Женькины истории. 30. Педагоги из квартиры 35

  Молодая семья Веселовых целиком и полностью соответствовала своей фамилии. Они, как две капли воды, были похожи на трёх весёлых человечков. Пётр и Мария приехали по распределению в Тулу после окончания педагогического института из города Курска и получили служебную однокомнатную квартиру в том же доме, где проживал Женька, только этажом выше. У них была годовалая дочка Леночка, однако она, как большинство маленьких детей, соседям хлопот не доставляла, зато создавали некоторые неудобства окружающим родители девочки, своими шумными молодёжными компаниями и частыми застольями, продолжавшимися далеко за полночь. Петя Веселов преподавал в профессионально-техническом училище историю, а его жена Маша в общеобразовательной средней школе английский язык. Что их объединяло в совместной жизни, сказать трудно. Любви, как таковой между ними не было, а была «свободная любовь», которую они не стесняясь, демонстрировали друзьям и соседям по дому. Они, по-видимому, всё ещё продолжали ей жить с безалаберных студенческих времён. Петя увлекался экстремальным туризмом, и время от времени уходил в походы с группой товарищей, пол и возраст «товарищей» он не сообщал. Тогда то и превращалась их квартира в «проходной двор». Маша приглашала подруг и друзей, они веселились, добавляя к куражу спиртные напитки, а иногда и лёгкую веселящую травку. По ночам из раскрытых настежь окон квартиры 35 доносились женские стоны и сексуальные истошные крики обоих полов, пагубно влияющие на хлипкое здоровье соседей престарелого возраста и домашних собак. Первые, принимали сердечные капли и использовали беруши. Последние, начинали выть, царапая когтями передних лап изнутри входные двери квартир своих хозяев и рваться на улицу. Да и молодым девочкам мамы затыкали уши всякими, на ходу придуманными отвлекающими способами, дабы не дать им времени на идентификацию этих звуков, услышать в них сексуальный гвалт наглых человеческих оргий, и не оставляя шанса выспросить опять же у родителей: "А что это за странные звуки доносятся из квартиры 35. Кто и самое главное, отчего, этот «кто-то», так кричит?".
*
Время неумолимо и безвозвратно шло вперёд. И это была уже не та Тула, как двадцать семь лет назад. Думаете, она стала лучше? Отнюдь нет! Казалось бы, люди и общество с годами должны развиваться, становиться умнее, культурнее, образованнее, приобретая жизненный опыт, учась на собственных ошибках. Как бы ни так! Общественное наследие, оставшееся ещё где-то там, в глубине души прошлых лет, не застыло - оно заморозилось на месте. Люди приняли летний путч 1991 года в буквальном смысле – это значит: «грабь награбленное», бери всё и сразу. Демократия не давала им спокойно жить, работать и отдыхать потому, что хотелось чего-то нового, из ряда вон выходящего, но «со старыми корнями», взятого из искусственно, давно забытого публичного, вульгарного слоя.
*
 Женька познакомился с новыми жильцами буквально на следующий день их вселения. Вечером, второго дня, Маша позвонила в квартиру Женьки и попросила у него соли. Женька естественно, как настоящий мужчина, одолжил ей пачку соли, но за эту услугу он взял с неё десять копеек, так на всякий случай, чтобы отвести плохую примету от своих «ворот». Вследствие такого бытового стечения обстоятельств и завязались лёгкие приятельские отношения между ним и семьёй Веселовых.
На протяжении всей своей эпикурейской и откровенной жизни, Женька не ведая того сам, проводил так сказать, гендерные исследования по распределению ролей (на примере города Тулы) в повседневных семейных взаимоотношениях, приписывая к ним и свои, пусть не прямые, но хотя бы косвенные заслуги. Изучая экспрессивную женскую и прямо противоположную ей инструментальную мужскую роль в этих отношениях, либо отсутствием  мужской роли полностью, он неосознанно проводил в уме сравнительные актуарные расчёты, по количеству побед и поражений между переменно доминирующими полами, и сумме плотских удовлетворений, заработанных им на этом поприще. Короче говоря, скрупулёзно выводил степень риска, и процент положительного исхода влюблённых похождений на долю выпавших ему знакомств, со стороны слабого пола. Женька чувствовал, что его знакомство с этой семейной парой принесёт ещё один виток в его круговорот вихрастых похождений, и не старался торопить события, а продолжал терпеливо ждать их несомненное скорое наступление. Он планировал получить за это ожидание страховую премию на свой счёт, в виде возросшего на одну позицию количественного числа общего списка контингентов противоположного пола.
