Шли по городу я и Эрос

  Я шёл по родной современной Туле в надежде увидеть умную, серьёзную архитектуру и с пристрастием подслушать беспардонную мелодию движения тектоники человеческого мозга, создавшего это странное зодчество, заглянуть внутрь в сотни, в тысячи мыслей прохожих и познать, что же всё-таки их интересует в этой тленной, суетной жизни? Или же человека, как и любое другое, в некоторой мере разумное существо, интересуют только три обыденные вещи: секс (эротика), еда и материальные блага? Парадоксальные изваяния и искажённые, порой нелепые рукотворные идеи, несомненно, ещё и ещё раз подтверждают моё убеждение в том, что всё то, что окружает нас на улицах города из железобетона, а так же фауна, флора, автомобили и многое другое кишит сексуальностью, иначе говоря, жизнь - это секс, а секс - это жизнь. Сексуальные манеры доминируют над остальными двумя и наставительно руководят нами, присутствуют всюду, либо в открытой форме, либо затенены побочными, сопутствующими ликами мыслей их родивших, скорее всего, может и вовсе не подозревавших о конечном результате, проявляя эти образы в своём случайно содеянном, подчас пошлом, тривиальном человечьем или природном творчестве. Смысловая нагрузка этих сексуальных проявлений доступна далеко не каждой особе вида приматов, подвида «люди», но всё же некоторые прямоходящие и разумные существа удосуживаются заглянуть под юбку муссированных мной суждений о «величайших творениях», вышедших из-под рук говорящих млекопитающих и сделать некоторые выводы, подведя черту этому загадочному, гипотетически кажущемуся хаосу. Я закончил вступление, точка! А вот и мой друг Эрос показался на горизонте. Сейчас мы с ним раскатаем в пух и перья творения рук человеческих.

Часть 1  «Городская архитектура»

Таким образом, накормив с утра традиционным мысленным завтраком серое вещество моих и ваших мозговых клеток, я остановился, взойдя на Зареченский мост через реку Упу, напротив строящегося здания музея «Оружия», якобы в форме древнерусского шлема и повернулся к нему лицом. В настоящий момент я сознательно перехожу на более привычную речь горожанина, и теперь буду глазами «отдыхать», любуясь красотой конфигураций этого архитектурного сооружения, с иронично придуманным мною для него названием «Ой, ля-ля». Не божественно, а вульгарно вылупившаяся женским бюстом крыша, со сползшими с неё до половины какими-то лоскутами декоративной чешуйчатой обшивки, как из разорванного платья, навела моё зрительно воображение на один единственный образ. Я увидел в этом строительстве обнажённую женскую грудь, с иконы Божией Матери «Млекопитательницы» или по-гречески «Галактотрафусы», кормящей Младенца Иисуса, изображённой на фреске южной части притвора, сербской церкви Богородицы Одигитрии в Пече. В те древние века, на территории южной Европы и в южнославянских народах к предназначению женской груди, из которой по писанию течёт «мёд и млеко», наши пращуры подходили со всей серьёзностью, как Подательницей Жизни вечной, образом Рая. Вот видимо и принял шлем эту форму спасительницы от смерти, но ведь это же, говоря современным языком эротика, а возможно переходящая в секс, например в здании напротив? Посмотрев, стоя к музею спиной, через мост, как моему взору предстало нечто похожее на большую мыльницу, а вообще-то очень искренне смахивающую на латексную вагину, что продают в «Секс магазинах» или мне так кажется? Какой прекрасный ход экспрессивных мыслей, если это так! Это ж надо настолько любить секс, чтобы олицетворить его в бессловесном, но узнаваемом виде на берегу водной артерии города оружейников и прянично-самоварных дел мастеров! Что намеревается разместить в этом эпатажном возведении домовладелец, остаётся только