Маята. Михаил Соболев

Жизнь обывателя в большом городе скучна. Это приезжий, вырвавшись из глубинки на неделю и заполучив в безраздельное пользование гостиничный номер, поспешит лицезреть воспетые поэтами красоты Северной Пальмиры. Или же, напротив, бросится во все тяжкие: ничего ярче кабацкого хрусталя и поддельной французской губной помады не заметит и возвратится домой с ощущением хорошо исполненного долга. И в том, и в другом случае нашему туристу, ценителю красоты, любителю поглядеть и почувствовать, будет, что рассказать о вояже в Санкт-Петербург.

 Питерский же абориген изо дня в день, из месяца в месяц, как заведённый механизм, тратит лучшие свои годы на продвижение по заданному самому себе раз и навсегда маршруту: дом - метро - работа - дом. Разве что книжку почитает на ночь; в редкий счастливый вечер вдруг вырвется с женой в театр или, махнув на всё рукой, «посидит» вечерок с друзьями; а летом пострадает пару недель на египетском или турецком пляже. И опять бесконечные: дом - метро...

 Я же человек на редкость удачливый. Мне с удивительным постоянством везёт на встречи с интересными людьми. И встречи эти происходят не в музеях и концертных залах, а именно в повседневности: по пути в булочную, на остановке троллейбуса, во дворе...

 Вот, например, сосед Володя. Он, как и я, - пташка ранняя. Мы то и дело встречаемся у подъезда в начале шестого. Он, запустив движок, любовно протирает запотевшие окна своего кроссовера и с наслаждением смолит сигарету; я в это время выгуливаю Найду.

 - Сегодня «бэху» должны подогнать - евросборка, шестьдесят тысяч... без пробега по «раше», считай, нулёвую, и недорого. Штук двести-двести пятьдесят деревянных наварю на продаже, как пить дать, - потирает руки сосед.

 Я щёлкаю языком: двести пятьдесят - моя годовая зарплата, без вычетов.

 Сорокадвухлетний архангелогородец Володя - высок, белокур, чист лицом и смотрит в завтрашний день глазами победителя. В Питере он не так чтобы давно - с армейской службы, но за жизнь зацепился и держится двумя руками: купил квартиру, «ниссан», работает менеджером в автосалоне. Жена Светлана руководит филиалом коммерческого банка. Сын Мишка, тот вообще где-то за границей: то ли в Швеции, то ли в Финляндии, и дома бывает наездами.

 - И охота тебе в такую рань подниматься? - допытывается Володя. - Вот объясни мне: зачем нужна в городе собака? Маята с ней, и только...

 Это давно забытое горожанами слово в его первородном звучании он произносит так вкусно, что хочется за ним повторить, покатать легонько, как леденец, во рту, послушать, будут ли звучать эти три чудных ноты в утренней прохладе, на фоне сонного тополиного шёпота.

 - Маята, - смеётся сосед. - Она, наверное, ведро зараз сжирает.- Он косится на мою рослую овчарку, но близко к ней не идёт: Найда не терпит панибратства и очень хорошо понимает, как к ней относятся.

 Я пожимаю плечами - стоит ли говорить о пустом?

 *

 Случилось так, что не видался я с соседом месяца три. То он в командировку отъезжал, то я болел, и собаку выгуливала жена.

 Встречаемся там же, на неохраняемой автостоянке у сквера.

 - Сыну щенка подарили финны на их Рождество. У них так принято: всем сотрудникам - подарки. Доберман-пинчер... - Володя держит паузу. - Родословная... всё по уму: родители - медалисты... - Ещё одна продолжительная пауза. - Ричардом зовут. Грызёт всё, что в рот попадёт, гадит, лает, сучонок, - ни дня, ни ночи покоя. Сумасшедший дом да и только! Велел, чтобы к тёще везли на Вологодчину. На фиг мне эта маята, - машет рукой сосед.

 Ма-я-та, я повторяю про себя чуть подкисшее за время нашей последней встречи слово и ловлю губами дождевые капли.

 Что может быть лучше ненастного питерского утра?

 Найда принюхивается к Володиным джинсам. Она ещё в подъезде почуяла незнакомый дух.

 *

 В середине января, сразу после новогодних каникул, сосед в спешном порядке сорвался с женой в Лодейное поле. Мать Светланы сразил инсульт. Света договорилась на службе, перенесла отпуск на зиму и осталась в отчем доме ухаживать за мамой. Володя вернулся в Питер с Ричардом.

 Тот за полгода вымахал чуть ли не с Найду, стал поднимать лапу, и теперь мы гуляем все вместе.

 Ричард забегает вперед: а вдруг повезёт и удастся загнать на клён гуляющего спозаранку кота, как было третьего дня?! Доберман нюхает снег, на всякий случай поднимает шерсть на спине и огрызок хвоста, внимательно осматривает заснеженные кусты и промороженные ветви деревьев: не сидит ли где «вражина»?..

