Девы

Девы...

Люба с Верой, две старые девы, работали в бухгалтерии на одном и том же заводе. Им было уже под сорок, но с ка-валерами ни той, ни другой не везло. Никогда не приходилось им крутить романы с мужчинами, или хотя бы удостоиться хоть маломальских ухаживаний сильного пола.
Люба была невысокого роста, коренастая, с короткими, измученными артрозом ногами, и поэтому – с походкой Одетты. Любила экстравагантные наряды, различного вида шляпки, брошки, бантики, рюшечки. Она, к примеру, могла надеть широкую пушистую, в белоснежных перьях зимнюю шляпу в дополнение к старенькому, истертому пальто и стоптанным сапожкам. Когда она шла в этом причудливом наряде, выворачивая мыски, не повернуться вслед, было невозможно. Подпрыгивающая походка поднимала легкий пух на шляпе, и его колыхание было незабываемым, к тому же весь её вид напоминал тугой, налитой грибок. Любовь очень гордилась своей внешностью и считала, что женщина и должна быть такой – всегда нарядной и запоминающейся. Она не понимала, что её наряды нелепы, как экзотические попугаи на курином насесте.
Она часто во всеуслышание в своей бухгалтерии критиковала замужних женщин. Ходят они, видите ли, в чем попало, не следят за собой, да еще многие из них умудряются кроме мужа иметь любовников. Как будто им мало одного, мужчин и так не хватает, а они... Распаляла себя негодованием до истерики.
Вера в отличие от своей коллеги была высокой, долговязой, мрачной. Одну юбку, длинную до пят, называемой в старину «хранительницей добродетели», или платье она могла носить круглый год, дополняя зимой старенькой вязаной кофтой. Но при этом не вынимала из ушей крупные кольцеобразные серьги и любила менять яркие пластмассовые бусы – то красные, то жёлтые, – что делало её похожей на немолодого индейца. Весь наряд ещё дополняли ярко-красная помада и причёска, высоко взбитая, но почему-то всегда кудлатая. Она тоже мечтала о любви, но это выражалось в бесконечных жа-лобах на жизнь, на бедность, на болячки, которые её одолевают, в слезах. Но всё-таки, в отличие от своей подруги, Вера пыталась казаться не очень озабоченный беззамужеством, дескать я отношусь к тому типу женщин, для которых мужчина возможный, может быть, и желанный, но совершенно не обязательный компонент жизни.
Подруги по работе пытались помочь им. Но все попытки познакомить этих дам с мужчинами заканчивались неудачей.
Люба, правда, как-то чуть не завела шашни с одним парнем. Познакомила их сотрудница по работе – жених доводился той каким то дальним родственником, от которого родные судорожно пытались избавиться, так он надоел своим вечным попрошайничеством и неприкаянностью. Договорились встретиться с молодым человеком в Любиной квартире. Любовь накрыла стол, купила по совету подруги бутылку водки, нарядилась в свои рюшечки и с волнением ожидала. Порог переступил не очень опрятного вида мужичок, кудлатенький с пятидневной щетиной. Он деловито познакомился с невестой и сразу устремился к столу. Когда бутылка была пуста, кавалер намекнул, что для более близкого знакомства, надо бы еще добавить. У нее была заначка. Он выпил и это, с аппетитом причмокивая, съел почти все яства, заботливо приготовленные хозяйкой. По окончании трапезы на столе остались тщательно выскобленная тарелка от толчёнки, гладенькие куриные кос-точки и «удивлённая костистая морда селёдки», как будто её обглодала пиранья. Затем жених, отвалившись на диване, поднял такой храп, который тихая Любина комнатка никогда и не слыхивала. Утром он попросил рассол и обещал позвонить. Позвонил! Она уже не так старательно, но ждала. Мужичок повторил всё в той же последовательности, а потом больше и не позвонил. Невесту обескуражило в этом знакомстве всё: ни цветов, ни шампанского, ни коробки конфет. Романтических атрибутов первого знакомства, как она ожидала – не было. Комплиментов по поводу её шикарных рюшек – тоже. И даже элементарного – спасибо она от него не услышала.
Сейчас Любе и Вере уже за шестьдесят, так и доживают они свой век вековухами.