гадать! Двигаясь далее по улице Советской и свернув на улицу имени Сойфера, возле средней общеобразовательной школы № 3, у обочины проезжей части дороги, стоит предупреждающий автомобилиста знак: «Неровная дорога». Этот знак представлен в виде нарисованных на белом фоне двух чёрных слипшихся полукруглых бугорка. Почему их два, а не три? Не возникало бы сравнений, с опять же женскими прелестями (и снова секс в подсознании доминирует). Этот знак водители так и называют: «Осторожно, сиськи». Так и хочется шкодливо подрисовать волоски между бугорками! Но вернёмся назад в самый центр города, в его историческую часть. Там просто кишмя кишит яркая эротика! Знаменитый дом «Утюг» на площади Восстания 1903 года – вот достойная кандидатура на пост председателя эротического комитета Тулы! Этот дом был изначально построен где-то в 1799-1800-х годах и пережил войны, революции и перестройку. А в начале XXI века был по непонятным причинам снесён. И так же загадочно появился, по непонятным причинам в 2009 году заново отстроенным. Формально строение, как бы повторяет форму парового утюга, но если посмотреть с высоты птичьего полёта, то дом представляет собой равнобедренный треугольник с короткой биссектрисой на его вершине (в современной версии, вместо биссектрисы, задняя «спайка влагалища»). Ну, просто схематичное наскальное изображение древними живописцами женщины, вернее сказать, изображение человека-женщины по её половому признаку (органу). Женщину древние люди схематично изображали в виде равнобедренного треугольника, острым концом к низу (есть ещё несколько схематичных изображений схожих с первым), с короткой перекладиной делящей его вершину на две равные части. Точно также выглядит и наш дом под названием «Утюг», где сейчас находится торговый цент с аналогичным названием. Совпадение? Вряд ли. Налицо доминирование эротики и секса. Второе подобное изображение женского полового органа представлено нам на радость неподалёку – это здание Сбербанка России бывшей «Фабрики-кухни», на бывшей площади Челюскинцев, ныне Крестовоздвиженская площадь. Это «здание-орган», если опять же смотреть сверху, запечатлён в виде полукруглой скобы с примыкающей прямой линией, то есть его задней стены, как крышкой, накрывшей резервуар. Такое изображение женщины тоже встречается в наскальной живописи древних художников. Совпадение? Отнюдь нет! Секс и здесь превалирует! Идём дальше. На улице им. Фридриха Энгельса 4, в бывшем доме купца-пряничника Гречихина, на восточной стене, красуются с еле-еле прикрытые тканью две особы женского пола. Что они нам хотят поведать или о чём-либо предупредить трудно, сказать. Но эротика, несомненно, присутствует на этой стене дома, она, как пища, без неё никуда! А как прекрасно смотрит нам в лицо центральный вход «Дворца детского (юношеского) творчества», (в далёком прошлом купеческий дом Ливенцевых 1760-х г.г., бывший «Дворец пионеров и школьников» с середины XX века до начала 1992 года) на всё той же знаменитой, облюбованной эротоманами-архитекторами Крестовоздвиженской площади. Арочная, вдавленная центральная парадная этого «изваяния» не что иное, как слегка раскрытая вульва с её внутренним многофункциональным строением. Смотришь на это маниакальное творение рук человеческих и видишь лежащую на спине женщину и её раздвинутую, гладко выбритую промежность. Несомненно, сексуальный, детородный женский орган красиво повторён в каменной архитектуре, бесспорно, он преобладает своей интеллектуальной едой над физической снедью и скучным материальным благом человеческого бытия, а мы не телом, не желудком, не духом этого совсем не замечаем.
Не проходите мимо люди! Наслаждайтесь воочию этими чужими спонтанными, пикантно-фееричными мыслями!