 Найда опекает взрослого на вид, но пока ещё робкого пса, морщит нос и скалится при появлении «чужих» собак, неодобрительно косится на чересчур, по её мнению, тонкие лапы приятеля и уже более благосклонно присматривается к Володе. Плохой человек не заведёт себе собаку.

 Разлучённый с женой и сыном Володя всё более привязывается к питомцу. Шьёт ему на заказ комбинезон, покупает игрушки, кормит пса по науке.

 - Пакет сухого корма полторы тысячи стоит, - поднимает палец Володя и уверенно произносит название французской фирмы, производящей собачьи сухарики.

 Мы с Найдой переглядываемся. Моя собака - потеряшка, лопает всё подряд и не прочь, если я зазеваюсь, сгонять по-быстрому на помойку.

 Вечером после работы сосед, нарушая скоростной режим, мчится домой к своему «мальчику». О дополнительных заработках он и думать давно забыл.

 Во время наших воскресных прогулок Володя с умилением наблюдает за тем, как играют собаки, иногда, не выдержав, сам бросается за мячиком. Домой возвращается потный, грязный, в разорванной куртке и безмерно счастливый. Искусанные руки соседа покрывают пятна зелёнки.

 *

 Вскоре Володина теща пошла на поправку, и Светлана, оставив мать на племянницу, вернулась домой. Отвыкший от хозяйки Ричард её не признал.

 - Я - вожак, Рича - мой заместитель, а Светка - так, по хозяйству, - веселится сосед.

 *

 Промелькнула весна, а затем и лето уступило место осенней слякоти, подморозило.

 Ноябрьским вечером, когда дырявое питерское небо устало легло на плоские крыши, и пьяные от ветра фонари с трудом светили сквозь сыплющуюся сверху морось, - то ли дождь, то ли снег - доберман, завидев на противоположной стороне улицы незнакомую собаку, выскочил на дорогу...

 Володя с обвисшим на руках другом шёл напролом сквозь кусты, не замечая нас, и с безжизненно мотающихся собачьих лап падали на брюки соседа ошмётки круто посоленной дорожной жижи.

 *

 Дней через десять после несчастья мы встречаемся с Володей на обычном месте. Ярко освещённый изнутри «Кашкай» стоит необычно косо, правым передним колесом на поребрике, и сотрясается от басов включенного на полную громкость проигрывателя.

 «...И единственный твой друг,

 твой надёжный друг

 - это старый пёс.

 Рядом молча семенит,

 помнит запах рук

 и суёт в них нос...» *

 - несётся над притихшим двором.

 Володя лежит головой на рулевом колесе. Задуваемый в приоткрытое боковое стекло ветерок шевелит его русые пряди.

 Я рву дверцу и вытаскиваю тяжеленное тело соседа из салона, вырываю из замка ключ зажигания.


 - Вова, Вова... ты чего?

 Тот поднимает на меня пустые, растерянные глаза:

 - Не могу, стоит перед глазами Рича, жизнь ни в жизнь, - бормочет распьяно-пьяный в пять утра Володя. - Нельзя было его в квартире держать. Ему двигаться надо... - Сосед хрипло кашляет. - На даче живу, - Володя трясёт растрёпанной башкой, - приехал ночью, а подняться домой страшно. Кажется, Рича ждёт у дверей. Маята... Выпьешь? - Он дёргает дверцу, в руке тускло блестит желтым квадратная бутылка виски.

 Я держу изо всех сил зубами, боюсь уронить в стылую грязь ставшее родным слово. Ма-я-та. В этот раз оно горчит. От него отдаёт бензиновым выхлопом, американским самогоном и застарелой табачной вонью.

 Найда лижет руку соседа, чихает. Пьяный... а жалко!

 *

 Минуло два месяца, снег стаял, газон сменил серое прохудившееся зимнее одеяло на новоё, весеннее, ярко-жёлтое. Каждый одуванчик изо всех сил старался походить на крошечное солнышко. Тополиное озерцо сквера подёрнулось изумрудной рябью.

 Сосед живёт дома, много работает, купил новую машину. Каждое утро, как и прежде, мы приветствуем друг друга, иногда перебрасываемся парой ничего не значащих фраз.

 Однажды под вечер Володя заглянул ко мне по-соседски, в комнату не пошёл, от рюмки отказался. Долго сидел на кухне, молчал, курил.

 Прощаясь, он потрепал мою собаку по загривку, и я вдруг увидел, что лицо соседа так и не оттаяло с зимы.

 - Светка щенка присмотрела, - виновато посмотрел на меня Володя. - Хочу, говорит, маленького лабрадора - бежевого, плюшевого, с чёрным носом и висячими ушками. Ей бы игрушку...

 Найда боднула руку соседа.

 В дверях он обернулся:

 - Выйду на пенсию - возьму добермана.


 ...................................................

 * Фрагмент песни Д. Василевского «Одинокий мужичок за пятьдесят...»