Сектанты

 
Отрывок из романа.

Герман не только снимал на плёнку северные сияния, но и старался побольше узнать об этом любопытном явлении.
Борис Гаревский, с которым они замечательно сдружились, объяснил, что полярные сияния – это люминесценция верхних слоёв атмосферы и, устав от «приставаний» новичка, отослал его к специалистам-ионосферщикам, основной задачей которых было изучение распространения радиоволн в ионосфере Земли.

Было их двое: доктор каких-то там физических наук из Института физики Земли имени О. Ю. Шмидта РАН Борис Алексеевич Алексеев, совершенно седой мужчина лет сорока пяти с низким рокочущим голосом, и аспирант Саша Коробейников, рыжий, конопатый парень чуть старше Германа. Ионосферщики были временно прикомандированными и ютились в старом забитом спецаппаратурой складе, сквозь щели которого свистел ветер. «Героические учёные» вечно сидели одетыми в толстые свитера и потягивали горячий чай.

РМЦ «Мыс Лаптева» находится на 78 параллели. И сияет тут вовсю. Но если верить «сиятельной»брошюрке, сияний на широте выше 74-ой  параллели, как и на точке Полюса, не наблюдаются.

- Вот, написано не может быть, а на самом деле сияет, - обратился Герман к Борису Алексееву, - что за нестыковка такая?

- На заборе написано «хрен», а бабка говорит – дрова! - ответил Санька Коробейников.
Алексеев недовольно зыркнул на него, и бегло перелистал брошюрку:
- Зайди после ужина, потолкуем.

Много нового узнал Герман от Бориса Алексеева.

Наше светило постоянно излучает заряженные частицы. В околоземном космическом пространстве под воздействием магнитного поля Земли они образуют так называемый «плазменный слой». Частицы этого слоя сталкиваются с атомами газов верхней атмосферы Земли, ионизируют и возбуждают их. Излучение возбуждённых атомов воспринимается нашим глазом как полярное сияние.

- Почему сияния разноцветные?

- Атомы возбуждённого кислорода светятся красным цветом, водорода – фиолетовым, азота – зелёным, все вместе дают белое пламя, а накладываясь друг на друга – различные оттенки. Какого газа в атмосфере больше всего?

- Азота. Его 78 процентов. Кислорода - 21, прочих газов - 1 процент.
- А спектральную линию азота помнишь?
- Помню. Зелёная.

- Вот ты сам и ответил. Какого газа больше – того и «горка». Кислород светится красным на высотах от 200 до 400 км, азот – чуть ниже, а совместное свечение ионов этих двух газов наблюдается на высоте около ста километров. Но иногда, во время «активного Солнца», оно выстреливает частицами чрезвычайно высоких энергий. Тогда сияния видны на высоте около 60 км и иногда даже слышен их электрический разряд – как материю рвут. Замечал, небось?

- Нет.
- У тебя всё впереди.
- Если это электрический разряд, то его ведь можно измерить!

- Можно. При сильных сияниях в ионосфере протекают токи в сотни тысяч ампер и выделяется энергия землетрясения – до 6 Х 10 в четырнадцатой степени джоулей – не баран чихнул!

Герман рассмеялся. Этот мужчина был бы классным преподавателем физики в школе!

- Частицы эти как от атомного взрыва. Вредные, небось?

- Конечно. Но они замыкаются на самих себя через магнитные полюса и вреда жизни не наносят. От ультрафиолета есть защита – озоновый слой. А тебя не удивляет количественное соотношение азота и кислорода в атмосфере?

- Да как-то не задумывался.

- А подумай. Вот азота 78 процентов. «Зоя» - по-гречески жизнь». «Азотос» – безжизненный. А кислород – газ жизни, газ горения и химических реакций в органике и неорганике. Теперь добавь мысленно чуть больше кислорода в атмосферу. Что будет?

- Н-ну, быстрее реакции пойдут, дышать станет легче...

- Так-то оно так-то, ежели потому что, а случись что-нибудь – вот тебе и пожалуйста! – опять встрял в разговор Коробейников.

