хлеб и арифметика

        Во время завтрака подошла пионервожатая и предупредила:
        – Как поедите, не разбегайтесь. Пойдём на экскурсию в посёлок, - в пекарню.
        – Ура!
        – Здорово!
        – Мы уже поели!
        – А домой можно будет забежать? 
        – Никаких домой. Пойдём строем. Разберитесь по парам и постройтесь около столовой.
        Дети задвигали стулья под стол и разбирали хлеб, что оставался в общей тарелке после завтрака.
        Наташа тоже положила кусочек хлеба в кармашек платья. Это было первое лето не в детском саду, а дома, - во дворе и вот, сейчас, - в пионерском лагере.

        Для летнего отдыха школьников посёлка взрослые организовали необычный пионерский лагерь в парке на Дальней горе у озера. Для каждого отряда были установлены  большие военные палатки с кроватями и тумбочками.  В отдельной палатке была столовая со столами и стульями для детей и большим раздаточным столом, на который  поварами ставились кастрюли с супами, макаронами, котлетами,  компотом, киселём или чаем. На этом большом столе на доске нарезали хлеб. Дежурный отряд помогал накрывать, и посередине каждого стола ставилась  тарелка с хлебом.

        Отряд из самых маленьких – октябрят две девушки - вожатые  построили и повели по тропинке. Сначала немного в гору.
        У детей никак не получалось идти парами по узкой тропке. Было щекотно и колко ногам выше носочков, когда Наташа шла по траве. Но руку она не отпускала, - боялась отстать.
        Когда же свернули с тропинки на грунтовую дорогу в берёзовом лесочке и палаток не стало видно, мальчишки побежали под гору наперегонки, да и девочки перестали держаться за руки: одни срывали цветы, другие пытались поймать кузнечика или бегали за стрекозами да бабочками. Стараясь не потерять никого из виду, вожатые время от времени собирали детей около себя, чтобы все-таки продвигаться к выходу из парка.

        – А что такое пекарня? Там хлеб продают?
        – Ты что, не знаешь? Там хлеб и батоны пекут из муки.
        – А где в посёлке пекарня?
        – Я знаю! Около пожарки. Там ещё дым из трубы идёт и пахнет вкусно. 
        – Пожарка двухэтажная и зелёная. На первом этаже гараж с пожарными машинами.
        – За пожаркой есть магазин. В нём молоко и сырки творожные продают.
        – Там ещё масло шоколадное продают и сырки тоже шоколадные.
        Наташа знала про магазин за пожаркой, но где там пекарня не представляла.
       
                ***               
        То, что хлеб продавали в другом магазине, Наташа знала хорошо. Он был ближе, и как говорил папа:
        – За сарайчиками...
        Дом был трёхэтажный. Жильцы второго и третьего этажа входили в свои подъезды со двора, а вход в большой продуктовый магазин на первом этаже был с улицы Ленина. По этой главной улице посёлка мама и папа ходили на работу, – на ТЭЦ. 
        Посёлок заканчивался, а улица становилась дорогой, по обеим сторонам которой росли сады. По тротуару, что был слева через кювет от проезжей части, Наташа с родителями и сестрой тоже ходила в сад. Садовый участок был на другой стороне дороги и потому девочки сначала пробегали друг за дружкой по натоптанной дорожке вниз - вверх по кювету, а потом осторожно переходили или быстро-быстро перебегали проезжую часть. Но до ТЭЦ надо было идти дальше и пройти целый километр.
        С правой стороны, где не было тротуара, на обочине, как только заканчивались  жилые дома, был установлен большой плакат с Лениным. Нарисованный Владимир Ильич показывал рукой в сторону ТЭЦ и как бы говорил то, что было написано большими буквами, и что Наташа уже могла  прочитать: «Верной дорогой идёте, товарищи!»

