***

Братик погиб геройски где-то недалеко от Орши. Мы были на его могилке, сестры, я и братик, вот только мамочку, это наш грех, мы не собрались свозить туда при ее жизни. Я потом еще раз ездила туда. Там курган, в переди него вечный огонь горит, еще вокруг него три березки и плиты. Плит таких 180 и на каждой по 30 фамилий солдат погибших за ту местность. Больше 5 000 человек.
Братик к 1944 году был уже лейтенантом. По заданию пошел в разведку в деревню, где стояли немцы и там погиб, но успел все координаты немцев сообщить в полк. Жители этой деревни похоронили его и нам пришла похоронка, в которой было указано место захоронения. Позже его останки перезахоронили у кургана.
Когда я там была, был праздник освобождения Белорусии. Там выступал один из участников тех боев. Он говорил:
- Перед нами ровное поле, куда не взгляни, теперь сдесь много кустарников, а тогда поле было чистым. Мы шли в атаку, а немцы отступали. Солдаты гибли. Живые бежали дальше не останавливаясь, даже если рядом падал брат, друг или командир. Переступали через трупы и бежали дальше...
Когда по шоссе у кургана проходили автомобили, они издавали жалобные сигналы и останавливались отдавая почтение погибшим. За курганом железная дорога. Идет поезд издавая такой звук, что за душу берет. В тот день и час, когда я там была, пролетал низко и медленно самолет. Тут и сказать нечего, от такого сигнала мы были в обморочном состоянии.
Когда я встречусь там с мамочкой, я обо всем ей расскажу. Я привезла горстку земли от плиты под которой похоронен Аркадий и положила в своей деревне у памятника безымянному солдату. Теперь, проходя мимо, всегда кланяюсь этому солдатику как брату. Вот почему я не могу ходить на митинг у памятника. Там много народа, а я не плачу, я реву. А люди удивляются - "чего это я?", они ведь знают, что я не здешняя с роду. Во время митинга слова я слушаю возле дома и реву, конечно, чтоб родные не слышали.
От братика, там, на родине, когда нас от немцев освободили, получили два письма с фотокарточкой, которая сохранилась. Мы думали тогда, что уже все позади, но больше писем не приходило, а потом пришла похоронка.