Я вам советую, настроение заметно улучшится! С улыбкой на лице и с Эросом в обнимку я продолжаю своё путешествие. Глазами бравого парня-гуляки листаю, а затем смаргиваю под ноги зрительно мною запечатлённые в застывшей каменно-бетонной лаве эротические, сексуальные фантазии, с вездесущих своих зрачков. Остановившись как-то ранним летним утром возле дома № 2 по улице Демонстрации 1903 года, осматриваем с другом завуалированный под кирпичными сотами сильный мужской дух, рвущийся в небо, разрезая конусовидной круглой крышей (шляпой-головой) голубую паутину воздушной плевы Авроры. Классно! Жёстко, с циничным напором, показывая нерадивым прохожим отцовский кукиш, стоит вертикально жест неизвестного дядьки и охраняет окрестность от распущенных педерастов и завистливых импотентов, тем самым пытается хотя бы визуально улучшить евгенику современного человека. Мне от всей души захотелось зааплодировать хромосомному набору идей автора столь сурового стража, что я и сделал, отбив до ожога свои ладони, в награду получил в этот момент колоссальный энергетический заряд-удовольствие внутрь себя от присутствия рядом каменного мужского начала неизвестного господина. Продолжая, как бы консультативно располагать к себе городские улицы с неотъемлемой атрибутикой, со всем остальным скарбом и населяющих его обитателей, я психологически положительно настраиваю всё это в свою сторону, а взамен получаю раскрывшуюся интимную поляну сексуального ландшафта эротической природы вещей. Вот, например следующий мужской представитель городской жёсткой эротики во всей своей красе – обычный фонарный столб. Весь, с ноги до головы, «заросший» волосами в виде электрических и телефонных проводов. Сколько таких лохматых фаллосов топорщится, протыкая пелену страсти неизвестно, но они твёрдо о себе заявляют и доколе они стоят, в городе кипит полноценная жизнь, присутствует в домах, офисах электричество, а стало быть - свет, работает телефонная и факсимильная связь, красуются на стройных гигантах рекламные плакаты и зарабатываются на всём этом деньги. Всё как у людей, пока потенция, то есть жизнь, есть гармония, есть средства существования. На другой иерархической ступени эротической лестницы зиждутся женские представительницы – цветочные вазоны. Они, замыслом сексуального декоратора, приближены к фонарным столбам на виртуально доступное к совокуплению расстояние. Не секрет, где присутствует мужское племя, там обязательно группируется женское сообщество. Конфигурация изогнутых линий поражает своей разнообразностью. На фоне нордических столбов, эти «тротуарные тепличные дамы» роскошно позируют своими эллипсами, треуголками, овалами, полусферами и просто пирожками. На вазонном лобке разноцветным ковриком колышутся волоски цветов. Так и хочется протянуть руку и сначала погладить махровые киски, а затем зажать несколько ушастых пупсиков в кулачок и цинично, но с наслаждением потянуть к себе, обрывая у самых корневищ. Обрывая у самых корневищ густую псевдо поросль женской «бижутерии», невольно вспоминаю счастливые минуты, которые я проводил в сквере Тульского Академического Драматического театра имени Максима Горького на углу улицы Пушкинской и проспекта Ленина, наблюдая там за происходящим. Застывшие в подвешенном состоянии на подиуме храма искусств, как на «панели», четыре (медные всадницы) музы в пеньюарах с распущенными волосами, подобострастно, телепатически намекали расположившимся на лавочках театралам: «Мы готовы придти тут же к каждому, кто этого заслуживает». Многие отдыхающие ценители сцены и ожидающие ухажёры своих избранниц часами под часами, украдкой заглядывали под фалды соблазнительных ночных пижам муз, проверяя своё воображение, а не допустил ли скульптор, какой-нибудь оплошности. Не вывел ли он с отчаянья в металле доподлинно мохнатые женские чары, так уж эти милые музы напоминают живых представительниц прекрасного пола, что мурашки пробегают по спине, когда смотришь на них снизу вверх. Вследствие чего и возникают животные инстинкты сексуальной направленности у сильной половины человечества. Театралы, что бы окончательно не возбудиться, принимаются нервно читать афиши, а ухажёры судорожно теребить жидкие букетики ромашек, прикрыв ими свои интимные места и ежесекундно посматривать на часы, интересуясь, сколько ещё времени, они смогут таращить свои глаза на чужие ножки, ни будучи разоблачёнными, в косвенной измене. И, наконец, сняв паранджу с масленых лиц обитателей сквера и показав им самих себя без прикрас в этой части новеллы, я удалился восвояси вверх по улице, оставляя церемониальный театральный вертеп медным музам, живущим на облаке лицедейства и страсти в парящем состоянии.