        Мама обычно приходила с работы, купив по дороге в магазине необходимые продукты. Но однажды хлеб не купила из-за большой очереди, так как машина с хлебом только подъехала и её разгружали.
        – Ну-ка, моя ты школьница, вот тебе сетка и один рубль, купи ржаного хлеба.
        – А сколько дадут мне сдачи?
        – А ты посчитай.
        Наташа бежала в магазин, пытаясь сообразить и припомнить, как это отнять от одного рубля стоимость булки хлеба в копейках и которая была больше, чем одна десятикопеечная монетка.
        «Рубль надо разложить на копейки, и будет их сто», - напрягала девочка свою память. Вбежала в магазин в дверь около кондитерского отдела, спрашивая себя: «Как же мы считали в классе на уроке арифметики?» - и, повернув голову, хотела посмотреть на витрину. Но спины покупателей не позволили увидеть как там, за стеклом, в вазочках лежали пастила, зефир, печенье, мармелад и много разных конфет в фантиках.
        «Один рубль это десять раз по десять копеек», - Наташа попыталась вновь сосредоточиться и быстро прошла дальше, обходя очередь в отдел с макаронами, мукой и крупами и людей около прилавка с разными консервами справа. Слева же толпились и шумели дети. Продавец наливала им сок в стаканы через маленькие краники из больших конических перевёрнутых колб и газированную воду с сиропом. Наташа заметила, что сироп был вишнёвый, а сок - яблочный и томатный.
        Встала за женщиной в очередь, которая тянулась к хлебному отделу. Теперь, разжимая кулачок и поглядывая на бумажный рубль, девочка представляла его как десять десятикопеечных монет и пыталась продолжить считать. Но невозможно было не отвлекаться. Около хлебного отдела тоже была дверь, в которую то и дело кто-нибудь входил с улицы и почему-то проходил около Наташи и приходилось отходить в сторону, давая возможность пройти. 
        – Кто крайний за хлебом?
        – Вот, эта девочка.
        – Девочка, ты последняя?
        Наташа кивнула, не посмотрев и продолжая про себя соображать: «Один рубль это десять раз по десять копеек или сто копеек. Надо отнять один десяток, а другой занять и разложить на копейки. Будет десять копеек, а отнять надо шесть. А сколько десятков останется целых? Девять? Нет, восемь».
        Слышались голоса:
        – Две ржаного и одну белого.
        – Пожалуйста. 
        – Держите сдачу…
        – Ржаной и белый… 
        Прилавок всё ближе и ближе. Мельком взглянув, увидела за стеклом витрины белый и ржаной хлеб, батоны и сайки. Было уже видно, как мелькают руки продавщицы,- той, что подавала хлеб. Другая, стоя справа у самой стены, брала у покупателей денежки и отсчитывала сдачу.
        Наташа продолжала вычитать: «Десять минус шесть будет четыре! Ой, а сколько же целых десятков осталось?  Это будет много копеек на сдачу с одного рубля, – больше  семидесяти. Нет! Больше восьмидесяти».
        Продавец ставила на прилавок хлеб женщине, за которой стояла девочка, и уже вопросительно смотрела сверху на Наташу. Тогда та быстро протянула руку с денежкой вверх и торопливо воскликнула:
        – На все! Ржаной!
        Руки продавца замерли, как бы повисли в недоумении:
        – На рубль?
        – Да!
        – Давай авоську…
        – Держи сдачу. Четыре копеечки. 
        Наташа видела, как продавец складывала кирпичики хлеба в сетку, но забыла считать, потому не знала сколько. Удивило, что так много, - нести было тяжело. Сетка растянулась и хлеб грозил достать до грязного пола в магазине и до асфальта на улице, потому девочка тянула руку вверх, а сама смотрела и смотрела под ноги, которые почему-то стали заплетаться. Когда же перекладывала ношу в левую руку, - получалось хуже. Несла двумя руками, тянула их кверху чуть впереди себя и отводила чуть вправо, чтобы не споткнуться. 
        Около сарайчиков неожиданно перед Наташей возникла мама и, смеясь, сказала: «Столько хлеба нам не надо!» Забрала у дочери тяжёлую ношу, отправила домой, а сама быстрым шагом пошла к магазину. Наташа же шла медленно, оглядывалась и думала: «Возьмут или не возьмут хлеб обратно?»
        – Мама, а что бы мы делали, если бы у тебя не взяли хлеб?
        – Насушили бы сухарей. Забирая лишний хлеб, продавец сказала, что очень удивилась, так как знала, что у нас с папой только две маленькие дочки и нет никакого хозяйства: ни кур, ни уток, ни поросят. Ни я, ни папа никогда столько хлеба не покупали, сколько купила ты. Я как увидела тебя в окно, что ты еле несёшь, так всё бросила и побежала тебе помогать.
        Засыпая, Наташа слышала, как мама, смеясь, рассказывала папе, и, улыбаясь, подумала: «Как хорошо, что продавец такая добрая!»
               
