8. Рыжий мерин

Самым безобидным, спокойным и терпеливым существом в табуне, был, конечно, рыжий мерин.
Однажды, он зацепился за шляпку большого гвоздя, оставленного торчать нерадивыми рабочими, в ограде загона для лошадей, резко дёрнулся от боли и вырвал у себя на груди огромный лоскут кожи в две человеческие ладони шириной.
Андрюха прибежал к хозяину. Шепелявя и брызгая слюной, он, при помощи привычного мата, рассказал о происшествии. Ветеринара в хуторе, естественно, не было.
Хозяин посмотрел на огромную, сочащуюся сукровицей рану, попробовал приладить треугольный кус кожи на место. Подумал. Взял  крепкую   суровую нитку, пропитал её йодом, вставил в большую «цыганскую» иголку, которой зашивают мешки и, крупными стежками, заштопал мерина.
А тот стоял спокойно, придерживаемый Андрюхой под уздцы. Только вздрагивал всем телом от боли. Терпел. Как будто понимал, что ему делают больно для его же блага.
Дети любили мерина, лазили и по нему, и под ним. Совершенно не боялись, несмотря на его огромность и вес.
Гостей хозяина, ни разу до этого не видевших лошадь вблизи, сажали в первый раз, именно на этого мерина, зная, что спокойнее скотины не найти. Но и у мерина была своя тайна.
У лошадников есть суеверие, что лошадь, убившая человека, приносит одни только несчастья. От такой лошади лучше избавиться поскорей. Мерин был убийцей.
Он родился на одном из больших конезаводов в сальских степях. Был резвым стригунком, потом жеребчиком. Там впервые надели на него седло и слегка объездили. Он приглянулся зоотехнику, приехавшему отработать свои три года после института по распределению.
Они путешествовали. Часто и подолгу. Это на первый взгляд, степь пуста и однообразна. Неопытному человеку заблудиться в степи проще, чем в дремучем лесу. Видно-то далеко, но что видно? Небо да бескрайняя равнина.
Но в этой бескрайности есть своя прелесть. Есть в степи рощицы и балки, озерца и речки, отдельно стоящие деревья и целые лесопосадки.
Зимой необозримое пространство сверкает белым снегом, который искрится и сияет под низким солнцем. Особенно красиво после снегопада, когда снег белый и рыхлый.
Но бывает, снег подтаивает на солнце. Или того хуже: по выпавшему снегу идёт лёгкий дождичек, изморось, как часто случается на юге.
Тогда из конюшни лучше не выходить. Поверху снега образуется плотная ледяная корка. Она блестящая и острая, как стекло. Тонкий наст не выдерживает веса лошади, ломается. Копыто легко продавливает тонкую ледяную корку и проваливается в рыхлый снег. А лёд режет кожу на ногах. Бывает, до крови и серьёзных ран доходит.
Если в степи зимой неожиданно поднимется ветер, начнётся пурга, то не то, что направление не определишь, где верх, а где низ затруднишься ответить. Снег летит во всех направлениях, и сверху вниз, и снизу вверх, и справа налево, и наоборот.
Путешественников не однажды застигала пурга в степи. Зоотехник, хоть и молодой, поступал мудро, бросал поводья на шею коня, во всём полагаясь на своего четвероногого друга. И правильно делал. Каким-то шестым чувством, неведомым людям, конь всегда находил дорогу к дому.
Хорошо в степи летом. Желтеет выгоревшая на солнце трава, бегают суслики, тепло и даже жарко. Удача, если удастся, в это время года, найти степную речку и часа два понежиться в прохладной солоноватой воде.
Бывает, что слепни, мухи, комары и прочая кровососущая сволочь достаёт. Но если лёгкий ветерок, то и нечего, относит ветром надоедливых насекомых. А ветерок всегда можно сотворить, пробежаться галопом, например.
