Маечка и Книголюб

Вернувшись домой, Сергей Александрович только намерился определить подобающее место для новой книги, как супруга, надавав поручений, погнала в магазин. Бросая любовные взгляды на зеленеющую на столе суперобложку, Сергей Александрович перекинулся с супругой привычными фразами о том, что лучше "протирать штаны в конторе" или "заниматься ребенком", но не обладая на данный момент ни силами, ни настроением для придания голосу требуемой визгливости, он быстро уступил в споре и выпал за дверь.
    Возвратившись, нагруженный и растревоженный общением с суровыми работниками сервиса, Сергей Александрович с удовлетворением отметил, что настроение у супруги явно улучшилось.
    - А у Маечки опять неприятность, - радостно поведала она, накрывая на стол. - Бертик упал с балкона.
    Маечка, Мая Антоновна была душевной жениной подругой уже много лет. Со столичным искусствоведческим образованием Маечка состояла на службе в лучшем городском музее - под громкое восхищение и тихую ненависть коллег. Из бывших красавиц, она все еще была недурна собой, со вкусом одевалась, но главное - содержала "салон".
    По нашим безнадежно провинциальным взглядам, Маечка вела откровенно богемный образ жизни, то есть посещала мастерские тех редких художников, которые хоть иногда, в паузах между халтурами и загулами, успевали творчески поработать.
    Ни одна выставка или заслуживающий внимания концерт не обходились без ее посещения, а несколько столичных знаменитостей были осчастливлены личным знакомством. Кроме того и сама Маечка часто вояжировала, как она говорила, "подышать столичным воздухом".
    Короче, все у нее было в порядке, но безошибочное бабье чутье заставляло жаловаться. Жаловаться бесконечно и разнообразно. Нескончаемым потоком стенаний она как бы ставила себя на одну доску с остальными женщинами, забитыми семьей и рутинной работой. Сергей Александрович всю эту игру видел насквозь и, как ни старался, сочуствием к "бедной Маечке" проникнуться не мог.
    - Что... опять там... такое страшное?
    - Зря ты так - она ведь и вправду несчастная женщина.
    - Ага... И все ее несчастье, оказывается в том, что ей, бедной... дай огурчик... бедняжке... приходится с нами общаться...
    - Верно, - подтвердила супруга, выуживая пухлыми пальцами огурчик из трехлитрового бутылька. - Не так легко ей существовать среди таких как ты, мастодонтов. Она ведь человек столичного склада.
    - По-моему, склад у нее того... нормальный... как у всех...
    - Много ты понимаешь!
    - Вот и жила б себе в столице! - взорвался Сергей Александрович, брызгаясь горячей картошкой.
    - Осторожно - стены заляпаешь! Чего взбесился! Не всем же быть такими, как ты.
    - Ну и зря - может порядка больше было бы.
    - И скукотищи. Да наворачивай, наворачивай - к телевизору опоздаешь, стахановец. Кстати, она взяла у нас книжку почитать.
    - Какую? - насторожился Сергей Александрович.
    - Там на столе лежала... зелененькая такая, - выхватывая тарелки роняла супруга, - Маечка сказала, что у тебя отличный вкус. Если хочешь знать, так она к тебе очень даже хорошо относится.
    - Спасибо ей, - пробормотал Сергей Александрович, вылезая из-за стола.
    Вечер был испорчен.
    Прошла неделя и на очередном "салоне", тщетно обшарив взглядом все доступные места, Сергей Александрович не сдержался и тихонько поинтересовался у хозяйки судьбой своей книжки.
    - Ах! - радостно воскликнула Маечка. - Ну где ты достаешь такую прелесть! Какой язык! Вчера у меня была одна поэтесса, подарила мне свой новый сборник. Мило, правда? Иллюстрации, конечно, слабоваты... Да, так я ей дала твою книжку на пару дней. Ты представляешь...
    - Не понял, - ощетинился Сергей Александрович, - Почему именно мою? Что за дела!
    - Какие дела? - по-девичьи звонко рассмеялась Маечка, отвечая на восхищенный взгляд бородоча в свитере крупной вязки. - Ну не будь смешным!
    И она упорхнула к роялю, где группа гостей дышала одним воздухом с приезжей знаменитостью - ударником столичного джазансамбля.
    Месяца два на Маечкины "салоны" супруга Сергея Александровича ходила одна, без якобы больного мужа. Он же тихо зверел, получая сообщения о своей книге, движущейся по широкому кругу маечкиных знакомых. И вдруг Маечка позвонила сама и, пожурив за слабое здоровье, пригласила в гости, намекнув, что книжка у нее на руках...
    Сергей Александрович вздрогнул, когда Маечка мимоходом, пронося чашки для все прибывающих гостей, сунула ему в руку долгожданную книгу.
    На суперобложку было больно смотреть, так она была потерта и замасленна. Обрез разительно почернел.
    - Что это? - всхлипнул Сергей Александрович.
    - Как что? Твоя книжка.
    - Но ты же ее взяла совершенно новой!
    - Ну прямо-таки новой.
    - Новой! - уперся Сергей Александрович под удивленные взгляды гостей. - Новой! Только из магазина. Я ее даже раскрыть не успел...
    - Ну и зря, - мягко перебила Маечка, - книги надо раскрывать.
    Сергей Александрович напрягся, открыл было даже рот, но так ничего путного из себя не выдавил.
    - Они вообще предназначены для чтения, - наставительно продолжала Мая Антоновна под мерзкий регот нечесанного молодого гения в сандалиях на босу ногу. - А в процессе чтения они, естественно, аммортизируются.
    - Но у меня не общественная библиотека, - попытался Сергей Александрович найти сочуствие у гостей.
    - А что - музей?
    - Кладбище?
    - Саркофаг! - наперебой изощрялись "звезды салона".
    Сергей Александрович молча сглотнул слезы и, потупившись, сел, успев, однако, окатить супругу недобрым взглядом.
    После нескольких скандалов супруге было окончательно запрещено давать книги кому-либо. Особенно Маечке.
    Прошел месяц. Понемногу Сергей Александрович успокоился. Опять стал завсегдатаем книжных магазинов и толкучек. Но вот однажды вечером, вернувшись домой с очередной новинкой в руках, он услышал из кухни:
    - А у Маечки опять неприятности!
    - Не интересует!
    - Ты только не сердись, но она взяла у нас кое-что почитать...
    Ватные ноги все же донесли Сергея Александровича до кресла и, свалившись в него, он обвел полки с книгами помертвевшим взглядом.