- Нет, понятно, что кии тесно связаны друг с другом, но подобная синхронность вызывает у меня подозрение.
- Рад, что наконец ты заподозрил неладное.
- Санди, почему ты кусаешься?
- Мне нестерпимо жалко этих кии.
- Или Райгу?
Санди промолчал. Камил разразился загадочной фразой:
- Ладно, кто не понял, проезжает третий круг по кольцевой. Пошли, сердца покажешь. Я хорошо знаю, как отражаются  последствия инфаркта на сердцах кии.
Олафу срочно надо было поделиться услышанным в кают-компании, но наблюдать, как коллеги копаются во внутренностях прекрасных существ, он просто не мог. Пришлось громко позвать:
- Камил!
За дверью образовалась суета, потом всё стихло, и Камил, недовольно кривя губы, высунулся в коридор.
- Что ты орёшь? Я едва сердце не выронил! А, понятно. Ну, давай здесь поговорим.
- Кончайте потрошить несчастных. Всё с этим делом ясно. Местный народ молчал потому, что каждый ощущает себя, в той или иной мере, виновным в трагедии. Но мне удалось выяснить правду. В прекрасного законника была влюблена одна дама. Кличка её – Тётя Лошадь – о многом говорит, да? Но Джавантари не обращал на женщину никакого внимания и предпочитал общаться с кии, причём довольно тесно.
- В каком смысле «тесно»?
- Свечки никто не держал, но здесь, как в деревне, все всё знают. Над Лошадью подшучивали, иногда довольно зло. Теперь шутникам стало не до смеха. Ну, что? Дело раскрыто.
Камил счастливым не выглядел. Вместо похвалы он иронично спросил Олафа:
- Правда, раскрыто? Как я понял, ты и способ убийства знаешь?
Конечно, Олаф знал всё.
- Перетопила эта Лошадь кии, как котят!
- Без единого синяка? Ни на запястьях, ни на шее, вообще нигде. Кожа головы у всех идеально чистая, гематом нет.
Олаф не отступал.
- За волосы под водой держала.
Камил хихикнул.
- Если топить, так одновременно, чтобы не разбежались. Я уже представил себе пучок кии, зажатый в огромном кулаке.
Олаф оторопело посмотрел на своего начальника и возмутился:
- Камил! Как ты можешь шутить на такую тему?!
- После этого вскрытия я, Олаф, всё могу. Надо с Райгу поговорить. Где он?
Олаф тихонько скрипнул:
- В нашей комнате. Двадцать первая каюта.
- Санди, - крикнул Камил, - ты закончил?
Изолятор отозвался усталым голосом:
- Практически.
- Заканчивай и приходи на совещание в двадцать первую каюту.
Райгу попытался доложить о результатах своих изысканий, но Камил предложил дождаться Санди. После часового ожидания, Олаф встал и решительно пошёл к двери. Камил попытался его остановить.
- Стой, разминётесь.
Олаф не склонен был подчиняться приказу.
- Пусть. Не нравится мне эта задержка. Лучше я прогуляюсь лишний раз, а то всякое-разное вспоминается.
Камил, в целом, был со Стражем согласен, но попросил:
- Подожди ещё десять минут. Санди же знает, что мы его ждём.
На девятой минуте дверь открылась.
- Санди! Где тебя носило?! – едва ли не хором воскликнули дознаватели.
Санди потёр лицо и ответил:
- Врачу помогал. Даму одну из петли вынули, еле удалось откачать.
- Лошадь?! – догадался Олаф.
Санди слишком устал, чтобы удивляться, но, тем не менее, он ответил:
- Почему ты решил, что она кхольп? Кстати, дама - сапиенс.
- Санди, мы знаем, что сапиенс, Лошадь - это кличка. Пока Райгу будет рассказывать, найди эту даму в списке работников и узнай подробности её биографии. Райгу, излагай.
- Кии очень любят плавать. В древние времена мы умели летать, это теперь наши крылья стали атавизмом. Плаванье в какой-то степени заменяет кии полёт.
Олаф хотел что-то сказать, но Камил предупредительно показал ему кулак.
- Кии изредка приходили в ту комнату плавать, они низкорослые, ниже меня, бассейн им вполне для плаванья подходил.
Санди задумчиво сказал:
- Интересно, до корешков приходили или после.
- Они приходили в конце рабочего дня, за полчаса до наступления, так сказать, ночи. Набирали воду и плескались. Мартинес знал об этом и не возражал. Конечно, после плаванья кии чистили бассейн. Техническая вода на базе – не роскошь, регенерация прекрасно справляется, но, тем не менее, чтобы всё было по-честному, плату за воду у кии из жалования вычитали. В этом нарушении правил мне признался сам Мартинес. Он очень старался помочь, для пользы дела он признался бы в любых грехах, но, судя по состоянию души, признаваться Мартинесу больше не в чем. Теперь из личных наблюдений: я бы тоже постарался договориться о приватном плаванье. Ходить в общий бассейн мне было бы некомфортно. А плавать я люблю.
