Каинова печать

 
   
       Нельзя не поразиться иной раз совпадению фамилии с внешностью или характером ее владельца. Достаточно характерен пример знаменитого «старца» Григория Распутина, а имя сына Адама и Евы - братоубийцы Каина - стало оскорблением со времен Ветхого Завета... 
Может, это совпадение случайно, но есть  в отечественной истории  персонаж, звавшийся тем же именем – знаменитый разбойник, мошенник,  полицейский осведомитель Ванька Каин. `Впрочем, любая случайность есть проявление закономерности. Владимир Даль в своем  словаре  толковал  слово «каин»,  как бранное, означавшее наглого сорванца, готового на все.
                ***

      Существует широко распространенное мнение, что все люди рождаются равными. Ни в коем случае не верьте этому: все, жившие на нашей грешной земле, непохожими  приходили в этот мир, и каждый покидал его в исключительно индивидуальном порядке. Кто-то рождается с талантом шахматиста, иной уже с малолетства слывет первым борцом, а Ванька Каин с первых лет своей богатой приключениями жизни был вором. Он крал все, что попадалось под руку - хозяйскую посуду, соседскую одежду, морковь и огурцы на базаре. Нередко кража носила чисто спортивный интерес, так как сбыть краденое он не мог, а морковь и иные овощи быстро приедаются.   
     Родовые корни Ваньки Каина уходили в село Иваново Ростовского уезда, где крестьянствовал его батюшка - Осип Каин.  Родился Иван в 1718 году, а в тринадцать лет его привезли  в Москву, в дом  купца Петра Дмитриевича Филатьева.
Петр Дмитриевич, как большинство купцов, воров, даже мелких, не жаловал,  на расправу был скор и доставалось Ваньке за его проделки по полной программе.   Впрочем, воровское искусство Каина росло не по дням, а по часам. Пошли и знакомства с нужными людишками, промышлявшими скупкой краденого. Но основным событием юности начинающего ворюги стала встреча с известным авторитетом тогдашнего московского  криминального мира - солдатским сыном Петром Камчаткой.
     Петр Камчатка  был среднего роста, худощавый, лицо его, обросшее пегой бородой, с первого взгляда не представляло ничего примечательного -   обычная  мужицкая физиономия, далекая от эталонов античности. Рябой, с крупным носом, перебитым в давней пьяной драке, и глубоко посаженными глазами, смотревшими на мир подозрительно и угрожающе.
     Первым делом, по старой русской привычке, новые знакомцы отправились в кабак, где за доброй чаркой  пошла неспешная беседа о нелегком житье-бытье.   

 - Эх,  нет житья у барина. Богат, окаянный, да   скуп и строг, - жаловался Ванька новому приятелю.-  Одевает хуже некуда, даже зимой без зипуна   ходить приходится, кормит и того хуже - собаки такого   жрать не станут. Зато, что ни день, жалует побоями. А  дерется, рожа жирная, пребольно. Что делать-то, Петруха?
        -Бежать надо, Ваня!

      На ту же ночь и наметили побег, порешив  предварительно ограбить хозяина. Пожива оказалась невелика: немного утвари да медных денег. Выйдя со двора, Ванька попросил Камчатку написать на воротах: «Пей воду, как гусь; ешь хлеб, как свинья, а работай черт, а не я».
     Затем подельники завернули к жившему по соседству  старому священнику. Но и тут  не повезло ворам:  улов составили женский сарафан и ряса, в которую Каин тут же и облачился.  Друзья смело шли по ночным московским улицам, уверенно минуя караульные будки с дремавшими сторожами.   Дорога вела к Каменному мосту, где находился притон шайки Камчатки. Вновь прибывшего Ваньку встретили настороженно. По бандитской манере тотчас потребовали взнос: «Вход рубль - выход два».
        Ванька с большой неохотой протянул только что украденные двадцать копеек. Камчатка замолвил за него слово, и суровые воровские сердца чуть оттаяли. Один из разбойников даже удостоил новичка воровским приветствием: «Поживи здесь в нашем доме, в котором всего довольно:   наготы и босоты  навешены мосты, а голоду и холоду   анбары стоят; пыль да копоть, притом нечего и лопать».
            