Как-то в один из последних майских учебных дней, Петя отправился в очередной экстремальный поход по путям «боевой славы» прежних вылазок. С группой новых товарищей, он пересёк городскую границу Тулы в южном направлении, и туристы направились в село Затопы, на берег реки Красивая Меча. В это время Маша, проводив мужа, пригласила Женьку к себе на вечеринку по поводу окончания учебного года. Приглашение было принято. И вот уже «вихрастый символ любви», то есть Женька, смело вошёл в назначенное время, в квартиру этажом выше. С собой он принёс бутылку водки и коробку пастилы, изготовленной на её исторической  родине, в городе Белёве. Сверкая «плечистыми бёдрами», по квартире Маши носились две девушки, расставляя тарелки с закуской на стол. Потом подошли два худых крашенных парня, с ярко выраженным на лице юношеским максимализмом, с замашками буржуазных жуиров.
Познакомились. Девушки: Галя, Валя. Парни: Саша, Паша.
Усаживание за стол проходило быстро, настолько этот сценарий приёма гостей был отработан, что Женька позавидовал хозяйке квартиры в её студенческом умении, из ничего сделать «что-то». И так же просто это «что-то» преподать, чтобы всем было весело и вкусно одновременно. Купажные, без комплексов девочки с лёгкостью впитывали в себя все сивушные масла спиртного и, захмелев, пахли щекочущими ноздри парами волосатой похоти и разудалой губастой страстью. Последующее разлитие спиртного по стаканам и бесцеремонное закусывание, привило к небольшой оказии, а именно: две брюхатые шпротины упали на гульфик Женькиных брюк. Не приятный факт был инициирован эпатажным парнем Пашей. И Маша, как заправская опытная домохозяйка, сразу метнулась в Женьке, взяв со стола розетку с солью, потащила его в ванну, замыть этот жирный конфуз. Думая о масленом пятне, Женька заодно всматривался в провисшее декольте Машиного платья и, увидав, вяло болтающиеся за ним два «узбекских чурека», сказал ей:
- Я сам вытру, дай мне тряпочку.
- Нет, что ты, я сама. Я виновата, что ты испачкал брюки,- настаивала она, продолжая усердно вытирать посыпанное солью, удобренное маслом место, мокрым носовым платочком. От напористых поглаживаний, Женькин сиволапый кожаный конёк пожелал вылупиться из узкой смотровой щели брюк и Маша, нащупав каменное тело зверька, сказала:
- Какой хорошенький, я и мои девочки любим такие размерчики.
- Какие её девочки? Женька ничего не понял из этих слов.
- А можно посмотреть?
- Что там смотреть, надо брать «за рога и в стойло»,- шутя, сказал Женька.
- Маша пропустила шутку мимо ушей и, расстегнув ширинку брюк, по локоть нырнула рукой за кулисы порно экрана.
Ощутив холодное прикосновение руки учительницы английского языка, Женька сердечно произнёс: "О,Yes baby!". Она что-то пролепетала на заморском слоге, вытащила наружу, крепко держа в руке конька, прижимая его к своему плоскому животу. Ничуть не стесняясь, Маша поставила одну ногу на край ванны, повернувшись задом и, задрав подол платья, сдвигая край трусиков, направила вороного приятеля в гладкие створки шагреневого кошелёчка. Сопя и нервно вздыхая, начала раскачиваться, как бельё на ветру, похлопывая резиновыми ягодицами о Женькины двухсотграммовые гири. Запахом ладана и свежего мёда оповещала о близкой кончине прилежно выбритое создание Машиной промежности. Женька ждал этого, как чуда, боясь потерять потенцию в самый разгар страсти и уйти в регрессию, то есть, в первоначальное положение полного покоя. Так ему было неприятно всё это, что он работал не на себя, а на гостеприимную спутницу. А спутница смело и жестоко накалывалась на жилистое коромысло, вертя булочками лошадиного крупа. Наконец у неё внутри захлюпало, Маша остановилась на входе и, сжимая внутренние мышцы кошелёчка, вышла из сладкого эпилептического состояния. Не получив должного чувства, Женька не подал виду и улыбнувшись Маше, поцеловал её в заграничные губы. Удалив с контактных мест следы любви, они вместе вышли из ванной и присоединились к весёлой компании. На диване Саша целовал Валю в губы, массажируя её груди, а Паша целовал Галю в груди, вытащив их поверх красной блузки, разминая своим указательным пальцем ей античный ротик и губки.
- Да здравствует Эрос!- хвалебно сказал Женька, взяв Машу на руки, повалился с ней между двух пар на диван. Посмотрев по сторонам и поняв, что девочки находятся в состоянии полной доступности, Женька сунул свои ладони за резинки их трусиков, и слегка сжав в кулаки колючие жмени подстриженных париков, стал энергично их прощупывать, перетирая пальцами волосики вместе с пухленькими влажными вульвами. Галя и Валя раздвинули широко ножки и повстречались своими ручками на кистепёром плавнике ловеласа. Мастурбируя, умело и прилежно, они быстро завершили жёсткий эротический сеанс и, сняв пенку веерными пальчиками, облизывали их, как облизывают дети, испачкав ручки потёкшим мороженым. Маша, полусидя, лежала вдоль раздвинутых Женькиных ног, придавив затылком головы его мошонку, и находилась в состоянии полной прострации. Посчитав, что продолжение сладострастного банкета для него уже не будет, Женька покинул, якобы на время, квартиру Веселовых и пообещал скоро вернуться, но этого не произошло. Он пришёл домой, принял горячий душ, сел к письменному столу и приступил к любимой работе – написанию дневника.