Камил возмутился:
- Что ж ты раньше молчал?
- А зачем об этом говорить?
- Пристроили бы к дому бассейн.
- Не нужно. Я мало сплю, поэтому хожу в бассейн при Корпусе ночью, когда там никого нет. Из разговоров с существами разных рас стало понятно, что многие винят в гибели кии представительницу расы хомо сапиенсов. Причём все испытывают примерно одни и те же чувства: горе, гнев, стыд за себя, недоумение. Пропорции чувств разные, состав одинаков.
Олаф сказал с досадой:
- Опять романтика, чтоб ей!
- Отставить романтику! – приказал Камил. – Пока не прояснится способ убийства, лично я считаю версию о ревности только одной из версий.
- А у тебя ещё версии есть? – уныло спросил Санди.
Олаф обрадовался подтверждению своих соображений.
- Точно, Лошадь кии утопила! Прочухается – допросим.
Санди хмыкнул.
- Знаешь, утопить троих без всяких повреждений – нереально. На даме, кстати, тоже нет ни единого синяка. Никто не слышал криков и суеты, а рядом находится жилой сектор. Двоих ещё можно чисто теоретически удержать, но третья бы убежала.
Повторить при Райгу свою версию Олаф не решился. Санди повернулся и спросил:
- Райгу, если схватили часть, что будет делать триада.
- Драться или звать на помощь. Покорно ждать своей очереди оставшаяся часть не будет точно.
- А если это робкие и слабые женщины?
- У кии половой диморфизм выражен слабо. Прости, Олаф. У кии нет существенных различий в плане физической силы. Только тренированность даёт преимущество.
Санди пояснил:
- Для тех, кто не в курсе: триада кии была абсолютно здорова, они часто плавали и изо дня в день занимались физическим трудом.
Спасая свою версию, Олаф предложил:
- Давайте поставим эксперимент. Я ухвачу Райгу за волосы, не оставив таким образом следов, и попробую его «утопить». А потом оценю, насколько трудно утопить сразу троих.
Камил усмехнулся и пробурчал:
- Райгу, можешь отказаться. Хотя эксперимент интересный. Ты согласен?
Райгу кивнул, Санди переменился в лице и запротестовал:
- Лошадь эта по профессии не Страж, а биолог, кроме бактерий ни с кем не сражалась. Не атлет, а просто крупная женщина и всё. Райгу «топить» буду я, такое соотношение сил ближе к действительности.
Камил тоже внёс свою лепту.
- А я сыграю роль недостающих кии. Сильно сопротивляться не стану, пару раз головой дёрну для достоверности, а ты, Санди, будешь держать меня за хвост хоть той же рукой, что Райгу, хоть второй.
- Хоть третьей, - согласился Санди.
- Олаф, дверь запри, а то, не ровен час, заглянет кто-нибудь, а дознаватели друг друга за волосы таскают. Меня потом командир сырым скушает, - распорядился Камил и подошёл к Райгу. – Что это у тебя?
Все посмотрели, что. Рядом с Райгу на диванчике лежали две серые морковки. Олаф гоготнул:
- Да ты целебные корешки попёр! Молодец!
Райгу поправил Стража:
- Не попёр, а изъял, как вещественные доказательства.
- Законное следственное действие, - одобрил Камил.
- Надо их заспиртовать, чтобы не попортились, - предложил Олаф.
Камил взял один корешок, понюхал его и спросил:
- Ты протокол изъятия вещдоков оформил?
- Конечно.
- Учти, потом придётся изъятое вернуть.
Олаф замотал головой, как конь, отгоняющий слепня и предложил:
- Мы непременно когда-нибудь вернём корешки, но спирт себе оставим. Спирт-то наш. Всё по правилам.
Однако Камил был серьёзен и шутку не поддержал.
- Прекращай пропаганду алкоголизма в служебное время. Райгу, а почему корешки тебя заинтересовали?
- Вот смотрите. Чем они отличаются?
Олаф пригляделся и ответил:
- У того две волосинки и чёрное пятно, а этот весь волосатый, зато пятен нет.
Санди возразил:
- Не волосинки, а придаточные корешки. Впрочем, правильно, но думаю, Райгу спрашивает не об этом.
Больше никто отвечать не рискнул.
- Райгу, - после недолгого молчания строго сказал Камил, - Рай-гу.
