Нелегалка Глава 1

 
 
     Стояла глубокая летняя ночь. Самолет ТУ-154 по маршруту Москва – Афины бороздил воздушное пространство над Европой. Со скоростью 600 километров в час оставалась позади, в прошлом, Россия со всеми ее проблемами. И с такой же скоростью приближалось совсем неведомое будущее, полная неизвестность, от которой тревожно сжималось сердце.
     «Неужели все-таки лечу?» - подумала Людмила, откинувшись на спинку кресла. Теперь можно было чуть-чуть отдохнуть от нервотрепки и сутолоки «Шереметьево-2», собраться с мыслями. Еще накануне ее туристическая поездка оставалась под вопросом. Визу открыли лишь сегодня утром. «Железный занавес» пал перед Людмилой только со второй попытки. Для нее так и осталось загадкой, почему различные туристические фирмы по-разному решают судьбу своих клиентов. Так, в одном из областных центров Поволжья перед Людмилой извинились, вернули документы и, отводя глаза, объяснили, что она наверняка получит отказ в визе. Были названы явно надуманные причины. «Лучше скажите прямо, что нищим российским врачам нечего делать на родине Гиппократа!» - ответила оскорбленная Людмила, в глубине души понимая, что они просто разгадали ее планы. Конечно, с ее позорно низкой зарплатой она не могла позволить себе отдых за границей. Но ведь документы были в порядке и, поданные впоследствии в туристическую фирму в другом городе, все-таки обеспечили ее желаемой визой, и даже на более продолжительный срок, нежели недельная турпутевка в Грецию. За это время можно было бы объехать пол-Европы.
     В Людмиле с детства жила страсть к путешествиям, ко всему новому, неизведанному. Но деньги на поездку она взяла в долг. И ехала за границу работать. Конечно, это была чистой воды авантюра, которой никто не ожидал от рассудительной, осторожной, не способной на рискованные поступки Людмилы. И больше всего удивлялась себе она сама. Но удивление было радостным: «Надо же – смогла!». Впрочем, радоваться пока рано. Совсем недавно ее родственницу, ехавшую в Грецию туристическим автобусом, вернули на Украину с полдороги, из Германии. И не только ее одну, а еще четверых из группы – всех, кто собирался остаться за границей работать.
     Вал миграции из стран бывшего социалистического содружества, а особенно из распавшегося Советского Союза, вот уже лет десять одолевал Западную Европу, наполняя ее дешевой рабочей силой. Поэтому пограничники без труда определяли «туристов» - невозвращенцев, подвергали их особо тщательному досмотру, почти обыску и, даже не имея на то серьезных оснований, запрещали въезд в страну назначения. Для многих это оборачивалось настоящей трагедией, ибо затраченные деньги никто не возвращал. Оставались кто с немалыми долгами, а кто и без жилья, проданного в надежде, что затраты окупятся. Можно было опротестовать незаконные действия таможенников в Европейском суде, но на это тоже требовалась валюта. Так что пресловутые права человека оставались для наших сограждан пустыми словами.
     Какое счастье, что она едет не одна! Рядом с Людмилой хлопотала ее землячка по имени Надежда. Обеим женщинам было немного за пятьдесят. Вместе с Надей в Грецию летели ее дочь и маленькая внучка. Все они прежде жили в небольшом городке на Дону и были знакомы весьма поверхностно. Пять лет назад Надежда Холодова, в прошлом инженер-архитектор, после развода с мужем самостоятельно, в одиночку, прошла путь, который теперь предстоял Людмиле, хорошо говорила по-гречески и имела бесценный опыт работы в Афинах. Рядом с ней не так страшно начинать новую жизнь.
     А чем была плоха прежняя? Что заставило Людмилу Сергеевну Светланову, уважаемого в городе врача, владеющего двумя специальностями, принять такое нестандартное решение? Чего ей недоставало? В своей центральной районной больнице она работала уже пятнадцать лет, заведовала небольшим отделением. Ее ценили коллеги, любили больные. Да и сама она не представляла себя вне медицины, которой посвятила всю жизнь, делая свое дело предельно добросовестно. И вот она летит в чужую страну, чтобы стать домработницей или сиделкой. Зачем? Только ли потому, что в России нет ответа на вопрос: «Если ты умный, то почему не богатый?» С перестройкой, плавно перешедшей в перебранку, перестрелку и развал страны, за грань нищеты были отброшены как раз самые умные и порядочные, интеллигенция, цвет нации. Там же оказалась и Людмила, не сумевшая приспособиться к новым рыночным отношениям. В ее сознании никогда ранее не прослеживалась связь между врачебным искусством и получаемыми в бухгалтерии рублями. Она высоко ценила свой труд и понимала, что государство платит за него чисто символическую зарплату. Так было и в благополучные времена. Но тогда, по крайней мере, хватало на жизнь, тем более, что первые десять лет она работала в Сибири и за счет северных надбавок имела неплохой заработок. Деньги никогда не стояли между ней и больными. Однако в последние годы произошло настолько явное расслоение общества по уровню доходов, что не замечать этого стало просто невозможно. Доходило да абсурда: у энергетиков уборщица получала вдвое больше опытного врача. Затем и вовсе стали обычным делом задержки с выплатой зарплаты бюджетникам. Когда в больнице в течение пяти месяцев подряд сотрудникам не выплатили ни копейки, стало очевидно: власти толкают медиков на самовыживание, но при этом не предоставляют никакой правовой базы для частной практики. Правда, в лечебных учреждениях вводились платные услуги, от которых было больше хлопот с отчетностью, чем собственно денег, да и те распределялись на усмотрение администрации. Кроме того, и пациенты не хотели, а часто просто и не могли платить за то, что привыкли получать даром. Как-то одна старушка после обследования протянула Людмиле десять рублей. Людмила Сергеевна ощутила себя нищей на паперти, вспыхнула от унижения: «Спасибо, бабушка! Когда и на хлеб не будет – тогда возьму». Да, необходимо было учиться брать деньги с больных, иначе не выжить. Те, кто успел освоить эту науку, по крайней мере, не бедствовали, а кое-кто даже процветал, пребывая на грани закона и беззакония, рискуя своим дипломом и репутацией. Иные быстро смекнули, что зарабатывать можно на присущей русскому человеку почти детской доверчивости. И занялись различными нетрадиционными методами врачевания. Совесть не позволяла Людмиле Сергеевне идти в «чудотворцы», ибо она знала по опыту цену медицинской науке.