  Спустя три дня из похода вернулся Петя, и теперь хозяин, пригласил Женьку на вечеринку по поводу его возвращения в родные пенаты из лона девственной природы. Вечером следующего дня, с тем же набором продуктов, Женька позвонил в квартиру этажом выше. Там его встретили те же лица, лишь было двое новеньких. Девушка Наташа и паренёк Коля. Возбуждённый Петя громко рассказывал про поход, про спартанскую жизнь туристов, все его слушали и дружно смеялись над его жлобскими шутками. Но всего лишь одна, произнесённая Петей фраза, расставила все точки над «И» во всём этом запутанном клубке. По крайней мере, всё стало ясно для Женьки.
Петя сказал: "Ну, «молочные дети» мои, прошу всех к нашему столу!".
- Бюстгальтеры и трусы прошу оставлять в прихожей на вешалке,- еле слышно, шёпотом произнёс себе под нос Женька, словно добавляя остаток предложения, до конца недосказанному приглашению Петра, и на его лице потаённо потянулась издевательская гримаса.
- Садись рядом со мной «молочный брат» Женька,- сказал, улыбаясь, Петя.
Женька понял, что Пете стало известно о близости между ним и его женой.
- Кто же мог об этом рассказать?- Женька ломал голову.
И он остановился только на одной мысли, что обо всём Пете рассказала сама Маша. Получается настоящая «свободная любовь». Маша кружится с Петиными друзьями, а Петя кружится с Машиными подругами, а потом делятся своими впечатлениями. Стало быть, если Петя пригласил Женьку на вечеринку, значит, Женька понравился Маше, как мужчина и она этим поделилась с мужем, вот тогда Петя и принял его в свой «свободный круг любви».
- Вот так педагоги,- испуганно про себя подумал Женька.
- Да, но ребёнок?
- А что ребёнок,- сам себе говорил он, мал ещё и ничего не понимает, но всё видит, опять себя нагружал Женька.
- Да, педагогика дело тонкое,- продолжал думать он и по его спине пробежали толпой  хромые, с не подстриженными на лапках коготками, мурашки.
Женька больше не приходил к Веселовым в гости, не смотря на их неоднократные приглашения. Он всякими надуманными способами уходил от конкретного ответа, но оставался дружелюбным и улыбчивым. При каждой встречи поддерживал разговор, давая понять, что ему они интересны, как собеседники и личности. Где-то через год к Веселовым приехала в гости мама Пети Валентина Васильевна, учительница начальных классов. Весёлые застолья не только не поутихли, они наоборот воспылали частыми пионерскими кострами с песнями, барабанной дробью и речёвками. Но всё же однажды, Женька попал-таки на посиделки в квартиру этажом выше.
  В один из июньских дней, Петя позвонил вечером в квартиру к Женьке и попросил помочь ему купить ящик пива в буфете ресторана Центральный. А Женька как раз был знаком с буфетчицей этого ресторана и с лёгкостью исполнил просьбу соседа, за это и был настойчиво приглашён в гости в знак благодарности.
  Спонтанная попойка пела и плясала во все лопатки. Ходила на руках и танцевала зажигательный канкан. Мама Пети сверкала бегающими очкастыми глазками на молодых друзей сына, гладила их по головкам, и её движения влажно сквозили нехваткой мужского внимания с их стороны к ней. Она это делала с придавленным потягом, а если бы была совсем пьяной, то, наверное, это делала бы также и по остальным частям тела. Так показалось Женьке и, когда он это представил, то ему стало смешно. Он улыбнулся. Валентина Васильевна, не переставая, улыбалась, старалась казаться наивной весёлой девочкой-подростком, пропуская мимо своих красных ушей пьяные пошлые выражения и двусмысленные словечки. Прошло пара часов и вся «честная гоп-компания», бесшабашно напившись пшеничной водки и залив сверху рижским пивом с вялеными карасями, в навалку рухнула там, где каждого оглушила хмельная дубина Диониса. Женька, дремал третьим с краю на диване. Он обнял своей ногой Валентину Васильевну за огромный зад и ковырял ей указательным пальцем левой руки складки панталонов, пытаясь добраться до «бальзаковских гениталий». Но, получив от неё резкий удар пяткой ноги в пах, молча, сполз с дивана и, потирая ушибленное причинное место, незаметно вышел из квартиры 35.