Дворник Зеро

Что сейчас там, вдалеке? Белый, ко времени, снежок, студёный пронизывающий ветер, иссиня яркое небо! Что ещё, как?
Вот причесанная и чистая, ещё бодрая старушка в лилово-красном халате выглядывает от поблескивающего надраенным стеклом балкона, вот, сторожко ступая, движет её непрочная фигурка по гололёду – к магазину и от него домой; нет-нет да взглянет она вдаль на косогоры – какой-то мальчик пробежит и кого-то напомнит ей, а возле парадного вдруг остановится пред нею машина, и затрепещет в сердце надеждой, но кто-то другой поставит на снег дорожные чемоданы…
Её Жизнь – запечатанный в уютную комнатку мирок, друг-телевизор. На кухне пахнет травами, она колдует над ними и ими живёт; у подъезда не посидишь – нет там ни палисадника, ни скамейки, нет и посиделочных соседок, нет и желания наблюдать и осуждать происходящее, да и происходящего нет – округ пустынно и вне интереса.
Её жизнь (что жизнь – шуршание, а не жизнь!) колеблется то вверх, то вниз, и колебания эти тем сильнее, чем более мысль тревожная саднит в слабом сердце. Взрослый, жилой уже, но ребёнок, - не исполненный, недостаточный против человеческой обыденности, не даёт покоя – как ему, мол, без меня будет. И это «без меня» страшит всё более – ей, верно, кажется (ей верно кажется) что без неё не будет жизни и у него…
Этим она и живёт полной мерой – и начавшейся зимой, и другими многими сезонами жить будет, всегда будет жить; запечатанная обстоятельствами судьба, этим он похож на мать, как стремительно уносящиеся годы похожи один на другой, как листва дрожащая на ветрах перемен – своею общею судьбою.
И в краю неблизком, по прошествии уже десятков лет разлуки – тот же счёт.

Там, наверху, ноль градусов (никогда не любил эту цифру - ноль, если это цифра вообще, это какая-то межа категорическая, счёт от неё - вниз и вверх, а она как бы и не причём). Снега нет, и даже не мёрзло; листья облетели, сметены дворниками в кучи, вывезены, сожжены или закопаны; стволы черны и голы, и привычного мысленному взору ветерка в трепетании листвы не определить – сырая, спящая ветвь если и отзовётся, то на ветер сильный, порывом. Скрытый в другую – зелёную пору, бетонный забор погоста, плохо побеленный, облезший, надоест ещё за зиму, как надоест сама зима – ныне не настоящая, облезающая оттепелями. Лающий гомон сотен ворон пока не тревожит – они прибудут позже, черня и без того унылое небо хищным крылом….
Равнодушный дворник-Зеро машет корявою граблей по долам и весям Времени – вправо и влево, вниз и вверх; отвернувшись от его неумолимого счёта – заглянуть бы теперь за рамы пребывания своего: вдруг, там, наверху, выглянет солнце, запахнет весною…