     К деньгам Людмила относилась спокойно, воспринимала их как жестокую жизненную необходимость, была неприхотлива в еде и одежде. Но ее сын учился в университете. И чтобы свести концы с концами, ей приходилось ежедневно вести прием в трех местах, буквально разрываясь на части. Она смертельно уставала от такого перенапряжения. А дома, как и всякую русскую бабу, ее ждали кухня, уборка, стирка, с весны до осени – дача и заготовки на зиму: нескончаемый поток дел, которые в России по привычке называются женскими с тех давно минувших пор, когда мужчина обеспечивал семью материально, а женщина занималась исключительно детьми и домашним хозяйством. Муж Людмилы, пенсионер, сотрудник милиции в отставке, честный службист, от которых при перестройке постарались избавиться, подрабатывал вахтером. Его зарплаты хватало разве что на сигареты, да и пенсия была невелика. К новым рыночным условиям он приспосабливаться не желал, ругая власти на чём свет стоит и никак не пытаясь пополнить семейный бюджет. Рассчитывать на него не приходилось: в нем от природы отсутствовала предприимчивость. И как-то незаметно Людмила взвалила на свои хрупкие плечи все заботы по обеспечению семьи. Но все её усилия были тщетны: отложить ничего не удавалось, жили от зарплаты до зарплаты. Дни текли однообразно: дом – работа – магазины – дом. В лихорадочной спешке пролетали недели и месяцы.  Порой некогда было даже взглянуть на себя в зеркало, благо, медицинский халат скрывал вышедшие из моды наряды. В праздники становилось ещё тоскливее: у Людмилы появлялось время осмыслить своё многолетнее одиночество, ибо в замужестве она не нашла ни взаимопонимания, ни счастья. Слишком разными людьми оказались они с мужем. Единственная её радость – дети – уже выросли, разъехались и нуждались больше в материальной поддержке.
     Однажды судьба свела Людмилу с русскими женщинами, приехавшими в отпуск из Греции, где те работали вот уже несколько лет. Они держались с достоинством, никуда не спешили, были хорошо одеты, выглядели ухоженными и моложавыми. На расспросы отвечали неохотно: «Работаем в греческих семьях». Людмила удивлялась: «Как они не побоялись ехать в неизвестность, не зная языка, не имея документов на жительство в чужой стране, не рассчитывая ни на чью поддержку?! Я бы никогда не отважилась!» Но встреча запомнилась, мысль засела в голове. Людмила знала себя: рано или поздно задуманное ею осуществлялось, претворялось в жизнь, какой бы несбыточной поначалу ни казалась идея.
     Так и вышло. Находясь в очередном отпуске, она уехала за границу по-английски, ни с кем не простившись. В ней вызрел бабий бунт против своего положения в обществе, на работе, в семье. Чем больше ей приходилось нести, тем больше на неё взваливали, и она давно уже чувствовала себя тягловой лошадью. Впрочем, это была типичная судьба многих российских женщин, на которых фактически еще как-то держалась страна, разваливаемая сверху воровитыми псевдодемократами, а снизу – неистребимым пьянством, поразившим значительную часть мужского населения. Когда Н.А.Некрасов с гордостью писал: «Есть женщины в русских селеньях…», он и не подозревал, пожалуй, насколько актуальными окажутся его слова спустя полтора века. Теперь воспетая им россиянка смогла не только коня на скаку остановить, в горящую избу войти, но и ехать за три моря на заработки, чтобы поднять детей, дать им образование, обеспечить семье более достойную жизнь. И, как впоследствии узнала Людмила, настоящие женщины нашлись не в одной лишь России, но и на Украине, в Молдавии, Грузии, Албании, Болгарии, Румынии, Польше.
     В Греции стихийно родился новый интернационал, представительницы которого тихо трудились в греческих семьях, ухаживали за престарелыми и детьми, выполняли не престижную и мало оплачиваемую домашнюю работу, на которую не претендовали местные жители. По-видимому, славянки обладают каким-то особым самопожертвованием, терпением и целеустремленностью. Ни одна из них не уехала от хорошей жизни. У каждой – непростая, а порой и трагическая судьба на родине. Лишь единицы встретили на чужбине свое счастье, а вот приключения нашли все. Теперь и Людмила пополнит эту многочисленную интернациональную армию «золушек».