                ***

        На следующее утро Ванька Каин отправился в Китай-город. Какие воровские дела могли  заставить его сразу после побега отправиться в город, можно только предполагать.  Самым верным объяснением этого поступка являлась та  беззастенчивая наглость и дерзость, что всегда определяла его характер. На свою беду первым, кого он встретил, был его законный хозяин Петр Дмитриевич Филатьев. Отловив беглого холопа, он не долго размышлял о наказании. В ту пору во многих городских усадьбах наравне с обычными дворовыми собаками содержались на цепи бурые медведи.
       Ваньку сковали с медведем одной цепью и посадили в сарай. Подобное соседство с огромным зверем могло окончиться для Ваньки весьма печально, но, видимо, судьба пока хранила его. Среди прислуги оказалась дворовая девка до беспамятства влюбленная в молодого вора. Приставленная кормить медведя, она не только угощала Ваньку пайкой его соседа, но и делилась с ним новостями, происходившими в доме Филатьева. А самая главная новость заключалась в том, что в колодце обнаружили труп солдата. Хозяин приказал всем домочадцам держать язык за зубами о страшной находке.
      Прошло три дня, купец решил взглянуть, чем закончились беседы Ваньки с мишкой и, найдя среди них полное взаимопонимание, распорядился нещадно высечь парня. И тут Ванька Каин произнес роковые слова, которые так часто будут выручать его в дальнейшем:  «Слово и Дело государево!»
               
                ***

         Вряд ли в России первой половины восемнадцатого столетия  были более страшные слова. За ними скрывалось самое опасное преступление: покушение на государственную измену. Людей, сказавших прилюдно «Слово и Дело», а также тех, на кого они указывали, велено было тотчас направлять в Преображенский приказ. А здесь шутить не любили. Для изыскания истины местные палачи употребляли особые приемы: «1-ое, тиски, сделанные из железа в трех полосах с винтами, в которые кладутся злодея персты, сверху большие два из рук, а внизу ножные два; и свинчиваются от палача до тех пор, пока или  повинится, или винт не будет действовать.   2-ое, наложа на голову веревку и просунув кляп и вертят так, что оной изумленным бывает: потом простригают на голове волосы до тела, и на место то льют холодную воду только что по капле, от чего также в изумление приходит».
А ведь еще существовали дыбы, кнут, щипцы для ломки суставов. От обвинения в государственном преступлении, от «Слова и Дела», никто не был застрахован. Только в 1762 году Петр III  особым указом упразднил Тайную канцелярию и запретил употреблять зловещие слова, а ежели кто по старой памяти или по пьянке  говорил их, то озорника  в полицию, где нещадно секли. Но до воцарения Петра III оставалось еще много времени...

