Кукловод и марионетки

               

     Старый прокурор  медленно шёл по длинному коридору дворца правосудия, а его нервы,  как перетянутые струны гитары,  готовы были  лопнуть в любую секунду. 
      Предстоял сложный процесс, требующий  больших затрат  моральных  и физических сил, а их у него с каждым днём становилось всё меньше и меньше.
     Его огромный опыт  работы,  профессионализм и харизматичность,   начали работать против хозяина.   Руководство областной прокуратуры, никак не могло решиться отпустить его на заслуженный отдых не находя достойной замены, и под разными предлогами оттягивало это событие.
   Сколько народу он пересажал на разные сроки за свою долгую, профессиональную карьеру,  а скольких отправил на тот свет…
   Именно он...  Судья, только озвучивал приговор,  уже вынесенный им заранее.
   Тонкий психолог по призванию,  прокурор превращал судебный процесс в кукольный театр.      Где  был, и режиссером, и постановщиком, и исполнителем. Он одинаково хорошо и умело дёргал за ниточки марионетки, как бы она не называлась: следователь, адвокат или председатель суда. 
    Знал, как  запутать, и запугать свидетеля.  Разрушить тщательно выстроенный план защиты.  Дирижировать хором присяжных.  Сформировать субъективно-мотивированное,  предвзятое и  пристрастное мнение у судьи по отношение к подсудимому.
   По молодости, будучи абсолютно уверенным в собственных силах, он думал, что сможет изменить общество к лучшему.
    Но время шло…   И хоть социальные корни преступности, страна победившего её социализма  уничтожила полвека назад, искоренить зло не удавалось.
  Убийцы продолжали убивать, воры воровать, насильники насиловать, а маньяки маньячить.  Конвейер  судебно-процессуальной машины работал без остановки…


   - Встать, суд идёт – пошевелил одним пальцем прокурор, и девушка секретарь на ниточке исполнила свою функцию.
- Суд постановил:  “Приговорить гражданина ……..,  за ………, к ………….,  - только открывала рот судья, а озвучивал её естественно кукловод…”
  Прокрутив у себя в голове завтрашний спектакль,  прокурор повернулся на правый бок и начал проваливаться в небытие.
   Но петушиная перекличка вернула его к действительности.
- Ну откуда в городе петухи, – переполошил прокурор спящую жену – откуда?
- Это декоративные,.. сейчас модно стало заводить…
- Я бы их к высшей мере наказания и в бульон с лапшой.  У меня завтра процесс…
Если я как следует не отосплюсь…
    Какой же ты ворчливый стал на старости лет, подумала жена и отвернулась к стенке.
- Ну, зачем этот идиот прогревает двигатель летом…
- А мусорные баки нужно высыпать только в четыре часа утра, только в четыре, другого времени у них нет…
   Потом мальчишка на скутере начал гонять по  микрорайону почту развозить,  затем собаководы со своими питомцами – уснуть прокурору в эту ночь так и не удалось.
  И не мудрено, что ситуация на судебном спектакле вышла из-под контроля.
Ему хотелось, как Карабасу Барабасу, вытащить свою длинную плётку и отстегать всех этих марионеток, которые отказались повиноваться и начали жить своей жизнью.
   После перерыва, прокурор голосом марионетки-секретаря попросил всех встать, и приготовился голосом куклы-судьи огласить окончательный, приговор. Но она заговорила сама:
-……………..Учитывая тяжесть преступлений, а также принимая во внимание  чудовищную жестокость и циничность, с которой они совершались, суд решил удовлетворить требование прокурора, и приговорить подсудимого к исключительной мере наказания. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
Спектакль понравился всем. И зрителям, и исполнителям, и даже, кажется главному действующему лицу, подсудимому, ангельская внешность которого никак не вязалась с  содеяным.
      Всем кроме кукловода. Он до хруста в костяшках сжал кулаки, не в силах осознать, что всё  происходит на самом деле,  и ничего изменить уже нельзя.
               

