Джин

По серым пескам Синайской пустыни шёл караван. Переход был тяжёлым,так как в это время года песчаные бури вызываемые тяжёлым и жарким дыханием самума, учащались. Тучи мельчайшего песка легко проникали всюду. И тогда единственным спасением для людей,коней и верблюдов,была немедленная остановка, укрытие в развалинах старых построек, или в углублениях между извивами песчаных  барханов. Оставалось быстро накрыть себя и лошадь с головой широким чёрным плащом бедуина, лежать, слушать,как воют демоны разгневанной пустыни,  и ощущать - невыносимый груз песка погребает тебя навеки! От Шарм эль Шейха на Красном море до Иерусалима было около трёх недель пути. Караван-баши, старый Махмуд- паша, сорок лет водил караваны и, казалось, знал здесь всё. Никакие вещи не могли хотя бы заставить его изменить своей невозмутимости с причудами или красотами природы.Чалма, бурнус, широкие шаровары в сапоги с острыми носками. И всё это на лихом арабском скакуне,при длинных седых усах,обветренном красном лице и кривой сельджукской сабле.Шёл семьсот тридцать пятый год Хиджры. Караван вёз груз драгоценного перца, персидских тканей, китайского шёлка, алмазов Голконды и жемчуг из Ормуздского пролива. Было,ох было  чем поживиться знаменитым разбойникам сказочного предводителя Али-бабы! Конечно,не всё данное имущество принадлежало самому караван-баши. Но, и его доля была порядочной. Потому-то для охраны и были наняты знаменитые псы пустыни из племени»Черных берберов!». Брали за службу свою эти, свирепые даже на вид негры, немало, но, и жёстко постоять за себя и товары каравана   под охраной вполне могли. Да и знали все окрестные разбойники,если ты нападёшь на караван, идущий  по пустыне  с эскортом этого  сопровождения, потом тебя хоть из под земли достанут охотники злых   Чёрных берберов, и просто уничтожат самым мучительнейшим  образом. Так как всю неустойку, в случае потери каравана, заранее оплатили вожди племени.Ровно так же как и караванщики передали огромную сумму за сопровождение в одни и те же руки. Бецалелю бен Ибрагиму. И это было самой лучшей гарантией во взаиморасчётах! День клонился к вечеру,но жара не спадала.Удлинились тени. Небо стремительно темнело.И тут прямо на дороге каравана оказалась группа людей,состоящая из молодого , наголо обритого парня в широкой белой рубахе и шароварах серого цвета.Босые его ноги казалось ничуть не трогала раскалённость песка.Рядом с ним стояла молодая девушка, почти вся скрытая широкой полотняной тканью,наброшенной на голову и укрывающей тело и ноги. А третьим лицом в этой живописной группе был почтенного вида старик  в бурнусе бедуина, но, без головного убора. Одетые в ременные сандалии босые ноги утопали в песке. Полотняные, давно уже не белые штаны, дополняли картину.Махмуд-паша прокричал слова о привале, а, тем временем, путники быстро подошли к его коню.Речь начал старец. Приветствую тебя, о воистину могучий покоритель пустыни и повелитель людей и животных. Судьба обидела нас. При переходе мы потеряли всю нашу прислугу, лошадей и верблюдов. Пески погребли их. Нам удалось укрыться в старом мазаре святого ходжи Бобо Назара, и так мы остались целы. Это дочь моя,Ребекка, сам я житель святого города Иерушалаима, который вы зовёте Аль-Кудс,  Шломо бен Шмазель, а вот тот человек, и он указал на третьего члена группы, был встречен нами после бури, и решил идти с нами. У нас совсем не было ни воды, ни еды, но Господь Бог Предержащий вывел нас, как вывел предков наших Моше из плена Египетского.Я смогу оплатить тебе все издержки, ежели ты позволишь нам идти с твоим караваном до нашего Иерушалаима. А если ты продашь нам пару осликов, то моя благодарность будет совсем безмерна. В разумных пределах,конечно!