Часть 2  «Фауна и флора»

Лохматым хвостом и широким дуплом нам откровенно режут взгляд натуральные символы продолжения жизни всего зоологического и ботанического разнообразия. Наглядной усладой существования манит пёстрое великолепие живой природы Земного мира, мира без морали и стыда, мира практичности и рентабельности без любви, мира жестокости и ласки без лицемерия и подлости.
- А, где наша не пропадала!- сказал я себе,- и остановился напротив здания областной детской библиотеке на улице Первомайская 9 в тот момент, когда у детского заведения две бездомные собаки совокупились намертво тыльными сторонами задних конечностей. Остаётся сказать, что классическая «борьба» за удовольствие весьма «красиво» вписалась в интерьер улицы с обаятельным названием «Первомайская». Праздник собачьих чувств ослепительно громил иллюзию покоя и грации. Высунутые языки животных и заброшенный зад кобеля на круп сучки показывал всему живому, что им сейчас хорошо, а всё остальное уже впрочем, неважно! В течение двадцати минут я стоял и искоса смотрел на реакцию прохожих разного возраста и пола на сексуальную забаву собак. Так проходившие мимо по улице две юные девчушки увидев «тяни-толкай» и, переглянувшись, краснея, засмеявшись, прикрывая стыдливо рты ладонями рук, скрылись за дверями библиотеки. Вдруг откуда не возьмись, появился пьяный мужичок, видимо вышедший из-за торговой палатки и, хлебая пиво, из горлышка бутылки одновременно пританцовывая и залихватски тыча в небо средним пальцем, демонстрировал жест футболиста Штефана Эффенберга в адрес совокуплённых Божьих Тварей. Отчаянные подростки, обступив любовную парочку, ржали, как лошади и, хлопая в ладоши, голосили: «Катится, катится голубой вагон!»- а затем, пристроив пенок ногой в место сварки «крестоносцам», пошли, дальше в сторону парка. Набожная старушка, шедшая со стороны церкви «Всех святых» и наткнувшись на непристойность, остановилась, три раза перекрестившись, потом резко взяла вправо и, перейдя дорогу, пошла по другой стороне улицы, крестясь и кланяясь. Видимо крест всемогущий и усердие бабули сделал своё дело, собачки расцепились и побежали прочь через двор детской библиотеки, шаловливо покусывая друг другу уши. Хлопнув коллегу по плечу, и взяв его под руку, я побрёл верх по проспекту Ленина. Вот он, облюбованный летающими крысами, они же голуби, памятник великому русскому писателю Льву Николаевичу Толстому. Распушив, как веера свои хвосты, голуби-мужчинки, поднимая пыль, гонялись за фригидными невзрачными голубками. Кому из сизарей везло, те двумя трёхпалыми красными лапками топтали спины избранниц, проникая розовым шипом под их банты, рыхля своими клювами затылки партнёршам. Кому был дан от ворот поворот, со злости взгромоздившись на голову и плечи гиганту русской прозы, гадили в отчаянье под себя и заодно на бронзовое тело Льва Николаевича белым жидким помётом вместе с переработанным секретом, таким образом, избавляясь от избытка никому уже не нужного любовного семени. Однако граф Лев Толстой продолжал идти медленной походкой по направлению к цитадели всех времён