- Вот именно! – улыбнулся Борис Алексеевич, – а случится великий неугасимый пожар на Земле, если хотя бы на 5-6 процентов увеличить содержание кислорода в атмосфере. И так ведь каждый год леса горят на колоссальных площадях, а тут от первой же молнии или рыбацкого костра весь «шарик» полыхнёт.

- Мда-а... - Герман представил картину вселенского пожара и мысленно содрогнулся.

- А теперь давай наоборот: азота добавим процентов пять-шесть.
- Горение затруднится.
- Не то слово. Проверяли: вообще не удаётся костёр разжечь. Дышать человек, наверное, ещё смог бы. Но уже, как говорится, на ладан. К тому же возникновение даже простейшей цивилизации без огня невозможно.

- Мда-а...
- А тебя не удивляет место Земли в Солнечной системе?

Этот вопрос задал Коробейников. В интонации его слышалось неприкрытое издевательство, будто с дурачком разговаривает. Герману, парню вспыльчивому, это «не порррнавилось». Но промолчал, внутренне закипая.

Алексеев перевёл взгляд с аспиранта, на метеоролога и улыбнулся.

- Если изменить орбиту Земли на те же 5-6 процентов дальше или ближе к Солнцу, то жизнь в привычных нам формах крайне затруднится: будет или слишком холодно или слишком жарко. Если замёрзнет или закипит океан, это будет катастрофа похуже, чем падение на Землю астероида.

- Не пойму, к чему Вы клоните, – Герман был занят обдумыванием достойного ответа конопатому аспиранту и слушал Алексеева в пол-уха.

- А ты подумай и поймёшь. Уж очень интересно Земля размещена, а жизнь на ней чрезвычайно сильно защищена, чтобы это могло быть случайностью.
Никогда Герман не слышал ничего подобного и тут же возразил:

- Магнитосфера, озоновый слой, якобы «непонарошные» пропорции газов, - случайность и есть. И у других планет есть магнитное поле, атмосфера и всякие там слои! И на Юпитере астрономы в ба-а-альшущие телескопы сияния разглядели!

- Мы ещё не все пальцы загнули! Воду не вспомнили, про лёд забыли, атмосферу Земли и Юпитер с Сатурном не помянули.

- Поясните!
- Про воду не буду – ты и сам знаешь, что вода – основа жизни, и тела живых существ на планете нашей состоят в основном из воды.

- В школе проходили.

- Не всё проходили. Лёд, твёрдая вода, легче жидкой её формы, при замерзании расширяется, покрывает-укутывает колоссальные площади, а подо льдом дожидается весны жизнь. От амёб и бактерий до рыб и тюленей. Ноль градусов – это всё же полегче, чем минус шестьдесят! Вода — почти единственное вещество, которое при охлаждении увеличивается в объёме. Будь она «правильной», давно вымерзли бы все океаны и не было бы водяных форм жизни на Земле. Ни людей, ни растений, ни животных, - никого! Может, были бы другие, виды жизни, но нас бы не было!

Борис Алексеевич увлёкся. Румянец проступил на лице и глаза заблестели.

- Вот мы весну вспомнили. А почему весна бывает?

- Времена года – от наклона земной оси, - вспомнил Герман шестой класс.
- А представь, что не было бы наклона и Земля совершала бы свой путь вокруг светила под прямым углом к плоскости своей орбиты?

- Н-ну, везде была бы одинаковая погода и температура.
- Вот! А так мы имеем замечательную картину – смену времён года, и чудо-расчудесное – весну! Тоже скажешь случайность? Чаю хочешь?

Герман кивнул и придвинулся к заваленному графиками столу. Разговор его очень заинтересовал и он сожалел о том, что за три месяца своей жизни на станции не поговорил с Алексеевым раньше. А ведь в «каюте» за столом  каждый день встречались!

За чаем они продолжили тему: «Чудо жизни на Земле» и стали «загибать пальцы»:
1.«Тёплое местечко» под солнцем — раз!
2. Магнитное поле с ионосферой – два!
3. Озоновый слой – три!
4. Чудесная смесь атмосферы – четыре!
5. Наклон земной оси – пять!

