Лопух

     Паша прокашлялся, протёр о штаны вечно потеющие ладони — Николай Васильич любит здороваться за руку, а кому приятно жать мокрого(ладно уж, вялого) "краба" — и, выдохнув, стукнув косточкой пальца два раза по двери, вошёл к начальнику.
 — А, Павел Ильич, заходи дорогой, держи "краба"!
     Николай Васильич только вернулся из отпуска, наверное, опять из какой-нибудь экзотической страны — был он чёрен, а лысина его напомнила Паше собачку соседскую, египетской породы, гуляющую вечно в костюмчиках по причине отсутствия шерсти...
 Босс ловко перебросил из правой руки в левую огромный огранённый камень и пожал пашкиного "крабика", успевшего опять вспотеть, жестом пригласил сесть замначальника статотдела:
 — Ну, рассказывай!
 Но Паша как зачарованный смотрел на камень, перекочевавший на полированную поверхность стола:
 — Настоящий?
 — Что ты! Это копия самого большого бриллианта в мире, находящегося в скипетре короля Тайланда и весящего 545 карат! Называется "Золотой юбилей".Был бы настоящий, я бороздил бы сейчас просторы океанов на яхте покруче Абрамовича...
 — А-а-а… разве самый крупный не  у королевы Великобритании?-попытался Паша блеснуть эрудицией.
 — Многие так считают, но тот,"Куллинан-1", весит 530.Ну, а стоит, как 94 тонны золота… Этот бы на сотню потянул...- босс мечтательно посмотрел на камень...
 Паша сел на край стула, положил несмело отчёт рядом с камнем и кашлянул.
 — Готово? Спасибо, оставляй, посмотрю.
      Вышел Паша под впечатлением.Да-а, хоть бы вдесятеро меньше камушек найти! Квартиру бы купили, наконец...
 Жил Паша со старенькой матерью в однушке, доставшейся ей по наследству и имеющей одно  достоинство — большой, как мать называла его-"чулан".Там умещался диванчик Паши, соседствующий с кучей хлама, натасканного им со свалок — любил Паша старинные вещи! Вот, недавно, проходя мимо кучи строительного мусора на Олсуфьевском, увидел большую старинную люстру, полуприсыпанную старой штукатуркой с деревянными дранками… Откопал.Тяжёлая-я! Пёр на себе пять кварталов — не сунешься с такой дурой в метро! За эту страсть, да и не только, называл народ Пашу "Лопухом"...
 В свои сорок с хвостиком и женат-то ни разу не был — куда приведёшь даму? По правде - и не смотрели женщины на Пашу: помятый, взъерошенный, ну-непривлекательный!.. Хотя, приводил… Мама сказала:"Ты что, рехнулся? Вот, купим квартиру-приведёшь!"… А как купишь? Была дача, посчитали-посчитали: продадим, разменяемся с доплатой и… заживём! Продали.Пока подыскивали вариант, недвижимость скакнула.Те деньги, что выручили за дачу, смешными стали… А дача бы сегодня стоила много дороже!...- "Не, Паша, ты, правда, лопух!"- говорили сослуживцы...
     Брёл Паша по вестибюлю в метро, на переход к своей линии, безжалостно толкаемый спешащим людом и, поднимаясь по гранитным ступенькам перехода, вдруг увидел красно-мерцающий камушек, размером с маленькую оливку, с золотистым хвостиком, оброненный кем-то и сиротливо поблескивающий в уголочке.Хотел было поднять, да куда там! Толкают, пинают..."А,-подумал Паша,- бижутерия! Щас, потеряют тебе дорогую вещичку!"… И, увлекаемый толпой, поплыл дальше… В фойе обратил внимание на плачущую женщину, сбивчиво рассказывающую милиционеру о потере: на ухе женщины висела КРАСНО-МЕРЦАЮЩАЯ, С МАЛЕНЬКУЮ ОЛИВКУ, В ЗОЛОТОЙ ОПРАВЕ, серёжка… Дыхание перехватило у Паши, а во рту стало солёно от волнения… Помчался он обратно, расталкивая пассажиров с невесть-откуда взявшейся силой… Вот они, те гранитные ступеньки!.. Обливаясь потом, ползал по ним под ругань спешащих, утыкающихся в Пашу, бросающих обидное:"Лопух!" - Откуда знают-то?... Тщетно.Затоптали! Нашли!Подняли!… Бросил затею, когда обшарил все ступеньки, выучив каждую выбоенку… Горю Паши не было границ...
 "Лопух!-ругал себя Паша - а, вот, поднял бы сразу..."
      В мыслях считал Паша приблизительную стоимость вещицы-ну и что, что чужой, у той дамы, чай, не последнее! — выходило немало! Может, и на доплату хватило бы!
     Мать заметила кислое лицо сына, а, распросив, долго утешала Пашу:"Знать, Боженьке угодно так было!"
    Сел Паша на диванчик и, чтоб забыться, погрузился в любимое занятие — реставрацию старинных безделушек.Нередко, сдавая отреставрированное антиквару, получал Паша денежки, пополняющие кубышку, хранимую на квартиру.
     Подтянул люстру с Олсуфьевского, вооружился кусачками, отвёрткой и начал разбирать дутую основу, из которой торчали пять изогнутых рожков.Долгонеподдающаяся, раскрылась, наконец, больно ударив по ноге, крышка… Внутри, перемотанный бечёвкой, лежал серенький узелок, в котором ощущалось тяжёлое… Второй раз за сегодняшний вечер почувствовал Паша солёный привкус волнения… Из разорванной, ветхой от времени тряпочки, посыпались жёлтые монетки...
      Через полгода въехала Пашина маленькая семья в прекрасную трёхкомнатную квартиру на Белорусском.А ещё через полгода в квартире появилась вторая женщина, лет тридцатипяти, с удовольствием раскладывающая перед счастливым Пашей его любимые телячьи котлеты...
      " Вот тебе и Лопух!"-говорили сослуживцы, вдруг зауважавшие уже непомятого Пашу...