                ***

     Купец Филатьев отправился в тюрьму, а  Ванька Каин был вскоре отпущен из Тайной канцелярии и прямой дорогой направился к своему другу Камчатке.   Банда Камчатки состояла из шести человек. Посовещавшись, они решили не искушать судьбу, а на время отправиться по городам и весям бескрайней Руси. Воровская судьба бросала их, то в Нижний Новгород, то во Владимир, то в Ярославль. В дороге шайка прибилась к большой банде атамана Зори, состоявшей из нескольких десятков человек. Разбойники промышляли крупными делами: грабили караваны купцов, захватывали суда на Волге.
     Участвуя в разбоях, Ванька Каин получил высшее уголовное образование. Случилось ему за время бандитского «турне» попасть в руки властей.  Но выручил, спас друга верный Камчатка: сумел передать в  буханке хлеба  ключи от сарая, в который  посадили Ваньку. 
Но все-таки по своему характеру, городским привычкам Ванька не был буйным волжским разбойником, жившим одним днем и готовым в любой момент отправиться на плаху. В его душе царил дух городского авантюриста, мошенника, склонного к афере, блефу, игре. И он решил начать свою игру...
    В декабре 1741 года Ванька Каин бросает банду, возвращается в Москву и первым делом направляется в Сыскной Приказ, где приносит повинную: «В начале, как Всемогущему Богу, так и Вашему Императорскому Величеству, повинную я сам о себе доношением приношу, что я забыл страх Божий и смертный час и впал в немалые прегрешения». Далее он перечислял различные мошенничества, кражи кошельков, платков, денег, часов, старательно  подчеркивая: «На разбоях нигде не бывал и убийств не чинивал».
    Закончил челобитную Ванька списком из 32 своих сотоварищей и просьбой принять его в сыщики, дать конвой из  солдат для поимки указанных  преступников.     Московские полицейские власти, измученные разбоем, согласились на предложение вора - отныне Ванька Каин официально именовался «доносителем Сыскного Приказа».
Он очень старался оправдать доверие нового начальства.  Каждый день  Каин с отрядом солдат врывался в притоны, устраивал облавы и за два года бывший вор отловил почти три сотни серьезных преступников.
        ***
    Ванька добился поставленной цели -  ему поверили. И он решил, что пришло время обделывать свои дела  по крупному.  Перво-наперво следовало жениться, тем более что к женскому полу он имел великое влечение.   В Зарядье проживала солдатская вдова Арина Иванова. Еще в бытность вором  Иван пытался как-то посвататься к ней, однако получил отказ -  за мошенника и жулика  честная Арина идти не желала.
    За прошедшие годы  Ванька не забыл свою любовь и  став человеком вполне  государственным, решил добиться своего. Но путь для этого выбрал весьма оригинальный.
Ванька арестовал вдову под предлогом, что она знакома с разбойниками и скупает краденное. В тюрьме Арину допрашивали и даже  жестоко высекли  плетьми. Ванька Каин является спасителем, пообещав вызволить несчастную женщину, если она согласится пойти стать его женой. Угрозы новых пыток вынудили женщину согласиться на брак.  Ванька нежно ухаживал за пострадавшей, а когда Арина оправилась после пыток, повел ее к венцу в церковь Варвары Мученицы. Свадьбу отпраздновали широко - с музыкой, гостями и подарками. 
    Ванька с азартом  входил во вкус новой профессии. Из старых надежных дружков он составил особую команду. Они знали Москву со всеми ее тайнами  как свои пять пальцев. Пойманного вора приводили к Ваньке домой. Здесь ему была уготована встреча с палачами, которые подчас бывали покруче государевых. Если прибывший не соглашался с условиями Ваньки, его сдавали в Сыскной приказ. Впрочем, такое случалось нечасто.
    Дела у Ваньки шли хоть куда. В его новом доме в 3арядье появились серебряные и золотые оклады на иконах, зеркала в дорогих рамах, оловянная и фарфоровая посуда. Одних тарелок двадцать дюжин! Мебель из дуба и персидские ковры делали жилище весьма уютным. Сам хозяин дома щеголял в суконном сюртуке макового или зеленого цвета и туфлях с серебряными пряжками. Эх, не довелось увидеть его таким купцу Филатьеву...

               ***
     Но в один прекрасный день в буйную головушку Ваньки Каина закралась довольно огорчительная мысль: а ну как кто-нибудь из его подопечных возьмет,  да  и гаркнет с испуга любимую Ванину формулировочку про «Слово и Дело»?  Никаких гарантий супротив такого расклада нет. И поведут горемычного под белые ручки на пытку.    Огорченный Ванька и аппетит потерял, и к иным радостям вольной жизни охладел - все думу думал. И нашел выход. 25 сентября 1746 года  он обращается в Сенат с челобитной: «Он, Каин, в поимке воров и разбойников крайнейшее всегда старание прилагает. При этом он, Каин, такое опасение имеет, что когда таковые злодеи по поимке будут на него Каина показывать, не приведен бы был по говорам их к каковому истязанию».       
      Сенаторы успокоили доносителя: трудись, мол, Ванюша, спокойно - в обиду тебя не дадим. Даже распоряжение особое издали, что ежели кто на беззащитного Ивана Каина наклевещет, то «таковые преступники,  жестоко истязаны будут без всякого упущения».
       С такой индульгенцией Ванька мог не только спокойно спать, но и вытворять такое, что другим  не снилось. У него оказалось больше власти и возможностей, чем у любого полицейского. Обнаглев, Ванька Каин занялся делами, о которых  раньше и не помышлял: он сумел поставить на поток преступный промысел, ныне именуемый рэкетом. С несколькими дружками он похищал детей богатых раскольников, а затем предлагал родителям  выкупать их по сходной цене. На этом деле Каин едва не погорел, когда крестьянин Еремей Иванов, выкупивший  племянницу за двадцать рублей,  донес о случившемся  властям.  Ваньку  с  двумя приятелями немедленно арестовали. Но и тут вывернулся, хитрая каналья! Двум другим разбойникам вырезали ноздри и направили на каторгу, а о Ваньке Сенат порешил: «Хотя бы он и подлежит жесточайшему наказанию кнутом и дальней ссылке, однако же, дабы впредь в сыске разбойников и воров и прочих подозрительных людей имел он крепкое старание, того для, оное ему ныне оставить».
     Для лучшего усвоения  урока  Ваньку крепко высекли, но ему это дело было не впервой. Отлежался, выдержал паузу и принялся за прежнее с новыми силами. Во главе шайки малолеток  средь белого дня ограбил на Москве-реке в центре города купеческую баржу.
         