    Непримиримые и бескомпромиссные  участники жарких баталий в суде, в жизни прекрасно ладили между собой, и были если не друзьями, то хорошими приятелями.
    По сложившейся традиции, после работы они  снимали оставшееся напряжение пивом за непринужденной беседой.
   Говорили о чём угодно: погоде,  женщинах,  рыбалке, только не о работе.
   Прокурор нарушил традицию первым. Он сделал несколько жадных глотков пива из литровой кружки, стёр тыльной стороной ладони пену со рта и впился взглядом в адвоката:
  - Ну, и чему ты улыбаешься?
    У защитника были такие большие передние зубы, что его губы практически не смыкались. А когда ему это удавалось, уголки рта подпрыгивали вверх, и создавалось впечатление, что он улыбается.
- Я не улыбаюсь. Просто у меня такое строение рта.
- Я достаточно хорошо изучил строение твоего рта, и прекрасно знаю, когда ты улыбаешься. Так что не надо мне лапшу на уши вешать.
- А даже если и улыбаюсь, что в этом плохого?
- А то, что для этого должна быть причина.
    Коллеги по работе притихли, с удивлением наблюдая за вспыхнувшей на ровном месте перепалкой.
- Какая, например? – принял вызов адвокат.
- Например, сознание выполненного долга.
- А если без пафоса.
- Хорошо выполненной работы, если без пафоса. Ответственного отношения к своим профессиональным обязанностям, если хочешь.
- Ты обвиняешь меня в не компетентности или халатности?
- Я обвиняю тебя в пренебрежении служебными обязанностями.
- Это ещё почему?
- А потому, что он не должен был получить исключительную меру.
- Ты же сам её потребовал.
- Я обязан был это сделать.  А ты, - свести  к пожизненному, или хотя бы оставить  возможность подачи апелляции.
- Я никому ничего не обязан. К тому же, меня на этот процесс никто не ангажировал, и он сам отказался со мной работать.
- Тем более, согласно профессиональной этике, общественный адвокат должен выкладываться вдвойне.
- Послушайте, – примиряющее поднял руку следователь по особо важным делам. Он был супер профессионал и абсолютный фанат своего дела. Не смотря на это, три года, изо дня в день шёл по следу преступника, но так и не поймал.  Серийный убийца сам вызвал наряд милиции, и остался ждать на месте преступления.
- От него отказались все – продолжал прокурор, не обращая внимания на следователя. - Семья, институт, друзья, девушка. А адвокат, вместо того, чтобы защищать, вынес ему смертный приговор.
- А ты эту прерогативу за собой закрепил?  Не место ему на земле. После того, что он сотворил…
- Рано тебе ещё решать, кому на земле место, а кому нет.  Молоко на губах не обсохло.
- Может, ты ещё скажешь, – ухмыльнулся адвокат - что он не виноват?
- Скажу – с вызовом ответил старик.
- После того, что он совершил?! – поразился следователь.
- Вот, вот, ты попал в самую точку.  Со-вершил,  со-деял, со-творил.
- Что ты этим хочешь сказать? – не понял адвокат.
- То, что он только со-участник, и не по своей воле…- прокурор поперхнулся и
закашлялся.  - Виноват тот, кто вложил в него неудержимое желание убивать.
   Наш пинкертон - одержим желанием погони, думает об этом двадцать четыре часа в сутки. Если преступники перестанут убивать, и не будет кого ловить, он с тоски удавится.  Это сильнее его.  Но даже он не смог его поймать.
- Он сдался, потому, что я его загнал – заговорило в сыщике уязвлённое самолюбие.
- Никуда ты его не загнал. Он сдался потому, что не захотел больше убивать, а жить без этого не мог.
- Ну, и кто же вкладывает в людей желания? – поинтересовался сыщик.
- С него не спросишь, он вне пределов досягаемости.
  Прокурор залпом допил пиво и стукнул кружкой об стол:
- И вообще, надоел мне этот балаган. Устал я крутить шарманку...