6. Солнце, Юпитер и Сатурн, перехватывающие астероиды, кометы и метеориты ещё на дальних подступах к Земле, иначе нашей планете давно бы «кирдык» пришёл. Да и сама матушка-Земля защищается, сжигая мелкие метеориты, «отсвоячивая» те, что прилетают по касательной, и относительно быстро залечивая раны от всё же прорвавшихся сквозь все преграды.

7. Вода. И всё что с водой связано.

Стали подсчитывать обычные и необычные свойства воды, а это: дейтерий, тритий, лёд и свойство льда течь под собственным весом.
Это вода верхней мантии Земли, горячая, содержащая кислоты и щёлочи, образующая руды и рудные скопления.
Это вода океанов, вода горячих и холодных источников, вода озёр, рек и водопадов.
Это вода талая, магнитная, целебная, лечебная и просто вкусная питьевая вода!

- Вот, вроде, всё и посчитали. Конечно, биологи, геологи и всякие прочие «ологи» ещё много бы чего подсказали, но и этих фактов уже достаточно, чтобы задуматься о том, случайно или неслучайно возникла наша планета и жизнь на ней.

- Берите выше, мужики! – вступил в разговор Коробейников, щёлкавший тумблерами в углу помещения. – А что Земля – дочка спокойного «жёлтого карлика», забыли? И что живёт себе этот карлуша на периферии, вдали от неспокойных и взрывоопасных соседей. А от центра Галактики, излучающего рентген и гамму, закрыт пылевым облаком!

- Стоп! Облако! Я ведь облака забыл! – хлопнул себя по лбу Алексеев, - Их, по идее, не должно быть. Вода в восемьсот раз тяжелее воздуха и не может «витать в облаках».

- Но ведь они же есть! И дождь травку поливает!
- Не только травку, но и картинка от него – радуга-дуга всем на радость! И всему этому мы обязаны конвекции, замечательному изобретению Всевышнего!

Услышав о Всевышнем, Герман прикусил язык. Настроение сразу испортилось. «Сектанты! Сейчас начнут агитпроп читать. Ишь, где окопались! Это ж надо! Учёные люди, а в Бога веруют!»

В школе он прочно усвоил основы атеизма. Там объясняли, что никакого Бога нет, что старые люди веруют – и пусть! Вот когда они перемрут, тогда и кончится «опиум народа» в нашей счастливой и процветающей стране.

Даже глубоко верующая мама Германа не смогла убедить его в существовании Творца. А тут, в научной обсерватории, он столкнулся с двумя учёными людьми, серьёзно обсуждающими проблему неслучайности этого мира. И такое вот мракобесие в наше время, когда до коммунизма и всеобщего благоденствия – рукой подать!

Парень с такой поспешностью попрощался и ушёл, что забыл свою брошюрку на столе у ионосферщиков.

Борис Гаревский заметил его растерянный вид:
- Потолковал с Ионой? Зачерпнул знаний? (Кличку «Пророк Иона» дал Алексееву аэролог Николай Перебейнос).
- Ковшик забыл, – в тон Борису ответил Герман. – Иона - толковый мужик. Ему бы - в школе физику.
- А чё взъерошенный такой?
- Да Санька этот вечно в разговор встревает: в каждой бочке затычка!
- Так он сын ему. Разберутся.

Герман подумал, что ослышался. Что? Этот конопатый малорослый наглец с ушами как локаторы, писклявым голосом и другой фамилией - сын статного и симпатичного мужчины Бориса Алексеева?

- Не может быть! Не похож! Ну ничем, ни капельки!
- Похож, не похож, кому какое дело? Я, вон, тоже ни в мать, ни в отца...
- Да с чего Вы взяли, что сын?
- Селиванов сказал. Ему лучше знать.

Во время ужина Алексеев подошёл к Герману и положил на стол злополучную брошюрку.
- Забирай свой талмуд, - глаза его смеялись. – И заходи без боязни, никто тебя агитировать не будет.
Ну, прям ясновидящий этот «Пророк Иона!»

Картинка из Интернета.