и народов, к тульскому ликёроводочному заводу, не обращая внимания на свой пятнистый облик, имея при этом собственный невозмутимый вид. А вокруг цветочной клумбы памятника мажорно, фортиссимо жужжали, кружась, оседлав подружек, достающие всех и каждого мальчики-мухи. В этой игре «каре-каре», извозчики пытались сбросить с себя ненасытных и неугомонных наездников, цепляясь ими, как рюкзаками о цветы и обо всё, что попадалось им на бреющем полёте. Но тщетно! Чёрные глазастые принцы, вставив свои волосатые патроны в хитиновые патронники принцесс и хихикая, придавив их затворами в положении «на изготовке», щекотали задними лапками продолговатые попки мушек-девчушек, периодически брызгая капельки спермы в простоквашные мешочки любимых жужелиц. Вижу, как между них, бабочки-капустницы невесомо плавают по воздуху на своих матовых вёслах-крыльях, цепляясь шестью лапками за другие шесть лапок спутника, обнимаются, брюшками прижимаются и сексуальными рывками дёргаются в потоках тёплого ветра, никого не стесняясь. Оставив этот ипподром страсти, крутящийся у ног великого писателя, я направляюсь в ЦПКиО имени П.П. Белоусова, дабы продлить экскурсионное эротическое удовольствие себе и Вам мой дорогой читатель. И, конечно же, не зря я это делаю, ведь там, в парке, лесные великаны и великанши творят своё непотребное зелёное порно, совращая на своих ветвях весёлых зверушек и назойливых букашек. Но остановимся теперь на лесных одноногих исполинах, зверушек и букашек мы уже наблюдали у памятника русскому гиганту мыслей, Льву Николаевичу Толстому. Ветвистыми колоннадами волосатых крон, упираясь в сутулую промежность бирюзового неба, курсируют из стороны в сторону под напором шустрого ветра лесные колдуны с колдуньями, натыкаясь толстыми сучками несломленных героев на трухлявые, поросшие мхом дупла деревянных наложниц смешанного леса, при этом возбуждаясь и поскрипывая. Сережкой пушистой ольховой, а когда берёзовой, жёлудем дубовым, а когда лещиной торчат мужские писуны из ветвистых объятий деревьев, нежно царапая спины пробегающим четвероногим обитателям лесной зоны и макушки тулякам, отдыхающим на лоне природы. Ползущие гусеницы по листьям и ветвям деревьев, словно мужские сперматозоиды, виляя хвостиками, ищут, куда бы им проникнуться, чтобы замереть в тепле, вкусно покушать и приступить к самому главному – оплодотворить дерево женского пола и, найдя долгожданное отверстие в стволе, проволочившись брюхом по большим наружным губам дупла, спускаются внутрь влажного таинства. Упав навзничь на траву меж высоких деревьев и сложив руки за головой, я лежал, предвкушая, разгадывал шальную этику секса зелёного дракона жизни. И я понял, что сила секса в этом мире от того так многогранна, многократна, хотя скоротечна и вездесуща, как человеческая мысль. А всё потому, что она приходит к нам, к обитателям Голубой Планеты, как дар свыше, как десерт, как премия за терпеливое исполнение и воплощение «ИХ» законов в нас, в наших детях, в наших делах и поступках под влиянием жизненно важного, необходимого Всемогущего Вселенского Сексуального Разума.

