Синий дунай

          Колька сидел на корточках перед завалинкой и прутиком загонял
 муравьёв в щелочку, откуда они выползали.Муравьям это совсем не нравилось,
 они нервно бегали вокруг щели, упорно не желая возвращаться домой.Один
 даже привстал на задние ножки и угрожающе потрясал усиками...
       Надоело… Колька наломал из прутика маленьких палочек и, представляя
 себя бомбардировщиком, а муравьёв-немецкими "Тиграми", стал метать "бомбы"
 в "танки".Муравьёв  роль "Тигров" тоже не устраивала....
       Колька твёрдо решил стать лётчиком после того, как к ним в смешанный — первый с
 третьим — класс пришёл настоящий герой, уничтоживший на своём "Иле" много-много танков  и пехоты…
       Учительница, Зинаида Яковлевна, одна на два класса, говорила, что из Кольки,
 пока первоклассника, обязательно получится хороший лётчик!
      Вот уже два месяца летние каникулы.Скорей бы в школу! Во второй класс!
 В школе так хорошо.Там ребят много.Книги в библиотеке.А здесь и соседей-то нет! Все в поселке, далеко...
      Колькина семья — мать, сестра Танька и пьяница-отчим дядя Лёша, приехали в эту глухомань зимой.
 За Колькин первый школьный год они поменяли пять мест.Отчим, хоть и плотник золотой, но пьёт.
 И его отовсюду гонят.Вот и приходится ехать туда, где его не знали...
      В этой, пятой по счёту за год школе, Кольке нравилось.Его даже наградили похвальным листом за отличную учёбу.
 Этот лист, облитый вином — мамка хвасталась перед гостями-собутыльниками успехами сына, да и облила — лежит в Танькином портфеле.
 Танька, оставленная на второй год в четвёртом классе(не смогла перебороть трудности смены школ), боготворила брата и всё, что с ним связано...
   Сейчас Танька вместе с матерью ушли в магазин за три километра от дома (ну, домом эту, выделенную колхозом халупу, назвать трудно),
 покупать на оставшийся рубль сахар, хлеб и чай грузинский дяде Лёше.
 Без чая отчим не мог.Он крепко заваривал его, называя "чифир".
 Колька пробовал-тьфу, горесть! Пристрастился к "чифиру" дядя Лёша в тюрьме, где он сидел за "хулиганку".
      Сегодня у отчима "аванес".Пока он не прогулял ни разу, работая на строительстве коровников, хотя нередко посещал "Синий Дунай"-
 магазин, где собирались пьяницы всего посёлка.
     Надоела Кольке возня с муравьями и пошёл он к куче мусора, где возвышалась гора гнилой и проросшей картошки, поднятой из очищаемого погреба.
     Расставил жестяные банки-мишени, и давай пулять по ним картохами!
 Вчера они с Танькой здесь в "войнушку" играли: кидались друг в друга гнилой картошкой, пока Таньке не досталось по рыжей башке…
 Даже не заплакала.Она такая! Но быстренько убежала со словами: "Я щас!"
     Через минуту тащила коробку из-под мармелада (мать принесла под "что-нибудь" от магазина).Продырявила коробку -смотровые щели,
 и — на голову: "Стреляй! У меня шлем!"… Колька прицелился и бросил — мимо!.. Вдруг из коробки истошный вопль… Танька судорожно срывает
 "шлем" и отчаянно отряхивает взъерошенную шевелюру растопыренными ладошками...
 Из сброшенной коробки, обиженно жужжа, одна за другой вылетают потревоженные осы, облюбовавшие накануне сладкое место....
     На крики выскочила мамка и без разбору влепила затрещину Кольке:"Я говорила! Глаз выбьете!"
 Повела Таньку в дом-халупу делать "компресик"...
     У Кольки с Танькой разные отцы.Никого из них они не знают.
 Мать говорила:"Танькин Обызов хоть и бугалтер был, да дурак.Танька в него — рыжая и дура!
 Колькин отец, хоть и слесарь, а умница и красавец — волосы русые из кольца в кольцо!
 Колька —  вылитый он! Потому и учится на пятёрки!"Мать твёрдо верила в силу наследственности.
     Утром на Таньку было жалко  смотреть — опухшие глаза-щелочки (как у побитой мужем тёти Маши!).Но напросилась с
 матерью, оставив Кольку одного охранять дом.Ну, не одного — у входа лежала, развалившись на жаре, одолеваемая мухами,
 лениво периодически щёлкая на них белыми зубами, Найда.Эта собака увязалась за Колькой и сестрой, когда они
 возвращались из школы, да так и осталась, прицепленная дядей Лёшей на цепь.Колька любил собак.Всех погладит, расцелует...
 Найду отцеплять, чтобы поиграть, запрещалось — убежит ещё! Но Колька-то знал, что Найда к нему привязана и частенько,
 втихаря, отцеплял подружку.Та, благодарная, прыгала вокруг, норовя лизнуть освободителя в лицо!
