Глава 16 На берегу

Мария чуть только подушки головой коснулась так сразу и засопела. Шипиц же заснуть не мог долго. В палатке было душно, да и женщина, прижимаясь к нему во сне жарким боком, не способствовала умиротворяющему настрою. К тому же, нестерпимо хотелось пить. Напрасно он соблазнился сгущёнкой. Всё-таки, земная пища не вполне подходит для алак-аурдов. Это земляне всеядны. А коренному жителю Алака клауретты ничто не заменит. Конечно, на худой конец, жажду можно утолить и глотком простой воды - фляга  вместе с остатками провизии  лежала в мешке у входа в палатку но, за ней нужно тянуться, а Шипицу не хотелось  тревожить сон женщины. Всё же, ему следовало бы признаться, хотя бы самому себе, что нечаянные прикосновения жаркого тела землянинки были ему приятны.
Сон сморил его уже ближе к рассвету. Он не слышал как женщина выходила утром, а проснулся только когда она кулем ввалилась обратно едва не отдавив ему ноги:
— Ужас... Ужас..., — лепетала Мария забиваясь в угол палатки. — Жуть... Чудища какие-то... Я не знаю... Уроды. Зелёные. Гадкие!
Шипиц вскочил как ошпаренный. Сквозь крошечное оконце пробивался яркий луч света. Сердце бешено заколотилось. Проспал! Всё на свете проспал! 
Но, вместо того, чтобы выглянуть наружу и посмотреть, что же такое там происходит, он неспешно оправил сбившийся ворот рубахи, расстегнул и закатал рукава, туже затянул поясной ремень.
—О-ёй! О-ё-ёй! — причитала Мария   боязливо косясь на оконце. — Они уже здесь!
Шипиц отставил козаки в сторону и резко откинул полог.
Омерзительная, вся в роговых наростах, осклизлая и зловонная морда уставилась на него крошечными, ничего не выражающими огненно-красными глазками. Гулл! Самый что ни на есть Гулл!
Шипиц наотмашь хлестнул по мерзкой роже мгновенно оголившимися когтями. Ненависть к заклятому врагу алак-вурды впитывали с первым глотком молодой клауретты.
Гулл, визжа как недорезанный поросёнок кубарем откатился в сторону, а Шипиц выскочил из палатки и бросился добивать врага.
Гулл, зажимая израненную морду лапами с когтями длиной и устрашающим видом ничуть не уступавшими когтям алак-вурда,  непрестанно и противно вереща уползал прочь оставляя на песке дорожку пузырящейся слизи. Шипиц придавил его к земле коленом и, схватив одной рукой за челюсть а другой за костяной гребень на затылке, резко дёрнул. Раздался треск ломающихся позвонков и визг прекратился. Шипиц выпрямился и огляделся. Гуллы по одиночке не охотятся.
Второй гулл копавшийся в объедках ужина и вылизывавший пустые банки длинным и тонким,  раздваивающимся как у змеи языком, казался крупнее и матёрей первого. Он поднялся во весь свой исполинский рост и оскалив зубастую пасть двинулся на алак-вурда.
Шипиц принял боевую стойку. Первое волнение прошло, сердце неся к мышцам кровь насыщенную кислородом билось часто и ровно. Всякие ощущения улетучились.  Осталось лишь чувство собственного тела, каждого мускула, каждой, самой маленькой жилки. Окружающий мир сузился до размеров пятачка прибрежного песка отделявшего его от смертельного врага. В голове сделалось легко и ясно.
 Это хорошо, если  гулл не передумает  атаковать первым. Тогда он непременно раскроет свои уязвимые места. Их не так много, но настоящий алак-вурд не упустит  и единственного шанса.
Гулл надвигался. Запрокидывая морду и грозно рыча он вытянул вперёд руки-лапы с огромными изогнутыми как сабли когтями. Шипиц зло и радостно оскалился. Он понял - перед ним не боевой гулл. Да, огромный, да, могучий, но - не боец. Иначе, не затеял бы этот нелепый ритуал, призывая к схватке по гуллским правилам, когда соперники, сцепившись когтями, на силу ломают друг-друга принуждая опуститься на колени. Нет, в боевых стычках этот гулл, определённо, не участвовал. Но, это сути дела не меняет. Гулл, он всегда гулл. И Шипиц без зазрения совести прикончит его. Усыпляя бдительность врага он простёр руки в ответном жесте показывая, что принимает вызов. Гулл надвигался. Ещё немного и их когти сплетутся.... И в этот момент, Шипиц молниеносным движением  распорол гуллу запястье когтями. Гулл взыл от боли, а Шипиц повиснув на другой его конечности, лягнул ногами в живот и тут же отскочил в сторону. Гулл умолк тупо взирая на то, как из распоротого брюха вываливаются на песок его собственные внутренности. Он попытался зажать рану здоровой лапой...
