Осколки

Осколки прошлого иногда колются. И тогда больно. Прямо сейчас и по-настоящему. И тогда маленькая девочка из прошлого оказывается в настоящем. И смотрит мне в глаза пронзительно и пристально… Я работала сегодня с Л. легкий транс. Это как чуть-чуть приоткрыть дверь в страну бессознательного, где образы и возможности неисчерпаемы. Приоткрыть самую малость.
 Но оттуда может просочиться так много. Может пролезть мой медведь Миня, которого я ночью вставала «кормить грудью», играя маму. И потом его вынесли в сарай. А я рыдала, и его принесли назад. И у него было кроткое «лицо». Мне казалось, что он меня любит. Он один. Поэтому именно его я взяла с собой, когда решила в пять лет уйти в детдом, потому что родители меня не любят. И мы стояли на автобусной остановке: двое детей. Девочка и мальчик. Я – щекастая рыжая кудрявая девочка с насупленными бровями. И мальчик Костик –  глазастый крепыш в бескозырке.  Ему не разрешали мороженое. И я уболтала его «в детдом»…  Но нас с позором водворили на место.
«А ты уже знаешь, где право, где лево?» - вопрос задан со снисходительным превосходством.  «Конечно!»  Потом я делаю вид, что у меня развязались шнурки, отстаю, приседаю, прячусь. И прикладываю руку к груди. Я знаю – там, где стучит сердце – там и лево. Но от волнения, от спешки, от ужаса разоблачения моего невежества… от страха высмеивания и унижения… сердце бухает так громко, что оно везде. Стучит. Со всех сторон. Что же делать? Я маленькая. И сегодня ночью я плачу от жалости к себе пятилетней.  Осколок почти рассосался.  Почти…
Маленькие дети живут во взрослых людях.  И некоторых из этих детей никогда не выпускают погулять…
Один раз я нашла 20 копеек. И купила мороженое. И съела, давясь огромными кусками, потому что могли «поймать и отнять». И потом лежала с ангиной. И слышала сквозь сон, что «слабенькая она у нас».  И, глотая противное питье, улыбалась. Мне было 7 лет. Иногда я вдруг становлюсь той Майкой, которой все «нельзя» и тогда я беру ее за руку. И говорю: можно! 
«Моя маленькая, главное, не переставать хоть что-нибудь хотеть! не отчаивайся – я всегда у тебя буду. Я буду слушать тебя, утешать, баловать, играть с тобой, защищать тебя, если потребуется. Я дам тебе любовь и восхищение. Я не стану тебя стыдить и осуждать, я поддержу тебя, если будет трудно, я буду покупать тебе всякие вкусности и читать интересные книжки»… Я буду дышать на осколки, пока они не растают.
Одиночество…  становится не таким грустным, если ты сам у себя есть… Если ты вдруг понимаешь,  что маленькая девочка с красными бантиками на косичках… или мальчик, в костюмчике с пингвинами… - они не умерли. Они все еще живут. И все так же остаются детьми.
Которым хочется играть и придумывать, придуряться, петь и танцевать, не особо задумываться о правилах… Которые все еще глядят как сквозь окна… с постаревших лиц. И все еще надеются, что за ними, оставленными в паре-тройке десятилетий отсюда, придут. Найдут. И согреют. И осколки расплавятся. А вынесенный из детства Мишка, снова подставит мягкую пушистую лапу вместо подушки.  Спи, Майка. Пока я жива – ты не одна.