     Скучающий Колька хотел было развлечься с Найдой, как услышал весёлый крик несущейся к нему сестры.Вернулись.
 Купили то, что хотели, да ещё на найденные две бутылки, которые сдали, купили конфет-подушечек и селёдку.Праздник!
     Пообедали картошкой "в мундире" с селёдкой.Засобирались поиграть в "войнушку", но мать остановила Кольку словами:
 "Дуй в "Синий Дунай", Белоусова забираЙ! У него аванес сёдня.Коль пропьёт — останешься без учебников для второго класса!"
 — "А можно, я Найду возьму, она от меня не убежит!"
 — "Отцепляй.Через рельсы только осторожно!"
      Любил Колька ходить в посёлок.Особенно летом.Зимой-то не пройти.Их даже в школу возили на лошади.Председатель
 колхоза выделял, наставляя дядю Федю: "Не заморозь детишек!" Так здорово! В санях душистое сено, их, четверых — ещё есть
 на том конце хутора брат с сестрой(они летом уехали куда-то) - накрывают огромным тулупом… Едут они в школу и слушают Танькины страшные
 рассказы про всяких приведений… Сашка, который учился в третьем, рассказал, что прошлым летом у железной дороги изнасиловали"женчину"...
 — "Как из… изасиловали?" — спросил Колька.
 — "Достал мужик ножик, и, как насильнёт, как насильнёт!..."
 Танька захихикала почему-то...
      Путь в "Синий Дунай" лежал через железную дорогу, по которой часто проносились огромные чёрные паровозы,
 с составами и без них.Мать Кольки, раньше работавшая на станции, много знала о паровозах  :- Вот "Елена" пошла, а этот — "литерный"...
 — "Почему-литерный?"
 — "Ну, поезд такой..."
 — "А-а-а..."
 Кольке представлялось, что литерный везёт книжки по литературе, как у сестры… Много книжек...
     Найда радостно бежала по знакомой дорожке, гоняясь с громким лаем за воробьями.Вот и "Синий Дунай".
 Дядя Лёша стоял с мужиком, которого Колька знал по бойне (туда они с Белоусовым ходили за костями для Найды, хотя из
 некоторых костей мать делала для семьи холодец).Искали они третьего.
 — "О, Кольчик!" — встретил возгласом Кольку дядя Лёша.
 — "Я за тобой.Мамка послала!"
 — "Пять минут и — идём! "- с этими словами он достал из кармана слипшиеся продолговатые карамельки в грубой серой бумаге
 и протянул Кольке.
     Третий нашёлся быстро — инвалид, с деревянной колодой вместо ноги.Бутылку "Московской" они выпили "из горла" и, пустую, отдали
 Кольке — на конфеты! Колька, как опытный эксперт, поводил по горлышку пальцем — сколов нет? А то не примут! — И, убедившись в целостности,
 помчался за ста граммами "подушечек".Будет чем порадовать сестру!
    Быстро темнело.Белоусов успел поучавствовать в очередной "тройке", пока Колька уговорил его пойти домой.
 Шёл дядя Лёша зигзагами, поддерживаемый Колькой.
     Вон и железная дорога.Рельсы отражали свет взошедшей луны...
 Забираясь на крутую насыпь, дядя Лёша дважды падал, до крови обдирая локти.Кольке было не по силам удержать его.
 Вдруг яркий свет прожектора осветил копошащихся на подъёме — поезд!
 — "Стой, дядя Лёша, поезд идёт!"
 — "Вот и хорошо!" — странно произнёс Белоусов и, вдруг, с проворностью трезвого забрался на насыпь, улёгшись на рельсы...
 Паравоз стремительно приближался, извергая клубы дыма и надрываясь в свисте...
 — "Дядечка Лёшечка, ну, вставай же!..."- кричал сквозь грохот набегающей громады Колька, пытаясь стащить за ногу ухватившегося
 за рельсы отчима.Даже умница Найда помогала Кольке, хватая зубами порванную штанину… Тщетно.Колька кричал, махал руками
 навстречу паравозу, в надежде, что машинист затормозит… И, когда Колька, обессилевший от дикого крика, плача и попыток стащить
 пьяное тело с рельсов, в последний раз с ужасом взметнул руки в свет прожектора, до которого было не более десяти шагов,
 Белоусов в неимоверном рывке оттолкнулся от рельсов, покатившись вниз по насыпи, сбив Кольку и визжащую Найду...
     Прогрохотал состав, обдав дымом и шлаком лежащих у насыпи...
     Вдруг протрезвев, дядя Лёша помог подняться Кольке:
 — "Кольчик, мамке только не говори, ладно?"
 — "Угу..." — сквозь рыдания выдавил Колька...
    Мать с Танькой встречали у дома.
 — "Пьянь! Выворачивай карманы! Где аванес?"
 Белоусов, вывернув все карманы, извлёк смятый рубль и немного мелочи...
 До ближайшей мамкиной получки жить оставалось десять дней…