                ***
       
        Перед выходом из парка вожатые построили маленький отряд и по посёлку дети шли строем строго по парам. Почему-то все взрослые, что попадались им навстречу, останавливались и радостно здоровались с вожатыми.    
        Оказалось, что пекарня была ближе пожарки, и когда дети прошли в калитку в воротах, осторожно переступая через металлическую раму ворот, то увидели машину, на которой было написано "Хлеб" и несколько строений, а не только здание с трубой, к которому их повели вожатые, и которое было видно с улицы за высоким забором.
        Улыбающиеся лица женщин в белых халатах, косынках или колпаках показались Наташе все знакомыми и очень добрыми. Дети сначала столпились около машины, которая большими лопастями месила тесто, а потом им показали, как его раскладывают в формы, в которых тесто должно было постоять. Наташа старалась не отставать, - хотелось увидеть, как тесто в формах сажают в печь и как достают из печи готовый хлеб. Но печь оказалась уже загруженной, - шла выпечка хлеба. Потому детям только рассказали об этом, а показали, где хлеб остывает на стеллажах и как потом его грузят на машину, которая везёт хлеб в магазин. Было жарко, тесно, близко подходить и руками трогать ничего не разрешали, но пахло очень вкусно.
        Под конец экскурсии свежеиспечённый хлеб со стеллажей положили вожатым в мешки из белой ткани в столовую лагеря. Он был ещё тёплым, и им строго настрого запретили кушать хлеб, пока он не остынет.
        Но разве можно было сдержаться. Очень ароматный запах шёл от румяных корочек хлебных кирпичиков. Отошли совсем недалеко от пекарни и договорились скушать только одну буханку. На тротуаре улицы Энергетиков рядом с высоким забором коммунальной службы посёлка детвора окружила вожатых, пока те разламывали хлеб, обжигая пальцы и дуя на него. Раздавая детям, старшие просили, чтобы они тоже остужали кусочки хлеба. 
        Наташа же, дунув на кусочек пару раз, отправляла его почти сразу в рот и тянула руку за следующим. Было очень вкусно! Особенно вкусной была хрустящая корочка, но её было так мало! То вытягивая шею и становясь на цыпочки, то приседая и находя редкие просветы между плечами и спинами детей, Наташа видела, как хлеб быстро исчезал из рук вожатых.
        Но, посмотрев на детей и друг на друга, девушки рассмеялись.
        – Давай ещё одну!
        – Эх, была не была!
        И под радостные детские возгласы и хлопки в ладоши достали ещё один кирпичик ржаного хлеба.
        Маленький отряд шёл строем по посёлку, гурьбой по парку и все …кушали хлеб.
        Наташа заметила, что когда вожатые отдавали хлеб, то женщина в столовой улыбалась и махнула рукой, - не рассердилась. Да и во время обеда и вечером за ужином на столах было достаточно хлеба, и он даже остался. «А ведь мы съели две буханки».