Отказать в спасении, воде и пище терпящим бедствие? Да, никогда старый караван-баши не пятнал себя такими проступками. Садись к моему костру. Слуга сейчас приготовит пилав с кус-кусом.Будем вечерять!  А насчёт ослов поговорим позже. Ты и дочь могут ночевать у меня в шатре, а вот он, тут караван-баши указал на бритого парня, прямо здесь,  у костра. Пойди к караванщикам и поешь,-добавил старый Махмуд. Как зовут тебя,и кто ты? Меня зовут Насреддин. Многие добавляют титул ходжа,но, я на этом не настаиваю.Я брожу по свету, рассказываю разные истории, собираю людскую мудрость и несу её далее.Бывал я при многих дворах: и в седом Ходженте,и в славном древнейшем из древних Самарканде, да и в Герате дальнем бывал. Но, услышал про город-средоточие трёх мира религий и решил побывать там. Шёл с караваном, да отстал, поскольку нашёл вот это.И он показал глиняную бутыль,с пробкой,замазанной смолой.Увидел, как блеснуло, вроде, что-то среди песков вдалеке,да и пошёл посмотреть! А тут буря ревёт. Темнота. Погибель моя наступает. Закрылся я в пещере какой-то,скорее,норе, песку доступ преградил изнутри саксаула вязанкой,да и просидел до утра. А там и этих добрых людей встретил.Всё что было у меня, в караване осталось,да верю я в мудрость Аллаха, милостивого и милосердного, который всё связывает и развязывает. Выведет он меня отсюда.Вот к вам уже гляжу вывел! Да будет всё что я делаю угодно Аллаху! И Пророку его Мухаммеду! Услышав такие слова от просто одетого человека, караван-баши передумал,  и сразу предложил и ему разделить сегодняшний ужин. Что говорить!  Предложение было с благодарностью принято.После короткого ужина старый караванщик  и его гости остались у костра.Усталость совсем не смогла победить любопытство.Спать пока совсем не хотелось, и караван-баши, с хитрецой посмотрев на гостя, предложил ему открыть бутылку, может быть хранящую сокровища старого царя Сулеймана ибн Дауда.  Насреддин,  который  даже и не подумал отказываться,  достал из-за пазухи сосуд. Во-первых любопытство разбирало и его самого, а во-вторых после такой хорошей встречи отказывать в  невинной просьбе было и не прилично и не разумно. Попросив кинжал у караван-баши,  он осторожно соскрёб замысловатую печать, а затем поддел и достал пробку.И мгновенно столб радужного огня рванул в чёрное небо. Стало светло как днём. Бутылка отлетела в сторону и из неё вслед за световыми эффектами показалась мощная чёрная фигура, вздымающаяся к чёрному небу.  Да такого размера, что люди,  по сравнению с ней,  напоминали размерами своими верблюда на фоне египетского чуда света – Сфинкса! Свободен, свободен,- громогласно неслось с высоты. Уроды! Проклятые от рождения выползки из штанов Маймуна! О, как прекрасен мир!Ночь!
Свободен, наконец,свободен!Ну,держитесь! Всем воздам по заслугам. Трепещите! В песок закатаю, в Красном море утоплю.Ненавижу! Ушлёпки!Все пали ниц,но вскоре Насреддин уже стоял на ногах. Почтеннейший,-обратился он к выбравшемуся из бутыли чудовищу,- снизойдите до нас, простых и слабых людей, чья вина состоит только в том, что мы освободили  тебя из заточения. Перед тем как убить нас, расскажи, что случилось, и что так ожесточило твоё благородное сердце. Ведь при одном лишь взгляде на тебя видно, как глубоко пустили в тебе свои ростки,ветви и корни такие чувства как благодарность,благородство и милосердиеУжели ты,так много лет проведший в заточении,теперь, на свободе, не уделишь своим освободителям малую часть времени? Этого никак не может быть.Твоё огромное и благородное сердце не позволит тебе не сделать этот никчемный для тебя подарок своим спасителям! О Величайший из великих, украшение престолов, и ожерелье сияющих символов добра!