Часть 3  «Средства передвижения»

Ну и какой же русский, да и вообще кто из людей не любит прокатиться с ветерком, сидя верхом на чужой спине!? От этой любви к ветру, скорости и чужой спине и придумал человечище автомобиль, транспорт для своего приятного передвижения. И создавал он его опять же с себя, со своего человеческого видения природы его окружающей. А в мире, как уже нам стало известно, доминирует секс (эротика). Взять, к примеру, легковой автомобиль типа «седан» - это женская особь. У железного коня, в нашем случае кобылы, как и у любой прилично сложенной женщины, имеется попка, если угодно багажник и чем они округлее, тем симпатичнее вид сзади, как у автомобиля, так и у женщины. Или я не прав? А, к примеру, легковой автомобиль типа «хэтчбек» или «джип» - это мужская особь. Задницы нет, весь скрюченный, как-то сгорбился, готов к прыжку, ну самец, да и только. Да, вот ещё что, у всех без исключения типов автомобилей сзади, словно у живых организмов, выходит выхлопная труба. Заметьте не сбоку, не спереди и не сверху, а именно сзади между задних колёс, то есть между ног. И, конечно же, у автомобилей-женщин диаметр выхлопной трубы небольшой, но зато у автомобилей-мужчин диаметр выхлопной трубы ого-ого какой! Вылезает сзади сила и мощь - красота, наконец! Дух захватывает от такой красоты, когда смотришь на движения разнополых автомобилей по дорогам города. «Седанышни» пищат, кокетливо виляют задом, объезжая пробки на пути следования, а «джипуи» наседают на их попки-багажники и тыкаются бампером вместе с решёткой радиатора, как приоткрытым ртом с зубами, и носом-вентилятором, нюхая влажные от страха хвосты металлических леди. Заглядеться можно, как интересно и не перестаёшь удивляться, наблюдая часами за этими эротическими играми в «салочки» железных лошадок. Секс и эротика в этом зрелище, несомненно, налицо!
А вы когда-нибудь видели велосипедиста, я интересуюсь? Если разложить по сексуальным полочкам велосипед и того, а потом и того  кто на нём сидит, то ему, велосипеду, соперника в сексуальной пригодности, по отношению к другим средствам передвижения, просто нет! Своим седлом, как подложенной ладошкой сексуального маньяка под мягкий зад седока, эта чудесная машина живой кожей жмёт, давит, вибрирует у нашей попки, приятно массажируя эрогенные зоны. Многие барышни до сумасшествия, до агонии обожают крутить педали, ёрзая на седле, натирая до красноты сквозь пакляную бороду свой двугорбый лобок, под литературным псевдонимом «киска». Пупырчатыми, белыми мурашками мухомора изобилует девичье тело на встречном ветру, текущему по гладким коленям и пушисто гнездящемуся за ластовицей трусиков, в ягодичной складке, в пупочной ямке красавицы. Велосипед несёт это нежное создание с жужжащим зуммером между ног, нагоняя блудливую смазку в область таза, и царапая розовую спайку «киски» кожаным ножом передней части седла. Испачкав треуголку седельца ароматным вазелином моно любви, девица, спрыгнув с возбудившего её «парня», бежит в дом, широко ступая ногами, растягивая удовлетворённые губки, доводя себя ненароком до оргазма. Развивая развратную, смехотворную тему вокруг велосипеда, далее скажу о мужском предназначении этой техники, как мне кажется. Чудотворная массажная машина незаменима мужскому населению Земли, так как она кожаным концом треуголкой седла напористо разминает предстательную железу сильной половины человечества, да так, что постоянно набухший при езде на велосипеде орган-огурец рвёт пикою лба трусы и стренги, толкаясь между сдвинутых от удовольствия ног велосипедиста. Это сцена сразу напоминает увесистый флюс в промежности балеруна, а его закрученный огурец, как бабушкин пучок волос на голове, часовой пружиной готов вырваться из трико плясуна наружу с визгом. Часовая пружина в любую секунду может лопнуть от липких прикосновений танцора руками к фиговым листочкам, прикрывающих финики оголённой балерины. А наш велосипед продолжает катиться себе под влажными попками седоков, резво подбрасывая их на ухабах дороги, приливая кровь в область низа живота, как во время совокупления двух теплокровных особей, естественно разного пола! Много ещё интересного я и весёлый Эрос увидели на улицах родного города Тулы, всё запомнили, записали в блокнот и приступили к написанию увиденного на электронный носитель, нашего портативного компьютера, под рабочим названием «Мужские мысли пахнут сексом», а впрочем, это уже совсем другая эротическая новелла.