Приглашение на казнь

Вы куда использованные презервативы выбрасываете? Я, что уж тут таить (есть у меня такая дурацкая привычка) в форточку, за окно. А под ним, на высоте восьмого этажа, растет раскидистое дерево – я даже, честно сказать, не помню какое? – вот его-то, на протяжении многих лет, моя бесшабашная натура, методично и украшает ими, как новогоднюю елку игрушками. И не то, чтобы умышленно, а скорее сообразно обстоятельствам или по воле случая – они падают, а оно (в смысле дерево) растет.
И то, до некоторых пор, я об этом не знал, это мой сосед снизу Коля, со второго этажа, женившийся на моей бывшей однокласснице Гале и поселившийся на ее жилплощади, потом уже мне об этом рассказал. По его словам, заметив как-то это, явно не носящее характер природного, курьезное недоразумение, он с легкой иронией спросил у своей благоверной супружницы: «А кто это там, над нами, из молодых живет?»
– Вася такой-то, – сдержанная по природе, прыскала она со смеху, поддерживая разговор, – ну, а кто еще?
– Понятно. Прикольный, очевидно, тип.
Так они меня после этого и воспринимали, отнюдь не чураясь. Да и с чего бы? Я же в их личную жизнь не лез, вот и они в мою тоже. Словом, жили мы все какое-то время в нашем дворе, как на одной улице в деревне, предпочитая не ссориться по пустякам, здороваясь при встрече, а то и празднуя совместно какие-то торжества, будто родственники или добрые друзья.
А потом, в какой-то момент, все поразъехались. Он развелся с женой и, как судачили, забомжевал и запил, она разменяла, с его – теперь уже бывшей – тещей и со своей матерью, квартиру-«трешку» и переселилась в другой дом, ну и т.д. и т.п. Я же, всего лишь навсего, «по работе» переместился в другой город, где попутно претерпел аналогичные с ними семейные пертурбации, а когда вернулся обратно в родную обитель, изрядно поседевший, но душой все такой же юный, то как бы даже и не узнал свой такой до слез знакомый двор. Бабушки, прежде сидевшие на лавочках у подъезда и добросовестно перемывавшие мне и моим сверстникам косточки, по мере нашего взросления и вхождения в стадию совершеннолетия, куда-то исчезли – видимо, поумирали, из прежних жильцов почти никого не осталось, так единицы, с которыми мало что сближало – единственно, что мы помнили друг друга в лицо.
Поднимешься в квартиру, войдешь в свою комнату, выглянишь наружу, через стеклопакет, а там все, вроде бы, тоже самое: детская площадка, парковка для машин, крыши и окна соседних домов.., то же, да не то!
Какое-то неуловимое изменение, но произошло.
А про «новогоднюю елку», эту притчу во языцех, я до поры до времени, собственно, и не вспоминал, не представляя даже, цела и невредима ли она? А то, глядишь, кому-нибудь помешала и ее спилили уже давно?
Из окна деревце не было видно, оно, на моей памяти, всегда росло где-то много ниже, а потому, с данной позиции, и не фиксировало внимание на себе, попросту говоря, не попадаясь на глаза.
Задержись я, допустим, не надолго у подъезда, тогда бы, вероятно, да…
Только вот повода, для этого, как-то не было пока.
Впрочем, дело не в этом и рассказываю я как бы не о том.
Так вот, однажды, немного обжившись и воспользовавшись тем, что моя престарелая мать, как некогда в достопамятные времена, задерживаясь допоздна на работе, отлучилась (с ночевкой) на дачу, я, по старой привычке и будучи, что и раньше, холостяком, привожу в гости, одну замечательную красотку, подцепленную мною в каком-то ближайшем баре.
Естественно, мы с ней занимаемся сексом.
А теперь вопрос на засыпку: куда я выкидываю, отслужившие свое, контрацептивы?
Сразу скажу, ответ не правильный – в мусорное ведро!
Ибо не зря же заключают мудрые люди, что два раза в одну и ту же реку не войдешь, и ох, как сильно порою меняется, с течением жизни, человек. Кто-то распоясывается, а кто-то – о, хвалебная ода мне! – напротив, дисциплинируется.
Казалось, вот бы основание порадоваться за себя, да только фиг! ничего подобного, и, вместо этого, становится до слез жалко безвозвратно ушедшей и «отвязной» молодости – ну где она, где? Ощущения те же, а осадок, как перед казнью, на душе. Хоть иди и выбрасывайся, вместо использованного презерватива, в окно и, пока суровая неизбежность, сама еще не определила тебя, в так называемое «мусорное ведро».
Вот такой я однажды случайно подслушал в маршрутке толи полупьяный, толи полусумасшедший монолог, подсевшего рядом типа, с кудрявой седой шевелюрой и бородой – а то еще подумаете, что я вам рассказал о себе. Чуть остановку, на которой запланировал выйти, увлекшись, не прозевал… Надо же, а?!

Июнь 2010 г. Тольятти