Осенью  в степи тоже интересно. Поспевают в лесопосадках жердёлы, потом сливы, тёрн, дикая груша. Алеет крупными ягодами шиповник, по берегам степных речек встречается ежевика - ажина, по-казачьи.
Выгоревшая было до корней на жарком летнем солнце трава, политая осенними дождями, снова трогается в рост. Степь становится изумрудно-красивой. Но эта красота не буйная, весенняя, а спокойная и медленная, последний всплеск жизни перед приготовлением к долгому зимнему сну.
Но самое интересное и красивое время года, это, конечно же, весна. Весна чувствуется задолго до её наступления. Чернеет и становится ноздреватым снег, удлиняются дни.
На юге весна наступает как-то сразу, вдруг. Вчера ещё лежали сугробы, а сегодня они потекли множеством ручейков, степь запела.
Верхний слой земли, дернина, переплетённая множеством корней растений, пропитывается постепенно водой, земля разбухает и не пропускает дальше влагу. Образуются огромные весенние степные озёра. Кажется, нет им конца и края.
Можно полдня брести по лошадиное колено в воде. Кажется, вода везде, даже за горизонтом. Только тёмно-коричневые восковые колокольчики краснокнижного тюльпана Шренка, торчат кое-где из мелкой воды. Красивые, но абсолютно невкусные, а значит, и совершенно безполезные с лошадиной точки зрения.
Потом вода уходит. Степь слегка подсыхает и становится лазоревой. Это зацвели тюльпаны. Настоящие. И все разом. Встречаются среди них и жёлтые, но, в основном, лазоревые. Тысячи лет, каждый год расцветает степь.
Не знамо как лошадь, но человек, который хоть раз в жизни видел степь, покрытую сплошным ковром тюльпанов, может считать себя счастливым.
Зоотехник, из чистого любопытства, решил однажды выкопать степной дикий тюльпан с корнем. Выкопал. Луковица тюльпана оказалась на глубине более сорока сантиметров.
Это в какие же незапамятные времена зацвёл впервые этот цветок в степи? Сорок сантиметров земли! Пусть по миллиметру в год, добавляли выросшие, увядшие и перегнившие в чернозём окружающие растения. Это сколько же лет получается?!
Потом, довольно быстро, тюльпаны отцветают и наступает пора сладкого степного ветра. А сладким он становится от того, что зацветает чабрец, богородская трава, или, по-простому, чабер. Его яркий и сильный запах, смешиваясь с запахом молодой полыни и создаёт тот неповторимый сладковато-свежий запах, разносимый ветром.
Трава буйно растёт, поднимаясь под брюхо лошади. Трава спешит, ведь скоро палящее летнее солнце отберёт живительную влагу. Высушит оно и растения до ломкой желтизны. Останутся зеленеть только низкорослые кусты чабреца да сизой полыни. А пока всё радуется жизни.
Радовались жизни и наш жеребец со своим зоотехником. В один из таких счастливых дней, неслись они по степи во весь опор, слившись воедино, конь и человек. Неслись не куда-то, а просто так, от переполнявшей обоих молодой силы и радости начинающейся жизни.
Ровная степь стелилась под копыта зелёными травами, светило солнце, лёгкий встречный ветерок развевал гриву и кучерявил чуб. И вдруг случилось непредвиденное.
Жеребец, а за секунду до него и человек, увидели препятствие. Это была глубокая яма, может быть, даже воронка, оставшаяся от авиабомбы времён войны. Хотя, что бомбить посреди голой степи? Края воронки поросли травой, она была незаметна даже вблизи.
Останавливаться было поздно. Не было никакой возможности остановиться на такой скорости. Жеребец прыгнул. Уже в воздухе, он понял, что не долетит до края воронки.
Изогнувшись в полёте всем своим гибким молодым телом, жеребец изменил траекторию полёта и приземлился в полуметре от края воронки на все четыре ноги. В следующее мгновение, спружинив всем телом, он выскочил на её край. Но человека на нём уже не было.