- Ладно. Слушайте. Я поинтересовался, как обрабатывают корешки.
- Зачем? – спросил Камил. – Ведь кии растения выращивали, а не обрабатывали.
- Да. Выращиванием я тоже интересовался, но ничего важного там не нашёл. Итак, процесс обработки. Сначала большой гильотиной отрубают у очередной партии растений стебли с семенами и отдают их биологам. Потом каждый корешок вручную засовывают в маленькую такую гильотинку, где отсекается остаток стебля.
- Ёлки-палки, - возмутился Олаф, - каменный век! Неужели нельзя что-нибудь придумать?!
- Нельзя. У корней разная, порой весьма причудливая форма, автоматика, если её использовать, обрежет много лишнего. Для минимизации потерь используется ручной труд. Тем более что торопиться некуда. Партии поступают на обработку раз в две недели. Обработкой заняты, в основном, квисты, им нравится монотонный труд.
- А ножом обрезать нельзя? – недоумённо спросил Олаф.
- Ножом не все расы могут пользоваться, а на кнопку любой чем-нибудь да нажмёт, - ответил Камил.
Райгу помолчал и снова спросил:
- Теперь вам разница в корешках заметна?
Олаф указал на ставший очевидным факт:
- Этот обрезан ровно, а этот – наискосок. Кто-то из рабочих лажает.
- Или делает это специально, - добавил Камил. – Санди, посчитай ориентировочно, если с каждого второго корня забирать себе обрезки, сколько на этом можно наварить.
Райгу протестующе замотал головой.
- Нисколько практически. Из всей партии в несколько сотен корешков косо обрезаны только три штуки. И не факт, что это сделали рабочие. Гильотина просто не может обрезать криво.
На Камила снизошло озарение.
- Эти корни помечены. Хорошо заметная метка, если её знаешь, и практически неразличимая, если – нет. Санди, - распорядился Камил, - отрежь с другой стороны корней по кусочку, и – в анализатор их.
Санди тяжко вздохнул.
- Анализатор не резиновый, там сейчас кровь кии, и ждать надо ещё два часа.
- Незадача, - огорчился Камил, взял косо обрезанный корешок, откусил от него кусочек и пожевал.
- Кретин! Что ты делаешь?! Выплюнь немедленно!!! – закричали дознаватели.
- Фигушки, - весело ответил Камил, - не буду я целебное средство выплёвывать. О, смотрите, Олаф заколосился. Удачно я откусил. На двести баллов с премией за оперативность.
Камил широко, на все двадцать клыков, улыбнулся.
- Санди! – заорал Олаф. – Лекарство!
На то, чтобы достать тюбик универсального антидота, у Санди ушло меньше трёх секунд.
- Ой, прекратите меня колоть, - взмолился Камил и немедленно заснул.
Олаф уложил начальника на диванчик и прикрыл своей курткой.
- Это нормально, что он спит? – спросил Райгу.
- Нормально, - ответил Олаф, - через час проснётся. Ты гляди, даже в бреду про баллы и премию помнит. Значит, кто-то на базе начиняет корешки концентрированным наркотиком, а дальше эта посылочка едет прямиком на фармацевтическую фабрику. Ловко. Но дело нужно дожать. Санди дай мне план базы.
Минут пятнадцать Олаф так и этак рассматривал план, потом решился.
- Я пошёл.
- Информативное заявление, - фыркнул Санди. – Подробней объясни.
- Под каютой, в которой хранятся готовые к отправке корешки, проходит технологический коридор с водопроводными трубами. Надо проверить, нельзя ли по нему пробраться в каюту.
- Проверяй, - согласился Санди.
- Боюсь, что я застряну. Семьдесят сантиметров по диагонали это много или мало? Вот Райгу точно пролезет. Райгу?
- Я с вами пойду, - сказал Санди.
Райгу идти не возражал, но беспокойство проявил:
- Знаете, если Камил проснётся один в запертой снаружи каюте, нам это будет дорого стоить.
Санди пришлось остаться. Олаф и Райгу ушли, а через полчаса довольный кии уже вернулся.
- Представляешь, мы нашли место, где лист обшивки держится на соплях и видно, что его постоянно отгибают. За листом – хранилище драгоценных корешков. А замок на двери такой, что пять минут открывать надо. Преступника, даже если он в это время в хранилище, врасплох застать невозможно.
- Осталось только поймать гада.
Проснувшийся Камил пробурчал недовольно:
- Расшумелись! Не надо преступника ловить. Хвост оторвём, а голова останется. Мы поступим иначе: передадим дело наркошам, пусть осторожно всю цепь вытягивают.
- Очухался, обжора? – осуждающе спросил Санди. – Надо бы тебе желудок промыть. И мозги.