                ***

    На протяжении многих лет Ванька Каин не без выгоды для себя покрывал великое множество воров, мошенников, беглых и иных без имени-племени людишек, которые в те годы буквально заполонили Москву. Толпы разного сброда шатались по улицам, рынкам, площадям, с жадной завистью присматриваясь к рачительной жизни коренных москвичей.     Весной 1748 года стали множиться темные слухи о предстоящих пожарах и грабежах. Беда случилась 10 мая, когда вспыхнул первый страшный пожар, а всего их за две недели случилось четыре. От пожаров сгорело 1883 дома - целый город. Пожары сопровождались диким мародерством.    Правительство было вынуждено принять экстренные меры - в Москву ввели войска под командованием генерал-майора Федора Ушакова.
       Энергичными действиями генералу удалось то, чего безуспешно добивались городские власти: за несколько дней  город был очищен от всех подозрительных элементов.   Ванька Каин оказался на подозрении. Нужна была какая-то решительная акция, и он решился на крайность, сдав со всеми потрохами своего старого друга Петра Камчатку, который после пыток был сослан на каторгу. Однако  предательство не помогло поправить дела: от доносителя отвернулись его старые друзья-разбойники, да и чиновники, подкупленные Каином, затаились, опасаясь его вероломства. Служебная слава Ваньки Каина также пошла на убыль, все чаще возникали темные  слухи о его проделках.    Но все-таки погорел Ванька Каин не на криминальных делах, не на взятках чиновникам, а вследствие неистребимой страсти к прекрасному полу. Случилось ему влюбиться в пятнадцатилетнюю дочку солдата Федора Зевакина. Он долго ухаживал за девушкой, угощал лакомствами, потчевал сладким вином, но добиться взаимности не мог. Однажды девочка исчезла. Обезумевший от горя отец заявил властям о  пропаже  дочери,  назвав виновным Ваньку.
    Недавно назначенный московский генерал-полицеймейстер Алексей Татищев приказал арестовать Каина и начать следствие. Ванька решил прибегнуть к испытанному средству, крикнув «Слово и Дело», но  фокус не прошел -  его высекли и вновь посадили в камеру.   Наконец наступил день, и Ванька сломался. Он был готов «показать самую истину». Писцы ломали перья, записывая  каинские показания.
Ванька  не щадил никого - ни разбойников,  ни полицейских. Татищев, ошеломленный числом нечистых на руку чиновников Сыскного Приказа,  полиции,  Раскольничьей комиссии и Сената, доложил императрице Елизавете Петровне, что по делу Каина надобно создать целую следственную комиссию.
      Ванька Каин сидел в особой камере, закованный в ручные и  ножные кандалы.  Следствие продолжалось более двух лет, только в июне 1755 года был вынесен приговор: Ваньку Каина колесовать, а затем отрубить голову. Но Правительствующий Сенат 27 февраля 1756 года постановил смягчить наказание: после кнута вырвать ноздри, выжечь на лбу и щеках  буквы  «В.О.Р.» и сослать в каторгу.
   В Сибири, в неизвестном году и сгинул в вечность вор и полицейский доноситель Ванька Каин,  а его фольклорный образ прочно занял свое место в отечественном пантеоне былинных богатырей, разбойников и прочих удальцов.