Человек не успел понять, что происходит и вылетел из седла. Ударившись со всего маху о землю головой, он потерял сознание. Но не это было самое страшное.
Увлечённый скачкой, зоотехник слишком глубоко вставил носки сапог в стремена. Теперь он висел вниз головой под конём, запутавшись в стременах. Конь стоял смирно, не чувствуя привычной и даже приятной тяжести на спине.
Но его тянуло вбок. Конь переступил ногами и наступил человеку на руку. Почувствовав под копытом что-то мягкое, присел от испуга и переступил ещё раз. Хрустнули кости. Это была голова.
Конь испугался и понёс. Уздечка свободно болталась на шее, а по боку и под брюхо постоянно что-то било, мягкое и тяжёлое.
Когда под вечер, вымотавшийся и усталый конь добрался, наконец, до конюшни, на нём висело измочаленное, с вывернутыми и раздробленными костями, тело его друга. Что он мог сказать в своё оправдание? Лошади не говорят.
Жеребца кастрировали. Директор конезавода, видевший в молодом зоотехнике своего возможного преемника, велел продать мерина с глаз долой. Его и продали.
Попал он в город, на большой ипподром. Возил на тяжёлой телеге опилки на подстилку другим лошадям, солому, сено, иногда воду в огромной бочке. Стоял после работы в отдельном деннике, отдыхал, скучно и медленно жевал сено.
Дни текли однообразно и долго. Мерин разжирел, отяжелел, стал медлительным и солидным. А почему ему было не солиднеть? Кобылы его, с некоторых пор, не интересовали. А раз не интересовали кобылы, пропал интерес и к жеребцам, возможным соперникам.
Так и дожился бы мерин до колбасы, обычной оконцовки жизни лошадей на больших конюшнях, если бы не случай. Случай опять нехороший.
Однажды, он уже заканчивал свою работу. Притащил тяжёлый воз опилок и стоял спокойно в узком проходе конюшни в ожидании разгрузки.
Дежурный конюх рассыпал опилки по денникам не спеша. Да и мерину спешить было некуда. К нему подошла девочка, дочь конюха, протянула пучок свежей травы, которую она сорвала во дворе. Не Бог весть какое лакомство, но мерин проголодался за день и потянулся к угощению.
Он сделал всего лишь шаг навстречу девочке. И надо же было такому случиться, что колесо телеги  наехало на ногу конюху, разгружавшему воз. Конюх громко заматерился и стегнул мерина вожжами. Тот от испугу и неожиданности, сунулся было вперёд, но там был ребёнок. Он сдал назад.
Колесо съехало с ноги конюха. Тому не было особенно больно, потому как колесо было в толстой надувной резиновой шине. Но его взяла досада на то, что мерин не стоит спокойно на месте, а ходит чего-то туда-сюда, мешая ему работать.
Он ещё раз стеганул мерина вожжами. Просто так, на всякий случай, мол: «на тебе, скотина непонятливая!». А мерин и правда понять не мог, за что же его бьют? Он сдал ещё назад и чуть в сторону в узком проходе конюшни.
Тяжеленная телега сложилась пополам и прижала конюха к открытой двери свободного денника. На его крик сбежались люди. Они кое-как освободили человека из-под телеги.
Он был жив. Но раздробленные кости таза, сделали конюха инвалидом на всю жизнь. Шансы мерина стать колбасой, сильно увеличились.
Но мерину повезло, его опять продали. Купил лошадь, не зная её истории, фермер, сосед хозяина по хутору, в подарок той самой рыжей Ленке.
Фермер был сравнительно молод, но уже вдов. Его единственная дочка, днями пропадала у Ленки на конюшне, осваивая азы коннной подготовки, расчёсывая хвосты и гривы, заплетая их в мудрёные косички.
Возможно, фермер имел виды на Ленку. Но она видов на него не имела, как должное приняла подарок и пустила мерина в общий косяк.