Камил идею не одобрил.
- Что это ещё за телодвижения в отсутствие начальника! Где Страж?
- Канализацию исследует, - ответил Райгу, - понравилось ему по трубам ползать.
- Нет, - донеслось с порога, - я уже здесь.
Выглядел Олаф растеряно.
- Я, похоже, дело об убийстве раскрыл, - с некоторым сомнением в голосе сообщил он. – Совершенно случайно.
- Опять? – удивился Камил.
- К бассейну, в котором кии погибли, а он металлический, со стороны водопроводных труб кто-то коробочку прикрепил. Я посмотрел аккуратно – схема простая. Аккумулятор весь день заряжается, а потом на корпус бассейна разряжается. Тривиальный сторожок на размыкание цепи. При смене режимов с «день» на «ночь» получается удар убойной силы. Если в это время в воде кто-то плавает, то непременно последует смерть или оглушение, в зависимости от свойств плавающего организма. И место поражения найти будет невозможно. Преступнику повезло, что сейчас зимнее равноденствие, «летом» при смене режимов кии были бы уже у себя.
- Хочешь сказать, что командир Корпуса дознавателей заранее знал: дело именно в равноденствии? Ты уверен, что устройство не является штатным оборудованием бассейна? – спросил Камил. – Мало ли там коробочек и насосов.
Олаф возмутился:
- Знаешь, сколько я за свою жизнь электроники бортовой перечинил?! Ты не с кем-нибудь, ты с мастером разговариваешь. Десять лет только на грузовом транспорте проболтался. Кстати, точно по такой схеме я себе в девять лет шокер спаял. Никогда не забуду последствий.
- На ком пробовал? – поинтересовался Санди.
- На отце.
- Понятно.
- Что будем делать?
Камил распорядился:
- Олаф, возьми Мартинеса, и зафиксируйте факт наличия вредоносного устройства. Покарауль того, кто придёт устройство снимать, но себя не проявляй.
- Она не придёт, она в медотсеке.
- Отстань ты от несчастной женщины! Скорее всего, кии услышали шум под полом – по трубам невозможно передвигаться бесшумно, но не успели никому сказать или не предали шуму значение. Если они слышали шум, но и преступник слышал плеск. Он, испугавшись разоблачения, решился на убийство.
Санди согласно кивнул и добавил:
- Только вот что: нам придётся ждать следующей партии корешков. Наверняка, преступник, после недавних событий, проникнет в туннель только тогда.
- Пропал наш Новый Год! – огорчился Олаф. – Ни тебе ёлки, ни тебе праздника.
Камил поднялся и, пошатываясь, пошёл к двери. Олаф схватил его за локоть.
- Куда?
- Сидеть в засаде - не наше дело. К тому же брать преступника здесь и сейчас нельзя. Свяжусь с командиром, пусть нас возвращает.

И всё же из-за передачи дел и клиентов дознавателям целую неделю пришлось провести на базе «Здоровый папа». Мартинес, с подачи Санди, объявил своим служащим, что у кии случился обширный инфаркт, и в их смерти никто не виноват. Тётя Лошадь, как только пришла в себя, покинула базу. Джавантари остался и приступил к исполнению своих обязанностей.
Возвращались дознаватели домой снежным, сумрачным вечером. До Нового Года оставалась неделя, но настроение у них было непраздничное. Все дома на улице сияли разноцветными гирляндами и подсветкой, только дом дознавателей стоял будничный и грустный. У калитки Олаф скомандовал «свет» и над дверью дома, осветив крыльцо, загорелся фонарь. «Ой», - пискнул Райгу. Остальные дознаватели по разным причинам промолчали.
- Здороваться надо, оболтусы, - пробурчал стоящий у двери огромный, широкоплечий человек и обстоятельно погладил искусственную белую бороду.
Его длинная красная шуба, отороченная белым клочковатым мехом, была подпоясана ремнём с эмблемой Корпуса дознавателей.
- Где вас носит так долго в канун праздника? - продолжил гость раздражённо. – Чуть в порт не опоздал. Вот - подарок.
Двухметровый, веретенообразный свёрток, остро пахнущий сосновой смолой, был торжественно вручён Олафу.
- Камил, звезда моя чешуйчатая, рот закрой, желудок простудишь. Отвечу на невысказанное приглашение: Рождественские каникулы предпочитаю проводить с родителями.
Сообщив это, великан бодрым галопом помчался к припаркованному невдалеке лёгкому катеру.
- Кто это? – оторопело спросил Райгу.
- Дедушка Мороз, - ответил Камил, который, конечно же, узнал наглые рыжие глаза необычного гостя.
Санди глубоко задумался, но впервые в жизни ничего толкового не придумал.