Из книги Э. Горюхиной. К себе, к своей нации...

Я не могла в тот день попасть в Гали.
Манана, инспектор абхазского министерства просвещения,
работающего в изгнании,
привезла меня к своей сестре  в село Коки.
Все гости Мананы, как и она сама, изгнаны из Гали. Изгои.
У Зураба есть фотография взорванного дома. Дети знают, что теперь у них дома нет.
Но первый вопрос Зураб обращает к себе, к своей нации:
- Это нас Господь покарал. Ну, хорошо, абхазы нас выгнали.
А кто не давал нам войти в Гали? Свои.
Кобалия со своим отрядом устроил нам настоящую засаду.
Машины шли по мосту через Ингури со скоростью  черепахи.
Проверяли документы. Кого проверять? Старух, младенцев?
Помните, что сказал Гамсахурдиа, когда пал Сухуми?
Он сказал: «Падение Сухуми – это падение режима Шеварднадзе».
Вот о чем все думали… О власти. А люди погибали.
Но я о другом... Они плохие, а мы… Сам народ…
Что с нами произошло? Кто они такие, что мы поддались на их уловки?
Как мы дали себя втянуть в эти игры? Почему потеряли головы?
Хобби идет на Зугдиди, Зугдиди закрывает дорогу Гали..
Это не безумие?..

Мэри Гегечкори:
«В любом конфликте виноваты две стороны.
Нам с абхазами жить все равно. Моя бабушка абхазка.
Понимаю, после пролитой крови тяжело находить общий язык.
Выход один – уступить. Той и другой стороне».
Силы небесные! Ведь этот слова медсестры Розы из Гагры.
В тот момент, когда мы подсчитывали жертвы, она сказала:
«Всем надо остановиться. Именно потому, что пролилась кровь.
Друг другу все простить…»
Это было в октябре 1992 года.
Розу спасали абхазы. Потом свои переправили в Сухуми.
Там мы и встретились.

Тогда же, в октябре 1992 года, я увидела совсем мальчиков.
Им по 16-18 лет. Мирные ребята, не бравшие в руки оружие.
Их пятеро, заложников. Потом их обменяли.
Выдали жуткое тряпье, некоторые босиком.
Вопреки пережитому страху (а их выводили на расстрел)
они просят меня написать не об ужасах и зверствах.
Они просят  рассказать о том, что Анкваб – их бог!
Александр Анкваб – абхаз.
Исполнял обязанности министра  внутренних дел Абхазии.
Так вот: грузинские подростки Коба Уклеба и Алуда Гульбани гостили в Гаграх.
Приехали на день рождения. Их взяли за столом.
В гудаутской КПЗ они встретились со стариком шестидесяти лет.
Там же познакомились  с  Кобо Шаврешиани и Габо Мукбаниани.
Одному двадцать, другому шестнадцать.
Они рассказывали мне многое, но просили написать про абхазского министра:
«Он приходил к нам в камеру. Давал сигареты. Это он нас обменял.
Иначе бы расстреляли».

Потом я на разные лады  услышу об Анкваба.
Доминанты в разных рассказах одна:
Анкваб перехватил пулю, предназначенную грузинам.
Будто бы было так: обменивали  военнопленных.
Наступил момент развода.
С абхазской стороны раздались выстрелы в сторону уходящих грузин.
И вот тогда из машины выскочил Александр и закричал на абхазском,
русском, грузинском языках:
-Я – Анкваб! Я- Анкваб! Стреляйте в меня! Не стреляйте в грузин!
На всех языках это звучало потрясающе…

…Таков рассказ Гулико из села Ванати про старика Осетина,
который спас грузинских женщин.
…Такова вера Джульетты из Сванетии,
которая искала своего мужа, похищенного бандитами.
…Никто не убедит старого грузинского учителя Севасти из Ванати
в том, что его вчерашний сосед стал врагом.
…«Я все это видела своими глазами. Весь кошмар. Но я не верю в это», -
это Лира, дочь грузинки и осетина.
…Теперь, когда стало ясно, что грузинского врача Тэмо Созиашвили
убили осетины,
Мать говорит осетинке:
 «Ты ни в чем не виновата. Могли убить и свои…»


В осажденном Сухуми 1992 года я встретила оператора Нодара Палившвили.
Пока бойкие репортеры снимали атаки,
Нодар искал символы вечной связи абхазов с грузинами.
Я научилась видеть мир через объектив кинокамеры,
которая спешила за уходящим в море солнцем…
Он нашел в Сухуми дерево с двумя корнями:
«Вот так и мы с абхазами. Два корня, но дерево нашей жизни одно».
               


                Южная Осетия, 1997г.