Если бы мерин был человеком, он бы подумал, что попал на лошадиный курорт. На нём ничего не возили, а кормили вволю. Вокруг была большая компания весёлых кобыл. Загон был большой и просторный, с видом на зелёный луг и речку. Красота!
Пользуясь  мирным нравом его, всякое начальное обучение верховой езде, Ленка проводила именно на мерине.
Деревенская ребятня любила его. Особенно заботилась о нём девочка, отец которой и преподнёс такой подарок Ленке, а на самом деле ей.
Дети мерина совершенно не боялись, как и он их. Именно он стал первой лошадью в жизни для многих и многих, как детей, так и взрослых.
Приезжая из города на хутор, в гости к хозяину, городские жители частенько просили научить их обращению с лошадьми. Мерин был здесь незаменим. Он с покорностью переносил неумелые действия прозелитов, которые часто считали, что научиться ездить на лошади, это примерно тоже самое, что и освоить мотоцикл, или даже велосипед.
Но новички довольно скоро убеждались в своей ошибке. Кажется, чего проще: потянул за правый повод, лошадь пошла направо, потянул за левый, пошла налево, натянул оба повода, лошадь остановилась? Чем не велосипед?
Но лошадь, в отличие от любого механического средства передвижения, имеет свою волю. И воля эта, между прочим, сосредоточена в мощном теле. Почти в полтонны весом.
И совсем не факт, что если вы судорожно потянули за правый повод, то лошадь пойдёт направо. Совсем даже наоборот! Животное может пойти налево, вперёд, вообще остановится. Или ещё хуже: пустится вскачь.
К тому же лошадь – живое существо. И между вашей командой, особенно если она не очень понятна, и ответным действием, обязательно пройдёт какое-то время. Поэтому всадник, вернее, «ездок», должен сначала научиться понимать лошадь. А потом уже может и она поймёт его.
К тому же, лошадь не мотоцикл, который можно отставить на время в сторону и которому кроме бензина и масла ничего не нужно.
Лошадь, как и человек, хочет пить, есть, она отправляет, время от времени, естественные надобности. Её нужно учить, тренировать, ухаживать за ней, убирать навоз, наконец!
В общем, с лошадью нужно подружиться. Но дружба должна быть на равных. Нельзя заискивать перед лошадью каким-либо образом. Нельзя дать понять, что она сильней. Хотя это действительно так.
Лошади - это животные. И животные стадные. Они не любят и не уважают слабых. Но и не прощают излишней жестокости. Жесток тот, кто боится.
Арсенал противодействия неумелому ездоку у лошади обширен. Она может заупрямиться и не сделать ни шагу. Может даже укусить за коленку. А вы видели лошадиные зубы?
Может ударить головой. Тоже мало не покажется. Особо хитрые, могут стать на колени и «ездун» скатится через голову коня как с горки.
Может лошадь и вообще лечь на бок и даже перевернуться на спину. Успевай тогда, соскакивай.
Не будем говорить о классическом «козлении» и вставании на дыбы. А порой, в большую голову лошади приходит такое, что и не всякий человек придумает.
Наш мерин чужд был всех этих фокусов. Он позволял делать с собой  всё, что угодно, терпеливо снося человеческие причуды. Дети на нём ездили, даже садясь задом наперёд.
В один из дней, к хозяину приехал давний друг. Издалека приехал, из другой страны. Они давно не виделись. Приехал друг на большой блестящей заграничной машине. А у хозяина была маленькая и отечественная. Но были лошади. А чем-то хвастать надо?
Он и уговорил школьного товарища прогуляться верхом. Тот долго отнекивался, но, в конце концов, согласился. Его усадили на мерина, в высокое казачье седло с мягкой волосяной подушкой.
Кратко объяснили, за что тянуть и как работать ногами, как корпусом. Парень был спортсменом и схватывал всё на лету. Хозяину, на радостях, подседлали Мальчика, жеребца.