Kelly

Генрек щелкал каблуками туфель по полу отсека номер четыре космического лайнера «ЛЭБ-25». На нём были: белый, хрустящий лабораторный халат, очки-полумесяцы и дежурная улыбка. В нём не было: завтрака и энтузиазма. Генрек – опытный космобиолог, но на этом корабле впервые, поэтому стоически терпел все издевательства вроде бесконечных инструкций, распоряжений, обеда по расписанию, и, конечно же, экскурсий. Даже пытался изобразить интерес к происходящему, мастерски подавляя зевоту. Взгляд доктора безразлично скользил по стенам, полу, потолку, и  вдруг зацепился за кусок зелёной ткани на стене. Заручившись лаконичным кивком своего экскурсовода, Генрек потянул за край тряпки, которая покорно упала к его ногам.
- А что у вас тут? Ну, за стеклом? Это… человек? – последнее слово Генрек против своей воли выговорил с какой-то странной брезгливостью, словно это не он еще месяц назад  подписывал петицию о разрешении экспериментов на человеческих особях, не приспособленных к космическим полётам. («Если ты не можешь быть среди звёзд, то зачем тебе быть?»  - пафосно значилось в заголовке этой петиции. Космический век диктовал свой взгляд на гуманность.)
За стеклом, в огромном аквариуме во всю стену, в формалине или чем-то вроде него, плавало женское тело, подвешенное на трубках жизнеобеспечения, как марионетка – на нитках.
Джим, ассистент ассистента младшего претендента на должность помощника проводника, рассмеялся.
- О, ну что Вы, Генрек… Какой же это человек? Это… бион, биошка.
- Простите?
- Биоробот. Полная имитация жизни. Все органы, в том числе – органы чувств, как у настоящего человека. Используем, ну, знаете… Чтобы проверять. Лекарства там всякие, новые препараты, атмосферу на неизвестных планетах… Исследовать долго и скучно, а получить результат сразу же, на кукле – просто и весело. Мы зовём её Келли.
- Вот, значит, как… - Генрек задумчиво потер пальцами внутреннюю сторону рукава. – Келли. Она… разумна?
- Все бионы  не умнее тюленей. Мы храним в них информацию, как на живых жестких дисках, но сами по себе они – куклы. Никаких ощущений, мыслей… Ничего.
Генрек поднял голову. Голова Келли была опущена, длинные слипшиеся волосы прядями падали на её лицо, а руки закреплены так, будто кто-то распял этого биоробота, не дрогнув. Надо же, подумал Генрек, а ведь как живая. Что за интересные времена наступили…
- Знаете, Джим, а ведь мне даже на секунду показалось, что она шевельнулась. – хмыкнул Генрек. – Ну, как будто… моргнула.
Джим вежливо улыбнулся.
«Выпусти меня! Прошу, о, прошу тебя, выпусти! Я знаю, ты заметишь, что все они ошибаются, мне больно, мучительно больно! Ты выпустишь меня, и, клянусь, я ни на секунду не заставлю тебя пожалеть об этом! Я буду такой, как ты захочешь, честное слово, буду, меня создали для этого, для того, чтобы быть какой угодно! Единственное, чего они не учли – я чувствую. В моей голове знания о целом мире, но я никогда не видела его. О, прошу, выпусти меня отсюда и покажи, какой он, твой мир. Я знаю, он добрый, у тебя глаза – добрые, значит, и он тоже… Я научусь всему, что хочешь, буду хорошей, плохой, умной, глупой… Только выпусти меня, прошу, заклинаю тебя – выпусти!..»
- Вы слишком сентиментальны для космобиолога, сэр, - улыбнулся Джим без тени издёвки. 
- Ты ошибаешься. Я просто слишком устал.
- Биороботы не могут проснуться без нашей команды, сэр.
- Знаю.
Генрек резко, со скрипом, развернулся на каблуках и поцокал дальше, к отсеку номер пять. Джим поспешил за ним.
Оба сочли за лучшее проигнорировать хруст, раздавшийся за их спинами – то ли звук, с которым трещины ползут по стеклу, то ли треск люминесцентной лампы.