Джин, а это был именно он, начал сначала прислушиваться,  а затем перестал реветь, приблизился и присел на ближайшем бархане.Продолжай,сказал он.Благодари родителей и Аллаха милостивого и милосердного, так хорошо подвесивших твой язык!  Ходжа Насреддин посмотрел на товарищей по несчастью и продолжал:Поведай нам о многомудрый из сияющих мудростью, светоч ума,доброты  и вопиющей справедливости,что послужило основой решения твоего истребить тех,кто вызволил тебя из заточения? Открой величайшую загадку мира, как такой благородный и справедливый джин мог ответить на сделанное ему добро? Джин заёрзал на месте. Было видно,что вопросы ему неприятны. Но,он ответил. Когда я сидел в сосуде первую тысячу лет,то обещал исполнить любое желание меня освободившего.Однако,когда прошло пять тысяч лет,а никто так и не поспешил меня освобождать, я проклял все свои благие намерения и поклялся с землёй сравнять любого, имеющего хоть малое,но отношение к моей свободе.И вот вы освободили меня. Так что теперь я должен делать?  Ну? Говори, человек! Джин не может нарушить своё слово.Обещал исполнить желание - получи,  а обещал всех поубивать,так тоже не задержится! Исполнит!Мы, вообще, джины такие.Слова и дела не расходятся.
Насреддин понял,что дело плохо,но продолжал. А какое имя вы носите,уважаемый джин,и как звали вашего почтенного родителя? Имя у меня самое простое,- отвечало чудовище,-меня зовут Шмеерзон   бен Афлик.Я потому и Афлик,что бен.Сын,значит! По нашему,по джинсовски! Тут Ходжа попросил джина прилечь поближе к костру и продолжал: Мы, люди..Джин внезапно его перебил. А не все тут и люди,-проговорил он. Вот они, его кривой указательный палец чуть не коснулся старика с младой девушкой,- вовсе не люди. Это злобные пустынные регреты.Слуги злой коварной волшебницы Фата-Морганы.Обычно, разжалобив попутчиков,  они насылают сонный морок, плавно переходящий в смерть и их трапезу!  А сокровища каравана переправляются на летучих обезьянах в подвалы замка преступной волшебницы.Её слуга и соучастник, некто Бецалель бен Ибрагим, заранее получивший деньги от двух сторон,  тоже не остаётся внакладе. Поскольку ему известен весь маршрут и охрана каравана, осечек у этой парочки не бывает. Да и кто не поможет бедному, всё потерявшему старику с прекрасной дочерью? Сидящие у костра старик и девушка начали на глазах менять свой облик. И , вскоре вскочили на кривые ноги два чудовищного вида полутрупа, с глазами налитыми кровью, и зубами просто не помещающимися во рту.  Стон пошёл среди караванщиков. Однако джин, даже не вставая с места, легко прищёлкнул ладонью по песку,  и там,где только что стояли преобразившиеся чудовища,остался лёгкий след от их бывшего на земле пребывания. Дело-то к рассвету,-проговорил джин,- Пора мне. Слышь, как там зовут-то тебя, Насреддин? Живите! Не прав я был. Вон этих гадов прихлопнул и задумался. Всякая тварь тоже сильно жить хочет,  хотя бы и регреты эти. А я их  взял и к ногтю. Волевым путём! Понял, Насреддин,чего ты со мной наделал? Ну, какой из меня джин, коли я вот так, по человечески рассуждать начну? Прощайте. А тебе ходжа мой персональный подарок. Уйдут в небытие правители, их государства, но вечно будет по просторам пустынь и степей кочевать мудрый Ходжа Насреддин. В стихах, балладах и сказках!