А Шипиц времени не терял. Он зашёл сзади и прыгнул противнику на спину намереваясь  свернуть  ему шею. Но гулл, даже смертельно раненый оставался ещё слишком силён. Шипиц смог лишь задрать ему голову. Тогда он одним движением  вскрыл гуллу горло. От уха до уха. Кислотно-зелёная кровь брызнула во все стороны и гулл рухнул замертво.
Даже не взглянув на поверженного врага Шипиц вернулся к палатке. Откинув полог он заглянул внутрь и встретился взглядом с глазами женщины до краёв наполненными слезами и ужасом.
— Собирайся, — почти ласково сказал он. И даже улыбнулся. — Уходим.
Он подцепил козаки ещё не успевшими убраться когтями:
— Нужно спешить. Скоро здесь будет полно гуллов. Вся стая, а, возможно, и не одна.
Мария не шелохнулась. Она в оцепенении уставилась на руки алак-вурда перепачканные песком и чем-то зелёным, на торчащие из-под ногтей когти. Шипиц проследил за её взглядом и недовольно поморщился. Излишняя чувствительность выглядела сейчас совершенно неуместной, но женщина, явно, пребывала в ступоре. Шипиц на минуту задумался. Умеренный ор или лёгкая оплеуха быстро привели бы землянинку в чувства, но он ощущал себя героем, по крайней мере, в собственных глазах видел себя таким, а значит, ему cледовало проявить великодушие.
Он коснулся плеча женщины:
— У нас мало времени.
И выбрался наружу. И тут же пожалел о своей снисходительности.
Сразу с десяток гуллов на рысях приближались к лагерю.
Шипиц рванул полог палатки так что прочная ткань затрещала по швам и, бесцеремонно выдернув несчастную женщину за шиворот, рявкнул:
— В лодку! Быстро!
А сам бросился отвязывать чальный конец. Он следил за быстро приближающимися гуллами не выпуская из поля зрения женщину.
— Что ты мечешься! Бросай всё и беги!
Наконец-таки, он отвязал верёвку и выдернул из песка металлический стержень. И, вовремя. Самый ретивый из гуллов оказался  совсем близко. Шипиц от души приложился стержнем ему по голове. Гулл рухнул как подкошенный. Шипиц осмотрел стержень. Железяка удар выдержала, не сломалась и, даже, не погнулась. Это радовало. Значит, у него есть вполне надёжное оружие. Не палаш, конечно, но всё же. Второго гулла он насадил на стержень как на вертел. Гулл скорчился и Шипиц нанёс ему удар по шее.  Гулл распластался возле его ног. Но, Шипиц потерял время добивая раненого врага. Только чудом увернулся он от смертоносного удара когтистой лапы ещё одного гулла. И тут же нанёс ответный рубящий удар стержнем. Гулл с визгом отскочил в сторону припадая на перебитую конечность. Добивать его Шипиц не стал. Он не из тех кто дважды спотыкается об один и тот же камень. Здесь полно гуллов жаждущих померяться с ним силой. Один из них бросился на алак-вурда в затяжном прыжке намереваясь раздавить его своим весом. Шипиц кувырнулся вперёд  выставив вверх руку с обнажёнными когтями. Приземлялся гулл уже с распоротым брюхом.  Шипиц вскочил и огляделся. Гуллы, получив решительный отпор, нападать по одиночке больше не решались. Они плотной стеной обступали алак-вурда намереваяь взять его в кольцо. Это была их излюбленная тактика - окружить и навалиться скопом. Шипиц меденно отступал к реке. На берегу собралась уже вся стая и в одиночку  с ними ему не справиться. Он оглянулся. Землянинка уже забралась в лодку и Шипиц облегчённо перевёл дух. Самое время делать "сэйбл", или, уносить ноги, как говорят земляне.  Происходи всё это на Алаке ни о каком отступлении он даже не помяшлял бы. Там, на Родине, он бился бы по последнего вздоха, заботясь лишь о том, чтобы перебить как можно больше гуллов. Но здесь, на Абергоне у него другие задачи...
Шипиц метнулся к "тазику" и с криком "держись крепче" что есть силы оттолкнул его от берега. Землянинка, коротко взвизгнув, повалилась на дно лодки, а Шипиц бросился вплавь очень надеясь, что местные гуллы, так же как и алакские, воды боятся.